твоя маленька незалежність.

я до мурашек влюблена в музыку VLNY. для меня не существует более чарующего симбиоза лаунжевого голоса и простой, но безумно красивой музыки.
это треки для дождливых вечеров, когда ты завернутый в одеяло, с чашкой ромашкового чая в руке смотришь в окно и осознаёшь, какая жизнь на самом-то деле замечательная штука. и как просто найти ответы на, казалось бы, очень сложные вопросы.

Весь день плавит жара,
И через два поворота, ему на работу,
А она спит до темна,
И пишет книжки с каким-то парнишкой,
С подругами пьет по дворам,
День талый, а ей все мало,
А он взял билет в Амстердам,
И еле слышно, сказал:

Мама я улетаю навсегда

у тебя темно, у меня горит свет,
но мне всё равно
я жду ответ.
не попадая в такт пишу слова
вместо серенад
кружева.

там и не спросят,
где меня носит.

авторские песни, каверы - неважно.
этот бэнд как маленький ключик к моей большой уставшей душе.

все чаще замечаю за собой какой-то синдром "грустного клоуна".
прихожу домой, снимаю всё то, что заставляет себя почувствовать лучше, смываю мейк и стою перед зеркалом. а там совсем другой человек, абсолютно.
не тот, которого хотят видять.
позволяя себе на пару часов становиться тем, кем являюсь на самом деле натыкаюсь на непонимание. куча вопросов: а что случилось? кто обидел? что с настроением? просто начинаю понимать, что все, АБСОЛЮТНО ВСЕ вокруг ни на грамм не знают, какая я на самом деле. нет, отношение к людям искреннее, я бы не стала врать о любви или дружбе. но никто не хочет принимать то, что мне тоже бывает грустно. и плохо. так не может быть, это же непривычно и не правильно, правда?
именно такое состояние преследует сегодня. хочется уткнуться в чье-то плечо носом и чувствовать, что тебе не нужно ничего делать. тебя примут и поймут настоящую. со всеми твоими слезами, проблемами, нытьем.
сейчас даже такая мелочь - роскошь для меня. потому что все вокруг любят и знают веселую девочку, с вечными песнями, танцами, шутками, улыбками. а не то, что сейчас сидит закутаное в одеяле с тотальной безнадегой на лице и пишет то, что вряд ли доведется кому-либо прочесть.

она пахнет ладаном, и мною загадана на Рождество.
я люблю её поступь, лопатки, лохмы. курок на взвод.
я стелю ей простынь. открыты окна. я жду финал.
я всажу ей пулю, и буду проклят. я так и знал.

ничего с ней не вышло. нельзя же крышку
гроба тащить самому до своей могилы.
" забывай, а иначе верёвка с мылом".

знаю, милая. знаю, милая.

настрадалась со мной, все когти свои сточила,
об меня, ангелочек.

а теперь, значит, в рай по кочкам.

а теперь, значит, молится за меня и хочет
счастья. но в доме - гроб.
приходи ко мне в гости, смотри, терзайся.
рыдай взахлёб.

я прощу тебя.
и пущу тебе
пулю в лоб.
(с) Ананасова

знаешь, я очень сильно влюблена. влюблена в то, как круто ходить в твоих футболках и кофтах, ужасно больших по размеру. влюблена в глупые шутки, которые больше никому не дано понять. только нам. влюблена в милые смс на ночь, в которых я до сих пор бусинка и котенок. я влюблена в то, как ты всегда целовал меня в лоб, когда мне хотелось, чтобы меня пожалели. влюблена в то, как горячо с тобой спать. когда летом от этого безумно жарко, а зимой так уютно и тепло. в нашу последнюю вылазку на природу, когда все получилось не так, как нам хотелось. но я все равно сидела у тебя на коленях у костра и чувствовала себя самым счастливым человеком на земле. влюблена в те моменты, когда ты возвращался из своих поездок в Крым и Харьков. в то первое объятие при встрече, когда мурашки бегут по кожа. влюблена в то, как постоянно тебя не хватало. и как хотелось тебя. все время, когда ты был рядом. и после серьезного такого поцелуя я всегда буду влюблена в маленький цемк в щеку. влюблена в то, как ты помнил все, что я любила и не любила, хотела и не хотела. все эти детали.
я влюблена во все это. нет, не так. я искренне и горячо люблю это. всё это, но не тебя. потому что тебя в моей жизни больше нет.

раньше я везде носила с собой огромный чан со злобой. по консистенции она как чёрная кипящая смола, только пахнет не смолой, а тухлятиной и разложением.
чан мой весь покоцанный, старый, грязно-коричневого цвета и с облупившейся местами краской, потому что носила я его давно.
носила сколько себя помню, как ненужное, тягостное, но почему-то обязательное — вроде как крест или горб, если прозаичнее.
как и при каких обстоятельствах этот чан появился у меня в руках я не знаю, но знаю, что сначала он был новенький, блестящий и, вероятно, предназначался для чего-то другого.
но так уж вышло: то ли оттого, что мне не сообщили его истинное назначение, то ли оттого что я всегда делала не то, слонялась не там и не с теми — в моем чане начала появляться злоба. сначала чуть-чуть, по стеночкам, мазочками, я и внимания не обращала.
но потом её становилось больше, вот уже и дна не видно, всё слоем чёрной смолы покрыто, а вот уже чан и до середины полон.
каждая непрощённая обида, каждое замолчанное унижение, каждый несправедливый тычок — всё превращалось в тягучую чёрную субстанцию с мерзким запахом и лилось в мой чан.
он становился всё тяжелее и нести его было всё сложнее — приходилось сутулиться и волочиться медленно, еле ноги переставляя.
годы не делали меня разумнее, добрее и радостнее, и с каждым месяцем я всё чаще оставалась одна, наедине со своим потрескавшимся, булькающим злобой чаном. я не представляла, как теперь выходить к людям? с этим-то добром. но выходить надо было, и я шла.
несла его впереди себя, иногда оступалась, неосторожный шаг — и обливала встречного или рядом стоящего содержимым чана. человек кричал от обиды и боли, а я чувствовала злорадство и в то же время стыд. мол, почуял, каково мне? почуял?! но прости меня, я же вижу, как тебе больно. прости, ты ведь и не заслужил даже.
я ходила со своим чаном злобы и иногда случайно, иногда, — признаюсь, — нарочно обливала и близких, и чужих мне людей. не сильно, чуть-чуть, если бы весь чан на них опрокинула, они ведь сварились бы заживо.
а чан этот, будь он не ладен, как скатерть-самобранка работает: вроде вечером опорожнишь его до середины, а к утру он снова полон. злоба неиссякаема, потому что.
стольких людей я покалечила! многие теперь ходят в язвах, шрамах и ожогах.
так ведь нельзя было дальше, правда?
и я придумала кое-какое решение, не самое лучшее, но другого не нашлось.

я теперь раздеваюсь догола, снимаю пластыри со всех болячек и раночек, чтобы всё просмолило как следует! и сажусь в этот чан с кипящей злобой. горячо мне невыносимо, больно, слёзы катятся, но они всё равно не такие горячие, как эта клокочущая чёрная жижа. спустя время она на мне застывает и покрывает коркой. чан становится пустой, а я — чёрной и шершавой с головы до ног, не приведи Господи такое во сне увидеть. вся чёрная, только белки глаз нелепо светятся на этой черноте.
выхожу иногда на улицу, в тёмное время суток, чтобы никто не видел, но бывает встретится случайный прохожий или старый знакомый, или совсем уж беда — близкий кто. не узнают, и слава Богу, а узнают — пугаются, плачут, крестятся и пробегают мимо.
я их не виню.
я только думаю: правда хорошо ведь, что чан этот поганый теперь стоит у меня дома, и когда наполняется — только я в нём кипячусь?
и никто, никто другой больше никогда
не покалечится.

все, что мне нужно во мне от рожденья.

Одиночество. Вечное, постоянное. Нет сил. На работе, дома, в компании. Оно просто сжирает изнутри, убивает. Мне не надо быть в центре внимание, просто нужен один родной и хороший человечек, с которым тепло и уютно, которому дрверяешь сам и взамен доверяют тебе. Не могу больше. Научиться справляться с проблемами самой можно, не рассчитывать ни на кого не трудно. Но иногда просто хочется, чтобы кто-то близкий и надёжный спрятал тебя от всего этого дерьма. Очень трудно быть один на один с этим миром. Я не самодостаточна, я - зависима. И плохо, и грустно. И постепенно пустеет на душе. Наверное, так и выглядит взросление. Каждый сам за себя. Игры на выживание и все такое. Как же глупо.

для меня тепло заключается не только в ощущениях и эмоциях, но и во вкусах. в цветах. в людях. жестах. запахах. к слову, о последнем. самыми теплыми запахами, которые просто окутывают с головы до ног, для меня является запах печеных яблок с корицей. почему-то аромат такой выпечки сразу переносит меня домой, укутывает в тёплое одеяло и погружает в какой-то приятный коматоз. а ещё, запах чая с мятой или с мелисой. что-то такое, родом из детства, воспоминания о котором приятные, пряные и расплывчатые. запах ели и апельсинов - вообще классика жанра. такой праздничный запах, но в то же время добрый и тёплый. на самом деле, это очень здорово, когда из неприятных моментов и событий тебя могут спасти всего лишь нотки знакомых и родных запахов. все гораздо проще)

Есть домашние девочки, умницы хоть куда: Слушают мам, посещают уроки труда, С первого раза спокойно сдают экзамены. Или такие, как я: оторви и брось. С раннего возраста видели мир насквозь, Чтобы однажды измерить его гекзаметром. Есть хорошие девушки: фитнес, работа, дом, Расписание жизни, знакомое от и до. Никакого тебе мортидо, рефлексий и прочего. А такие, как я, умирают сто раз на дню И считают призванием в массы нести х…ю… - Извините! -…стихи, воплощенные нервным почерком. Есть прекрасные женщины. Их выбирай себе. Их укутывай в плед, защищай от житейских бед, Их на царство венчай, им заваривай чай с гибискусом. Пусть такие, как я, задыхаются от тоски. Берегись нас при встрече на улицах городских. И не верь ни единому слову, что мной написано. Миром правят достойные люди, им несть числа. Не чета наркоманам, поэтам и прочей швали, Из которой такие дьяволы прорастали, Как однажды я, безнадежная, проросла. Тема: #Жизнь@ipoetry Автор: #ВивианФламберг@ipoetry

Я брился каждый вечер, чтобы не колоть Анну щетиной, целуя ее в постели. А потом однажды ночью - она уже спала (я был где-то без нее, вернулся под утро, типичное мелкое свинство из тех, что мы себе позволяем, оправдываясь семейным положением) - взял и не побрился. Я думал, ничего страшного, она ведь и не заметит. А это значило просто, что я ее больше не люблю. Бегбедер

я, как Сет, получаю в наследство выжженную пустыню, бессонницу и горячку, тремор и тошноту. помнишь, как мы, безбожные и пустые, до беспамятства целовались на том мосту? и под нами струился старый бродяга Хапи, а Анубис шакалом скулил, обжигаясь об анк. этот мост был особенным, лучше любых проклятий и намного страшнее любых боевых фаланг. даже Цезарь не смог бы разрушить разбитый ригель. даже Цезарь не смел бы шагнуть через _этот_ Нил. мы сжимали ладони, молчали — на каждом изгибе наших жизненных линий когда-нибудь кто-нибудь жил. я, как Сет, получаю в наследство бледность и паранойю, перебитые кости, улицы, погасшие фонари. пока Нил не засох, мы чего-нибудь все же стоим. пока Ра не потух, мы во имя себя горим.

больше всего этот человек ассоциируется у меня с кружкой горячего чая, в которой я сворачиваюсь на донышке клубочком и живу. ощущение, что ты на своём месте - бесценно. мне нравится то, как велик коэффициент тепла, излучаемого этим человеком. и это не те слащавые отношения, которые видятся многим сквозь розовые очки. тут прямое попадание, когда ему не нужна ни мамочка, опекающая его, ни дочка, опекать которую необходимо ему. мы на равных, хотя я позволяют себе капризничать и чего-то требовать. всё-таки генетику за пояс не запхнешь. женщины априори капризны и с этим ничего не поделаешь. наверное, это даже хорошо, что кроме любви и заботы мы друг другу ничего дать не можем. потому что ни у меня, ни у него больше ничего нет. никто и никому не обязан, как зачастую случалось раньше. мне сейчас так по доброму грустно, что я не могу обнять до самого завтрашнего дня. грустно, потому что даже просто обнять его - это что-то особенное. как будто в раю перфекционистов: я идеально располагаюсь на своём месте. как ключ в замочной скважине. я знаю, что в то время и в том месте должна с ним находиться именно я. и никак по другому.

просто потрясающая волна неприятностей накрыла меня. здоровье, финансы, личная жизнь, успеваемость - все летит в тартарары. мне хочется спрятаться под семью одеялами и больше никогда не высовывать нос в этот омерзительный мир. уже неделю сижу дома. и планирую сидеть дальше. даже на др к бывшему не пойду. я нев силах снова наблюдать за его любовными похождениями. мой мир ограничевается чаем с малиновым вареньем, книгами Коллинз и просмотром ИП. и пусть весь мир подождет.

Ощущение того, что я все делаю правильно наконец-то возникло во мне именно тогда, когда я распрощалась с очередной своей страстью. Да, на душе достаточно скверно, но парочка камней с неё всё же свалилось. Почему? Все достаточно просто. Тяжело строить отношения с тем, кто абсолютно не желает идти на контакт, решает всё в сосбственном тесном мирке, подчиняется власти своего Эго. Сколько бы ни было чудесных моментов за эти три месяца, все они - ничто, по сравнению с тем, как я умудрялась себя изводить. Мне даже пришло в голову, что нужно себя перестроить, подточить под изгибы другого человека и только тогда всё наладится. И вот, пройдя тщательную огранку, я смотрю на это всё и вижу перед собой выжженую пустыню непонимания. Долго не хотелось обрывать последнюю тоненькую ниточку, но, как говорит преимущественная часть моих знакомых: "вы просто разного уровня". Я ничем не лучше, нет. Во мне нет столько энергии, я всё время жалею себя, не умею идти к цели, если не имею от этого выгоды. Я не такой яркий собеседник и, чаще всего, требую к себе внимания как маленький ребенок. И всё же, разница проявляется именно в отношениях. Мне необходимо тепло. Много тепла. Нет смысла в любви, если каждый сам за себя, а эти три месяца происходил именно такой файт.
Сейчас смотрю на это всё с грустью, благодарностью и маленькой долькой сожаления. Всё, что не делается - всё к лучшему. Надеюсь, это правило жизни останется неизменным и на сей раз.