Non decederis supra mortis.

Нужно было пройти этот эксперимент. Что-то похожее на намеренное истязательство над психикой. Что-то такое после чего возникает чувство неопределённости.

Просто принять, что никого и ничего нет. Даже, если мы считаем, что кто-то есть, это иллюзия: ничто не принадлежит тебе, но ты принадлежишь всему. Это такая простая истина, которую так сложно понять. А ещё труднее принять. Все мы хотим существовать и видеть вокруг себя существующее.

Есть ты - оболочка и внутренности. И есть мир - всё, что за её пределами. Тебе позволено трогать окружающее, вдыхать воздух, что-то испытывать. А мир, в свою очередь, заражает тебя. Заражает эмоциями, которые ты испытываешь. Заражает привязанностью, к вещам, к людям, без которых ты, конечно, "не сможешь жить". Заражает информацией, которая захватывает твой разум и вынуждает реагировать.

Информация может строить, перестраивать и разрушать. Если ресурсы твоей памяти или сознания (или что там?) недостаточны, чтобы переварить всё это, то возникает путаница, когда со стеллажей библиотеки валятся все книги и ты, как последний идиот, ходишь от полки к полке, расставляя всё по местам.

В моей библиотеке давно руины. И я сейчас подразумеваю не ту библиотеку, которая покоится в доме. Я подразумеваю именно свою. Я вычистила из неё все за несколько месяцев. Первой в костёр полетела книга под названием "Детство". Я забыла имена и внешность родителей, да и всех остальных родственников тоже. Второй полетела книга "Подростковый период". Я забыла всех одноклассников, кроме Лукавого, забыла всех учителей и как выглядела школа в принципе. Отдельно я сожгла рассказ о дне своего побега. Это вопиющий акт вандализма, когда горят книги, пусть и это сугубо игра разума. Зато это помогает идти дальше. А ещё такие книги не оставляют после себя пепел.

Последние несколько лет я травлю свою психику отсутствием эмоций по отношению к миру. Представь, что и это все - пустота! Слова, вибрации, действия – всё – игра. Некоторые люди склонны вести политику. Политика взаимоотношений с внешним миром. Политика взаимоотношений с человеком. Политика жизни. Ты один из них, и это провал. Твоей политике не за что бороться. Расформируй парламент! Но все уже схвачено, люди подмазаны, говорят, парламент нужен.

В конце концов, я добиваюсь нужного результата. Эмоции отходят на второй план.

Нужно было пройти этот эксперимент, чтобы понять, что глупо лишать себя какого-либо будущего кроме того, которое видится и логически выстраивается истыканным мыслями мозгом.

Голому человеку холодно на голой Земле. Голый человек тянется в тепло. Он видит людей. Он тянется в их объятия. Голый человек хочет малого – греться. Как можно больше греться на протяжении своей жизни. Греться объятиями людей и мыслью о библиотеке. Стеллажи защищают от ветра.

Это было странно, видеть кофейник в гробовой тишине. Даже музыка не играла, не говоря уже о голосах. Впрочем, мне это только нравилось. Можно спокойно сесть и закончить рисунок. Эта тишина будет здесь до первого намёка на появление Лукавого.

Однако, вместо неё пришла Наннет. Неуверенная, наивная и добрая до неприличия. Она всегда носит длинное платье или кофту с джинсами. Говорит тихо, будто боится, что её мнение не оценят, двигается неуверенно и даже боязливо. Почти всегда молчит в нашей компании девятерых. Она напоминает мне зашуганных девочек, которых выращивают в семьях, где родители поехали на религии. Может, я даже права. Не особо хочу это знать.

Наннет садится на своё место и некоторое время смотрит на изображение Вендиго, которое раскинулось за моей спиной.

- А кто это такой на стене?

- Вендиго.

- А… Почему у него голова оленя, а тело человека?

- Потому что так решила мифология.

- Вас не наругали за такое изображение?

- Это была моя идея. Если и будут ругать, то только меня.

Обычно Наннет никогда не разговаривает со мной. Я чувствую её страх и это раздражает. Она не избавилась от него за длительное время. Я не нуждаюсь в общении с ней. Не сейчас. Вздохнув, закрываю альбом и снимаю очки. Она смотрит на меня иногда создавая впечатление, что этого не происходит. Я прекрасно знаю, какой вопрос последует через пару минут и уже подготовила максимально нейтральный ответ.

- Почему у тебя такие глаза?

- Болезнь.

Она молчит. В глазах читается желание что-то высказать, но она сомневается. Мешает страх. Пусть. Так даже лучше. У меня нет никакого желания общаться с ней и никогда не было. Я бы предпочла, чтобы её не было здесь вообще.

- Тебе разве это не мешает?

- Конкретнее.

- Ну, ты, наверное, видишь плохо.

- Не хуже тебя и даже лучше.

Она снова замолчала, поправляя непомерно длинные волосы. Я рада её молчанию.

- Дедушка говорил, что такие глаза только у нечистых.

- Ммм.

- Извини. Просто ты правда похожа на… В смысле, у тебя глаза такие и клыки странные. Зачем тебе это?

- Конкретнее.

- Клыки.

- Чтобы удобнее было грызть шею епископу.

Эта фраза явно вогнала её в замешательство. Наннет молча пила кофе. Лукавый говорила, что Наннет напоминает ей невинного ангела до которого ещё не добралась рука дьявола. Вполне подходящее сравнение. Она слишком добра и наивна.

Она молчала и смотрела куда-то в сторону. Подул ветер и сквозь открытое окно кофейника в помещение проник запах дождя и сырости. Он убил весь уют за считанные секунды.

— Мне кажется, вам нужно своё место здесь.

— Не поняла?

— Ну, своя территория, которая будет соответсовать вашей религии.

— Мне ничего не нужно на территории чужой веры. Я здесь работаю, не более. Я никак не связана с её канонами, уставами и прочим. Прихожу, хожу, где считаю нужным и ухожу, когда считаю нужным. Меня никак не касаются и не сковывают правила этой религии.

— Нынешний епископ вас не любит и говорит, что вас вообще сюда нельзя было пускать.

— У нас взаимная ненависть, а взаимная ненависть, считай, любовь. Не нужно мне это рассказывать. Я сама прекрасно это всё знаю. Я просто слишком сильно сжала ему клыками шею и, видимо, повредила мозг.

— А…

— Шутка.

Снова начался дождь. Кофейник заполнился глухим стуком капель и резко стемнело. Загорелся свет. Только толку от него было мало. Помещение оставалось в своём привычном полумрачном мирке. Наннет смотрела в окно и о чём-то думала с особой загруженностью на лице. Я стала собираться.

— Ты куда?

— Домой. Куда же ещё?

— Там ливень же.

— Будто меня это способно остановить.

Некоторым людям просто необходимо заполнять мнимую пустоту в себе. Это сравнимо с картиной, которая не может позволить себе оставить фон белым.

Без "фона" они будут слишком вырваны из контекста, непонятны и унылы. Отпадёт всяческое желание прикасаться с ним и изучать.

А красиво закрашенная пустота даст хоть что-то. Хотя бы то, что человек будет хоть немного, но располагать к общению.

Её можно закрасить всем, что придёт в голову. От богатого опыта до истории о том, как было больно падать с деревьев в детстве. Что угодно. Лишь бы оно умело грамотно отводить внимание от несуразности человека к себе.

Конечно, это нужно не всем. У некоторых пустота интереснее, чем её "обладатель", но это случается так редко, что я не смогу загнуть и трёх пальцев. Наверное, это люди, которым просто наплевать на всё. Их пустота вбирает весь тот интерес и внимание, которое они не подарили миру. И, возможно, это правильно. Если человек начинает зацикливаться на всём, то он лишь напрасно тратит себя.

Мир не умеет ценить растрат подобного рода. Мир вообще не имеет чувств. Он лишь умеет поглощать отданное ему, оставляя обглоданные кости. Он не стоит таких жертв. Не нужно кормить чудовище, которое не знает сытости.

Когда человек "нарисован" поверх "фона", то это всегда легче. С ним легко общаться, ведь "фон" всё говорит сам. В пустоте же придётся летать самому, собирая всё по миллиардам крохотных кусков. Это невероятно сложно.

Но именно последний тип людей вызывает азарт и желание общаться дальше. Это становится похожим на спортивный интерес, когда нужно собрать все части, чтобы получилась картинка.

Рано утром я узнала, что погибла моя одноклассница, с которой я неплохо общалась в школе. Она была одним из трёх человек, отношения с которыми можно было назвать "Не дружба и не товарищество, но и не вражда".

Она иногда приходила ко мне и Лукавому, когда ей нужен был совет или старые "друзья" бросали её. Такое часто бывало. Весь класс был разделён на небольшие компании по 4-5 человек. Люди в этой компании общались строго между собой и "покинуть" её было равносильно предательству.

Почему такое деление возникло? Сложно сказать. В параллельном классе такого не бывало. Скорее всего, проблема в том, что слишком гнилые люди были. Они не выносили друг друга и начали объединяться с себе подобными.

Я не принимала участие ни в одной такой компании. Не потому что меня не звали или что-то такое. Затащить меня в своё маленькое общество означало получить небольшое превосходство т.к я была старостой, да и меня боялись остальные => никто это собрание людей трогать не станет.

Я отрицала любую принадлежность к ним. Даже самую малейшую.

Сильнее всех выделялись Лукавый и та, ныне пошибшая, девушка. Лукавый была главным зачинщиком всех массовых драк в классе и основных шумных конфликтов. Она могла стравливать эти компании бесконечно. И делая это так, что ни одно подозрение не могло пасть на неё. Чистый дьявол в женской коже. Но, однажды, её мастерство дало трещину и ей грозил серьёзный побой от одноклассников. Действуя из каких-то неведомых мне побуждений, я вступилась за неё. В классе действовала куча негласных законов и правил, которые сложились там ещё до моего появления и продолжали складываться при мне. Одним из таких было правило, гласящее о том, что нельзя бить того, кто находится под моей защитой или защитой кого-либо из старших классов. Одноклассники прекрасно знали, что я плевать хотела на каждого из них и покрывать никого не стану. Случай с Лукавым стал единственным исключением. Это положило начало нашему общению.

Погибшая девушка была самой спокойно среди них. Она никогда не дралась и не поддавалась на провокации Лукавого. Её не любили в её компании и считали тёмным пятном. Поэтому она часто общалась с нами. Незаметно для других, разумеется. Мы просили её уйти из этого рассадника лицемерия, но она не могла. Оправдывалась, что там её подруги, да и общаются все давно, нехорошо так поступать. "Я же не ты. У меня нет способности, чтобы меня все боялись. Я не смогу быть одиночкой. Ты можешь себе это позволить, а я нет" говорила она.

То был выпускной класс. Поступив в университет, я узнала, что все "подруги" её бросили т.к у девушки начались гормональные проблемы и она начала резко прибавлять в весе. Они назвали её коровой и бросили.

Со мной она не связалась, да и, признаться, у меня тогда и без этого было очень много дел. Первый курс, благополучный уход от родителей, самостоятельная жизнь. Приходилось всё схватывать на лету т.к никто не повторит дважды.

Так и пролетело 5 лет. Я уже и забыла о ней. А она, оказывается, не смогла поступить по каким-то причинам, пошла работать и неделю назад покончила с собой.

Не совсем ясно, почему она решила решить проблемы подобным образом. Но я, конечно, не знаю всего, что происходило в её жизни. Да боги, я даже имени её не помню.

Горестно, что тихих и спокойных людей жизнь топит, как котят. Можно быть тихим и спокойным, но обязательно со скрытой агрессией ко всему окружающему. Иначе просто никак.

— Она была так близко, что я могла протянуть руку и дотронуться до неё.

— Так дотронулась бы.

— Не знаю, мне кажется, она бы шарахнулась в сторону от меня.

Нет, не шарахнулась бы. Глупо было бы дёргаться от одного прикосновения к себе. Эта стадия давно прошла и теперь я просто и аккуратно намекаю человеку, что не нужно меня гладить/хлопать/обнимать.

Я не люблю тактильных контактов с людьми. У меня есть пара человек, которые могут безнаказанно трогать меня и на этом, пожалуй, закончим.

Я не понимаю стремления людей дотронуться до меня. Я не призрак и не растаю от тепла. Не нужно меня трогать.

Если бы я так любила людей и их прикосновения, то не жила бы в двух шагах от леса.

Мне достаточно обычного разговора. Спокойного, без торопливости и затрагивающего почти каждую деталь. Словами можно выразить всё, что захочет человек. И необязательно лезть к другому, вытянув руки. Иногда слова гораздо надёжнее прикосновений. И приятнее. Всё зависит от того, как их сказать. Слово - самое страшное оружие. Страшнее него мир ещё не придумал. И не придумает.

Я вообще считаю, что прикасаться к постороннему человеку, не спросив разрешения, признак невоспитанности, как минимум. Может, человеку и без тебя плохо было?

Зачем лезть?

Каждое прикосновение должно в себе что-то нести. Иначе это бессмысленно. А что бессмысленно, то не имеет права на существование.

Тело помнит все, оно сохраняет невидимые следы нашего прошлого. Защищаясь от чужих прикосновений, наше тело будто прячет от других, и от нас самих, что-то неприятное из прошлого. Что-то такое, что будет давить на и без того воспалённое сознание человека.

Кто-то называет это психической болезнью и советует лечиться. Я же называю это защитой себя и своего пространства, в которое я сама решаю кого пускать. Зачем позволять каждому дотрагиваться до себя и оставлять невидимый след? Невидимый, но ощутимый каждый раз, когда этот человек появляется в поле зрения.

Все попытки уснуть идут крахом. И не потому что я не хочу спать и это нужно сугубо организму.

Потому что комнату вновь заполняет чей-то образ. Он может одиноко стоять в углу, у окна, водить изувеченной рукой по книгам, но он заполняет всё, вызывая чувство внезапного холода по затылку и лёгкого страха. Они прекрасно знают, кто и что видит.

В самый первый раз я столкнулась с этим в детстве, когда серая рука, сотоящая из отмершей кожи, крови и струпьев, схватила и резко потянула одеяло с кровати, на которой я спала. Этот момент врезался в мою память, похоже, на всю жизнь.

Естественно, я восприняла это, как очередной кошмар и даже начала забывать постепенно, если бы эти случаи не повторялись в различных вариациях.

По началу были лишь конкретные части тел. Руки, голова из-за угла/двери. И то, это было размыто так, что можно было легко списать на "показалось" или игру воображения.

С возрастом образы начали становиться всё яснее и конкретнее.

В один момент я даже решила пройти обследование на наличие заболеваний психики, но обследование не выявило ничего. "Абсолютно здоровы головой и чуть подвержены депрессиям" таким был вердикт врача.

Один человек сказал мне "Учись жить с этим. Только это поможет тебе, иначе ты действительно рискуешь сойти с ума". И я училась. Сквозь нервные одёргивания от очередного образа и сквозь бессонные ночи.

К ним нельзя подойти, дотронуться или что-то передать. Если сконцентрировать внимание, они пропадают. Думаю, не буквально. Просто внимание концентрируется на материальном мире.

Я остаюсь убеждённым сторонником теории перерождения, ибо доказательств этому хоть задницей грызи и из моего личного опыта в том числе. Если все перерождаются, то откуда они? Почему не начали новую жизнь?

Всё тот же человек говорил, что существует всё. И рай, и ад, и перерождение. Всё зависит от того, к какому миру ты "подключаешь" себя.

Если это действительно так, то почему их вижу я, являясь "подключённой" к миру, где конец жизни означает начало новой? По всем законам логики, я не должна видеть тех, кто, исходя из слов знакомого, "подключён" к другому миру.

Это всё крайне сложно до такой степени, что у меня начинает болеть голова.

Я не знаю, зачем они приходят и зачем я их вижу. Трудно сказать, что они чего-то хотят.

Иногда это мешает. Есть вещи, к которым невозможно привыкнуть. И это одна из них.

Я слишком ясно помню, как во время одной из встреч с Лукавым, рядом с ней возникла низкорослая фигура, с опухшим зелёным лицом и цепью, обмотанной вокруг такой же опухшей и зелёной шеи.

До неопределённого момента я полагала, что у меня нет страхов. Пожалуй, так и было. Но теперь я понимаю, что боюсь лишь одного - распознать среди них свою сестру. Это будет тот апогей, который я едва вынесу.

А ещё я прекрасно понимаю, что это случится. И это поставит точку.

Практически все, такие, как я, знают свою смерть. Это помогает не завышать своё эго, понимая, что ты - такая же смертная падаль, просто тебе позволили видеть больше.

А ещё меня безумно радует, что я не доживу до старости. Я не смогла бы видеть своё постепенно наступающее бессилие. И радует, что никто не увидит. Я не доставлю никому такой радости, как лицезреть меня старой и слабой.

Благо, до этого времени ещё очень много лет. И сейчас глупо задумываться об этом. У меня есть ещё 44 года для того, чтобы всё сделать.

Один близкий человек посмеялся над тем, что я уйду в 66 лет. Сказал, что в моём случае останется добавить ещё одну шестёрку и будет идеально.

Не удивлюсь, если это произойдёт ещё и шестого числа или в шестом месяце. Правда, не удивлюсь.

Но до этого ещё много лет.

Пока что, я наблюдаю очередной образ, который, вероятно, меня даже не видит.

Один из моих знакомых, полностью чуждый пониманию идеи праздника Смерти в Мексике, любящий эмблемы черепов во всех их вариантах, в последнее время торчит над «поговоркой» - «Они пытались похоронить нас, но они не знали, что мы семена». Загрузил себя до такой степени, что заказал себе надпись на чёрную толстовку и задумался над татуировкой.

Эта поговорка, говорит, мексиканская, соответствует моему духу. Да и мексиканцы, парни конкретные, культура смерти, путь воина, КК, мескалин, большие навахи, то да сё. Другими словами — сама всё знаешь.

—Текила, - дополнил я. - Дэнни Трехо. И девки. И кокс, конечно же.

—А то, - понимающе кивнул он и отправился по своим делам. Как-то мужественно направился, наполняясь и укрепляясь новой для него идеей, вживаясь в очередную шкурку, которую, как ящерица сбросит в новом сезоне.
Представила, как он будет выглядеть в толстовке с такой надписью, любимых им очках "Ray-Ban", и с цветным платком, заправленным в задний карман своих джинсов где-нибудь в Мексике. Содрогнулась и успокоила своё воображение.
Хорошо, что знакомый мой никогда не поедет в Мексику. Северные Территории, Бардакстан - страна без смысла, страна образов наше всё. Место спасения.

То, что современный мир полон всяких заблуждений и то, что подавляющая часть населения Северных территорий живёт в выдуманных самих собою мирах и тиражирует их на окружающий мир, вроде бы понятно. Кажется, что уже не удивляет ничего. Но, когда на твоих глазах создаются новые мифы, а привычные вещи наполняются новым смыслом, вплоть до противоположного изначальному, не то, чтобы удивляет, но заставляет внимательно присмотреться к этому.
В качестве примера к упомянутой выше «мексиканской» поговорке, которая множится на просторах русскоязычного сегмента интернета, как вирус гриппа.
Русскоязычные и не только ресурсы интернета буквально забиты этой поговоркой. Репост, как говориться, решает.

К примеру - на русском.
«Они пытались похоронить нас, но они не знали, что мы семена».

На английском.
" Тhey tried to bury us they didn't know we were seeds "

Бить тату (не понимая смысла самих тату) на эту тему тоже не ново. С другой стороны напрашивается вопрос, почему не "бить" тату или не использовать саму пословицу в оригинале? На испанском языке? Аутентично, в конце концов. Аргумент, который тяжело оспорить.
Не трудитесь искать. Нет на испанском языке такой поговорки. Вернее не было, но появилась. Каким же способом это произошло?
Как утверждает один из тех*, кто озадачился первоисточником этой "вирусной" поговорки новодела, источник цитаты - греческий поэт Dinos Christianopoulos, лирический голос гомосексуального сообщества в 20 веке.
Впоследствии эта фраза была взята мексиканской контркультурой и протестными молодёжными организациями, много лет использовалась движением "Zapatista" и выглядит так:

" Quisieron enterrarnos, pero se les olvido que somos semillas".

Впервые она возникла после известного убийства в Мексике более чем 43 студентов и возникшими в связи с этим протестными настроениями среди молодёжи.

Некоторые стали приписывать это высказывание Субкоманданте Инсурхеенте Мааркосу. Неплохой посыл. По-революционному.

Казалось бы, фраза переродилась и наполнилась новым смыслом. Но, некоторые, в том числе и я, с этим не согласятся.

Не обращая внимания на свою очень "ужасную и тяжкую болезнь", которой, благодаря Лукавому, я заработала себе три месяца отдыха, я продолжаю навещать собор по утрам, когда руководства ещё нет.

Да им и в принципе всё равно. Они не заходят к нам, обитая в основной части собора. В этой части есть только мы - девятка дураков и новички, которые только учатся.

В основном, это евангелисты т.е те, кто трактует Библию и прочее дерьмо. Самая лёгкая учёба, которую только можно представить, ибо от них не требуют ничего, кроме чтения католической литературы.

Потом идут обычная церковная шушера, вроде священнослужителей. Сейчас они учатся в главном соборе, а потом их разбросают по Европе.

Таких, как я или Лукавый, здесь не учат. Этому не учат в принципе. У тебя есть гора книг, которые описывают абсолютно всё, вот по ним и учись.

Новички зовут меня Птицей и боятся. Я прекрасно их понимаю. Они боятся нас всех. Наверное, не боятся только Наннет. Она очень добрая и отзывчивая. К таким не принято испытывать чувство страха. Но меня они боятся особенно.

Как жаль, что мне наплевать. В том числе и на то, что они провожают меня взглядом, гадая о том, что же со мной не так.

Открываю дверь и вижу перед собой наш кофейник. Он находится на территории собора, но, вместе с тем, и вне неё. Организовать его было идеей Марка. Он обосновал это тем, что ближайший кофетерий находится в 15 минутах ходьбы до него. Его идею поддержали очень многие и я в том числе. Руководство пошло нам навстречу и организовало это, обустроив старую пристройку рядом с храмом. Наверное, раньше это был дом сторожа или что-то такое. Надобность в стороже давно отпала, судя по зданию.

Кофейник выглядел, как помещение средних размеров с неполным вторым ярусом. Людей, посещающих его было ни много и ни мало, поэтому каждая компания занимала "свой" стол. На самой дальней стене кофейника была нарисована какая-то сцена из Библии. Или не из неё, не знаю.

Мы занимали второй ярус. Собственно, мы единственные, кто там сидел. И поэтому на всю стену второго яруса я и Лукавый наклеили фотообои с изображением рогатого Вендиго. Начальство построило и знать забыло об этом месте, а у посетителей-католиков язык не повернётся мне что-либо возразить касательно обоев.

В кофейнике всегда царил лёгкий полумрак, что придавало ему ещё большей привлекательности. Вот только музыка здесь играла та, которую слушал хозяин кофейни, а именно американский рэп и грегорианский хор. Ну, за хор, хотя бы, спасибо.

С утра тут сидят всего семь человек на первом этаже и Лукавый на втором. После дождливого утра и холодного ветра, теплота этого места заставляет меня нервно сжиматься так, словно с меня медленно, но живьём сдирают кожу. Всё так же нервозно дёрнувшись, я киваю хозяину кофейни и направляюсь к Лукавому.

Заиграла "Иммигрантская песня". Без слов, конечно, это то ещё обломисто, но с утра годится. На первом ярусе даже кто-то подпевать начал. Скрипучим, противным голосом и фальшивя. Лукавый громко рявкнула вниз "Заткнись!" и пение мгновенно стихло.

Это была самая живая часть собора. Единственная часть, которая ему не принадлежала. Она была как бы сама по себе. Здесь была своя атмосфера, приправленная запахом кофеина, чая и ещё какой-то ерунды. Сюда приходили, чтобы уйти от строгости и официальности своей работы, побыть простыми людьми и поговорить, как простые люди, без всяких "ваше преподобие" и "ваше первосвященство".

Кофе я не пью, поэтому стучу ногтём по белоснежной чашке с чаем. На её дне кружились какие-то листья. Чай отдаёт крепким запахом с примесью мяты или чего-то такого. Видимо, это и были листья мяты. Лукавый молчит. Её глаза сужаются, а рот искривляется в коварной ухмылке. В такие моменты мне хочется схватить её за шею и спустить со второго этажа. Эта ухмылка сейчас абсолютно лишняя. Лукавый подходит к краю второго яруса и смотрит вниз, а затем выдаёт:
- Мальки прибывают. Сколько им, 18?
- Не меньше, чем нам.
- А с виду совсем дети. Наверное, половина из них до сих пор меняет портки перед мыслью, что к ним подойдёт и заговорит Старая Птица.
- Отлично. Теперь я ещё и старая.

— Ты напоминаешь всем старую ворону, которая нещадно всех клюёт в загривок.

Лицо Лукавого вновь растворяется в улыбке. Я молчу. Пусть называют меня, как хотят. Было бы дело, а ситуация всегда найдётся.

Между тем, в кофейник проникли первые лучи солнца. По привычке одёргиваю пальто и очки, забывая, что осенне-зимнее солнце - единственное, которое не оставляет на мне следа. Дождь закончился совсем незаметно. 8:40 утра и нарастающий шум снизу в придачу. Это даже дарит ощущение уюта. Если, конечно, убрать тех идиотов снизу.

Старая ворона. Может быть. Почему бы и нет? Не воробей или голубь и уже хорошо. Хотя, что может быть хорошего в сравнении со старой и сварливой птицей? Но, почему-то, мой внутренний голос самодовольно кивает седой головой. Но на птицу, скорее, похожа Лукавый, со своим вечным воротником из перьев на пиджаке. На такую хитрую, изворотливую и безусловно красивую птицу.

Лукавый осторожно опускается на своё место. Потом мы длительный промежуток времени говорили о Брейгеле, Македонском и Айвазовском. Интеллектуальная беседа - вещь незаменимая. Улыбаюсь чашке с чаем, иногда поправляя трость, чтобы она не упала. Конечно, хотелось бы, чтобы она упала на голову тому тупице, который громко орёт снизу. Впрочем, если я до сих пор не спустилась и не объяснила ему, что такое тишина, значит, он мне не так уж и надоел.

Лукавый мастерски совмещает в себе строгость протестантской веры и тягу к науке. Не прошло и трёх дней, чтобы она не завалила меня очередными вопросами об устройстве Вселенной, смысле жизни и прочем.

Лукавый поправляет перья на воротнике и одно из маленьких перьев падает на стол, отдавая металлическим отливом. Лукавый небрежно смахивает его рукой.
- Дома вставлю новое.

Мне всегда была интересна одна деталь. Её перья были частью одежды или как-то существовали отдельно? Глупый интерес, конечно, но, всё же.

После очередной ночи без сна, кофейник казался слишком живым и ярким. Он не мог таким быть на самом деле.

Плотнее закутываюсь в пальто, сильнее закрываю глаза очками и сдвигаю шляпу почти на лицо, полностью уходя в себя. Трезвость разума придётся возвращать самой.

Снизу послышались монотонные голоса хора. Так даже лучше.

Когда мне стало чего-то не хватать в жизни, то я взяла в дом ворона.

Предварительно ознакомившись со статьями о содержании этой птицы. Все статьи твердили, как одна, "не берите ворона в дом! Это не ручная птица!". Но моё решение было уже не изменить. Я не знаю, почему именно ворон. Мне казалось, что не хватает непременно ворона.

Знакомая отдала мне воронёнка, которого принесли прошлые хозяева т.к птица им надоела. Благо, что принесли в птичник, а не выкинули, как поступают обычно.

Это был именно ворон. Такой, каким его принято подразумевать и представлять. Даже будучи совсем молодым, он уже проявлял характер и свободолюбие. Не позволял себя сажать на руку, если он этого не хотел сам. Вместе с тем, он оказался невероятно умным. По мере взросления, он уже понимал, когда его зовут, когда им недовольны, куда летать нельзя и что трогать запрещено.

Но он оставался вороном. Ревнивым, ненавидящим всех, кроме меня.

Я поняла простую истину в общении с ним: ворон - не та птица, к которой применима субординация "хозяин - питомец". Либо человек относится к ворону, как к другу, причём, как к лучшему другу, либо лучше не заводить эту птицу и не мучать её, да и себя.

Ворон прекрасно понимает, где к нему относятся уважительно, а где ни во что не ставят. Это очень гордая птица, которая требует к себе человеческого отношения. Она умеет любить, мстить, ревновать, скорбить и радоваться. Вороны очень злопамятны и мстительны. Наверное, это и становится основной причиной, по которой их относят на птичники.

Люди относятся к ворону, как к питомцу, держат в клетке и позволяют себе различные выходки, которые эта птица не может себе позволить терпеть в силу самоуважения. Поэтому многие люди удивляются, когда ворон нападает на них, клюёт или устраивает беспорядок в доме, а потом бегут скорее сдавать его, думая, что это птица такая плохая.

Нет, ничего подобного. Просто ворон требует к себе уважения, которое требует любое разумное существо. Его нельзя запереть в клетке или подёргать за перья. С ним можно говорить, с ним можно медленно идти по улице (избегая неадекватных людей, разумеется). Ворон не терпит клетки, он должен чувствовать себя полностью свободным и быть на одном положении с человеком, у которого живёт.

Тогда и только лишь тогда ворон становится преданным другом, готовым отдать свою жизнь, защищая друга-человека. А агрессивный ворон - хуже любой собаки. Собаку можно отогнать палкой, разъярённого ворона отогнать можно только убив его.

Я посвятила огромное время воспитанию и общению с вороном. Почти круглые часы уходили на налаживание контакта с ним. Если человек отдаёт ворона в приют, то для птицы это равносильно предательству и смерти самого близкого друга. Птица очень не скоро оправляется от такого. Ей может помочь лишь другой человек, который на своём примере докажет, что он - не прошлый хозяин-предатель и готов любить ворона всеми силами своей души, отдавая ему почти всё своё время.

К сожалению, в 98% случаев, люди приносят ворона обратно или "отпускают". Просто люди привыкли воспринимать животное, как питомца, который у них живёт, служит развлечением и просто прикольный, но от него можно избавиться в любой момент.

Нет, это в корне неправильно. Каждое животное заслуживает уважения не меньше, чем человек. Иногда я слышала фразу о том, чтобы понять зверя, нужно общаться с ним на его уровне. Снова нет и ещё раз нет. Нужно зверя в своих и его глазах "поднять" до своего уровня, чтобы он понимал, что он ни ниже, ни выше. Человек и он - на одной ступени и уважают друг друга в равной мере.

Очень часто ворона покупают любители готики. Это, пожалуй, самый отвратный тип покупателей т.к им птица не нужна. Она - источник внимания для своих хозяев. Я понимаю, это круто, когда у тебя на руке/плече сидит ворон и все оглядываются на себя. Меня же подобное внимание и бесконечные вопросы заколебали спустя месяц. Мне и без птицы этого внимания хватало, а теперь ещё и ворон. Сейчас я гуляю с вороном в лесу, далеко от мест, гдк есть люди. Не стоит брать ворона, если не хватает внимания. Есть множество других способов выделиться так, чтобы ни одна птица/животное не пострадали.

Ворон всегда любит и бесконечно предан одному хозяину. И это на всю жизнь. А живут вороны лет 20-30. Содержать ворона нужно либо в большом доме, либо в отдельном помещении, построенном для ворона. Если его содержать в обычной квартире, то он будет пытаться убить всех домашних животных, которые есть, кроме него. Если в этой квартире есть дети, то ворон и их будет пытаться убить. Вороны ненавидят человеческих детей. И это реальная угроза. Я знаю женщину, у которой ворон пробил клювом спину у ребёнка.

Если для вас ворон - это: вау, какая мрачная и классная птица, просто питомец и вы не собираетесь уделять ему целые дни, тренировать его летать, гулять с ним тогда, когда он захочет (а он может захотеть и в 4 утра спокойно), дать ему полную свободу действий и перемещения, относиться к нему, как к человеку, бесконечно показывать ему свою благосклонность и любовь, то никогда и ни при каких условиях, не заводите ворона. Пусть эта мысль вас даже не посещает.

Лукавый была и есть единственный человек, которому я говорила "мой друг".

Никто уже и не помнит, как за ней закрепилось прозвище Лукавый, но все помнят, почему именно Лукавый, а не Лукавая. "Дьявол не бывает женского пола" говорил Марк. Возможно, именно он и является автором клички для неё. В любом случае, это прозвище закрепилось за ней так прочно, что мало кто помнит её настоящее имя.

Она не против. Ей даже больше так нравится.

Лукавый почти всё свободное время посвящает гитаре. Кажется, гитару она любит больше, чем людей и весь этот мир. Я помню времена, когда она пела скорбные песни по нашим умершим коллегам. Она говорила, что у неё есть для подобная песня для каждого из нас, даже для неё самой и она попросила меня поклясться, что я исполню её песню, если она погибнет. Я умею петь. Было бы для кого. Кроме Лукавого это не нужно никому.

Лукавый - человек, который оставался рядом на протяжении многих лет, не давая мне сорваться. Иногда мне кажется, что её так прозвали за глаза и улыбку. Да, это точно так. Я бы никогда не поверила этим глазам и улыбке, но вот парадокс, это самый честный человек, которого я знаю.

Никого не смущает ни то, что экзорцист носит прозвище Лукавый, ни то, что это девушка. Меня тоже не смущает. Пусть хоть Саваофом назовётся.

Я знаю её семь лет. Наше общение было поверхностным в самом начале, но позже мы стали общаться почти целыми днями. Я полагала, что это до окончания школы. После завершения учёбы в школе все разъедутся по разным углам страны и планеты. Но что-то пошло не так и я с Лукавым оказались в одном вузе, а потом и вовсе получили одно направление за границу. Так вышло, что и перераспределение на рабочее место мы получили одинаковое. И всё это время Лукавый была рядом.

Она сделала всё, чтобы суметь удержаться рядом. Изменила образ, поведение, взгляды на некоторые вещи. Прогнать её было бы самым страшным преступлением для меня. Я никогда ранее не верила, что человек способен столькое поменять ради общения со мной.

Как и раньше, сейчас она сидит на одном из подоконников собора и играет на гитаре, подпевая, оперевшись на витражное окно. Никто ничего не скажет ей против. В восточной части собора, которую нам выделили, здесь единственная музыка - молитвы, которые раздаются почти постоянно. Так что, песни Лукавого стали своего рода спасением от монотонных хоров.

Она обладает поразительной наглостью и хитростью. Мне кажется, что она не изгоняет тёмных, а заговаривает им зубы и они уходят сами. Наверное, именно поэтому с ней боится играть в карты вся коллегия. Я бы тоже не стала.

Но, в глубине души, я люблю её так, как любят друга, который стал почти родственником.

Приближаясь к восточной части собора, я слышу безумные крики Лукавого, перерастающие в немыслимые песни, которые любому верующему католику высушат уши за секунду. Она что-то поёт про отвержение и дьявола. Если аббат услышит, то Лукавому придётся собрать вещи и выйти вон до конца недели. Надо сказать, чтобы она горланила тише.

Открываю дверь, наперёд зная картину, которая меня там ждёт.

Очнуться после очередной ночи без сна, приготовить завтрак, который совершенно не лезет в горло, голову терзают воспоминания о вчерашнем выезде. Бесконечный анализ произошедшего, анализ своих действий, чтобы всё было идеально, чтобы без единой ошибки, даже самой малейшей. Здесь нет места недочётам.

Задуматься слишком сильно и опоздать в академию. Не так уж и критично, всего на минут пять.

Преподаватель понимающе кивает на мои извинения. Они всё знают. Я сразу принесла им документ с места работы, разрешающий мне свободно посещать занятия. Интересно, что они думают по этому поводу? И думали ли вообще? Читали ли весь текст на этом заявлении или лишь проверили наличие печати и подписи под документом?

Надеюсь, что последнее.

Я прекрасно знаю, что получаю это образование по личной инициативе. Оно мне не пригодится в плане работы. Я уже останусь там до конца.

Конечно, я могу уйти хоть сейчас. Собраться, хлопнуть дверью, забыть и пойти работать каким-нибудь дизайнером. Жить, как все, ходить на работу. Но в душе я отчётливо буду понимать, что я не на своём месте.

Моё место с теми восемью людьми, которые сонно приходят в собор рано утром, пряча кружки с кофе из забегаловки, а потом дружно смеются, когда их прогоняют в восточную часть, попутно приправляя это фразами из священных книг. Или Лукавый, которая достаёт гитару и начинает петь о чём-то грустном по-веселому. Только она умеет так.

Никогда не поздно вернуться в этот нетленный круговорот "работа - дом - работа". Но надо ли? От этого можно легко сойти с ума, запутавшись в однотипных днях.

Лучше спеша собираться в очередные ебеня, предвкушая очередное "веселье", чем идти по до боли знакомой дороге, зная, что случится и как пройдёт твой очередной день.

Я равнодушно добавляю в чай ложку мёда, выслушивая твою очередную очень интересную и важную историю. Понять бы то, о чём ты говоришь. Кажется, ты возмущаешься своей очередной подругой. Если бы мне платили за каждый твой рассказ об этих курицах, у меня давно уже был бы второй дом. Впрочем, мне первого хватает более чем, но твоим рассказам всё нет конца.

Уйдя в свои мысли, я явно переборщила с мёдом и теперь чай имеет горький вкус. Впрочем, твои рассказы не лучше и адекватно их можно воспринимать только выпив нечто подобное. А лучше не воспринимать вообще.

Во всяком случае, ты явно думаешь, что моя задумчивость вызвана твоим очередным бредом. Тебе это льстит, наверное.

Почему тебя так волнует их жизнь? Я давно хочу это спросить, но не делаю этого. Я знаю ответ. Он будет до боли банален. "Мне интересно". Интересно лезть в чужую жизнь? Пожалуйста. Когда своё существование лишено событий и однообразно, то лезть в чужое пространство - единственное спасение.

Ты что-то говоришь о очередном ухажёре или нечто похожее. Я слабо понимаю происходящее, оно кажется мне чем-то эфемерным, лёгким. Нет, мне не плохо. Всё в порядке. Просто твои очередные рассказы вызывают чувство дежавю своим однообразием.

Ты можешь помолчать?

Хотя, нет. Не надо молчать. Твоё молчание - извращение над самим искусством тишины. Говори. Говори. Говори, пока я не подниму бледную руку в просьбе замолчать и дать мне минуту для размышлений.

Если бы все твои слова были материальны, они были бы сухими листьями, которые подожгли мальчишки в тщетных попытках развести костёр. Они бы хрустели в пламени и всё, что от них осталось бы - чёрная горстка пепла.

В моей голове происходит аналогичное. Всё, сказанное тобой, оставляет лишь пепел, который слишком легко выветривается.

Нет, не вздумай спросить, что я думаю о рассказанном. Я ничего не отвечу. Я ничего не знаю, я ничего не думаю.

Просто выскажись и уходи. Наверное, твоими рассказами раньше пытали заключённых в Освенциме. Сам Менгеле просил тебя заткнуться.

Это слишком безжалостно.

Боги, как прекрасно.

Как восхитительно слышать в свой адрес фразы, вроде "А вот у меня в твоём возрасте уже было двадцать детей, сорок мужей и личный звездолёт!". В такие моменты я понимаю, как ограниченны люди и это божественно.

Неужели они, которые вбрасывают в мою жизнь эти фразы, действительно полагают, что достижение определённого возраста означает резкую смену жизненных установок? Что с 18-ти все резко должны повзрослеть или что с 20-ти все непременно должны бежать рожать и заводить семьи?

Вы правда думаете, что вот, тебе исполнилось восемнадцать и ты уже взрослый, умный, способный думать человек, хотя ещё вчера был глупеньким, слишком маленьким для того, чтобы читать Булгакова, Буковски или Фрейда?

Нет, это не так делается.

Личность человека формируется под воздействием общения, литературы, какой-либо информации, формируется самим человеком, в конце-концов.

И всё это встречается на протяжении всей нашей жизни, и у всех момент, когда ты уже можешь отвечать за свои поступки, доносить свои мысли до других, чтобы им было понятно и чётко формулировать свои желания, наступает в разных возрастах.

И если ты, взрослый и интересный, отрекаешься от общения с человеком, младше тебя на пару-тройку-десяток лет, даже если до того, как ты узнал его возраст, он был тебе интересен — ты глупый. Ты отталкиваешься от стереотипов, не пойми кем придуманных, что человек становится личностью, когда ему стукнет энное количество лет.
Может так статься, что пятилетний ребёнок, за свои малые годы пережил столько, сколько ты себе представить не можешь и прочитал книг, "нужных" и "правильных, формирующих личность" больше, чем ты. Вот так вот сложилось. А ты, узнав его возраст, написал ему короткое "мал ещё" и ушёл спать.

Совершеннолетие — не становление личностью. Совершеннолетие — это право бухать, курить, смотреть/читать порно и морально разлагаться.

Если тебе десять, двенадцать, тринадцать, пятнадцать, да сколько угодно, и тебе говорят, что ты ещё мал для того, чтобы что-то знать/понимать/в чём-то развиваться — шли их подальше и иди занимайся тем, что тебе нравится. Начни читать "взрослую" литературу с уклоном в философию или психологию, окунись в мир физики, читай специализированные книги о том, чем ты хочешь заниматься в будущем. Знай, что люди, которые так говорят — глупые и непонимающие, ограниченные и загнанные в жестокие рамки, судя по всему, выросшие на этих законах, думающие, что стали взрослыми, ибо совершеннолетние и гордящиеся своим возрастом, ибо больше нечем.

Понимать и чувствовать то, что в твоём возрасте "не положено" — не плохо. Плохо думать, что есть определённый возраст, когда уже можно (и надо) будет.

Честно, я устала всюду слышать эту заезженную фразу "Внутренняя красота важнее внейшней" или "Важно то, что внутри, а не снаружи". Как много философских рассуждений, книг и фильмов посвящено этой теории. В них круглосуточно осуждают тех, кто погряз в погоне за внешней красотой.

Важный момент: без внешней красоты не будет внутренней, без внутренней красоты меркнет внешняя.

Признайтесь себе, со всей честностью, на которую только способны, что вы заглядываетесь на внешность случайных прохожих или своих знакомых. Думаете ли вы в этот момент о состоянии их внутреннего мира? Я уверена, что нет.

Люди привлекаются именно внешней красотой. Ни разу не видя фото собеседника, вы мысленно рисуете его портрет, исходя из общения, его манер, того, что он и как пишет. Моя давняя знакомая по Интернету сразу сделала вывод, что я - мрачное существо, обладающее нестандартной вешностью, которое 100% не ходит по улице в джинсах и футболке.

Ей этот образ дало одно лишь общение, но она его мысленно приняла и дополняла по мере развития диалога. Без внешнего вида собеседника не может быть общения. Он необходим. Красота внешняя вызывает интерес к красоте внутренней.

И это абсолютно нормально.

Это не значит "Судить книгу по обложке". Это значит "Встречают по одёжке, провожают по уму". Так действует каждый. Чем сильнее нас привлекает внешний вид человека, который мы увидели/нарисовали в голове, тем сильнее мы тянемся к этому человеку.

Да, внешность для меня не играет роли, но по некоторым её деталям я смогу подробно понять, что человек из себя представляет. После этого анализа я забиваю на внешний вид собеседника.

Часто бывают исключения, когда внешне красивый человек оказывается моральным дегродом и наоборот. Просто не нужно делать поспешных выводов. Это сравнимо с тем, если бы вы взяли книгу, прочли пару страниц и закинули её на полку, сказав, что она скучная и в ней нет сюжета.

Аналогичное и с человеком. Прочтите книгу до конца - узнайте человека так сильно, как можете или как он позволяет. Вот тогда уже делайте какие-либо выводы.

Непринятие себя имеет три стадии, наверное. Вроде и такие простые, лёгкие и преодолимые. Как бы это могло казаться и кажется до сих пор.

1. Тебе не нравится то, что ты из себя представляешь. Я знаю, что ты можешь это изменить, побороть себя, но твоя нелюбовь к себе поглощает всяческое желание двигаться и малейшие мотивации. Она похожа на чёрную и бесконечную бездну, затягивающую в себя всё положительное и изрыгающую сплошные проблемы, комплексы, поражения. Во всяком случае, тебе так кажется.

2. Твоя ненависть проявляется в полном забивании на себя. Ты перестаёшь так слепо гнаться за модой, тратить по два часа на один лишь макияж, думая, что это действительно приводит твоё лицо в порядок, скрывая синяки под глазами из-за недосыпа. Нет.

3. Ты начинаешь пытаться скрыть ненависть к себе за образом, который тщательно и осознанно выбираешь. Ты долго продумываешь его, подбираешь необходимые вещи, не понимая, что образ всегда складывается из всего того уродливого, что в тебе есть, вызывая восхищение при правильной подаче. И никакое детальное продумывание образа не переплюнут тот ужас, который ты можешь подать так, чтобы другие видели в этом достоинство. И в этом весь смысл. Они будут восхищаться не твоим цветом волос и одежды, а тем, насколько это ужасно выглядит, если задуматься, но и прекрасно. Это чувство замешательства - оно вызывает восхищение в его истинной ипостаси.

Я всегда честно говорю людям, что моя внешность - мечта любого режиссёра фильма ужасов. А они отмахиваются так красиво рукой, говоря "Перестань, ты же красивая". Нет, мне не надо, чтобы вы подтверждали это или утверждали обратное. Ничего из этого не нужно. Я просто констатирую факт. Я не нуждаюсь в лестном комментарии. Да, мненравится то, что я вижу в зеркале, но я ненавижу, когда меня фотографируют. Люди не умеют грамотно делать фотографию меня, пока им не тыкнешь пальцем на то, в какое место нужно встать, какой ракурс необходим и прочее дерьмо.

Взгляды. Бесконечно радуюсь тому, что мне давно плевать на то, как подумают обо мне люди. В транспорте, на улице, в магазине. Любопытные есть везде и это нормально, если из-за каждого загоняться, можно случайно выйти в окно. Непонятно становится тогда, когда сталкиваюсь с близкими мне людьми или с теми, кто более-менее симпатичен. Ведь у меня раздутое эго, незнакомцы не особенно интересны, интересны только те, кто имеет вес, да, всё верно. Некоторые вопросы никогда в моей голове не угаснут. Не вызываю ли я у этого человека противоречивые чувства? Не хочется ли ему блевать, глядя на меня? Видит ли он мои глаза? Понимает ли он ЧТО с ними не так? Больная тема.

Объятия. Я содрогаюсь от каждого прикосновения к своей спине. Когда меня приобняла подруга, поглаживая по спине, то единственными эмоциями были ступор и отвращение. Что? Зачем ты это делаешь? Зачем? Зачем кто-то задерживает руки на моей спине больше, чем на пару секунд? Я позволяю обнимать себя лишь двум людям в этом мире, как и прикасаться к себе в принципе.

Я не люблю общаться с людьми ровно так же, как и люблю. Я просто говорю им то, что думаю, а не то, что они так страстно желают услышать. У девушки лишний вес и она ждёт комплимент о том, что он совсем не лишний? А в итоге получает от меня выговор о том, что необходимо проявлять силу воли и хотя бы не ужираться по ночам. Просто люди очень привыкли слышать лесть в свою сторону. Я не даю им этого. Если за что-то хвалю человека, то, значит, я действительно так считаю и я радуюсь за него. Общение с людьми мне даётся трудно, в основном. Легко нахожу контакт с теми, кто хоть немного, но близок мне. Чтобы сосчитать этих людей хватит десяти пальцев.

Всё это прекрасно и уродливо одновременно.