DIE

Андрей Вознесенский Тишины! Тишины хочу, тишины… Нервы, что ли, обожжены? Тишины… чтобы тень от сосны, щекоча нас, перемещалась, холодящая словно шалость, вдоль спины, до мизинца ступни, тишины… звуки будто отключены. Чем назвать твои брови с отливом? Понимание — молчаливо. Тишины. Звук запаздывает за светом. Слишком часто мы рты разеваем. Настоящее — неназываемо. Надо жить ощущением, цветом. Кожа тоже ведь человек, с впечатленьями, голосами. Для нее музыкально касанье, как для слуха—поет соловей. Как живется вам там, болтуны, чай, опять кулуарный авралец? горлопаны не наорались? тишины… Мы в другое погружены. В ход природ неисповедимый. И по едкому запаху дыма Мы поймем, что идут чабаны. Значит, вечер. Вскипает приварок. Они курят, как тени тихи. И из псов, как из зажигалок, Светят тихие языки.

а внутри я танцую,
внутри я плачу, смеюсь и возвожу пирамиды,
умираю и оживаю по тысяче раз
на дню. не подавая виду,
внешне существую,
а внутри я танцую
и пою.

мимо проплывает лето, порывистым
гуськом уходит осень.
приколючвается к губам зима,
но это всё потом, это всё
однажды и тогда.

это всё слишком вешнее, слишком ложное,
его видишь/не видишь, оно лишь возможное,
а что внутри - куда важней.

и знаешь, коль не было б затянутей,
коль не было б сложней,
на одной стороне я смеюсь и ликую,

неважно, что извне сжимаюсь,
неважно, что извне рекусь.
самое
главное
что
всегда
внутри
я
танцую,
и
никогда
не
боюсь.

Как же чертовски хочется путешествовать по миру, наблюдать за людьми из разных уголков планеты, за их культурой, жизнью. Делать в полусгоревшем по-случайности блокноте зарисовки черным карандашом из угля. Кормить бездомных котов в Марокко и гонять пушистых овец в Исландии. Наблюдать северное сияние где-нибудь на севере России и восхищаться красотой попугаев в недрах Бразилии. Открывать для себя маленькие деревушки в сердце карликовой страны и пробовать их национальные блюда. Мне хочется, чтобы все эти моменты со мной разделял именно тот человек, которого я люблю. До жути охота его фотографировать в разных ситуациях, нелепых, веселых, там, где он задумчив и до ужаса серьезен, любоваться ними и думать лишь о том, как он прекрасен. Возможно, я бы стала отправлять фотографии маме по почте с открыткой, а она лишь говорила бы в очередной раз о нем: да, это точно твой человек, я рада, что ты счастлива с ним. И, конечно же, добавила, чтобы я тепло одевалась и не забывала кушать, ибо я так часто про это забывала в детстве. Я бы сидела на побережье Беренгова моря, попивала бы чай и улыбалась ей в ответ, произнося надоевшую ей фразу: "Ну мам, ну как ты можешь во мне сомневаться?". А в голове бы звучало: "Я твоя мать, а это моя работа - заботиться о тебе и не доверять, когда ты явно врешь, что сыта и не замерзла". Я бы хотела сплавляться по горным рекам Норвегии, ловить диких лошадей в Хорватии, а затем разгоняться вместе с ними по безкрайнему полю и лететь, словно птица, и в апогее эмоций кричала бы "да здравствует жизнь!", раскинув руки. Мне бы не было страшно, потому что я бы занималась тем, что до глубины души поражает меня, мое воображение и сердце.

Если бы я могла прожить бесконечную бесконечность жизней,
Я бы в каждой любила только тебя.

Что-то грандиозное внутри меня разбивалось на осколки;
кажется, это была надежда.

Разберись, пожалуйста, сначала со своей жизнью, а потом давай мне обещания.

Кажется, я всю свою зарплату буду тратить на книги, шоколадки и билеты в планетарий.

Я - это ты, а ты - это я.
И мы совершенно несовершенны, какими мы и должны быть.

↓ Шикарные выходные, о да ↓

До свиданья, Венди, до свидания. Я не напишу тебе письма.
Я не нарушаю обещания, и, признаться, не схожу с ума.
Возвращаться — глупое занятие. Дважды в одну реку не войти.
Крылья — это дар или проклятие для того, кто не хотел расти?

До свиданья, Венди, моя милая. Я покрашу небо в черный цвет.
Говорят, что побеждают силою, но во мне, ты знаешь, силы нет.
Только гордость, легкость да ирония — где ж меня такого удержать?
Ты не верь, что счастье проворонила, разве мог тебе я счастье дать?

Вверх и вниз, какая, впрочем, разница? И на фоне черном — красота! —
звездочки дрожат, переливаются, ждут, что их проглотит чернота.
Вот и все, родная, сказки кончились, наступило время перемен.
На ночь закрывай окно и форточку. Твой, причем, навеки, Питер Пен.

Юлита Ран

Родиться женщиной — это ужасная трагедия. Я испытываю всепоглощающее желание путешествовать с бродягами, моряками и солдатами — быть частью происходящего, анонимным слушателем и наблюдателем. Однако все мои мечты отравлены тем фактом, что я девушка, а существо женского пола находится в постоянной опасности физической и сексуальной агрессии. Мой огромный интерес к мужчинам и их жизням часто принимается за желание соблазнить их или за приглашение к близости. И все же, видит бог, я хочу говорить с каждым так искренне, как только могу. Я хочу иметь возможность спать в открытом поле, отправиться в путешествие на запад, свободно гулять по ночам.

Вся моя история в паре предложений:

9:00
Все. Я решительно худею.

23:00
Оу! Кажется у меня есть еще полтора килограмма шоколадных конфет! Самое время их съесть!

God speaks to each of us as he makes us,
then walks with us silently out of the night.

These are words we dimly hear:
You, sent out beyond your recall,
go to the limits of your longing.

Embody me.

Flare up like flame
and make big shadows I can move in.

Let everything happen to you: beauty and terror.

Just keep going. No feeling is final.

Don’t let yourself lose me.

Nearby is the country they call life.

You will know it by its seriousness.

Give me your hand.

Rainer Maria Rilke

После общения с некоторыми людьми, которые меня окружают, зарождается дикое желание вывернуться наизнанку, снять с себя тридцать слоев накопленной благодаря их речи грязи, залезть в кипяток и часа три оттирать себя наждачной мочалкой.
Наверное, это болезнь в моей голове, но я ничего не могу с этим поделать.

До завтра уже в другом городе,
До завтра в другой стране,
Когда взлетные полосы
Пересекутся в конце.
Когда в дождь ударит молния,
Когда где-то метель,
Когда мост в пространство звездное
Внезапно слетит с петель.
Когда будет утро раннее,
Когда на часах - июнь,
Когда будет самое тайное
Рассказано всем вокруг.
Когда ты поймешь, что нужно,
Когда закричишь "подожди",
Когда поезда столкнуться,
Столкнуться и наши пути.