Я то, что я есть. И я говорю, что думаю.

Мне просто иногда кажется, что в моем "сочувствую тебе.", которое обязательно с точкой на конце, намного больше любви, чем во всех моих поступках за всю мою жизнь.

Иосиф Бродский - "М. Б."

Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером

подышать свежим воздухом, веющим с океана.

Закат догорал в партере китайским веером,

и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.

Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,

рисовала тушью в блокноте, немножко пела,

развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком

и, судя по письмам, чудовищно поглупела.

Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии

на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною

чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более

немыслимые, чем между тобой и мною.

Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем

ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,

но забыть одну жизнь — человеку нужна, как минимум,

еще одна жизнь. И я эту долю прожил.

Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,

ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?

Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.

Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.

1989

Малевича называют чуть ли не гуру современно искусства и обвиняют в гибели традиционной культуры. Сегодня любой смельчак может назвать себя художником и заявить, что его «произведения» обладают высочайшей художественной ценностью.

Искусство изжило себя и многие критики сходятся во мнении, что после «Черного квадрата» ничего выдающегося уже создано не было. Большинство художников ХХ века утратили вдохновение, многие находились в тюрьмах, ссылках или эмиграции.

«Черный квадрат» — это тотальная пустота, черная дыра, смерть. Рассказывают, что Малевич, написав «Черный квадрат», долгое время говорил всем, что не может ни есть, ни спать. И сам не понимает, что такое сделал. Впоследствии он написал 5 томов философских размышлений на тему искусства и бытия.

Если я переживу это время (наверное, стоит написать "когда переживу"), назову его, пожалуй, самым темным.

Хочется верить, что на самом деле все абсолютно нормально, мы не находимся в состоянии войны, я не умираю от какой-либо болезни (хотя, кто знает) и хотя бы от этого мне должно быть теплее в душе.

Не получается из себя строить человека, которого волнуют проблемы глобального масштаба. Не надо выдавать себя за того, кем ты не являешься, когда ты птица низкого полета. И чем больше я из себя строю Supergirl (да, та самая, которая don't cry), тем печальней становится.

И, вроде бы, я вечно возвышенная: проблемы рынка, искусства, журналистики на лоб налеплены. А повеситься мне реально лишь хочется от финансовых проблем, человека, который по моей вине сейчас жрет таблетки, отсутствия работы, уродов-людей мелкого масштаба, предательства лучшей подруги и отсутствия стиральной машины.

И от этого еще хуже, потому что понимаешь, что ты еще и не тот, которого сам для себя строил.

Одним осенним вечером я задумчиво села в доме Моего Мужчины в глубокое кресло, закусив привычно мизинец правой руки, погрузилась в пучину скуки и любви одновременно. Его дорогая мама тогда сказала мне, мол, я похожа на своего отца, что я воспринимаю, как высший комплимент, и вообще искорки детства в моих глазах потухли - стала серьезной миледи.

Так вот, сидя со своей уже матушкой за столом с бокалом вина в руке и сигаретой в другой, прикрываясь ноутбуком, я задумалась, когда же мы успели так повзрослеть? "Чужие дети быстро растут" - да, но сами мы замечаем ли то, как становимся теми, кем так не хотели быть - взрослыми?

Просто когда-то один стаканчик чая в "Макдоналдсе" на пятерых превратился в чашки латте/кемекса/капучино/рафа. Когда-то мы успели обрасти опытами работы, кредитами, тестами на беременность, влиятельными друзьями и литрами дорогого алкоголя. Школьные друзья и знакомые оказываются с тобой в одной постели и, кажется, это было не так плохо, а впрочем зачем об этом думать?

А, в общем, мы точно были счастливы раньше с пустыми карманами и домашним заданием подмышкой. А сейчас, попробовав почти все, чем так богата жизнь людей за двадцать?

Я очень слабо верю в женскую дружбу. Чтобы таковой располагать, обе стороны должны иметь достаточно высокую самооценку и множество прочих мелочей характера, которые не позволят ничему разрушить такую тонкую материю, как любовь между двумя женщинами.

Тем не менее, я до безумия ценю всех тех моих друзей-парней. Тех, с которыми можно сесть и не обсуждать ничего сугубо женского. В них нет ничего феноменального. Среди них есть и те, с которыми у меня взаимная френдзона (особенно ценные), милые друзья-геи, теперь и те, с которыми я спала.

"Но в дружбе с мужчинами определенно есть что-то магическое" - думала я, целуя любимого гея в лоб.

Честно сказать, я далеко не самый жесткий, прямолинейный да и вообще не особенно сильный человек, не умею гнуть свою линию. Когда кто-то дает негативную оценку моим действиям и моей личности, я принимаю это очень близко к сердцу. Смотрю вниз, а потом снова поднимаю голову. Потому что вспоминаю, что у меня есть только один человек, чье мнение для меня действительно важно и абсолютно не имеет значения то, что сказал кто-то другой.
В мире много плохих людей, возможно, ты один из них. Но всегда помни, что держит тебя на поверхности и дает тебе сил.

Мы - общество потребителей. И люди нужны только для того, чтобы ими пользоваться. Думай о каждом слове, которое ты говоришь - думай, как сказанное принесет тебе пользу. Смотри на человека и наблюдай в нем тварь, которую можно зарезать и сожрать на ужин. На другое они не годны.

Слишком долго я видела в людях свет и человечность. Вы омерзительны, отвратительны, тошнотворны. Убогие низкие создания. Ни капли души - измазаны в крови других и думают, что гора трупов под вами вас возвышает.

Мы очень много говорили и очень много смеялись. Впервые.

Случайно или, может, инстинктивно уткнулась губами и носом в его добрые руки.

Почему "мы"? Он и я, так будет правильней.

Потому что морю, чтобы стать океаном, нужно еще одно море.

Можно я стану хотя бы озером?

Мне все чаще нравится убегать от жизни и людей. Кажется, такой августовский синдром или дело, может, в возрасте.

Твои корабельные сосны проросли во мне насквозь.

Зашедший в мою кофейню, барабанщик любимой группы.

Навешавший много светлых обещаний, любимый звукорежиссер.

Отличный знак свыше, чтобы не трахаться со школьным знакомым.

God, grant us the…
Serenity to accept things we cannot change,
Courage to change the things we can, and the
Wisdom to know the difference
Patience for the things that take time
Appreciation for all that we have, and
Tolerance for those with different struggles
Freedom to live beyond the limitations of our past ways, the
Ability to feel your love for us and our love for each other and the
Strength to get up and try again even when we feel it is hopeless.

(Бог даровал нам
Безмятежность, чтобы принимать то, что мы не можем изменить,
Храбрость — чтобы менять то, что можем,
Мудрость — чтобы знать разницу,
Терпение — для того, что требует времени,
Признательность — за все, что у нас есть,
Терпимость — для тех, у кого иные трудности,
Свободу — чтобы жить вне рамок своего прошлого,
Возможности — чтобы чувствовать твою любовь и любовь ближнего,
И силу — чтобы подниматься с колен и начинать все заново, даже если кажется, что все потеряно).

Запомнить.

Я всегда уезжала туда, где мне спокойней всего и где я любила свое одиночество. Место, которое имеет значение только для меня. Там все менялось, это было место решений и сомнений, отчаянных действий.

Всегда уезжала тогда, когда боялась совершить ошибку - старалась убежать и действительно убегала.

Это место там, где Он. Но иллюзия тает, как крепко бы я не держалась. Его там больше нет.

Год с того момента, самого потрясающего августа.

Год, как я чувствовала твои руки и тело, прикосновение твоих губ.

Когда ветер трепал мои волосы и я в волнении заламывала пальцы.

Год с самого искренне счастливого смеха от звонка и глупой шутки среди шумящих сосен.

Немного и будет год.

Как не было больше ни этого счастливого смеха, ни блестящих от слез глаз и, кажется, больше не было никого и ничего с того дня.