This is how it works...

- ты почему мне не отписываешь так долго?
- я болела.
- что-то серьезное?
- та не, это простая простуда, при которой временно вываливаются глаза и отсыхают руки. Синдром Димы Устимко называется

Разрушить всегда легче, чем построить.
Обидеть – проще, чем простить.
И врать всегда удобней, чем поверить.
А оттолкнуть намного проще, чем любить.

Омар Хайям

…а ты буквально расстрелял меня. Беспощадно. Недобитых словом добивают молчанием. Вот сначала молчанием, а потом словом. Пневматом беседы из нескольких реплик…

Ты расстрелял меня мелкой картечью,

Пневматом беседы из нескольких реплик.

Сначала разбаловал пламенной речью,

Затем ввел в палату безумных истерик.

Пристроил на койку, с тоской и обидой,

Поставил укол - пару капель сарказма.

И эта подушка, видавшая виды.

И эти таблетки не лечат от спазмов.

И вот ограничился доступ к палате.

И ты, как мой лечащий врач - безнадежен.

Все ходишь за дверью в зеленом халате,

Тщетно пытаясь вон вылезть из кожи,

Чтоб стойко себя убедить:

"Не хочу.

Пускай обратится к другому врачу".

Michael VainshteinАдрес:Ohr Yehuda, 3 Ariel Sharon Street, 61200Мобильный номер:972 54 242 1911Электронная почта:zeevs@authenticisrael.com

Расскажи мне, о чем молчишь ты, о чем болит там, где возможно укрыть печаль, но не спрятать света? Мне привычна работа душевного айболита, я умею хранить секреты, давать советы и налаживать крепкие швы на живые раны. Подними же бинты. Отворачиваться не стану. Что бы там не скрывал, я все выдержу, я не струшу. Все приму, все отдам, лишь бы вылечить твою душу.

Расскажи, покажи. Не беги от меня. Останься. Не ходи в эту злую ночь, там темно и мокро. Я запрячу ножи. Осторожны и нежны пальцы. Я сумею тебе помочь. Я хороший доктор.

Я калечить тебя не стану. Я не устану. Стану слушать тебя, лечить тебя до рассвета. Стану летом тебе, и Летой, и нотным станом, только пой… Я впитаю краски твоих куплетов, я впитаю больную кровь белоснежной ватой. Скоро будешь здоров. За пределами медсанбата ждет тебя золотое солнце – твоя награда за отвагу в бою.
Потерпи-потерпи. Так надо.

Потерпи. Ничего-ничего. Никакого ада нет за призрачной гранью. Может быть, нет и рая. Потому, моя радость, что мы и не умираем, мы выходим из дома в цветущую нежность сада, и дальнейший свой путь по нутру себе выбираем. Для таких вот, как мы, что привыкли ходить по краю, не годятся поляны и ласковые озера, и когда мы все наши партии отыграем, проплывем океаны все, покорим все горы, мы придем на причал, где лишь ветер, хмельной да вольный…

Ты не будешь кричать. Я умею совсем не больно.

Вера Сухомлин

Нам в жизни паузы даются,
Чтоб было время оглянуться.
Подумать чтоб, куда спешили,
Куда пришли и что забыли.
Кто нас любил, кого любили.
Кто нас простил, кого простили.
С кем попрощаться, с кем остаться.
И посмотреть со стороны:
Кто был, а кто хотел казаться

Если бывшие говорят вам, что вы таких больше никогда не встретите, ответьте, что в этом-то и весь смысл.

— В твоих словах больше нет лжи, увы…
- Разве это плохо?
- Нет.
- Тогда почему ты грустишь?
- В тебе больше нет той сказки, в которую я поверила… Возможно, никогда и не было…

© Юлия Юэнн. "Моя вторая пятница"

Мне не нужно доказывать свою любовь, просто будь рядом. Не надо носить меня на руках и лететь ко мне сломя голову, просто позвони мне в трудную минуту и поддержи. Просто вытри мне слезы когда я плачу и обними покрепче. Не обижай, не предавай, не обманывай. И я пойму что ты любишь. Остальное лишнее.

Ты ведь слышишь меня? Кто честен, того не чтут, ну а кто обречен, того не придут спасти. Проведи меня сквозь чертову пустоту, пропусти меня красной нитью сквозь этот стих. Я источник боли, такой постоянный ток, от которого ярок свет и болят глаза, я ложусь на стол холодным пустым листом, ты приходишь тело строчками разрезать. И ведь знаю все, и ведаю, что творю, и умею притворяться почти живой, ты меня рассыпал снегом по январю, снег растает – не останется ничего. Так смотри, я принимаю твои черты, я меняюсь, я опять становлюсь водой, и внутри меня всегда остаешься ты - нерушимым айсбергом, окаменевшим льдом. У воды – ни дна, ни русла, ни берегов, горизонт без края да океана ширь. Отпусти нам эту гавань и этот год во спасение моей и твоей души. © Copyright: Кот Басё, 2014

А я злюсь, потому-что кто-то припух. То есть я написала огромное письмо о том, как люблю с тобой говорить, для того, чтоб ты перестал со мной общаться at all? Или ты решил провести мне терапию? Мастер-класс на тему "Как отвязаться от человека". Блядь, ну просила же этого не делать. Ты сейчас выглядишь пустозвоном. А я писала, что ты опровергаешь это действиями. Зачем ты со мной так?

Переезд у вас 15го, значит не можешь ты быть занятым. Нет интернета? - Лиля пишет безустанно. Спишь все время? - Это не оправдание на 4 дня.

Знаешь, однажды я устану тебя оправдывать… как бы это не стало точкой невозврата…

Перевяжи эти дни тесемкой, вскрой, когда сделаешься стара: Калашник кормит блинами с семгой и пьет с тобой до шести утра; играет в мачо, горланит блюзы – Москва пустынна, луна полна (я всех их, собственно, и люблю за то, что все как один шпана: пусть образованна первоклассно и кашемировое пальто, – но приджазованна, громогласна и надирается как никто).

Кумир вернулся в свой Копенгаген, ехиден, стрижен и большеглаз; а ты тут слушаешь Нину Хаген и Диаманду еще Галас, читаешь Бродского, Йейтса, Йитса, днем эта книга, на вечер – та, и все надеешься просветлиться, да не выходит же ни черта – все смотришь в лица, в кого б залиться, сорваться, голову очертя.

Влюбиться – выдохнуть как-то злобу, что прет ноздрями, как у быка: одну отчаянную зазнобу – сто шуток, двадцать три кабака, – с крючка сорвали на днях; похоже, что крепко держат уже в горсти; а тот, кого ты забыть не можешь, ни «мсти», ни «выпусти», ни «прости» – живет, улыбчив, холен, рекламен и любит ту, что погорячей; благополучно забыв про пламень островитянских твоих очей.

Ты, в общем, целую пятилетку романов втиснула в этот год: так молодую легкоатлетку швыряет наземь в секунде от рекорда; встанешь, дадут таблетку, с ладоней смоешь холодный пот; теперь вот меряй шагами клетку своих раздумий, как крупный скот, мечись и громко реви в жилетку тому, кто верил в иной исход.

Да впрочем, что тебе: лет-то двадцать, в груди пожар, в голове фокстрот; Бог рад отечески издеваться, раз уж ты ждешь от Него острот; Он дал и страсти тебе, и мозга, и, в целом, зрелищ огреб сполна; пока, однако, ты только моська, что заливается на Слона; когда ты станешь не просто куклой, такой, подкованной прыткой вшой – тебя Он стащит с ладони смуглой и пообщается, как с большой.

Пока же прыгай, как первогодок, вся в черноземе и синяках: беги ловушек, сетей, разводок; все научились, ты всё никак; взрослей, читай золотые книжки, запоминай все, вяжи тесьмой; отрада – в каждом втором мальчишке, спасенье – только в тебе самой; не верь сомнениям беспричинным; брось проповедовать овощам; и не привязывайся к мужчинам, деньгам, иллюзиям и вещам.

Ты перестанешь жить спешно, тряско, поймешь, насколько была глуха; с тебя облезет вся эта краска, обложка, пестрая шелуха; ты сможешь сирых согреть и слабых; и, вместо модненькой чепухи -
Когда-нибудь в подворотне лабух споет романс на твои стихи.

Вера Полозкова

from: Alexandra Gurvits
to: Дмитрий Устимко
date: Fri, Jan 10, 2014 at 3:25 AM
subject: Re: Access Error 404

Странная штука - ночь. Это невероятно - насколько она располагает к откровениям…
Ты очень старался успеть все сказать до отъезда. И у тебя это получилось - это я тоже вынуждена признать).
И вот я понимаю, что сказала не все. Вот уже третий месяц, а мысли все роятся, и согревающих воспоминаний все больше. И нет предела моему восхищению тобой и твоим отношением ко мне. Я все время одергиваю себя, думая, что я смотрю сквозь розовые очки, так искусно созданные твоими словами (путь к сердцу женщины лежит через уши, сам сказал), но нахожу опровержение этому в твоих действиях. Ты наверное единственный, чье поведение я могу судить по себе. Конечно не без окраски мужского способа мышления, хотя тут уж скорее во мне его больше, чем надо. А может и достаточно, чтоб не раздражать)).
Я действительно скучаю по нашим ночным беседам - это ж удивительно - нам всегда было о чем поговорить два-три часа, и было о чем молчать… Под твоей фоткой добавилась еще одна цитатка, которая собственно и вдохновила меня на это письмо:

" Ужасно хочется сесть и просто поговорить с кем-то по душам. Говорить всю ночь напролет. Смотреть вместе на ночное небо, обсуждать что-то…яростно, спорить. Молчать. Мне не хватает такого время времяпровождения. Безумно не хватает."

Это будет еще одним постом для блога, но впервые сначала сказано тебе, а потом сохранено там)

К чему я все это? Я понимаю, что за нашими переписками глаз да глаз. И после третьего прочтения нашей последней беседы я все-таки увидела, что ты все понимаешь, просто не можешь ответить. Но иногда мелькает "а вдруг я ошибаюсь?". Говорят же, мол, глаза не видят - сердце не болит. И когда пишешь такие вещи, которые не отдаются эхом, невольно думаешь - а может уже не надо?, а может уже тошнит от сладости?, а что если это просто чувство ответственности "за тех, кого приручили"?

Представляешь, несмотря на то, насколько безоговорочно я верю всем твоим словам, я все равно боюсь, что это может измениться… Все же мы люди, всякое бывает, каждый хочет, чтоб его понимали и не осуждали за его чувства.

В общем, даже если это все неважно, мне все равно просто хотелось тебе сказать… я скучаю по простому общению по душам, как тогда в поезде по дороге в Киев, как тогда в Славске, как тогда, когда мы пили "что-то крепче чая", и как после, и как вообще.

" Спасибо, сердце, что ты умеешь так любить…"

говорить положено про мосты,
если он к тебе, например, остыл.
говорить про время, что лечит всё,
про другого/нового, кто спасёт,
и про боль, с которой "скажи, как жить?",
и про реку слёз, и про море лжи…

говорить-то хочется, что не жаль…
мол, стою я гордо, в руках - кинжал,
подо мной - гора, надо мною - Бог,
всё вокруг - лилово и голубо!
под горой, как сонмы слепых котят
копошатся те, что со мной хотят…
что хотят до дрожи, до немоты…
я нужна им всем… мне не нужен ты!..
но мосты горят и шумят моря,
с "тазепамом" время стоит в дверях,
боль болит… и мчится через леса
тот, кому придется меня спасать…
и слеза бежит, и река течёт…
- как ты там, любимый?
- да так, ничё…

не беда, казалось бы… ерунда…
а нельзя от этого никуда…

Знаете, любовь - это не "без него не сплю "
И не "мне без него тоскливо, хочу в окно",
И даже не" мама, снова за ним курю,
Вспоминая табачный воздух волос его. "
Можно на безымянном носить кольцо
И проводить с ним безумно много ночей.
Можно знакомить его со своим отцом,
Но и со штампом в паспорте быть ничьей.
Знаете, любовь - это что-то вне
Обычных понятий и прочей химии чувств.
Это не просто правду искать в вине,
Следом за Блоком и прочим из мира искусств.
Это для пуль его подставлять висок
И брать на себя любую его беду.
Это от бед его защищать порог,
Даже когда в агонии и бреду.
Это не обещание быть до гроба
И выдавать за правду слепую лесть.
Это когда вы счастливы очень, оба.
Просто от мысли, что вы друг у друга есть.