say hello to my shotgun

Меня называют анорексичкой. Мальчики обхватывают мои запястья большим и указательным пальцами руки и ругаются: "Настя, что это за херня?". Они так же ругают меня за мои худые ноги. А я всё ещё не считаю, что достаточно хороша и худа. Я не могу надевать обтягивающие платья, с отвращением каждое утро смотрю на себя в джинсах. Я не переношу свой внешний вид, мне кажется, что я отвратительна.

моя важность в этой жизни равна подплинтусному коэффициенту. даже еще меньше. ее координата расположена где-то в промежутке (- ∞; 0]

Мужчины умеют врать о любви, нежно баюкать чужую/нелюбимую женщину, ласково ее целовать, говорить самые прекрасные слова. Они могут вести себя с ней так, словно она им нужна, только она и никто больше; словно они любят ее до умопомрачения; словно она желаннее земли обитованной.

Мужчины очень красиво врут о любви, когда абсолютно не любят даже одним паршивым двухстворчатым клапаном своего сердца.

Я неисправимо ёбнутая. Что касается отношений, то я абсолютный профан: я ничего не смыслю в любви, мне чуждо умение остановиться вовремя, я просто обожаю перегибать палки. В этом вся я. И думаю, в этом залог моих несчастий.

Я оборачиваюсь назад, смотрю, в ужасе проклинаю себя и свой поганый характер. В самом начале этих отношений я уже раскапывала им яму. И делаю это по сей день. Зарываюсь всё глубже и глубже. Я никогда не буду знать ни мер, ни полумер. Я навсегда останусь той, кому не под силу замолчать, когда есть что сказать.

Моя фляга вечно развинчена и постоянно плещет.

Почти всегда я умею не лезть к людям в жизнь, если пообещала. Да, я буду наблюдать, возможно, они будут об этом догадываться или даже знать, но лишь потому, что они будут так думать: точной уверенности у них не будет, ибо я не посмею намекнуть на своё существование. Я отступила. Ушла. Обещала же. И вот меня нет.

Но иногда так хочется маякнуть, что я очень скучаю, что мне не хватает тебя. Я тоскую по тебе. Тебя было так немного, но след, оставленный тобой, очень глубок и по сей день остается свежим. Ску-ча-ю. Именно по тебе, Стас.

Так вышло, что с каждым днём ёбаной хуйни в моей жизни становится всё больше и больше.

Сейчас мы летим домой. и прямо в эту минуту небо темнеет, мы врываемся в его сумрак и под нами зажигаются вечерними огнями города. у меня бегут мурашки по коже от того, как прекрасен этот миг и этот мир в целом. я влюблена в самолеты, в питер, в небо. не осознаю до конца, что вторая половина этой недели была реальной. моя маленькая сказка.

Быть мной - катастрофа. Осознавать, как сделать нужно, но делать не так, делать так, как хочется, во вред себе же самой. Просто страх потерять его в любой из интерпретаций сжигает меня. Огромный объем мыслей, которые я так хочу выбросить из головы, ведь они не о том, о чем-то глупом и ненужном. Хочу суметь найти такой путь, при котором убыток не превзойдет пользу. И это практически невозможно. Во всяком случае, на данный момент для меня это представляется таким.

Никто никого не отпускает. Вот только кому-то ущерба от этого нет, а мне это разбивает абсолютно всё.

Основная прелесть затворничества, когда ты просто сидишь дома, ни с кем не видишься и никуда не ходишь, заключается в том, что можно перестать беспокоиться о своем внешнем виде. Можно не смывать вчерашнюю косметику, не расчесываться третий день к ряду, ходить в черти пойми какой одежде и с ободранными ногтями. Я обожаю выключать в себе какие-либо признаки нормальной девушки, становясь на время зачуханным бомжом. Отдыхаю, чё уж там.

Вообще-то это очень больно: знать, что ни к чему это не приведет, но очень хотеть обратного. Я в голове уложить не могу, что человек когда-то полностью выпадет из моей жизни, у него будет жизнь, окончательно не связанная со мной, и всё-всё станет просто воспоминаниями, а возможно, у него даже их не будет. Это не первый и не последний случай, наверно, но сейчас мне очень трудно об этом думать.

Люблю новогодний вьюи за снежок *_*

Ты уёбок. И я не смогу своим чистым сердцем это исправить. Ты ломаешь меня, ты уничтожаешь. Ты - ошибка, которую я очень люблю. Но.

одновременно я мечтаю о том, чтобы он ушел и больше не возвращался, и о том, чтобы он никогда-никогда не смел на минуту меня отпустить.

я не знаю.

Да мы же два на голову больных еблана. Мы дебилы, которые вообще не отдают отчета своим действиям. Но я люблю этого ненормального и странного человека. И когда мы не обсуждаем тщетность нашего бытия, я максимально счастлива в его объятиях. И, правда, ничего мне больше не нужно, если он рядом. И мне с ним так славно, в моменты, когда мы не пилим друг друга, и как же я хочу расстянуть это ощущение так надолго, намного, широко. Моё одновременное счастье и бедствие. Моя странная, но нужная любовь.

"-нужно было идти на журналиста: мы бы не встретились, жизнь не пошла бы под откос.
-ага, я тоже хотел идти на журналиста. мы бы так и так встретились.
-вряд ли бы мы поступили в одном городе, в одном университете. и уж тем более вряд ли были в одной группе. "
в ответ он засмеялся, мол, встреча всяко была неизбежна.
каков процент, что так оно и есть? у нас было 3 пути: журналист, медик, ветеринар. и на последнем мы всё же пересеклись.