слышишь?

раньше мы ходили в дырявых носках,
писали на разных цветных кусках
казавшиеся нам гениальными идеи.

и ничто не могло внушить страх,
и думалось, руки один взмах
нас мог бы приблизить к цели.

и удивительно - это всегда было так,
вот только чего-то мы не углядели…
давай попробуем еще раз?

что нужно, чтобы мы полетели?
забыть, кто мы сейчас, забыть про деньги,
про метели в самый неподходящий час.

про то, что системы, права, классы,
людей, остающихся безучастными,
про первенство рассы и главенство массы,

признать, что все такие разные,
а мир несправедлив часто.
раньше мы это видели также ясно.

но не сидели сложа душу,
мы делали и кричали:"послушайте,
это нужно, это обязательно нужно".

и вовсе не странно, что слышали нас,
вовсе не странно, что слушали.
мы ходили в дырявых носках

с открытыми душами.

ищи и обрящешь; не факт, что присвоишь и обретёшь;
вот и любуйся издалека, не замышляй грабёж;
сам себя выводи на чистую воду,
неусыпно преследуй ложь.

всё переменчиво: кто тебя заполнил, тот тебя разорил;
были вокруг июли, стали волглые ноябри;
перед невысказанным бессильны
энциклопедии и словари.

главного не опишешь: нет такого пера, нет такой руки;
сколько названий придумано для оттенков нежности и тоски,
но в толковании тишины беспомощны
самые древние языки;

будь же безмолвен, прими молчание, стань его послом:
это сложнее, чем исповедовать слово или число,
но вернее, чем, потеряв под ногами дорогу,
идти напролом.

мигрень отступает в сторону и с нею уходит шум.
движенья мои неловкие влекут меня с головою.
вода попадает в лёгкие. нет воздуха. я дышу.
я ею дышу - водою.

подняв кулаки разжатые, их в стороны я веду,
и стену сопротивления встречают мои ладони,
и странное ощущение. как будто бы я плыву.
а я и плыву. в покое.

потом расслабляюсь. бережно на воду ложусь спиной.
становится пульс размеренным, мне б только не расплескаться.
и вниз по теченью медленно уносит меня волной.
одна за одной. прощайте.

сознание разбредается и сводится вникуда,
вот так зарастают в памяти остатки ноющей боли.
я тела касаюсь пальцами - сквозь руки течёт вода.
сквозь воду - вода.

я море.

Если любовь нас уже не спасёт
И ты выдернешь шнур, чтобы убить звук,
Я замолчу. И, как в немом кино,
Буду облаком белым по небу плыть.
Буду прятать свой взгляд, опуская глаза в пол.
Отвлекаться на то, что происходит вокруг,
Может быть, сочиню пару дешёвых фраз,
Но тебя никогда не разлюблю!

Если мечты нас заведут в тупик -
И мы встанем по разным углам.
Притворившись, что сможем друг без друга прожить,
Будем пялиться просто по сторонам.

Будем прятать свой взгляд, опуская глаза в пол,
Отвлекаться на то, что происходит вокруг,
Может быть, это такой прикол:
Расставаясь, потом с новой силой друг друга любить.

Если любовь нас уже не спасёт..
Если любовь нас уже не спасёт

вот как всё кончается: его место пустует в зале после антракта.
она видит щербатый партер со сцены, и ужас факта
всю её пронизывает; "вот так-то, мой свет. вот так-то".
и сидит с букетом потом у зеркала на скамье
в совершенно пустом фойе

да, вот так: человек у кафе набирает номер, и номер занят,
он стоит без пальто, и пальцы его вмерзают
в металлический корпус трубки; "что за мерзавец
там у тебя на линии?"; коготки
чиркают под лёгким - гудки; гудки

когда тебе кажется, что жизнь проходит без перемен -
на самом деле меняется всё.
раньше ты читал Есенина, Жюля Верн
а, теперь - Мацуо Басё.
если река несет - не сопротивляйся.
падаешь - так вставай с колен.
миллион поколен
ий теперь ничто, просто пыль на страницах книг.
но пускай это будет не о нас, -
а о них.

когда тебе кажется, что больше нечего, ни-чего, -
на самом деле есть многое глубже дна.
судьба - она как добрый отчим:
хочешь счастья - пожалуйста, бед - на.
есть одна стена
между тем что ты хочешь
и тем, что есть.
эта стена - страх.
и если твой стимул прочен - не бойся лезть.
если нет - нах.

когда тебе кажется, что ты себя потерял -
значит брось, отойди прочь.
раньше у тебя была музыка, был запал,
а теперь - клочь
я, остатки мечтаний, пазлики - собирал
да оставил в комнате - нечем крыть.
да, ты можешь не знать и не мочь.
но не смей - ныть.

когда тебе кажется, что ты тонешь - просто сделай вдох.
быть может, ты просто запутался в проводах.
раньше ты думал, мир не так уж плох,
а теперь - прах.
и даже в самых правильных словах есть подвох.
а во лжи - соль.

пусть в тебе наконец говорит бог,
и молчит боль.

Она висела у него над камином, та картина, и в бессонные ночи, налив себе виски, он пускался в беседы с безголовым ястребом, рассказывая ему о своей жизни. Я поэт, -говорил Винсент, - который никогда не писал стихов, живописец, не создавший ни единого полотна, любовник, никого беззаветно не любивший, короче, человек, проживающий век без цели и даже без головы.

мне восемнадцать, а чувствую, что под сорок, мой голос тих, несмел и обычно робок, читайте дочуркам сказку "Гадкий утенок", поселите надежду в их головах. я устаю, как только встаю с кровати, что-то внутри бунтуется "хватит, хватит!", мама вздыхает о жизни дурной дитяти, точки от боли массируя на висках. зеркало оскорблений наносит тонны, в парке ярко рыжеют деревьев кроны, я часто плачу. порядок оный повторяется каждый год. нет во мне искры, лишь пепелище, а в голове играет большой ветрище, Бродский, Булгаков, Паланик, Ницше иногда спасают вечером от забот. и мне не нужна никакая сводня, не одинока, всегда есть ровня, но осознав желания, на сегодня, мне нужен тот, кому могла я смотреть бы в рот. кризис ли веры, простая блажь ли, это как устать от ночного кашля, или от крика ребенка. страшно желание выспаться, не предполагающее восход

он - вертопрах, праздный дух, испорченный фрукт,
ты никогда не бери из его грязных рук,
никаких конфет, сигарет, монет,
у него за душой ни стишонка нет,
только грохот вагонов,
жевание жестких котлет
вперемешку с булкой,
старые джинсы,
колючий плед,
от него разлукой разит
за сто тысяч верст, за сто тысяч лет,
он тебя предаст, обанкротит, сведет на нет,
проиграет в карты,
в черном мешке сбросит в кювет,
а потом спокойно возьмется за свой обед.

..
да и ты, признаться, красавица хороша,
ты рыжА, а какая у рыжих девиц душа?
никакой души,
вдохновение, сонный бред,
я открою тебе очень важный секрет:
все равно его не люби,
потихоньку зарежь и не трожь,
если хоть один острозубый нож
эту черствую плоть прорежет, проткнет, пробьет,
а не то он тебе без сомненья убьет,
понемногу лишая тебя всего твоего.
будешь думать, что это все ради него одного,
а на деле, все пшик, громкий жест, самообман.

посмотри на всех тех оголтелых несчастных дам,
что мужьям сестер отдаются в пылу и пыли,
ты хотела бы чтобы они смогли
над тобой хохотать,
словно ниже их можно пасть.

..
впрочем, это такая участь, дурная масть.

вы из разного теста, но оба опасны в любви,
так что ты беги не беги, а в итоге умри,
и изволь умереть так чтоб завидно стало всем
из других нормальных, счастливых систем.

пусть ликуют, но это красивый жест,
в ромбе сердце, проткнуто пикой, над ними крест,
и паломники в белых платьях невест,
к вам как рыбы на нерест
плывут из далеких мест.