Non decederis supra mortis.

Это так потрясающе, что даже слов не хватит, дабы передать увиденное в полной мере.

Если вам когда-либо покажется, что вы плохо ориентируетесь в новой местности, то просто вспомните меня, человека, который вчера прибыл в Вену уже третий раз и в упор не мог найти фонтан т.к стоял к нему спиной.

Сегодняшний день жаркий, как и прочие. Жара упорно держится уже вторую неделю и спадать, судя по всему, не планирует. Одна из особенностей погоды в Германии — жаркий конец лета и начало осени. Май, июнь и часть июля здесь могут быть прохладными, но август и сентябрь неизменно будут жаркими. И это основной минус жизни тут лично для меня. На моей родине, в Сибири, атмосфера осени стояла уже в августе. Пожалуй, это единственное, чего мне не хватает здесь.

Мысли крутились вокруг того, что я умею. Но умею многое, а вопрос немного иной. Заключается он в том, что из умений даёт мне ресурс. Не только личный, но желание делиться им с людьми, ибо иногда я сталкиваюсь с мыслями о том, что определённой категорией своих познаний делиться не должен. Должны ли быть у знаний какие-то "охранные рамки" и как верно определить их? Полагаю, должны т.к не всем можно поделиться со всеми.

31.10 ещё не наступило, но приближается неумолимо и я начал заранее анализировать прожитый год, размышлять над тем, что не стоит с собой брать за порог 31-го числа, а что стоит оставить и развивать дальше. От прошлого Савэня прошёл почти целый год и в этот раз особенно остро ощущается необходимость переоценки произошедшего. Именно в этом году, учитывая всё, что случилось в моей жизни и в мире, ожидаю от этого осеннего события особой силы. Плюс ко всему, начало выпало на полнолуние, а это значит, что над миром взойдёт Луна Мёртвых и мир погрузится во мрак на год и шесть месяцев. Целый год с лишним над миром будет гореть клеймо Суда и каждый будет брошен в бремя расплаты за ошибки, причинённую боль и потакание слабостям. Не могу не отметить с особой радостью то, что лето 2021-го года обойдётся для меня без привычной слабости и бессилия.

Возможно, столь раннее подведение итогов вызвано на подсознательном уровне именно этими обстоятельствами. Лучше всё тщательно разобрать сейчас, чем отвечать за то, что не успел решить по собственной глупости или лени. У всех нас есть почти два месяца, чтобы привести в порядок мысли и всё, что окружает.

Когда окончательно снимут карантин, я хочу, чтобы люди продолжали сохранять дистанцию между мной и собою.

Ещё год назад, увидев работы Масайо Фукуда, я твёрдо решил научиться технике вырезания из бумаги, которая была распространена в Японии с древних времён. Однако, руки дошли только этим летом, но в данном случае я утешаю себя тем, что лучше поздно, чем никогда.

Новое увлечение захватило меня в свои объятия мгновенно и очень крепко. С того дня в мастерской пыль от стираемого металла заменили ошмётки бумаги. Заниматься этим дома мне не позволяет завышенное стремление к чистоте и порядку, а в мастерской можно сорить любыми способами и не удавиться от увиденного срача.

По началу не получалось ничего, кроме испорченной бумаги, но, привыкнув, что неудача на старте есть отсев слабых, я продолжал. Постепенно стало что-то получаться, но сперва результат не радовал совсем, ибо у меня всегда завышенные требования к итогам своей работы над чем-либо. Хоть знакомые и делали восхищённые лица и в один голос твердили, словно мантру «я так не смог(ла) бы!», меня это никак не трогало. Нужен был результат, который устроил бы лично меня.

Дни за работой и ночи без сна дали свои плоды. Хоть и до примерного совершенства очень далеко, но это, хотя бы, удовлетворяет мой временный запрос к результату.

Видимо, если я в Ад не попаду после смерти, то должен непременно ощутить его при жизни.

Вот я и добрался до самой популярной темы — любовь.

Выбирать следует такое, где выбора нет. Там, где есть выбор, любви нет и быть не может. Гнаться за счастьем тоже является нелепостью, ибо счастье — мера достигаемая двумя, понимающими, что любовь есть не только радость, но и совместные проблемы, печаль и иногда даже боль. Не существует явлений, несущих только добродетель, но существуют явления, несущие только негатив или добродетель и негатив в тех пропорциях, в которых допускает сам человек.

Когда человек достигает конца жизни, единственное, что будет иметь значение для нового воплощения — это совершённые ошибки и та любовь, которую умерший отдавал и получал. Именно любовь каждый берёт в новое путешествие, становясь, рано или поздно, на место, кому сделал больно. Можно утверждать, что жизнь представляет собой круговорот любви и ошибок и быть правым на бóльшую долю вероятности. Любовь, возможно, не спасёт мир, но спасает людей по отдельности. Многие, ощутив близость смерти, начинают искать спасение для души, забыв напрочь, что спасителями являются сами и не только для самих себя, но и для других, что для этого достаточно было лишь позволить себе любить по-настоящему.

Человек готов влюбиться, но только, если в сознании имеется какая-то надежда на взаимность. Если её нет или предыдущие чувства были, как чудилось, исчерпаны, то человек обрывает одну связь и быстро заменяет её другой, а что с предыдущим объектом любви, то там хоть трава не расти. То, что привычно называть любовью — это лишь гормональная истерика, не более того. Людям кажется, что они умеют любить и ключевым здесь является слово "кажется", ведь уже много лет никого не учат любить. Соблазнять, желать, использовать — да, но не любить. У большинства банально не хватит смелости для любви, ибо это означает лишиться роскоши бесконечно влюбляться и посвятить себя одному человеку, у которого могут проблемы, мешающие "бабочкам порхать", который может нуждаться в помощи вместо розовой романтики.

Многие ли, кто прочтёт это, смогли бы полюбить навсегда, так, чтобы эта любовь осталась и за гранью жизни, став спасением, если не для двух, так хоть для одного? Я уверен абсолютно, что и одного человека не найдётся.

— Ты только заранее её предупреди, что хочешь кровать с клеткой из "Амнезии". Пускай знает, что ты больной.

— Она видела, что я в гробу сплю. Она в курсе, что я больной.

Hic status doloris eius usque in æternum.

В жизнь вгрызаться приходится ногтями,

Чтобы мысли и идеи обретали форму.

Сражаться со всем сразу, не частями,

А будни без тебя незаметно стали нормой.

Как и всегда, текст ниже не рекомендуется к прочтению заядлыми поборниками морали и людьми, которые так сильно животных любят, что мысль о том, что звери смертны, как и все, вызывает у них мгновенный инфаркт последней степени с последующим уходом в кому (тоже последней степени).

.

.

.

.

В смерти животного есть какой-то особый шарм. Человек, разумеется, тоже животное, но его смерть лишена подобного. Видимо, по той причине, что прекрасно понятен один железный факт: этот человек за свою жизнь совершенно точно успел понаделать дерьма, как и любой другой. С животными иначе дело обстоит. Оно паслось на лугу, сидело на дереве, подкрадывалось к добыче. Я к тому, что смерть зверя чище, если посмотреть со стороны и абстрагироваться от привычных всем нам понятий.

Я часто рисовал и рисую умерших животных. Не столь важно то, на стадии разложения тело или только погибло. Но никогда не рисовал умершего человека, хотя мог бы. «Пособий» хоть отбавляй, Интернет забит ими, но нет. Человек не вызывает желания даже его смерть запечатлеть, ибо не хватает той непонятной чистоты, ведь ты понимаешь, что он, возможно, курил, пил, довольствовался беспорядочными связями или того хуже. А что могло сделать животное? Вероятно, поесть собственный молодняк, что заложено инстинктами и заведомо выпадает из вышеописанного.

Гибель животного лишена искусственных ритуалов. Зверь уходит в землю. Не в гроб, не в саван, и даже не в склеп, а именно в землю, куда и положено уходить всему живому, дабы сохранялся баланс. Смерть одного даёт жизнь другому – это неизменная истина, которая применима не только к чему-то живому. Человек же, преисполнившись уверенностью, что он и только он имеет право называться венцом творения (что, разумеется, ошибочно), нарушил даже процесс разложения.

Именно по этой причине мёртвый человек не вызывает желания запечатлеть его – он не смог даже нормально умереть.

Обычно она молчит в моём присутствии, пока я не решу что-либо обсудить или пока у неё не возникнут вопросы, требующие немедленного обсуждения. Сегодня было как раз то утро, когда она молча смотрела на озеро, в котором отражалось восходящее солнце, черкая что-то в альбоме. Я же смотрел вовсе в противоположную сторону, где покоилось поле с высокой травой. Первый свет солнечный лучей отражался на траве особенно рыжим и летним.

— Ты обещал поспать. Не подумай, что я приказываю или наезжаю.

— Не указав конкретную дату.

— Да хоть этим утром, но ты печёшься о своих синяках под глазами.

— Нет, не о них. Они уже не пройдут никогда. Могут посветлеть, но не исчезнуть. Да и зачем им исчезать? Они мне нравятся.

— Другим тоже.

— И тебе?

— Мне не нравятся, они напоминают о том, что ты вредишь своему здоровью. Но другим нравятся.

— Почему?

Она ответила, что людям нравятся не столько следы недосыпа вокруг моих глаз, сколько то, что они дополняют «цельного меня». Сравнимо с ситуацией, когда человек любит животное, включая и то, что оно порой кусачее.

Солнечный свет отдавал пламенем по высокой траве. Я долго перебирал палитру на планшете, чтобы найти максимально похожий оттенок, но, скорее всего, мне не удастся передать и малой доли этого огня. День обещает быть идеально ясным и солнечным, а это означает жару, которую мой организм не выносит совершенно. Лечи ощутимо грели кожу на шее и я знал, что она вскоре покраснеет и будет побаливать. В этом был основной минус того, что я состриг волосы – они больше не защищали шею от солнца. Впрочем, терпимо. Я привык к ожогам, они проходят быстро при должном уходе, если речь не о попадании лучей в глаза. Приятного очень мало.

— А ты знаешь, что наши предки понимали под словом «обаяти»?

— Могу ошибаться, кажется, что «колдовать», «обольстить» и всё в таком духе.

— Да. А ещё французское «charm» переводится как «чары». В обаянии есть какая-то мистика, да? Вот в человеке нет ничего особенного, но к нему тянет, он привлекает не внешностью, а мыслями, речью или смехом.

— Почему ты завела об этом разговор?

— Тебе повезло в квадрате, ты многим привлекаешь.

— Тебе тоже. Не припоминаю, чтобы от тебя в ужасе убегали.

Я понимал, о чём она говорит. О тех людях, которые видели меня пару раз, а то единожды, но выражали своё расположение или даже восхищение. О тех людях, которые до стыдливого волнения боятся ко мне подойти или заговорить со мной.

— Дело не в обаятельности. Те люди боятся строгости и холода с моей стороны.

— Их тянет к этому.

— Не отрицаю.

Солнце поднималось всё выше и пламя охватывало всё больший участок поля. Ещё несколько минут и свет дойдёт и до места, где сижу я. Я не смотрел на солнце, смотрел на траву, которая действительно была довольно высокой и позади которой виднелись холмы.

Почти удалось найти тот идеально рыжий цвет.

Non enim dies nostri transierunt, ex quo non dividit me cogitas te. Scribere litteras adsidue eradi. Difficile est pro me, quia tu es aliqua et ut animadverto ut vos sentire malus. Ego autem volebat secum assumere primum gradum, sed non videbo ultra sensum. Quotidie magis et ego fugio. Ita, quod unum diem terret me ut et ego excitare inanis evadat vel fons semper urunt ex te mihi mens suggesserit. Nolo hoc tantum. Et facti sunt pars de me tot annos. Et tu, etsi ego perdidit in vita mea, et te perdere noluit omnio facere in corde meo. Volo ut in memoriam vos pro reliquis diebus vitae meae, quia non habent neque alienae pepercit. Ego autem in loco sacro, occupant, ut nullus tute tibi soli reservatur. Talis est fides, quae est fides. Non possum credere es abierunt literum. Et speravi. Et crediderunt donec consumatur. Usquam, non sumpserunt mei vobiscum, quo modo ego possum non amare literum.

Et gratias agens pro eo.

Мне нравится в женщинах породистая молчаливость.
Такие имеют особенный взгляд, способный проникнуть в самое нутро, выворачивая наизнанку всё, что хотелось бы оставить внутри себя самого. Такие не говорят без остановки. Болтливые вызывают отвращение (разумеется, это лишь с моей позиции восприятия), словно они не обдумывают то, что говорят, если мыслительный процесс имеет место быть вообще. Кто-то находит их привлекательными, утверждая, что болтливые женщины искренние, ведь говорят всё до того, как задумаются. Ну и смеются буквально над всем в перерывах между очередным потоком бреда обо всём, вплоть до цвета ногтей подруги. Звучит заманчиво для образа героини романа или фильма. Может, я бы даже положительно оценил.
Однако, жизнь показывает, что болтливый человек, если не худшее из зол, то где-то рядом точно. Людям даны два глаза, два уха и один рот, что немного даёт понять о том, что смотреть и слушать надо больше, чем говорить.
Молчание всегда было в цене, ибо умение держать рот закрытым в момент, когда из тебя рвутся тонны слов, – подлинное искусство. У молчаливого человека остаётся больше времени на раздумия, а на какие именно — решает он сам. В любом случае, процент, что женщина, привыкшая молчать, окажется на порядок умнее и интереснее говорливой, имеется и он не так уж и низок.
Романтизация болтливых женщин — нормальное явление. Согласно традициям, они всегда в центре происходящего, безумно милы, красивы, не представляют жизни без круговорота людей вокруг себя, вечно взволнованные чувствами, не знающие цену любви. Иногда они даже выдают какую-нибудь, подслушанную ранее, житейскую мудрость. Они идеальны для художественных произведений, но не для жизни. Им слабо знакомы и интересны глубокие мысли, ведь для этого нужно хоть иногда бывать молчаливым интровертом, что для них равносильно смерти.
Впрочем, каждому своё.

Si vos amo, tum ad finem. Etiam in comminatione aeternam solitudo.