Это просто Вьюи блог

Может, кофе — взрослящий напиток? Если его пьешь, становишься взрослым? Кузнечик считал, что так оно и есть. Жизнь подчинялась своим, никем не придуманным законам, одним из которых был кофе и те, кто его пил. Сначала тебе разрешают пить кофе. Потом перестают следить за тем, в котором часу ты ложишься спать. Курить никто не разрешает, но не разрешать можно по-разному. Поэтому старшие курят почти все, а из младших только один. Курящие и пьющие кофе старшие становятся очень нервными — и вот им уже разрешают превратить лекционный зал в кафе, не спать по ночам и не завтракать. А начинается все с кофе.(с)

Мне иногда хочется называть тебя "Мой Творец". Ты - скульптор, с каждым днем делал новый слепок меня. Ты - Микеланджело, Ван Гог, Дали… Зачал эскиз, сделал первые робкие мазки. Ты - Шекспир, Вишневский, Гюго. Наградил умением слышать, слушать, читать и видеть то, что закрыто остальным. То дитя, которое родилось от творчества мастера, зачастую убивает его самого. Почему тогда чувства ещё живы?

З-поміж голосів запам`ятовується той, який ти хочеш забути,
переплетеним із травою волоссям і листям на берегах
каналів, їх добре чути на мостах, коли вода відступає,
лишаючи виловлене взуття потопельників.(c)

Спит Белоснежка в хрустальном гробу.
Карлики горько рыдают, малютки.
Из незабудок веночек на лбу
И на груди незабудки.

Ворон — печальный сидит на дубу.
Спит Белоснежка в хрустальном гробу.

Плачется карлик в смешном колпаке,
Плачется: «Плохо ее берегли мы!»
Белую ленту сжимает в руке
Маленький карлик любимый.

Средний — печальный играет в трубу.
Спит Белоснежка в хрустальном гробу.

Старший у гроба стоит на часах,
Смотрит и ждет, не мелькнет ли усмешка.
Спит Белоснежка с венком в волосах,
Не оживет Белоснежка!

Ворон — печальный сидит на дубу.
Спит Белоснежка в хрустальном гробу.

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес,
Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой,
Оттого что я о тебе спою - как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,
У всех золотых знамен, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца -
Оттого что в земной ночи я вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя - замолчи!-
У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на груди персты -
О проклятие!- у тебя остаешься - ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, -
Оттого, что мир - твоя колыбель, и могила - мир!

(с) Марина Цветаева

Вижу кайф в том, чтобы сегодня - тут, а завтра - совершенно в другой точке страны.Чтобы был такой человек, с которым можно было схватиться с места, взять паспорта, да уехать, выключив телефоны, оборвав все связи. Чувство свободы.

Вижу кайф в том, чтобы сидеть просто так у камина, пить виски с вишневым соком и слушать Бетховена.Чувство стабильности.

Любите.Обнимайте.Целуйте.Главное - чувствуйте то, что внутри.

Любить или быть любимым?
Вечная дилемма. Пари.
Оставить себя невредимым
Или вывернуть изнутри?

Теряться в прекрасных мгновеньях
Или от боли лить стих?

Сидеть на чужих коленях,
Или стоять на своих..?

І я не я, і ти мені не ти.
Скриплять садів напнуті сухожилля.
Десь грає ніч на скринці самоти.
Десь виє вовк по нотах божевілля.
Бере голодну тугу — як з ножа.
Дзвенять світів обледенілі дзбани.
І виє вовк. І вулиця чужа
в замет сміється чорними зубами.
І виє вовк, ночей моїх соліст…
Заклацав холод іклами бурульок.
Вповзає вовк і тягне мерзлий хвіст,
в сузір’ї Риб вловивши кілька тюльок.
Ти, вовче, сядь. Ти на порозі ляж.
Ти розкажи свою пригоду вовчу.
А смушки скинь. Навіщо камуфляж?
Ти краще вий. А я собі помовчу.
Погрійся тут, моя нічна мано,
хоч ми із казки вибули за віком,
аж поки ранок в чорне доміно
зіграє з нами вогниками вікон.
аж поки сонце перепалить пруг
і сплачуть пітьму стріхи тонкосльозі…
Лежить овеча шкура завірюх…
І скімлить пес розумний на порозі…

солнце, моё яркое солнце

не уходи, пожалуйста

только будь со мной

будь собой

будь.

радость, моя милая радость

подари мне себя

без остатка

дари.

родной мой,

будь стеной

силой будь

веру свою

храни.

я - как мать

обнимаю тебя

я - как самый крепкий табак

и самое лучшее вино

одурманиваю

я - твой ангел

твой обелиск

молись.

и когда тихой ночью

еду в такси

по радио погоду передают

я невольно вздрагиваю,

когда в городе, что таит твою фамилию

"сегодня осадки, +6"

а в душе ведь, хоть уоль жги.

живи

родной мой

только живи.

Душа моя, ты провёл меня по стандартному лабиринту развлечений в детском парке: у входа "как никогда в жизни", а у выхода равнодушие.
Мы шли по стрелочкам, - сквозь нежность, благоговение, печаль, ревность, "пошел на хрен" и отвращение.
когда сказаны все слова,
написаны все письма,
когда вопросов не осталось
и встречи прекратились, -
прощаются все обиды,
кроме одной -
*что ж ты меня не полюбил?! *
неужели трудно было. (с)

вдихати асфальтні випари й

без виправдань ховати лікті за спиною

треба буди сильною щоб

ніхто

чуєш?

ніхто не зміг тебе скривдити

адже треба міцно триматись за руки

так міцно щоб десь

через місяць ти сказала

занадто впевнено

ти мені вже не потрібен

можеш іти собі і ходити довкола

сьогодні буде вітер не схожий

ні на кого

ти хороший

але йди

не гай часу

лягай собі у ліжко один

набери води у рот

мовчи і не вплітай

мене у свої кляті вірші!

ти віриш у це?

звичайно що ні…

ти бачиш усюди стільки фальшивок

із блефу навколо сшиті так хрестиком

як марення

ми хрестимось

хрестимось і

пестимо когось бо хочеться

як вода що просочується

між ребрами

ми ребуси

усі безсилі і кволі завжди

зажди!

я ще все не сказав

нам поменше би скиглити

і думати через раз

але ти будь сильною

тримайся міцно за руки

уже не мої

не проси

у неба дощів

не проси

я его ненавидела, чертов тупой кретин.
на него никаких нервных клеток не напастись.
он паук. он наплел уже тысячу паутин,
из которых давно уже не могу спастись.
но когда его нет, я не знаю, куда деваться
я к нему привязана чем-то сильнее любви.
постоянно кричат кругом:
«тебе, дура, пора спасаться!»
только мне без него не хватает и целой Земли.

ладно, ладно, давай не о смысле жизни, больше вообще ни о чем таком
лучше вот о том, как в подвальном баре со стробоскопом под потолком пахнет липкой самбукой и табаком
в пятницу народу всегда битком
и красивые, пьяные и не мы выбегают курить, он в ботинках, она на цыпочках, босиком
у нее в руке босоножка со сломанным каблуком
он хохочет так, что едва не давится кадыком

черт с ним, с мироустройством, все это бессилие и гнилье
расскажи мне о том, как красивые и не мы приезжают на юг, снимают себе жилье,
как старухи передают ему миски с фруктами для нее
и какое таксисты бессовестное жулье
и как тетка снимает у них во дворе с веревки свое негнущееся белье,
деревянное от крахмала
как немного им нужно, счастье мое
как мало

расскажи мне о том, как постигший важное – одинок
как у загорелых улыбки белые, как чеснок,
и про то, как первая сигарета сбивает с ног,
если ее выкурить натощак
говори со мной о простых вещах

как пропитывают влюбленных густым мерцающим веществом
и как старики хотят продышать себе пятачок в одиночестве,
как в заиндевевшем стекле автобуса,
протереть его рукавом,
говоря о мертвом как о живом

как красивые и не мы в первый раз целуют друг друга в мочки, несмелы, робки
как они подпевают радио, стоя в пробке
как несут хоронить кота в обувной коробке
как холодную куклу, в тряпке
как на юге у них звонит, а они не снимают трубки,
чтобы не говорить, тяжело дыша, «мама, все в порядке»;
как они называют будущих сыновей всякими идиотскими именами
слишком чудесные и простые,
чтоб оказаться нами

расскажи мне, мой свет, как она забирается прямо в туфлях к нему в кровать
и читает «терезу батисту, уставшую воевать»
и закатывает глаза, чтоб не зареветь
и как люди любят себя по-всякому убивать,
чтобы не мертветь

расскажи мне о том, как он носит очки без диоптрий, чтобы казаться старше,
чтобы нравиться билетёрше,
вахтёрше,
папиной секретарше,
но когда садится обедать с друзьями и предается сплетням,
он снимает их, становясь почти семнадцатилетним

расскажи мне о том, как летние фейерверки над морем вспыхивают, потрескивая
почему та одна фотография, где вы вместе, всегда нерезкая
как одна смс делается эпиграфом
долгих лет унижения; как от злости челюсти стискиваются так, словно ты алмазы в мелкую пыль дробишь ими
почему мы всегда чудовищно переигрываем,
когда нужно казаться всем остальным счастливыми,
разлюбившими

почему у всех, кто указывает нам место, пальцы вечно в слюне и сале
почему с нами говорят на любые темы,
кроме самых насущных тем
почему никакая боль все равно не оправдывается тем,
как мы точно о ней когда-нибудь написали

расскажи мне, как те, кому нечего сообщить, любят вечеринки, где много прессы
все эти актрисы
метрессы
праздные мудотрясы
жаловаться на стрессы,
решать вопросы,
наблюдать за тем, как твои кумиры обращаются в человеческую труху
расскажи мне как на духу
почему к красивым когда-то нам приросла презрительная гримаса
почему мы куски бессонного злого мяса
или лучше о тех, у мыса

вот они сидят у самого моря в обнимку,
ладони у них в песке,
и они решают, кому идти руки мыть и спускаться вниз
просить ножик у рыбаков, чтоб порезать дыню и ананас
даже пахнут они – гвоздика или анис –
совершенно не нами
значительно лучше нас.

(с) Полозкова

и если дьявол существует - так это ты

и ад - это твоя ладонь

когда горит каждая клеточка,

и в венах пульсирует кровь

когда ты настолько близко,

что кажется так далеко.

когда молчание режет сознание

тишина заполняет прошлое

ничего не вечно

любовь не вечная

лишь иллюзиями обвенчивая

сами себя

с головы до ног

сверху вниз

капилярами и жилками,

как молоко в кровавом блюдце

помешиваем смесь.

тишь да гладь вновь

воцарится

ты - мой воланд

моя морская болезнь

царь,

мой повелитель

сила моя

и слабость моя.

amen

Единственное, что мне в вас не нравится, это ваше вечное "что скажут люди". "Люди" не строят вам жизнь, а уж мою и подавно. Прежде вceгo, думайте о себе. Вы сами должны устраивать свою жизнь. Неужели вы допустите чтобы между вами и вашим желанием становилось то, что подумают другие.

© Теодор Драйзер