guilty pleasure

и на севере был рождён я, и на севере я умру.
раскалённым гореть дождём нам,
принимаясь за новый круг,
в бесконечном
(и бесполезном)
цикле новых и новых строк -
кто-то плавит стихом железо, и таким - да поможет бог.
нам едва ли помочь возможно,
что богам, что семи грехам.
если ты всадишь в сердце нож нам, карма будет к тебе глуха, потому что никто не в силе ни спасти нас и ни согреть.
мы об этом и не просили.
мы словами рождаем смерть.
я бы мог рассказать о мире,
как о сотне крутых дорог.
кто-то видит всего четыре, и таким - да поможет бог,
потому что одна -
на север -
проложила нам путь домой.
остаётся десятков девять,
но едва из них что-то - мой;
потому что у нас нет дома, потому что наш дом - земля, и единственный ход к ней - сломан, словно мачта у корабля,
что разбит был обычным ветром,
что замёрз посреди снегов.
если истина дальше где-то,
не помогут и сто богов.
если истина где-то рядом, мы, возможно, ее найдём.
я бы падал в глубины ада, словно это мой чёртов дом,
размозжённый и измождённый,
воскресая опять к утру.
и на севере был рождён я,
и на севере я умру.

он, наверное, дан мне в награду,
за ту боль, былые потери,
это слишком похоже на правду,
знаешь, я хочу ему верить.

он не врач, лечит словом и взглядом,
и умеет вызвать улыбку,
он сказал "я всегда буду рядом",
в этом мире пустом и зыбком.

он не ищет для встречи причину,
плачу, слезы мне вытирает,
я такого не знаю мужчину,
он без слов меня понимает.

и так смотрит, что кажется в душу,
глубину его чувств не измерить,
он сказал "буду ждать сколько нужно",
знаешь, я хочу ему верить.

он не просит, берет мою руку,
даже, если я вырываю,
говорит, что станет мне другом,
улыбается, я то знаю.
он меня ни за что не обидит,
на любые пойдет уступки,
есть на небе Господь, он все видит,
и дает за наши поступки.

ранит тот, кто лишь боли не знает,
вот скажи, почему так в любви?
кто-то крылья беспечно ломает,
а другой отдает нам свои.

Нахимова Виктория

мечта о том, что мне не придется больше собирать свое сердце по кусочкам после каждого раза, когда оно будет разбиваться, осталась в прошлом, уступив дорогу иному сценарию, по которому мои мысли по-прежнему лишь о нем, мои глаза прикованы лишь к его силуэту, а дыхание перехватывает по одной простой причине — он здесь.

Он не любил её, всё было хорошо,
Его манила страсть, её сжигая.. .
Она ушла... и стало вдруг темно...
И понял он, что нету больше р а я.

Между старых обшарпанных серых домов мы смогли обрести безмятежность. Я тебе никогда не скажу про любовь. н о х р а н и. мою чертову. нежность.

—--------------------------------------------
но как порой обманчивы все чувства -
как бездна, что под тонкой коркой льда:
мы вновь уходим, чтоб остаться навсегда -
и остаёмся, чтобы больше не вернуться.
---------------------------------------------

вчера было как-то особенно погано, и я позвала в кино одного одногруппника. без всякой левой мысли, мы с ним даже не друзья. и он согласился, приехал за мной, потом отвез домой. мило с его стороны. но я тут задумалась. вместо того, чтобы звонить друзьям, я набрала абсолютно левого человека. что-то в этой жизни сломалось.

нет душевной гармонии, нет чувства единства со своей же душой. сейчас я - это просто биомасса.

ты боишься меня. принимаю:
рискуешь рассудком.
ты боишься меня. опоздала:
я запах учуял.
я возьму тебя нежно врасплох
оголтело-горячий
я грузинские звезды на бедрах твоих
нарисую.

я охотник. ружье начеку
и апрель в сердце тает.
я любовник тебе. ждать осталось
четыре недели.
я не стану спешить - вдруг спугну.
цепенею в засаде.
я прикован к запястьям твоим.
я отвык от постели.

ты печатаешь шинами снег.
каблучки под капотом.
я как мальчик влюбился в тебя.
мне нет права на это.
нас с тобой уничтожат - ты замужем
ты несвободна.
наплевать. не боюсь. увезу
в мексиканское лето.

ты боишься меня. и ты хочешь меня.
ты скрываешь.
бесполезно. я чую. искрит.
тетива на пределе.
ты боишься меня. ты права -
ты рассудок теряешь.
я возьму тебя в плен. ждать осталось
четыре недели.

2007. апрель. тбилиси

Знаешь, мама, от него искрится воздух.
Он смеётся, а в глазах танцуют черти.
Знаешь, мама, он порой вполне серьёзно
Говорит, что хочет моей смерти.

Знаешь, мама, его кожа пахнет силой.
Он целует и зовет своей принцессой.
Я не верю, до меня их столко было.
Знаешь, мама, про таких твердят повеса.

Знаешь, мама, от него так веет ими,
Иногда еще звонят, он отвечает.
Знаешь, мама, он не любит моё имя -
У него четыре разных (так бывает).
Знаешь, мама, он не верит в гороскопы.
Верит в бога и в себя и ищет знаки.
Знаешь, мама, он по-своему жестокий,
Но к нему идут и кошки, и собаки.

Знаешь, мама, у него все тело в шрамах.
Я боюсь спросить откуда, вдруг ответит.
Знаешь, мама, он до тупости упрямый -
Он танцует нА спор степ на парапете.

Знаешь, мама, на него стальные нервы…
Я сама гуляю с ним по краю…
Мама, мама, я люблю его, наверно,
- А за что?
- Не знаю, мам, не знаю…

надо жить ради себя. а не ради них. и так хочется крепко ухватить проросшие внутри тебя корни, крепко ухватить и рывком выдернуть. превозмогая боль, превозмогая душевный рев, превозмогая все, что когда-то могло связывать. новая жизненная страница никогда не начнется с улыбки. и то, что предшествовало. что было ДО, послужит хорошим толчком вперед. раз, два, три. и ты летишь вперед, в, казалось бы, пустоту, но нееет. впереди новые дни, пока еще чистые. иди. ИДИ. ИДИ ЖЕ, глупец. начинать новую страницу осенью отчего-то особенно тяжело, но. но вполне реально. открой страницу, ощути свежий влажный воздух, заполни им легкие, думать забудь о прошлом. все изменится однажды. дыши.

Она уходит. Кладет моё солнце в карман.
Поцелуй на прощанье -
Глоток кислорода и тысяча лье под водой.
Оставляет окурок, тишину и печаль.
Где-то в сердце кричу "Постой! "
Крик застревает в горле
И остывает
Между стиснутых губ.
Я остался один.
Аквалангист подаёт последний сигнал
Со дна лёгких
О том,
Что закончился мой кислород.

Если б знал ее раньше -
Все стихи были б лучше
И только о ней.
До скончания дней
Целовать ее нежные ступни,
Колени, ладони и пальцы
Не касаться
Узора ее нежных губ.

Она уходит. Исхудало вчерашнее завтра.
Улыбки поблёкли
И женщины рядом стали страшней.
До скончания дней
Собирать ее странное имя,
Не находя в алфавите
Подходящих букв.

Она уходит. Носом уткнуться в подушку,
Чтоб забрать капли запаха
Ее теплых волос.
Всё, что осталось.

Душа растеклась.
Трамваи ревут навзрыд.
Ее голос эхом в уголках памяти
Стирает в пыль
Любую музыку.

Я остался один.
В городе, размокшем
как картон
Под чужими слезами.
В разговорах о политике и погоде.
В пустой маршрутке.
В кофейной гуще.
В слепоте проржавевшего сердца.
В миллиметрах ненужных прогулок.
В мышьяке послевкусия лета.
В ненужности рифм.

В лживых оргазмах
Женщин, которых любить неприятно.

Она уходит. Мне больно выдавить слово.
До нее я не был счастлив.
И после - не буду.

(via xxx)

«Так они и жили, притягиваясь друг к другу и отталкиваясь, как и следует, если не хочешь, чтобы любовь кончилась цветной открыткой или песней без слов.»

Не думаю, что в жизни что-то изменится. Но я пытаюсь поверить в это. Что будет новый день, будет близкая компания, любовь и тысячи поводов просыпаться и радоваться. Все будет. Ну, а пока все плохо.