идеальный розарий

Я уничтожила свой розарий, я прогнала свою подругу проститутку, я убила своих друзей-наркоманов. Я фантастическая лгунья! Я такая милая! Мне страшно, страшно, страшно! Мне бы танцевать вокруг костра темной ночью, мне бы орать песни навзрыд, мне бы ворошить прошлое!

— Ты не совершенна, - говорит мне безымянная девочка, улыбаясь самой злобной улыбкой из своего арсенала, - ты губительна. И никогда не будет по-другому.

А я по-прежнему молчу.

***

Я не буду тебя слушать, безымянная девочка.

Я не буду тебя слушать, безымянная девочка.

Я не буду тебя слушать, безымянная девочка.

Мне нужно найти свое.

Я оглядываюсь на свою былую жизнь. Я оплакиваю то, как все было прекрасно. Но что мне это дает?

— Мудреешь на глазах, - говорит моя безымянная девочка, улыбаясь при этом по-старому притягательно и устрашающе одновременно, а я по-прежнему лишь молчу в ответ. У безымянной слизеринки совершенная красота и абсолютно холодное сердце покоятся на ее хрупких плечах. Не сказать, что она лучшая компания, вот только выбора нет.

Все, чему я научилась за все свои годы, это то, что не стоит скучать по старому. Не стоит даже помнить о старом. Это больно.

Бьет по ребрам, прорывается внутрь, калечит тело и дух. Воспоминания смертельны, смертельны, смертельны, а прошедшее все равно не вернуть.

Я научилась такой нелегкой науке.

Правда, научилась.

Но мне почему-то все еще

скучается.

Говорить надо о том, о чем принято молчать. Надо сопротивляться: идти навстречу ветру, колким фразам, навстречу самому себе. Жить в дисгармонии, как будто бы тебе так удобнее, как будто бы ты так привык.

Ты за барной стойкой. Рядом с тобой — какой-то дядечка лет 40-ка, мерно распивающий пиво. Ты говоришь:

— У меня в душе полный бардак. У меня в душе живет несчастная многолетняя любовь, а я всем говорю, будто бы разлюбила.

Дядечка, тот, что рядом с тобой, говорит:

— И я любил. А теперь я пью в одиночку в этом баре и все еще люблю.

Ты медленно киваешь головой.

Несчастная, во что же ты себя когда-то втянула?

Проснись, проснись, проснись.

Размешиваешь сахарозаменитель в кружке кофе и словно тревожишь душу. Как будто бы ты — эта темная жидкость, а ложка бьет по твоему нутру.

***

Беги, убегай, плачь о своей свободе, но не вздумай жаловаться, когда останешься один: когда не с кем будет танцевать в темном лесу, или смеяться во весь голос, или рыдать, и рыдать, и рыдать.

Хватит искать новое в старом. Хватит жалеть о прошедшх днях. Так больнее, так хуже, так только хуже. И не требуй свободы, если хочешь тепла. И не требуй ничего, ничего не требуй, и ничего не ожидай, и не привыкай ни к чему.

Я оглядываюсь по сторонам.

Все вокруг перенасыщено роскошью: от зеркала до сигарет. А я просто хочу тепла.

— Я скоро уйду, - говорит безымянная девочка, - уйду навсегда.

Я смотрю на нее и по-прежнему молчу.

— Я здесь больше не нужна, - говорит она. - А тебе пора исчезать.

Ее слова бьют в голову с силой, которая не сравнится с самым крепким алкоголем. А ведь она права.

Со мной пора прощаться. Мне пора исчезать.

Начнем, пожалуй?

***

Знаешь, я действительно до ужаса, до дрожи в коленях, до боли и слез похожа на эту кружку кофе.

Это свобода выглядит так, что хочется убежать от нее подальше.

Дальше, дальше, и еще дальше, и дальше, и дальше, и дальше. Беги, беги. Ведь многим свобода не по зубам!

Надеюсь, что в самый ответственный момент я все-таки не сбегу.

Вы помните тех девушек с картинок в модных блогах? Тех канонных. Девушки-модели, девушки-совершенство, девушки-я-хочу-быть-такой-же-прекрасной. Такие разные, такие одинаковые. Те самые. Сигареты (у кого-то). Ярко-красный лак (у кого-то). Худые ноги, руки, скулы, ключицы, все-все-все, ходячее совершенство!

Я тоже помнила их до определенного момента. Несчастная, закомплексованная, одинокая девушка. А потом я стала одной из них.

Это так больно. Вы мне все так нравитесь. Вы такие милые. Я не нравлюсь вам. Я самое одинокое существо на свете.

Я осталась самым одиноким существом на свете.

Что обычная девушка-соседка, что модель из тех самых модных блогов — нутро все то же.

***

Останься со мной, останься со мной, оставайся со мной. Не бросай меня, не бросай меня, не бросай меня, не бросай меня, не бросай меня, не бросай меня, как я когда-то бросила эту паршивую еду.

***

Маленькие худеюще подруги, вы, наверное, сейчас смеетесь над моей глупостью?

Просто я так хотела быть любимой. Я ведь не плохая, я совсем не плохая. Я хочу, чтобы меня любили.

И никакая прибавка в весе после недельного голода не сравниться с тем чувством, когда тебя никто не любит. С этим не сравнится ничего.

Они говорят тебе: "Да, молодец, шикарно, отличная фотосессия, спасибо за работу!"

или

"Ты была на том показе?"

или

"Ты такая красивая! Как ты так похудела?".

А я бы променяла КАЖДОЕ из этих похвал на "Я тебя люблю". Это была бы первая подобная фраза в мой адрес.

***

Это немного крик души.

Я просто очень, очень, очень, очень хотела, чтобы меня любили.

У меня не вышло. Я не знаю, что мне делать.

Он же что-то вроде элиты. Из тех, на кого приятно смотреть, и кого, кроме всего прочего, приятно слушать. И слушать, и слушать, и слушать, и слушать!

***

— Ты понимаешь, о чем я пытаюсь сказать? - спрашиваю я у своей безымянной подруги, но теперь молчит она. Видимо, она убеждена: "помешалась, помешалась, она совсем не в себе". Но я-то в порядке. Это просто мир внутри меня переворачивается каждый раз, когда я слышу его голос. Да нет, нет, это просто лирика. Мир остается на месте в своем первозданном виде, но отчего-то на душе вдруг так тошно: его. слова. сказаны. не. мне.

А я бы променяла многое на его теплое "привет" и "пока". Привет, пока, пока, привет. Ну, пожалуйста, ну, поговори со мной. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Пошел ты, в любом случае!

***

— Я погибаю, что же мне делать? - спрашиваю я у безымянной, но она по-прежнему молчит. Кажется, это смена ролей.

Вы должны ценить каждое слово, наполненное заботой, которое он произносит для вас. Каждое его "привет" должно врезаться в вашу память. Веревками цепко охватывать вашу душу. Вы должны благодарить его внутренне за каждую улыбку, посланную вам. Вы все. Друзья, родные, приятели, прохожие в метро. Вслушивайтесь в его "извини, я случайно". Запишите его смех на диктофон и включайте эту запись перед сном. Изучите его лицо. Посчитайте его шрамы, если есть возможность. Поддержите его, окажите ему помощь, если надо. Смотрите на него. Смотрите на него много и долго. Потому что я — не могу.

Потому что я слишком его люблю. Потому что я слишком гордая. Я не могу просто смотреть на него, не могу просто улыбаться. Я. Ему. Никто.

— Дура ты, - говорит мне моя безымянная подруга.

Я по-прежнему молчу. Я знаю каждый свой порок. Знаю, знаю, знаю. Надо что-то делать.

Смотрите на него за меня, радуйтесь ему за меня.

***

Я и мои милые друзья-наркоманы сидим под заунывную песню этого века. У нас безответные чувства и пустота. Я сижу здесь. Здесь холодно. Надо бы сделать чай.

Мы кричим громче всех, но нас почему-то никто не слышит.

И ладно.

Пусть так.

Я никогда не отпущу его светлый образ. Я слишком сильно полюбила. Так сильно, что безымянная слизеринка смеется надо мной. Она говорит:

— Ты обещала, что любовь не для тебя.

Она ухмыляется. Она говорит:

— Ты ведь думала, что тебя никогда не постигнет такая учесть.

Она тушит сигарету о свое запястье. Глупая, причиняет себе физическую боль, потому что не знает душевной. У моей безымянной подруги нет души. Она худая и красивая. У нее язвительная ухмылка.

"Я устала", - думаю я.

— Ты устала? - спрашивает меня моя безымянная.

Я по-прежнему молчу.

Мы причиняем боль тем, кого любим.

Боль.

Так бывает.

***

Заколотите мой гроб.

Не смотрите.

Вы потеряли пустоту в лице меня.

Пустое, пустое, пустое, пустое, серое, серое ни-че-го.

Вот оно.

То, о чем писали.

Думали.

Говорили многие.

Осень наступила. И я принимаю ее с огромно радостью. Она словно говорит мне: "Начинается лучшая, новая жизнь". Я слегка улыбаюсь.

— Все только начинается, - твердит безымянная девочка.

Я по-прежнему молчу.

***

Улыбнись мне своей самой искренней улыбкой, откройся мне, живи, живи, живи, прощай, мне надо уходить.

Знаете, я помню, как все начиналось. Помню появление безымянной девочки в моей жизни, помню появление расстройств пищевого поведения. Помню первую серьезную депрессию в 2010 году, помню, как записывала мысли тогда в бумажный дневник. Этот дневник сейчас лежит справа от меня и хранит все, чем я нагрузила его за эти несколько лет.

— Я буду любить тебя столь же сильно, сколь же мало ты будешь есть, - говорит безымянная подруга и слегка улыбается.

Мне так жаль.

Жаль, жаль, жаль.

Жаль всех, кого я предала за эти годы, жаль всех, кому испортила жизнь. Жаль себя. Жаль, что так много плакала, так много потеряла, так много бросила сама.

Ах, я милая, милая! Но мне теперь действительно есть что рассказать этому миру… Стоило ли оно того?

Да. Пожалуй.

И теперь я не позволю себе творить то, что творила эти пару лет. Мысли о разбитом сердце ломают меня, надежда убивает, а существует только стремление к совершенству.

Время пролетело слишком быстро. Может быть, мне удастся нагнать его.

Я клянусь, что сегодня последний день, когда я ТАК ела.

Я прожрала свои 40 кг до 48,6. Если я буду еще так жрать, я напишу сюда, и обещайте, что вы меня наругаете. Сильно. Можете даже отписываться, если я еще так буду есть.

Так странно. Только я хочу почувствовать себя одинокой, как кто-то объявляется на горизонте. Иллюзия общества, иллюзия дружбы.

Или не иллюзия?

— Есть только ты, только я, только твое желание быть совершенной! - говорит безымянная слизеринка, придвинувшись близко-близко ко мне, сощурив злобно свои глаза и ожидая ответа.

Она знает.

Ах, я такая милая!

Она знает, что я не отвечу.

Я по-прежнему молчу.

Я не согласна с ней.

Честно, я хотела покинуть этот блог, потому что подумала, что он никому не нужен. Я такой глупый человек.

Я не смогу вас покинуть, так же, как и не смогла покинуть меня безымянная девочка. Она вернулась, она со мной, и мы покорим мир, и мы сделаем все вокруг совершенным, идеальным. Вселенная будет рукоплескать.

Это исторический блог. Блог о моих взлетах и о моих падениях. Здесь я откровенна, как нигде еще. Цените это.

Я падала. Я почти упала. Но сейчас я пытаюсь взлететь. И, честное слово, у меня получится. Безымянная слизеринка вернется ко мне.