слышишь?

а жизнь меня ничему не учит -
я продолжаю упрямо верить
любому Злу, что меня приручит.
пишу поэмы о Нем в тетрадь.

он видит - я однозначно трушу,
но с первой встречи стучится в двери.
смотрю в глаза, а он -
сразу в душу.

как жаль, что я не умею лгать.

а ведь это твоя последняя жизнь, хоть сама-то себе не ври.
родилась пошвырять пожитки, друзей обнять перед рейсом.
купить себе анестетиков в дьюти-фри.
покивать смешливым индусам или корейцам.

а ведь это твоё последнее тело, одноместный крепкий скелет.
зал ожидания перед вылетом к горним кущам.
погоди, детка, ещё два-три десятка лет –
сядешь да посмеёшься со Всемогущим.

если жалеть о чем-то, то лишь о том,
что так тяжело доходишь до вечных истин.
моя новая чёлка фильтрует мир решетом,
он становится мне чуть менее ненавистен.

всё, что ещё неведомо – сядь, отведай.
всё, что с земли не видно – исследуй над.
это твоя последняя юность в конкретно этой
непростой системе координат.

легче танцуй стихом, каблуками щёлкай.
спать не давать – так целому городку.

а ещё ты такая славная с этой чёлкой.
повезёт же весной какому-то
дураку.

я коллекционирую каждый свой страх потерь –
их так много скопилось,
что можно разжечь
и греться.
почему каждый раз, выходя за дверь,
люди забывают уйти
из сердца?

ненавидишь, когда один,
всех счастливых. всех вместе взятых.
на repeat снова ставишь "queen "
и мечтаешь жить в семидесятых.
здесь не то чтобы пусто, плохо,
просто много местами фальши.
делим жизнь на "потом" и "похер "
и всё ждём, что же будет дальше.
так бывает, совсем не пишется,
что уйти бы и хлопнуть дверью.
а так хочется быть услышанным,
хоть кому-то быть нужным, верить.
все мы быстро так стали взрослыми,
стали твёрдыми, как гранит.
к матерям не идём с вопросами,
не признаемся, что болит.
здесь любовь, как пальто ненужное,
что не носишь. пора на свалку.
но когда внутри дождь ли, стужа ли,
вновь наденешь - тепло. и жалко.
знаешь, кажется, делать нечего,
всё случилось давно, до нас.
одиночество давит вечером,
смотрит зло, не отводит глаз.
может, выйти пора на улицу,
только не с кем. ведь нет того,
кто сказал бы: "харе сутулиться! "
/эти фразы важней всего/

здравствуй моя хиросима
держи чистосердечное
я буду любить тебя всю зиму
а зимы тут бесконечные

давай ни слова больше. давай молчать.
слова горчат, как истина без вина.
мой новый год на пару глотков почат,
и я не знаю, допью ли его до дна -
тебе ль не знать, что пишем о нас не мы,
и мне ль скрывать, что сотую жизнь подряд
я не хочу дожить до такой зимы,
где этот век закончится для тебя…

давай помолчим покуда внутри огонь.
в зрачках отражается версия betacam
которой снимала вечность с твою ладонь,
которой снимала будущее, и там
уже не такие праздники, и не те,
спиртные напитки, початые за строкой
я даже не знаю, как уповать на тех,
кто не научил справляться со всем самой.

— Угадывать ритм кофейного сердцебиения в табачном затменьи,
Раскладывать криво мозаику твоих отражений, ища продолженья,
Играть с перепачканной сахарной липкостью кружкой, облизывать ложку,
Не быть тебе ни сестрой, ни женой, ни подружкой, а быть понарошку…
Немногословность, но - многоточность натянута, как струна.
Жизнь, как условность, проверит на прочность в безумстве своём зима,
А мы пьем кофе, кофемания…
Учиться затаивать сбитое с толку дыханье небрежным касанием,
И не вычислять от себя до тебя расстояние, зная заранее,
Не резать нечаянно отчаянно-белые руки в своем постоянстве,
Забыть сочинять аритмично-синкопные звуки в беззвучном пространстве.
Немногословность, но - многоточность натянута, как струна.
Жизнь, как условность, проверит на прочность в безумстве своём зима,
А мы пьем кофе, кофемания…
Прощаться и не напрягаться, без суетных жестов - молчанье дороже…
Уйти, но безумно надеяться с этого места однажды продолжить,
Вот снег, и, как радужный, ветер, на нем чьи-то дети рисуют картинки:
- Прошу, нарисуйте мне сердце без оболочки и без серединки..

как я себя чувствую, хочешь знать?
как сбитая точка в системе координат.
в полости сердца - пристеночный тромб.
как оголенный нерв, пассажир метро
последний. как выдохшийся лимонад.
как лидер, что стал отщепенцем.
как жертва пари и эксперимента.
затертая операция cancel
под первым счастливым моментом.
стёртая строчка, написанная о тебе.
как заморозь в июле. оттепель
в семейный и снежный праздник.
как (не) долгожданный ник,
что в онлайне светится, дразнит
своим невниманьем. как забытые имена.
как, переживший жену и детей, старик.
как уставший бездомный. как "жди меня "
неотправленное, сохраненное в черновик.
как разбитое на два прошлое "нас". /ад-
ведь спасало то, что отныне тянет назад.
предает каждый, кто был близстоящим./
как искусственное, как настоящее
чувство, выращенное в тепличной пробирке.
как бирка - переоцененная бирка,
что не стоит своей цены.
как вино выпитое, что не пьянит
на скамейке в парке влюбленных.
как заключенный, не нарушавший законы.
как запертый один по себе кинестетик.
как приехавший в город, где не встретят,
не примут, не ждут,
турист. как жгут.
как на шее жгут.
приземлившийся парашютист.

как я себя чувствую? до сих пор интересно?как
я справляюсь с тем, с чем отвыкла бороться одна?
в месяца, что оканчиваются на мягкий знак
отрываю от себя кусок сердца- да, запакуйте.
подарю тебе. ну, не лучший подарок. разве?
я
как "Челленджер" на 73 секунде*:
экипаж проиграл. на пилоте поставлен крест.

ну, а ты?
как ты там?

будь, пожалуйста, счастлив.

ну, и я
постараюсь

без.

она сбежит вниз по самой крутой из лестниц
и выскочит прямо в тапочках на мороз.
она ему крикнет то, что давно известно,
и для поцелуя подставит замерзший нос.

и все будет так непривычно и интересно,
что кажется, люди это зовут - всерьез.

Ты свыкаешься
Носить зимой осеннюю куртку,
Кататься зайцем,
Рождаться и умирать.
Ты свыкаешься
Не быть, а казаться
И говорить «я рад вас видеть»
Людям, которым не рад.

Улыбаться, когда тебе грустно,
Быть ржавым гвоздиком в большой системе
И лететь всегда не на тот свет в темноте.
Ты давно уже спишь не с теми
И говоришь «люблю» не тем.
Ты свыкаешься.

Жить вчера, жить завтра
И никогда – сегодня,
Вот откуда эти под глазами круги,
Тебе уже не стать исследователем по динозаврам,
Водителем маршрутки
Или кем-то другим.

Ты свыкаешься врать
Что у тебя престижная работа,
(Куры не клюют – столько деньжат)
Перспективы и каждый день, что праздник,
Но на встречу с одноклассниками
Ты одолжишь дорогие брюки, туфли, пиджак
И приедешь на такси.

Ты так сильно свыкаешься
Не говорить, что действительно чувствуешь
И не чувствовать вовсе,
Иметь все, что нужно для счастья
И все же быть нищим.
Друг, у этой лодки нет весел,
Друг, в этой лодке пробито днище.

Проснись,
Этому сердцу нужен пожар.

Потому что где-то там глубоко,
На самом дне черного колодца
Маленький человек в тебе говорит,
Что ты свыкаешься.

И ему тебя очень жаль.