Перенежность

Я решила не писать о любви. И с тех пор вообще не пишу.

(via lifesketches)

Что касается любви в стихах, для меня это отдельная категория. И она открыла мне, что можно создавать тексты, прошибающие навылет, о любви, что воскресить человека в силах, и не любить.

Коан - вербальная практика в дзен-буддизме.
О длительности интереса и его назначении.

Вопрос. Сколько времени ты должен оставаться на одном месте?
Ответ. Столько, сколько нужно для того, зачем пришёл.
Вопрос. А как решить, зачем я пришел?
Ответ. Никак. Ты не решаешь, ты лишь открываешь это для себя.
Вопрос. А как это открыть?
Ответ. Ты знаешь, что этого больше нет здесь, когда тебе хочется уйти.

(via lifesketches )

Переполняет

Быть на концерте Ночных снайперов это как оказаться посреди молитвы, где только Бог, ты и дикое желание, исполняющееся ежесекундно.

Диана, ты моя нежность и смелость.
Мои танцы в проходах между рядами театра, исчезающий крик, смех и мои песни, возвращающиеся к тебе.

Нет ничего лучше жизни, ты права, и в том ещё, что дороже, чем время, мы ничего друг другу не подарим.

Я люблю тебя. И твоё пятикратное Спасибо.

(via lifesketches)

Я не пишу сейчас. Однажды дописалась до сборника, а потом выключилась. Необходимость чудом вынула из меня три с половиной рассказа в июле. Так случился последний толчок.
Я не хочу писать прозу. И то, чем я гордилась и делала своим лицом - статус-ярлык Писатель - теперь уничтожает меня. Каждый день со мной просыпается мысль, что я не делаю своего дела. Всё равно что иметь пожарную машину и из её окон наблюдать горящие дома. И засыпает эта мысль исключительно после меня.

Всё требует развития. Т.е. если я пишу - я пишу к книге, так или иначе. Но три минуты размышлений доказали мне, что книга не является ни моей первой необходимостью, ни последней. Прав был Толстой: " Если можешь не писать, не пиши ".
Я понимаю сейчас поэтов с их: "Лучше не начинайте писать". Это не из зависти или соперничества, это из "болота": делаешь своё дело - наполнен и счастлив, нет - погибаешь. Смелость нужна и чтобы начинать, и чтобы заканчивать.

И во имя спокойных ночей, новых путей, легкой души я снимаю с себя это звание и обязанность - быть Писателем.

Здравствуйте, меня зовут Маша. Сейчас я танцор, художник, временами поэт, а поддержать беседу могу вообще о чём угодно. Мне просто так нравится.
Заглавные в словах с большой буквы слишком опасны.

(via lifesketches)

Illustrations: (х)

Я достаточно повзрослела и набралась здесь опыта, чтобы прибрести "вторую квартиру".
Прежде чем lifesketches превратится в комнату, заваленную интересными мыслями, начатыми эскизами, историями и бессвязным настроением, я нахожу нужным обжить ещё один блог. Имя ему Solnceva Art.

Деление пространства на мысли и действия более чем логично. В плане доступности Вью останется моей тайной шкатулкой, а Блогспот станет чем-то вроде мастерской - гостиной. Прошу Вас проходить!

Illustrations: (Lina Zholobova)

Думаешь, я тебя не люблю?
Раз не приношу хвалы, не сорю словами, не сплю под боком.
Предпочла всех диковинок одному пьяному журавлю,
и теперь балансирую между "счастлива "
и "одинока".

Думаешь, не люблю тебя?
Раз ни стихов от меня, ни посылок, ни горсти света,
раз у меня ни одни глаза, ни одна заря
не написаны в одному лишь тебе понятном
сумрачном цвете.

Ты уверен, что любить тебя – демагогия и абсурд.
Третий закон невозможности, как делить на ноль и летать вне сна.
Вино, как и множество слов, забирает самую суть,
Ты идешь вечерами, и любви в тебе нет.
Она в тебе вхлам.

Я и сама уже почти в том убеждена,
позволяя миллиарду людей и безногому, не уходящему страху
плясать между нами. И в сотне одежд я оказываюсь обнажена
перед тобой, прикрываясь короткой молитвой Христу
да Аллаху.

Пусты у меня карманы, душа продуваема, рот на замке.
То есть любое чувство недоказуемо и велико.
Я люблю тебя? Нет.
Но имею понятия о не просыпаться с тобой, если ты снишься мне,
посвящать всё что можно единственному имени,
иметь к алкоголю свой неоплачиваемый счёт,
верить чужому стиху, тянуть почти год на доверии
Богу. Знать цену искусства и точную цифру всякого «далеко».

(via lifesketches)

Illustrations: (любимая Lina Zholobova)

В один из четвергов врач в очередной раз приходит в свою больницу. Он чувствует больше всех, его окружающих. Потому что он массажист, а еще потому, что слеп. После полудня колокольчик на его двери звенит сотый раз за день, и заходит девушка.
Она называют фамилию, диагноз и назначенное лечение. Он что-то набирает на клавиатуре, проверяя своё расписание, и какой-то голос из угла с космической скоростью проговаривет данные. Врач шепотом просчитывает количество цифр, чтобы ввести "14:30". И это переворачивает посетительницу.

По дороге домой она размышляет над тем, что для этого человека не существует картинок с забавными надписями, оттенков, искусства живописи, танца. Как же Доктор выбирает яблоки? А друзей?

Во время массажа они разговаривают о восстановлении глаз. Её спазмированных глаз, опустошаемых электронными устройствами и напряжением. Говорить о глазах кажется немыслимым. Но Врач поддерживает беседу.
Пациентка не смеет заговорить о Брайле или слепоте, приобретенной то ли с рождением, то ли чем-то выслуженной. Она внутренне сжимается от какого-то первобытного ужаса, когда врач почти беспомощно шарит среди бутылочек в поисках нужной [с маслом для массажа]. Склянки и баночки с тонким звяканьем падают под его рукой, пока Врач не находит нужную. В другой раз он роняет на пол крышку, и краем глаза она видит, как он пытается незаметно наткнуться на упавшее ботинком.

Кажется забавным и странным, что комната не исчезает, когда девушка закрывает глаза. Матрица очень хорошо продумана.

И вслед за наблюдением приходит удивительная мысль, что слепой человек куда полноценнее зрячего.
Пусть он не читает по лицам и никогда не увидит Тадж-Махал, но…
Он судит человека куда больше, чем просто по внешнему виду. Для него нет искусства [кроме музыки], если только он сам не занимается этим искусством. Космос бы оставался до сих пор в покое, а люди ориентировались исключительно по самочувствию, а не по цифре весов. А важность речи, чистота мысли, приоритеты, внимание вне и внутрь, и дальше, дальше.

Это пугает, еще как - закрыть на минуту глаза и выйти на улицу, представить опускающуюся на часы/месяцы/годы темноту вокруг.
Девушка учится чаще закрывать глаза и слушать сердце.
Завтра они встретятся последний раз.

Хочу услышать вас.

Я знаю людей, великих и сильных, будто каменные Атланты. В их словах замечаю небрежные сколы, что хочется заполнить нежностью, словно вязким веществом.

И нет, Бог, больше нет у меня молитв. Я справляюсь. Да и о чём мне просить, когда ты знаешь все мои желания первее меня? Есть место для обычных разговоров. Об акварели и фортепьяно.

(via lifesketches )

Сложности жизни не на первом этаже в том, что под тобой в кроватях спят дети. И если вдруг захотелось танцевать, потому что так совпало и время, и вечер, и Арбенина, безраздельно понимающая слово на Н, нельзя. Даже если кажется, что звук шагов поглощает ковёр. Детям внизу так не кажется, и их родителям с швабрами в руке, я знаю, чем еще, тоже. И на четвертом этаже, разумеется, при всемирном потопе тебя затопит не сразу, и крыша ближе.
Но когда так чертовски хочется танцевать, вообще не важно, сколькими минутами или часами раньше ты захлебнешься.

#Ночные снайперы - этонемне; фиеста.

Для отчаяния не создано ничего.
Это первое, что черепаха поведала трем китам.
Что постигает во мне уже почти год
память – немыслимое дитя.
Я воспитываю безмолвной свою любовь.
Под чужой фамилией. Новый в лице овал.
Ни в усталости, ни в агонии вечеров
ты б ее не узнал.
Поднимаешься и становишься каждой седьмой спиной
незнакомцев соседних улиц, поповских риз,
не дотянуться то есть.
Ты застрял между мной и мной
так, что не срастись.
Если Бог дал тебе имя, а мне тебя,
значит, по силам мне и быстрина, и сломанное весло,
если встретимся, разучусь отпускать.
если нет - тебе повезло.
Билеты стоят сомнение, выпущенный момент,
твердости, что присваивает себе глупец,
не переводимой в денежный эквивалент.
Это только в один конец.
Петр привык неверно меня толковать,
отправляет на автоответчик, тушит райские фонари.
Потому не люблю о тебе писать
или говорить.

Я все жду тебя в свой затейливый быт.
Надежда не худшая казнь, а сибирские рудники,
и на сколько я сослана, Петр опять забыл.
А единственный путь всё это пройти –
все это пройти.

(via lifesketches )

Кажется, поэзия похожа на катание на велосипеде. Её можно только оставить или вспомнить. Но не разучиться.

Кассандра не тронута божьим проклятием.
Пишет письма, а не прозу или стихи,
тихо ходит, замирает перед распятием,
то есть почти причислена к лику святых.

Она носит свой крест в е стями о несчастьях,
обнажая их томным голосом, что смола.
Данный порок в ней не читаем, к счастью,
даже утром, по бледным её губам.

Касс работает в страховом агентстве,
поднимается на пробежку, балуется вином,
любит длинные платья, странные песни.
Без помады ощущает себя неживой.

Она носит по дому тонкое кружевное,
обладает магией отгонять от цветов смерть,
и любое пальто кажется ей тяжелым.
Всё остальное ей удаётся уметь.

Касс заразно смеётся, упоминая приступ,
убыток, убийство, рухнувший самолет.
И за этим смехом неразличимо туристу:
«С вами точно что-то произойдет».

К концу дня приходит усталость и кто-то,
с именем то ли Аид, то ли Аполлон.
Кассандра просит кофе, завтра суббота,
она уже сотню лет не запоминает имен.

Узнает, есть ли заработок, может, долги.
Достаёт новый бланк, спрашивает фото
и случайно касается мужской руки,
обжигаясь любовью по хрупкий локоть.

Касс отдергивается, вскинута голова.
Ищет дурное заклятие, случайное колдовство
и не в силах прочесть по чужим глазам:
они слишком добры для неё.

Страшный визг пронизывает весь мир.
Словно первая ведьма взошла на костер
и узнала, мол, ни один огонь внутри
так мучительно не болит. Тем более божий тёрн.

Касс замолкает и еле слышно
говорит:
«Я не продам вам полис,
Вам бы ещё пожить».

(via lifesketches )

…я не люблю о тебе писать.
потому что мне жалко тебя
выплёскивать .
Ананасова

Говоря простым языком, я и ты - два случайных человека в Божьей руке. Пусть даже в двух руках.
Да, бывает, люди сталкиваются. И вот уже имена раскрыты, как и приём во сны: навещай, не хочу. А потом дорога в них заростает дикой травой долгие месяцы.
От диалогов ко взглядам, которые любой суд опровергнет. Не было такого, что не привиделось - оказалось выдуманным, что не зарифмовано - прозой изувечено. Всё в одностороннем порядке. Дело закрыто.
Хотя всё это о тебе, тебя тут нет. Всё я. Я и надежда, и смутное переживание, и сотня вымышленных ситуаций, и страшная решимость по вечерам.

Отбросим всё это. Два неизвестных человека. Человек и человек.
Один вспоминает другого по незнакомому лицу. Другой приходит своей фамилией или именем, когда больше незачем.
Или Бог воспитывает нас для встречи.
Или для возможности освободиться от этого тысячелетнего знакомства.

Брат мой, может, мне зря позволили говорить? Все здесь несносно добры.

нежность в три раза более ощутима,
если зарифмовать.
я только прозой, громоздкой, как погреб вина.
Ты, конечно, не против
такого расклада вещей.
но у меня ни единого тоста
все это запивать.
только горечь моя.
прозаичнейшая из горечей.

я кладу смирение рядом бисера,
остротами и нугой.
все знакомые считаны, вымолены, прощены.
если честность – короткий путь
к божественной простоте,
значит, бог – вид обнаженности,
когда ты в душе нагой.
если поэзия – черта хорошей жены.
знай, я учусь.
учусь ее чистоте.

все испытанные друг к другу слова
собрать и несчастным снесть.
от имен и разлук свободные будто легче.
просто двое неизвестных
в господней сухой горсти,
остальное – девичьи домыслы.
сплошные недобрые вести.

пережить узнавание при первой встрече
и когда-нибудь отпустить.
истый боже, так не бывает здесь.

у тебя это третий грех.

(via lifesketches )

Началась практика в школе. По плану я должна провести у своего класса внеклассное занятие. Вера предложила поставить флешмоб. Учитывая, что урок будет с уклоном в русский язык и литературу, уже вижу его название:

«ТАНЦУЙ КАК ПУШКИН»

(via lifesketches)