Это просто Вьюи блог

меня считают странной. наверное, от того, что я мало говорю с ними. но я совсем не люблю говорить. мне нравится думать, перекатывать мысль в голове, придавать ей текстуру, запах, звук. мыслительный процесс поглощает. можно годами держать в голове мысль, не придавая ей формы, не облекая её в слова. мысль множно понимать не составляя предложений, не представляя картинку - просто чувствовать, что она есть в тебе. мыслью можно играться; так из самых толковых мыслей я частенько делаю нелепости разного рода. мысль может говорить в тебе тысячей голосов, может вовсе не иметь голоса, она может безмолвно кричать в тебе. мысль может приносить физическую боль.
мысль ценна тем, что она всегда остаётся тебе верна. мысли - твой надёжно спрятанный от родителей дневник, за который не нужно бояться, который не нужно засовывать в щель между стеной и кроватью. никто не прочтёт его без твоего согласия.

больше мне не нужны люди ради развлечения - я в состоянии развлечь себя сама. одной только мыслью.
теперь я боюсь только одного.

просто потрясающе, какую же власть надо мной имеет то, что так и не смогло появиться на свет. меня гложут и упрекают практически несуществующие вещи.
задушенные мною речи теперь обвивают мою шею, в надежде найти отмщение. несвершённые поступки сковывают тело, делаются каменными доспехами. непринятые мной люди распускают слухи, а непринявшие меня - те давно уже рассекли своими якорями мою историю, разделив жизнь на пресловутые "до" и "после".
о невысказанном нужно отдельно. я давно знаю, что все сказанные слова однажды прорастают в тебе цветами, но о подобном свойстве несказанных узнала только сейчас. все невысказанные слова пускают в тебе корни, разрыхляют почву и однажды, исподтишка, разумеется, разрушают тебя окончательно. надо думать, в восемьдесят это не страшно, а вот в каких-то дцать?
и вот, по сути, тебя разрушило ничто. знаешь, в чём соль? второго шанса тут не будет. ты теперь не оболочка даже, не кожура. ты - лимонная цедра, болезненно снятая тупой стороной ножа. то, что некогда было тобой теперь бессмысленно переставляет ножки, открывает ротик и моргает глазками. прелестно.
а знаешь, что тебя сломало? несуществующие вещи.

ну конечно, упрашивай за них Господа, молись за них, выбей им счастья, акционную бочку мёда без грамма дёгтя и приставь к ним архангела, чтоб лично присматривал.
зализывай им царапины в госпиталях, не давай им уставать, скучать и носить тяжелое, ведь они хрупкие и неразумные, а я грубая, оловянная мне твоя забота не нужна вовсе.
люби их, люби больше всех на свете, развлекай их, балуй, корми самыми удивительными сказками, не давай узнать что такое отчаянье, разочарование и апатия, они ведь сами не справятся, не выживут, они ведь слепые котята ещё. а я что? да что со мной станется, не стеклянная же, в самом деле. сама себе злобу ампутирую, сама вылечу отчаянье касторкой.

только я не жалуюсь, ведь ходить у тебя в любимчиках - страшная мука. можно ведь вовсе прожить всю жизнь у тебя под крылом и не пытаться ни разу разодрать ноготком себе артерию, не мучиться от вины, не ненавидеть ни разу.
их - испытания разрушат, меня - закалят.
я ежедневно прохожу сквозь такие печи, к которым твои фавориты побоятся приблизиться. и что из них выйдет в конце, с их постоянной непрерывной зоной комфорта? уголь ли, пыль ли?
а у нас здесь такие фильтры да такие печи, что нас, кажется, спрессовывают в алмазы.

сегодня день рождения одного хорошего человека, которого я не могу поздравить лично.
так вот удачи тебе, придурок. огромного долбаного везения, потому что только благодаря ему ты всё ещё живой.

"нет, мы борзые больно -
не в южный Гоа, так под арест "
я согласна только на всё или ничего. никаких половин, полутонов.
или я отдаю тебе всё, что есть у меня, а ты - всё, что имеется в твоих закормах, или мы даём друг-другу огромное и абсолютное ничего. я хочу быть переполненой тобой до смерти, до самых краёв и хочу заполнить тебя собой до последней капли. мне нужно думать как ты, чувствовать как ты, ощущать, осязать, воспринимать, забраться под твою кожу и стать тобой, а свою кожу отдать тебе.

если ты захочешь знать меня только с одной стороны - я не захочу знать тебя вовсе. я хочу видеть твою злость, ярость, милосердие, несуразность, абсурдность, нежность, доброту и я согласна показать всё это тебе.
говори что думаешь, делай что хочешь, показывай себя с разных сторон. беспомощен тот, кто увидев однажны человека с другой стороны, отказывается от него, пугается и замыкается, отрезая все пути к общению, а так же тот, кто не даёт возможности узанть его со всех возможных сторон, обшарить все существующие ниши, не желая испугать ближнего собой.
своим, грёбаным, существом. Ты есть Ты. злость, гнев, беспомощность есть части тебя. составляющие.
как я могу судить, какой ты человек, зная тебя лишь счастливым?
а ведь это люди доводят нас до недоверия.

продать душу Дьяволу? запросто, мне только дай повод.

всё равно девать её некуда.

у бродячего пса на Него больше прав, чем у тебя. пойми уже, дурочка, пора бы понять. нет более нелепого расстояния, чем то, что разделяет тебя с ним: два квартала, двести четыре метра, сто шестьдесят четыре ступеньки, большие металлические двери с замком, код от которого ты зазубрила словно молитву, тамбур, туман сигаретного дыма и его нежелание знать о тебе. ха-ха. если бы вас разделяли тысячи километров, вы были бы ближе друг к другу, чем вы есть сейчас.

Те, кто когда-либо пытался освободиться от зависимости, знают, на что это похоже. Не важно, идет ли речь о наркотиках, сигаретах или алкоголе, первые сорок восемь часов продержаться труднее всего. Ты уже настолько привык к регулярной дозе, что не можешь думать ни о чем другом. При этом единственный способ продержаться – как раз переключиться на что-то другое.

да люби же ты меня, наконец! это ведь не сложно. совсем не сложно. невыполнимо. однако, попробуй. вдруг тебе понравится. только люби.

дурочка. восхитительная дурочка. носится по комнате, скидывает свои бесчисленные платья в чемодан и хохочет, хохочет, как умалишенная. и врёт всем, врёт что влюбилась, что ест, что всё прекрасно, что погода нынче хороша. врёт чтоб жить, чтоб никто не лез в неё. никто-никто-только-не-ты. только-не-он.

ежедневно приходя домой и снимая очередные восхитительные туфельки, я опять и опять вижу свои стертые в кровь ноги. ну что ж, "элегантность давалась кровью".

а мне вот рассказали, что спиды нужно закусывать таблеточкой кальция, чтоб зубки не крошились, и что кислоту лучше не кушать во время месячных, и что героин нужен для того, чтоб тебе его дарили.

и теперь я сижу и вздыхаю о никчемности своей правильной жизни: и героин мне не дарят, и напиться у кого-то на даче не зовут.

лето только началось, но я уже жду его конца. я ненавижу лето за то, что оно всегда отнимает тебя.

он прекрасен, так как от идеального в нём ни грамма. у него в глазах борются сплошные противоречия и чёрт знает, что творится в этой голове. "и кровь его не раствор печали, а, собственно, дистиллят", ему никто не ровня, и если он и дорожит чем-то, то пусть это "что-то" собой гордится.

о моём дурацком чувстве он однозначного мнения: "перестань маяться дурью, глупая". однако я советов не слушала сроду, и сейчас не стану. отвечаю: "моя дурь, мне и решать её судьбу", допиваю заваренный им чай и покидаю его квартиру, с ощущением пустоты в голове. дурочка.

пёс вдруг проснулся от моего скулежа, оскорблённо глянул на меня своими большими глазищами, да и завыл со мной, продолжая таращиться.