эхопрокуренныхподъездов

говорят, любовь не убивает…

я убила себя сама?

и ты снова молчишь. не надо.

меня ранят твои слова.

а смогу отпустить человека,

что был счастьем и жизнью стал?

я смогу. опускаю веки.

это ты меня поломал.

в эту зиму не выпьем чаю,

не разбавишь сахаром ты

одиночество и печаль ту

(по разным концам страны).

ты прости меня, если сможешь.

я заплачу, но не сейчас.

мне не больно поставить точку.

и не видеть родных тех глаз.

в кого нас превратило время?

почему исчерпались "мы"?

почему человек человека

не так просто может забыть?

и исписанные тетради

о моей великой любви

закапаю где-то в овраге,

чтобы точно "умри! не живи!"

я скучаю по нашим песням,

по губам твоим и рукам…

но судьба исключила "вместе"

(ты дыши, пожалуйста, сам).

и когда-нибудь в пятницу вечером,

я напьюсь, позвоню тебе.

ты мне скажешь что-нибудь весело

(но это всё происходит во мне).

чье тело ты сегодня вынес на помойку, милый?
а ведь скоро и меня так будут хоронить.
серьезно - мертвому уже плевать на могилу,
тем более, если осталось чуть-чуть дожить.

сколько отпечатков пальцев своих оставил
на черных пакетах, на ноже, что случайно упал?
ты не заметил подвоха, радуясь острым вилам,
хватайся за шанс, даже если правдивость его мала.

почему тебя не смущает вид крови на белом?
(простынях, занавесках, матрасе, стенах, полу.)
кажется, здесь кого-то убили/забили/били.
странный дом? человек? ты? я никак не пойму.

за что заработал ты эти деньги, любимый?
и мы по новостям узнаем с утра, как дела.
запоминай лицо. преступник уже не мнимый.
а тебе в груди теперь мешает его стрела.

и уже не ощущается, как всё меняется, а кто-то уходит.

я на балконе буду докуривать до фильтра,

не замечая, как кончаются сигареты.

а вместе с ними катится стремительно вниз моя жизнь.

я впечатлительно рассказываю что-то из недавно случившегося,

но эти "свежие" новости, по сути, никому не нужны.

как и моё вечно хуёвое настроение.

исправить в настройках перед выходом из квартиры,

убрать, вообще к хуям удалить и отчистить корзину

от собственного безумия, а вернувшись,

трясущимися руками пытаться его вернуть,

ведь это единственное самое дорогое. родное.

некий смельчак отважиться протянуть руки к моему сердцу.

позже он будет метаться по клетке,

сотканной из моих сломанных нервов.

и мне будет очень больно на это смотреть,

но на предложения вырваться, каждый раз буду слышать "нет".

людям нравится мучиться. а мне нравиться помогать им в этом.

"у тебя ничего не получится с такими стремлениями".

а мне то и не нужно. просто лежать, вскрытым,

жечь потолок убитым взглядом.

убитым видом.

и прятаться от себя же.

в эту секунду, представь, кто-то глотает таблетки,

ибо не может уснуть. глубоко. навсегда. безответно

любовь въелась накрепко в душу. и всё ещё ищет выход.

любимый тут не поможет. он в эту минуту, прыгнув

с высокой стеклянной постройки, устав искать смысл действий,

оставит опухшее тело синеть, ждать печальных приветствий.

и в этот час милые лица будут до смерти пиздить кого-то ножами.

потому что устали терять. потому что теряются сами.

а действительность ночью будет вскрывать потерявшихся.

днём перейдёт к разрезанию горл с треском сломавшихся.

на этой неделе кто-то должен повеситься, когда в толпе теней

потеряет родные глаза, обретёт пустоту оставшихся дней.

этот месяц несёт в себе тысячи диких безумцев.

им не нужна вакцина. их жизнь по себе слишком куцая.

бросавшихся под машины перестали считать в этом квартале.

опустели кварталы. а страдания обитают во всех подвалах.

за год сгнивших от передоза просто выбросили на свалку.

грешных теперь не хоронят. их выворачивают наизнанку.

заживо. чтобы больнее, чтобы в аду было комфортнее.

вот она ваша смерть. почему вы сейчас бежите от нее?

пусть пепел валится за рукава.
уже не больно, и не страшно пламя.
судьба ударила в лицо с ножа.
мы все переживем, хоть будем падать.

кровь на губах осталась от врага,
передаю ее кристально-белым фильтрам.
да что переживать? ведь я мертва.
осталась грустью в черно-белых фильмах.

осталась лезвием, вонзающимся в грудь,
и тихим шепотом в беззвучном крике.
слезами смоется неправильный твой путь,
но изувечит раны на страдальном лике.

ничто теперь нас не спасет.
и к черту выходки, слова от злости.
здесь каждый сам в себе умрет,
замкнувшись и забившись гвоздем.

так странно жить, когда ты без души,
когда из книг запоминаешь чувства,
эмоции передаешь в стихи,
ну а внутри, по-прежнему, вакуумно-пусто.

вдруг захлебнет волна. но это гниль.
теперь не будет так, как хочет сердце.
привыкни. зря же ждешь свой штиль.
ты на всегда один. захлопни дверцу.

ты оставила меня один на один с этим миром.
я не могу с этим смириться, я не могу в это поверить.
последнее долго тянущееся ‘доченька’,
ты редко называла меня по имени.
да и по-другому совсем не хочется.

я так хотела видеть тебя самой счастливой,
что земля для тебя оказалась адом.
ты жила для меня. и в друг в миг лишь
ничего не осталось рядом.

мам, ну как ты? я знаю, я чую твое присутствие.
я тебя отпустила в рай за границы всего безумия.

ты прости, что не верю в бога. но в душу бессмертную верую.
перый раз причинила мне боль. первый раз. и последний.

я тебя не держу здесь, слышишь?
мне себя держать надо, пока получается.
только вечером глухим криком
я к жизни тебя возвратить пытаюсь.

и ни папа, ни бабушка с дедом, ни мачеха
никогда мне уже не заменят мать.
почему же так молча и быстро ушла ты?
после лета не встретились,
не услышали тысячу и один наш рассказ.

еще свидимся. скоро ли? поздно ли?
тебе дело придумала - каждый день ждать меня,
подготовить ответы на все в мире вопросы
и последнее - я бесконечно люблю тебя.

15 сентября 2013

мы потонем в глубинах зрачками,
убив нервы напрочь “делами”.
не нужны тут счастливые лица.
без эмоций, мечтая по небу как птицы.

мы потонем в далинах зрачками,
в пыли, грязе, лжи и обмане,
в прокуренных напрочь квартирах,
утверждая, что нас никогда не любили.

“захлебнуться весной”, -
сквозь маткор хриплым стоном
птицы кричали в окна
многоэтажного дома,
когда от безысходности
умирали в кроватях.
снотворные, транквилизаторы,
имитация рая.

и каждый предыдущий день похож на этот.
в айподе на репите
одни и те же куплеты.
птицы разбивали головы
почти что как люди,
ярко-красным на асфальте:
“дайте жизнь мне другую”

в очередях к психиатору
будто все нервастеники,
добрый доктор пропишет
чертовы удобрения.
препарировать жизнь,
превращаясь в растения,
как перелетные птицы,
что забились в истерике.

ненавидеть все общество,
угнетая безумие.
и “не наша весна”, -
от утра до полуночи,
и сломав позвоночник,
дико корчась от боли,
закрываясь ладонями,
зрачками падали в пропасть.

читай же далее стон
души болеющей раком,
добровлольно поддверженой
стихам и разврату,
в шрамах, порезах,
с заплатками типа “все в норме”,
мою гнилую душу
лечге выбросить на помойку.

подчинены мирозданью
со сломанной психикой.
хотели быть как конфуций
с дерьмовыми мыслями,
плавая в море
амфетамина, дури и водки,
хватаясь за пустоту
руками, жаждущих плоти.

и даже летали в космос,
боясь летальних исходов,
испепеляя рассудок,
свои лепили законы.
для фобий последствий трипа
сжигали глубину мира
и, потеряв адекватность,
парили, расправив крылья.

казалось. падали в омут,
отравляясь заботами,
выблевыывая наружу
свои пороки с осколками,
и с окровавленным ртом,
в совсем потерянномм взгяде
твердили только одно:
“тонем зрачками мы в грязи”.

люди лояльных радостей
зачеркнут свое “завтра”
и как птицы весной
возвратятся в “обратно”,
собираясь по косточкам,
отрафируя разум,
с туманным зрением,
не видя только цветных красок.

так красиво быть поэтом

курить на балконе

воожражать своё одиночество

за окнами скоро займётся лето

но внутри

дождями сопровождается вечная осень

дистрофичное тело даёт поправки

"никому не нужно твоё состояние"

но главное глубже

под бесконечностью

под несконаемыми морями

анорексия абстракности

мысли

а вот это уже не лечится

очень жаль

что человечество

поддвержено этой ужасной болезни

и моё отвращение

ко всем запятым

в этом чёртовом стихотворении

не сравнится с тем

что люди

теряются в собственной тени

мир, разрисованный в красках,

хватит бояться!

здесь ведь когда-то

было белым-бело.

но кто-то взял в руки кисти

и разукрасил

беленький листик.

хватит! вытирай слёзы!

ветер и грозынам нипочём!

знай, ведь на этой планете

где-то в ином свете

всё же остались

участки пусты.

так хватай в руки краски

и улыбайся!

в красочном мире

жить веселей!

зима 2011

и некоторыми стихами, как пальцами в душу.

жаль то, что ты не пишешь обо мне.

но, наверное, это только к убогому "лучшему".

я бы умерла. сразу. наяву и во сне.

ночь будет стремиться к концу,

откажет в скрипящей помощи Конфуций.

я подожду до финала внизу;

не хочу смотреть, как я умираю безумцем.

тебя хоть там любят? тебя хоть там любят?

послушай, не важно какая сегодня погода.

ведь главное солнце, чтоб грело немного,

пусть вечно тебе освещает дорогу.

ты хоть меня помнишь? ты хоть меня помнишь?

постой, давай мы сейчас без ругательств.

и все, что останется, выбрось в помойку.

не стоит той памяти, что грязь касалась.

а ты там не голоден? по мне не скучаешь?

не надо. не порти себе настроение.

а я, знаешь, очень. да, очень печалюсь.

да, как тогда. забываю про мнения.

ты хочешь обратно? подумай. замерзнешь же.

совсем позабыла, как надо любить.

зато разузнала "отказ в срочной помощи",

сердечные раны так сложно зашить.

я продала душу прокуренным залам.

руками теперь обнимаю ничто.

ты все же приедешь в мое место ада?

уверен? уверен, что я тебя жду?

Мои первые секунды
На этом свете.
Ты помнишь?
Помнишь,
как плача от счастья,
Ты уже знала,
что нет никого роднее,
Чем те,
кого носят под сердцем
Без трех месяцев год.

А помнишь,
как звонили и говорили,
что уже бабушка с дедушкой?
Знаешь,
я ведь тогда уже тебя любила.
Знаешь,
знала,
что эта любовь не пройдет.

С летящими месяцами
взрослее,
Без столь частого
“мамочка, обнимаю, люблю”
С появлением
первых друзей и секретов,
Прости, что не говорила,
Что молча прошла
через столько невзгод.

А позже,
Захлебываясь в одиночестве,
Пытаясь свести
нити разных клубков,
Ты усиленно протягивала мне
Руку помощи,
И спасала меня от всех непогод.

А я твои советы не слушала
И только сейчас понимаю,
Что зря.
Ведь мама всегда желает
Только самого лучшего,
Что бы ливни лились
Красоты и доброт.

Ты прости меня,
Мамочка,
За те мгновения,
Что вызывали нервозность,
Прости,
Что не звонила
На протяжении долгого времени,
Прости за то,
Что скрывала свои проблемы,
За то,
Что фирменный борщ твой не ела,
Который так сильно любил
Наш обжорливый кот.

Единственная и неповторимая,
Не обижайся,
Пожалуйста,
За резкие фразы порой.
Они все необдуманны,
Я потом пожалею же,
Ох,
Лучше бы промолчала,
Не вызывая твоих
Драгоценных алмазных слез.

И если на младшего брата,
Бывает,
Немного превышу тон,
Не ругайся,
Пожалуйста,
Мамочка,
Это все потому что
Разлил по столу компот.

И спасибо тебе огромное
За любовь,
за мечту,
за меня.
И бабушку нежно целую.
Ведь если бы ни она,
Ни тебя,
Ни меня (тем боле)
Не приветствовала бы
Яркая надпись:
«В мир. Вход»

Вы в моем сердце,
В крови и в разуме.
Такие родные,
Любимые,
сказочные.
И пусть на лицах
Красуется только улыбка,
щеки горели румянцем,
И блеск в глазах было видно.
И что бы было написано
Много подобных приятных од.

И сиял небосвод,
И Был счастлив наш род,
И красив, как восход.

6 марта 2013

И умереть молодым, бросив пустую реальность.

В мир эйфории, радости, ярких цветов – вход.

Каждый мой миг растворяется в бытовом Хаусе.

Летать как во снах, надеется, что не пройдет.

Мне бы тебя поминутно без лишних движений.

Нам бы еще с тобой доз до изнеможений.

Громкая музыка, белые вспышки – свет.

Мы посетили миллиарды разных планет.

Ты пишешь реп, а я стихи под маткор. Ох.

Чем зацепились за райский тот порошок?

Теперь мои рифмы за краем света, молчи,

Покуда трип не закончится нашей любви.

А ты, кажется, моя лишь галлюцинация?

Упорно отвергнутый факт вызывает озноб.

Обострение чувств и опьянение разума,

Убитые клетки мозга, без тормозов и «стоп».

Я научусь

заваривать правильно зеленый чай,

не доверять людям,

покуда хорошенечко их не узнаю,

любить реальность

без психотропных веществ

и есть полноценно

и вовремя.

Научусь заставлять себя

ложиться раньше спать,

читать толстые учебники

с помятыми исчерканными листами,

любить разную музыку,

не лениться брать с собой фотоаппарат,

дабы запечатлеть те моменты,

которые кажутся самыми,

что ни на есть,

прекрасными.

Я научусь

чувствовать чужую боль,

не причинять никому вреда,

просматривать сообщения

и отвечать на многочисленные звонки.

Научусь

доводить дела,

начатые,

до конца

и не привязывать к себе

чью-то жизнь.