Мест нет

Ему 20. Рядом с ним я чувствую себя глупой и ушербной. И мне это нравится.

Отныне буду писать только о каких-то значимых, масштабных событиях моей жизни.

Официально прощаюсь со своей писательской деятельностью.

Вшитые под кожу ампулы с порциями неприязни к определенному способу мышления проявились фиолетовыми штампами и сразу же захлебнулись обезжиренной зеленью-ленью опрометчиво взвешенные граммами эстампы нетленного значенья колебались между ощущением собственного веса и утонченностью тени бесы от несправедливости Федора Михалыча до ста считают успокаиваются выдыхают-вдыхают маются со всеми признаками стресса оживилась бы пресса но Сашенька срезала свои чудесные медные волосы да и голоса ей явно не предоставляли ей унаследовавшей медленно действующий яд во всех внутренних полостях и междометиями прославляющей полубездействующий Ленинград в то время как мне в данной ситуации предназначался как минимум пат Моссад четко фиксирует всю фонетику Буша Хиллари Клинтон сквозь пережеванные суши обещает однозначно ввести новую пинту на каждую вторую душу и даже по несколько сушеных лягушек вырощенных под электро и синти мне же эти обещания отдают зубной болью подкожной солью посыпав лица но так и не поняв до конца то ли это я то ли снится то ли просто осчастливлен эпизодической ролью моего отца давит тесной резинкой на трусах пыльца обосраться после был отблагодарен троекратным Ах! от соседки слева от соседа справа приступом гнева пьяным возгласом нагила хава и распевом по этому поводу да а ведь именно в это время года Этель Лилиан Войнич медленно поглощая погоду вынашивала Овода а Кронненберг -Муху коллективное бессознательное слепо и глухо.

Это моя коллекция. Мой сейф. Мой сундук с сокровищами.

Если бы меня попросили сравнить себя с каким-то животным или существом, я бы сравнила себя с фениксом. Я всё время сгораю, и каждый раз возрождаюсь из этого же пепла.

Почему я всё время хочу всё поджечь? Почему я хочу, чтобы всё горело? Почему я хочу, чтобы всё охватило пламя, покрыло чёрной смолой, расплавило и рассыпало в труху, в пепел, который тут же разлетится, исчезнет, будто и не было? Почему я всё время ношу с собой зажигалку? Почему я всё время со стеклянными глазами кручу её в руках и каждую секунду включаю? Почему я, опомнившись, быстро убираю зажигалку в карман, словно её и нет? Почему.всё.горит?

Рита постоянно пытается к ним примкнуть. Отходит к ним. Алёна, Марина, Влад, Дугай, Чуй. А мы остаёмся. Миша и Темур, Венера, я. Пусто. Всё разваливается. Бутафория. Венера явно страдает от одиночества из-за этих "походов" Риты, зудит в груди Ритино предательство как язва; не знает, что делать, понимает, что доверять ей нельзя, но деваться Венере некуда.
И она уходит на мост одна, смотреть на горизонт и железнодорожный мост, сидеть на нижнем ярусе совсем у воды, наблюдать за потоком вод, и бог знает, о чём она там думает.
Миша и Темур о своих Катях, Лерах, с которыми они в последнее время постоянно вместе (и когда я их упустила?). А я уже привыкла ко всему этому. Что я одна. Что каждый сам по себе. Венера теперь это тоже понимает. И это гнетёт.
Всё разваливается. Стас это видел. Он понял. Он был в шоке. И он не выдержал. Куда мы катимся?

Мне не хватает тех походов на крышу. Даже когда я сижу там одна, он всегда со мной. Медленно подходит, встаёт в трёх метрах от меня слева, курит, смотрит вдаль и молчит. И я всё уже знаю. Всё что он хочет сказать. Точнее всё, что он мог бы сказать.

Как будто к семейной жизни привыкаю.

Он любит всех, поэтому не любит никого.В этом мы с ним одинаковые.

Это единственное, что у меня есть.