Несколько слов.

Никогда прежде я не курила с таким остервенением и жадностью, до самого фильтра, кашляя, задыхаясь, но все же забирая в себя все больше и больше едкий дым, не пытаясь выдохнуть обратно. До головокружения, до жжения в горле, до помутнения в глазах, до фанатизма; до невозможности воспринимать действительность, до невозможности воспринимать людей в моей жизни: нет никого, кто мог бы причинить мне боль, только я и дым. Думаю, как раз в последнем я и нуждалась больше всего.

А здесь, как правило, должно быть обвинение. Что-то вроде «это сделал со мной N. N.». Но нет, это сделала с собой я сама.

Все чаще я чувствую себя слепым и беспомощным котенком, который ничего не понимает в проходящей мимо жизни. Меня будто без моего согласия кинули в этот мир, полный необъяснимого и неведомого. Вокруг люди, которые намного старше, которых я не понимаю, люди, которые не теряют уверенности и смелости даже в самых нелепых поступках. Вокруг слишком много цинизма даже для меня, слишком много из реальности взрослой жизни, которую я не готова принять прямо сейчас. Сослепу я тыкаю носом в прохожих, пытаясь найти подсказки, также сослепу и принимаю решения. Я живу вслепую, надеясь, что глаза откроются, открываю их насильно, царапая веки. На сей момент пока только темнота. Я живу ожиданием, я вся сама ожидание.

Внезапно я осознала, что жгучая мечта, присутствовавшая со мной с самого детства до настоящих дней, не что иное, как побочный эффект страха строить все здесь и сейчас, страха начать жить, а не только готовиться к этому. Сколько себя помню, всегда думала о том, что уеду. Сначала, что в другую страну, потом (более реалистично) – в другой город. Казалось, что там будут новые возможности, новые люди, новые краски за окном. Никогда я не задумывалась о том, что я останусь прежней: все привычки, все комплексы и стереотипы не поменяются сразу же с перемещением по холодной земной почве – вся я останусь с собой. Никогда я не задумывалась о том, что жизнь – яркую, полную развлечений и достижений, любимых людей и полезных знакомств, улыбок, смеха и самого настоящего счастья – можно построить и сейчас, не убегая ни от кого, ни от чего. Я не задумывалась об этом только потому, что мое подсознание пыталось не рушить картину идеального будущего: вот я зарабатываю огромный капитал за пару лет, честно, потом и кровью; вот у меня семья (идеальная семья без разочарований, обыденности и ссор), друзья, которые рядом в нужный момент, целое небо улыбок и маленьких побед; вот я путешествую, каждый раз в новое место, с другими воздухом, атмосферой, звуками. А вот просто я, просто счастлива. Страх несовместимости моих фантазий о будущем и реальности пока сильнее желания жить здесь и сейчас. Я всеми известными способами самообмана оттягиваю момент, когда все-таки нужно будет проявить себя, перестать делить жизнь на «сейчас» и «счастье». Представляю жизнь без переезда исключительно в бесцветной копии обычного существования. Я пытаюсь начать что-то делать, но не знаю, за что ухватиться. Я начну жить здесь и сейчас, но немного позже, как бы смешно это ни звучало. Главное, чтобы в основе моего желания переехать лежало не желание сбежать. Главное, чтобы оно оставалось непоколебимым, стойким, настоящим. Главное, чтобы цель уехать не превратилась в самообман.

Питер остался для меня сказкой, в которую невозможно вернуться. Сказкой с неудобной кушеткой, твердой подушкой и чересчур тонким покрывалом. Сказкой, в которой порой была только холодная вода, была бессонница и нескончаемая усталость от безумного ритма жизни. Питер – сказка, которая сначала пугает, а потом забирает в свои сети, в которых пусть иногда тоскливо, серо, страшно от всего нового, но разве это имеет значение, если в этой сказке даже воздух особенный?

Там я после долгих месяцев снова начала писать стихи, вспоминать прошлое и жить полной жизнью, там я поняла, что неважно как ты выглядишь и во что одет, главное – кем ты себя чувствуешь. Да, в этом городе часто серое небо и дождь, да, там порой нелегко найти дорогу, да, как-то я растерла ноги в кровь, мне пришлось идти босиком по мокрому асфальту под холодными каплями в поисках того самого вуза, куда я пыталась поступить, да, да, да. Но что это все по сравнению с чувством того, что Город принял тебя? Что утренняя толпа в метро в сравнении с улыбками и вежливостью в ней? Кажется, там я снова начала любить людей. Кажется, там я поняла, что впереди – огромный мир, который полон чудес, красоты, даже любви.

Но все приобретенное там волшебным образом ушло после прощания с Питером. В первые дни дома хотелось кричать от тоски, хотелось топать ногами и обвинять весь мир в том, что меня вернули обратно. Я просыпалась ночью с мыслью, что я в Питере, затем, оглядываясь, не понимала, что происходит. А в голове лишь мысли: «Заберите меня, заберите меня, заберите меня…»

Ко всему привыкаешь. Потихоньку я стала забывать Питер. Но важно не забыть главное – не забыть вернуться.

Наверное так всегда бывает, когда люди проводят несколько лет вместе, а затем расстаются. Мы стояли рядом, разговаривали (обошлось даже без глупых неловких пауз), а внутри что-то переворачивалось, рвалось, металось из угла в угол, не понимая, почему не может обнять тебя или хотя бы просто прикоснуться. Оно вопило и билось о внутренние границы моего тела, пытаясь привлечь хоть чье-то внимание, утолить незнакомую жажду. Оно разъедало меня изнутри, оно создавало столько шума, сколько, кажется, простой человек не смог бы вынести. Как странно, что ты ничего не заметил

Все чаще я просыпаюсь из небытия, не понимая где нахожусь. Все чаще я проверяю свои действия, боясь ненароком забыться, сделать что-то лишнее или наоборот чего-то не сделать. Все чаще я не могу сосредоточиться, все чаще болит мое сердце (ну как все чаще, оно уже не пытается перестать болеть). Все чаще мне кажется, что я схожу с ума, что что-то, а точнее все, идет не так, что я больна чем-то серьезным. Постоянно я спрашиваю себя о том, кто же я, и почти всегда не нахожу ответа. Мне очень плохо, а никто даже не пытается заметить.

Никогда. Просто слово.

Мы больше никогда не увидимся. Я больше никогда не услышу твой голос, разве что в голове. Я никогда увижу твоей моей любимой улыбки, которую ты так и не смог подарить мне в нашу последнюю встречу. Я уже не смогу задать вопросов и озвучить заготовленные долгими болезненными неделями фразы, а ты не сможешь на них ответить, называя меня так, как можешь называть только ты, ласково и насмешливо одновременно, так, как больше никто и не подумал бы. Ты больше никогда не прикоснешься ко мне с подчеркнутой шутливостью и равнодушием. Твой друг больше не будет смотреть на меня удивленно, рассказывая о том, как холодно и неправильно ты со мной обращаешься. А ты и не будешь больше никогда так холодно и неправильно ко мне относиться.

Просто слово. Просто никогда.

А помнишь, как-то ночью мы заснули друг напротив друга? Я забирала в себя весь кислород, выдыхая ненужное, а ты лежал рядом, задыхаясь.
Так было все наши отношения. И я уже не только про дыхание.

Пришло время идти каждому своей дорогой. И нет, я сейчас не о простом расставании парня с девушкой или девушки с парнем, не важно. Я о жизни, которая резко стала какой-то чужой.

Нескончаемое одиночество уволокло меня в свои сети и не хочет выпускать. Работа, дом, автошкола, работа, дом и опять сначала. Казалось бы, активная жизнь, много общения и различных, к слову, не всегда полезных и значимых, дел. Ежедневно я нахожусь в огромном количестве мест, где каждому не до меня. Нет, все заботливые, милые и учтивые, готовые придти на помощь и пообщаться. Но все эти люди имеют чужую жизнь, семью, детей, свои проблемы. У них у всех есть свои родные человечки, которые их не покинут, встретят после работы с улыбкой и кружкой горячего чая. А у меня нет. Ни друзей, с которыми я могла бы видеться, ни второй половинки, которая ждала бы меня дома, ни тем более детей.

Кажется, я подвисла в неопределенности. Ребенок, но уже работаю. Все как-то серо, скудно и даже мысли не льются рекой как раньше, их приходится составлять из отдельных слов, насильно вытаскиваемых из головы. Да, к наполовину взрослой жизни я оказалась не готова. Все-таки надо было поступать хоть куда-нибудь.

Ей просто хотелось, чтобы кто-то следил за ней, проверяя каждый день ее сердце, наличие чувств, любви и ненависти. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь сверял новые показатели ее организма со вчерашними и важно записывал что-то в черный блокнот. Кто-то просто должен был следить за ее жизнью, прошлой и настоящей, не пуская в нее ненужное, не выпуская того, что может принести ей пользу и радость. Кто-то должен был без спроса ворваться в ее голову, расставить там свои книги в разноцветных обложках и диски с комедиями и мелодрамами. Кто-то сильный, сильнее ее, кто-то, кому она может подчиниться и довериться одновременно. Этот кто-то должен был забрать ее к себе, не отпуская и не давая выбрать другой путь, он должен был заставить ее чувствовать. Этот кто-то и был бы ей нужен.

Я напишу твое имя на клочке бумаги, чтобы напомнить себе, что ты действительно есть в моей жизни, загадочный и равнодушный. Я всего лишь хочу напомнить себе, что вижу тебя каждый день, тебя, из плоти и крови, к которому можно и нельзя прикоснуться. Я хочу убедиться, что не выдумала тебя в очередном приступе больного воображения, мучающего меня изо дня в день. Ты – живой, ты здесь, пусть и на клочке бумаги. Кажется, я и сейчас вижу твою улыбку, слышу очередную шутку надо мной, пусть не злую, но задевающую меня до дрожи ресниц. Я замечаю твои усталые глаза и чуть поседевшие волосы, сильные руки, которым всегда будет не до меня. Чувствую твою необъяснимую злость ко мне, ревность, непонятную и беспричинную. Вижу так же и то, что я не нужна тебе, что где-то там тебя ждет другая, пусть не идеальная женщина, но и не такая глупая маленькая девочка, как я.

Надо же, как много чувств и эмоций и всего лишь один клочок бумаги.

Я до сих пор не снимаю с пальца подаренное тобою кольцо. Это что-то значит? Наверное, нет.

Ты пытался подстроить всю свою жизнь под меня. Ты пытался измениться, стать кем угодно, лишь бы находиться со мной рядом и заслужить долгожданное доверие. Ты пытался сделать все, постоянно спрашивая, что же мне все-таки нужно.

А я? Мне всего лишь нужно было, чтобы все шло своим чередом, без искусственного вмешательства и насилия. Мне всего лишь нужно было, чтобы мы хотели одно и то же.

Наше совместное прошлое осталось где-то далеко: на фотографиях в сети, которые мы по невнимательности пропустили, уничтожая калейдоскоп из остальных счастливых снимков; на запыленной полке с "говорящей" рамкой, рассказывающей как сильно я тебя люблю (глупо и по-детски, не правда ли?); на огромных распечатанных кадрах, которые хранит моя бабушка с тех пор, как подобрала их, растерзанных в очередном порыве моего постоянного на тот момент гнева.

Наше прошлое хранится где-то там, там, где мы счастливые и милые, еще не чужие, жестокие, но искренние друг с другом. Порой не хватает очередной ссоры, очередного мощного удара моего уже сломанного телефона об пол твоей кухни, очередного нежелания разговаривать и видеть друг друга, очередного твоего взгляда, обезумевшего от моего эгоизма, очередного такого разного и одинакового тебя.

Скучать совсем не значит хотеть вернуть.

Проблема в том, что нельзя почувствовать настоящее счастье, не подвергая себя хоть маленькой вероятности боли. Нельзя обрести родного человека, не имея уверенности в нем и планов на будущее. Нельзя по-настоящему улыбнуться, не зная что есть слезы.

Счастье и боль словно родственники, братья-близнецы, такие похожие и противоположные одновременно. Без одного не появилось бы другое. Поэтому пришло время выбирать: либо броситься со скалы в омут чувств-счастья-гармонии-уверенности в ком-то, либо продолжать серую, но стабильную жизнь без последующей боли и слез.

Время выбирать. Время выбирать каждому и прямо сейчас.