понимаешь, душит.

опустевшая комната: чашка, комод
и костюмчик, уснувший на стуле.
недовольная Бри,
беспокойная, ждёт;
ожидание будто бы пули.

не напишет письма, ну скорее, хотя…
разве только лишь парочку строчек,
и ответа не ждёт, ожиданье —
пустяк,
ожидание —
глупость, но впрочем…
не напишет ему. испарились года, и небольно (?), что души не вместе, навсегда потерялся любимый Адам — ни звонка, ни намёка, ни вести. непонятно зачем, непонятно за что, и надеяться, верно, не стоит.
одичалый туман, опоясанный шторм заполняют ей сердце пустое, заползают в неё только плесень и мох,
а усталое время — не лекарь.
где-то там, далеко, сине небо само так мечтает побыть человеком, чтобы только понять ощущения Бри — клекотания птиц безутешных — но ему невдомёк, что бессилье внутри и ни капли,
ни капли надежды…
но от криков устав и себя поборов, она пишет письмо невозврата. в океане любви самый минимум слов: "невозможно люблю, ты же рядом?".
он увидел письмо (милый почерк манил), захотелось ответить, но вето… ведь на небе, увы, не бывает чернил. и она не узнает ответа.

(с) Надежда Серая

по заброшенным храмам, по крепостям из песка
я ищу тебя, и нерушима моя свобода,
и дорога моя, позолоченная от свода
предрассветными бликами, выжженная слегка,
далека от дороги твоей. пересечься сможем,
лишь когда отречёмся от прошлого, прорастём
внутрь пустоши, коей вовеки не стать огнём,
как и нам не зажечься от воспоминаний тоже.

здесь конец, моя милая. нас возвращают в дом,
где нужны мы как есть, где без слов понимают, где нам
предначертано страхи доверить облезлым стенам,
где любая тоска обрастает гниющим мхом.
здесь конец, моя милая. кажется, вечен час,
когда нас возродили, когда полюбили нас,
протянули ладони, а небо далО приказ
смерти выиграть вне времени. пусть я тебя не спас,

пусть никто нас не спас, я иду сквозь гудящий мрак,
по обугленным храмам я веру свою ищу,
и молитву покорно во рту своём полощу,
с ней не страшен мне ад на земле, но мой главный враг -
это тень твоя, эхо и образ во всех углах.
я иду за тобою, и в спину мне дышит страх,
а с гнетущего свода со мной говорит Творец.
здесь конец, моя милая. наш временной конец.

(с) aquamarinel
vk.com/aquamarinel

встреть меня у метро, когда я,
перебив себе кости, пальцы, суставы рук,
оторвавшейся частью потерянного состава
выйду наземь, как из гитары звук.

встреть меня у обочины, выжми, как цедру, кожу
сняв с истертых до дырок, раны засыпь теплом.
и кивни головой: пойдем, я тебя уложу
на постель, что пропахла ландышем, тмином, хной

встреть меня у перрона, сними с моих мыслей пленку,
развенчай все тревоги стальным, добродушным "брось "
успокой во мне плач младенца и крик ребенка
аккуратно изъяв из сердца насущной неправды ложь.

уложи на брезент, теплый, как руки мамы
уложи на траву, пахнущую весной

дай мне силы понять - так надо.
сейчас так надо.
-
усади с собой рядом,
сядь, и побудь со мной

5 июня 2015, жене серебряковой

ксения никитина (с)

мне, наверное, не достать до твоих ординат.
эти оси секут изнутри и чуть-чуть извне.
буду карты калечить пальцами наугад.
интересно, куда я делась, раз не_в_себе?

у меня больше нет ни стыковок, ни нас, ни сил.
у какого-то «боже», сидящего наверху
ты с глазами дрожащими «всё хорошо» просил.
и спасибо тебе. но я всё равно не смогу.

мы сидели в тетрадных клетках и ждали май.
было холодно. в душу хлопьями падал снег.
циферблаты впивались в пальцы, и было жаль,
что мы - две шестеренки на 6 заведенных «всех».

ты впадаешь в меня на какой-нибудь точке com.
на каком-нибудь олеандровом берегу.
и не вздумай ни разу /это/ назвать стихом.
просто я по тебе так сильно, что не могу.

(с) Аня Лекс.

«я чуть не умер от нашей ссоры… я чувствовал этот упадок сил. а ей было явно всё равно.»

«я чувствовала, что сто кинжалов разрывали моё сердце. я думала, что попаду в психушку от такой истерики. мне было очень плохо, а ему было явно плевать.»

Малена Край, "последнее короткое письмо"

и он говорит, наливая вторую стопку:
" у тебя глаза такие, что можно сдохнуть,
и ты смотришь так, как-будто уже ласкаешь,
только вот почему-то ближе не подпускаешь

ты найдешь - говорит - такого, что не захочешь,
от него убегать ни днем, ни бессонной ночью,
он возьмет тебя в руки, за руку, за собой,
и полюбит тебя серьезною и смешной,
да любой, он полюбит тебя любой!"

ничего не проси –
пускай ты растеряна и тревожна,
пусть земля из-под ног уходит и меркнет разум;
потерпи, казак, пока весна привычно и осторожно
двести двадцать вольт вливает тебе подкожно, –
и тепло настолько, что даже можно,
не заходя домой,
отдать ему всё и сразу.

ничего не проси,
тем более – просто нечего;
с вами всё уже было,
хорошо, если позвонит ещё на неделе,
а тем более, видишь, какие сегодня проблемы с речью, –
ничего не проси, не порть этот чудный вечер;

разве что –
обними меня крепче,
обними меня крепче,

лучше – до характерного хруста
в шейном отделе

(с) Екатерина kaitana Михайлова

сколько раз ещё слушать про "мне бы твои печали? "
почему эта фраза засела в подкорку многим?
и врагу не желала бы взгляд отводить, встречая -
как и я - всех знакомых из "травмы" и онкологий.

у меня что ни день - то горящие избы, кони,
(у Христа не живу я за пазухой, как в елее).
и мечтаю о том лишь, чтоб кто-нибудь успокоил.
и родители жили чтоб вечно.
и не болели.

Мария Кевлина

и он понимает, что видел её любой:
как она скалит зубы и бешено рвётся в бой,
чтоб не выглядеть слабой в мире тупых амёб,
корнеплодов, столплённых в бурт.
как она замучена алчной и злой толпой
и мечтает просто побыть собой.
взять и выключить этот чудной флешмоб,
сконцентрированный в абсурд.

и он делает вывод-видимо, всё всерьёз.
что он любит: как она морщит нос,
как забавно чихает, безумно смешно поёт.
не пытаясь её менять.

даже если она, психуя, идёт в разнос,
а ведь это очень плохой прогноз,
он уверен, что сразу же всё пройдет,
стоит только её обнять.

что он видел её: без мейкапа и всю в слезах,
видел голой, усталой, с хаосом в волосах,
видел пьяной, больной, ворчащей по пустякам,
мол, по дому кругом бардак…

как весь мир утопает в бездонных её глазах,
как она ищет друга в котах и бездомных псах,
как подходит всем платьям и каблукам.
что он любит все эти "как".

как она ставит "Scorpions" на репит,
как свернувшись калачиком мирно спит
и смешно сопит, укутавшись в тёплый плед,
растворяясь в своём мирке.

как сияет, словно большой софит,
если он дарит лилии и бисквит.
как она оставляет яркий помадный след
на небритой его щеке.

как в такие моменты его пробирает ток,
а она расцветает, словно лесной цветок.
в ней задор глумливого сорванца,
как же, боже, она нежна.

у него в груди вальсирует кипяток,
сердце бьётся, как дьявольский молоток.
он легко убирает прядку с её лица,
она очень ему нужна…

её кожа нежнее, чем самый искусный шёлк.
он, целуя, шепчет: "я рад, что тебя нашёл,
каждый взгляд твой мной выучен и любим,
безгранично и горячо.

ты со мной неизменно, куда бы я там ни шёл.
ну а если мой бас рассержен, а взор тяжёл,
я хочу, чтоб ты тоже меня любым
принимала и грела, уткнувшись в моё плечо".

Эль Кеннеди

когда город плывет титаником по снегам,
а небо стегает плетью пустые дни,
то, кажется, не дотянешь до четверга,
и медленно замерзает внутри родник.

и крошится время, и валится всё из рук,
и режет глаза, так, что больно смотреть на свет,
усталость - не сон, который пройдет к утру,
ни входа, ни выхода из лабиринта нет.

минуты несутся, тускнеют вокруг цвета,
и серое небо на плечи роняет груз.
бессмысленно липкая, серая суета
обнимет так крепко, что миг и – уже без чувств.

и в мире-пустыне лишь снежные миражи,
не ясно, не четко, туманно и далеко,
и нет ничего, чтоб хотелось дышать и жить,
и нет ничего, чтоб хотелось швырнуть на кон.

но город, стихая, спасательный бросит круг,
и шепчутся мантры, снега превращая в дым,
на выдохе, вдохе, мелодией на ветру:

у меня есть ты.
у меня есть ты.

у меня
есть
ты.

(с) Елизавета Донцова

пап, ты же знаешь, я не плохая,
я не пью, не курю траву.
ты же знаешь, твоя дочь не такая,
не такая как толпы дур.

пап, ты можешь мною гордиться.
обещаю, что в люди пробьюсь.
но порой так хочу напиться,

знаешь, пап, для тебя воздержусь.

твоя дочка взрослеть начинает.
папа, ты веришь мне?

твоя дочь уехать мечтает.
рано? очень. и спора нет.

ты же будешь скучать по девчонке,
что носилась по дому вечно,
той, что портила все обои,
когда маленькой делать нечего.

той, что редко играла в куклы,
а ещё по рулить мечтала,
помогала маме на кухне-
еле-еле салат нарезала.

ты скучаешь по ней.
знаю-знаю
и бывает я тоже порой,
по девчонке той очень скучаю,
той что часто играла с тобой

В стране, в которой не знают проблем, где горизонт светел и чист, шагает мистер Джонатан Н., и шаг его легок и быстр. Здесь столько солнца, и ох, mon cher, здесь всюду любовь, любовь! А на семнадцатом этаже живет их Верховный бог. Здесь нет цветов, но зато бетон - прекраснее не найти. На месте каждого парка - дом (новейший высокий стиль). Здесь нет богатых и бедных нет, здесь равенство, общность масс. Молился богу? - да будет свет! Не молишься? - свет погас. Не ставь под сомнение законы Его (приказы, реформы, слова). Он даже не царь, он - Верховный бог. Тебе дорога голова? Здесь смотрят одно и тоже кино, единый для всех сериал, и новости все говорят одно, какой не включи канал. Газетные строчки на крыльях несут привычно приятную весть. Проблемы здесь не выносят на суд, (да разве проблемы есть?).
И вот, среди этих райских кущ, шагает Джонатан Н. Я знаю его, (вообще-то, чуть-чуть, а может - не знаю совсем). Пиджак висит на костлявых плечах, он курит, свистит под нос, и я иду следом за ним третий час, как будто не вместе, а врозь. Он пьет из фляжки нагретой вискарь, поет запрещенный рок.
''Сегодня, мой друг, живущий в тисках, я дам тебе важный урок:
когда-то, давным-давно, во времена диких веков, на этой Земле был рожден Человек, не знавший царей и богов. Он жил в утлой хижине на берегу огромной и быстрой реки. Он ел нектарин, сок стекал с его губ, пес рыжий лежал у руки. Была у него жена, и сын (насмешливый мелкий плут). Тот человек носил усы, любил свой нелегкий труд. Он мог пойти, куда захотел, поехать в любую страну. Мог сделать лук и десяток стрел, нырнуть за ракушкой ко дну. Мог сделать добро и сотворить грех, быть никем, и стать кем угодно.
А все потому, что тот человек
был
сотворен
Свободным.''

Я слушал приятеля, чуть дыша, (он, верно, сошел с ума! Заблудшая, чокнутая душа! Система - и не права!). Мы вышли к району высотных домов, правительственных жилищ. ''Вот дом, где живет наш Верховный бог. Эй, Джонатан, повернись!''. А он усмехнулся, ботинком взбив грунт: ''мой друг, мы простимся здесь''. Когда я отвлекся на пару минут, то Джонатан Н. исчез.

Ну что ж, я пошел обратно домой, устало глаза прикрыв.
Прошло минут десять, когда за спиной
взвыл ветер
и прогремел
взрыв.

*
В стране, в которой не знают проблем, где горизонт светел и чист, покоится мистер Джонатан Н., с горящей свободой внутри.
Отныне, здесь есть добро и есть грех, здесь встретишь кого угодно.
А все потому, что любой человек
рожден,
чтобы быть
Свободным.

''дорогая моя, незабвенная Анн-Мари, я пишу тебе снова, марая чернилами лист. в этот пасмурный город врезаются корабли, и по улицам темным плывет сероглазый mist. здесь глотаешь воздух и чувствуешь океан, всюду сырость и грязь, и рыбы гниющей смрад. каждый встречный прохожий хмур, каждый третий - пьян, а ночной городок и вовсе похож на Ад.
я закончил учебу, отправив диплом отцу. здесь, в убогой газете, пустые пишу статьи. наш редактор похож на озлобленную лису, а помощник его - плешивый лесной сатир. этот город прогнил, (как впрочем, и вся Земля), здесь священник пьет виски у входа в дешевый бордель. а по улицам сонным бродит безумный маньяк, убивая безжалостно, женщин и даже детей. здесь пустынно и жутко, и страшно ловить такси, тянет спрятаться в тень от желтого взгляда фар. потому и пишу тебе, милая Анн-Мари. ты - мой луч в царстве тьмы, маяк среди острых скал.
знаешь, я получил письмо неделю тому назад. твой жених богат и умен, для полсотни - свеж. я хотел бы сказать, что я очень и очень рад, но в груди скалит зубы порочный и злобный бес. я не ровня тебе, не ровня твоим деньгам. и твоей красоте, невинной и неземной. повторяю по буквам, по звукам и по слогам: ''мне обещанная станет чужой женой''.
я хочу сказать, что люблю, и что грешен, как черт. и что мне очень жаль. что мне несказанно жаль. ты прости мою слабость, и сможешь - пиши еще.

вечно верный тебе Александр.
целую. прощай''.

*
дорогая моя, безупречная Анн-Мари, (запираю в конверт неотправленное письмо), за окном расцветает удушливый розмарин, в моей маленькой комнате пасмурно и темно. ветер легким касанием гасит пламя свечи, огонек сигареты ничтожен в нависшей тьме. мои руки дрожат и сердце стучит. стучит. на ладони монетой танцует живая медь.
надеваю пиджак и делаю шаг за дверь. три квартала пешком, по каменным мостовым. может я сумасшедший? а может быть, просто зверь? укоризненно смотрит луна. выдыхаю дым. эта девушка слева, (приколота роза к груди), в шляпке цвета кармина, так поздно идет одна. она очень похожа, похожа на Анн-Мари.
между ребер танцует восторженный Сатана.

этот город прогнил, (как впрочем, и вся Земля). есть в безумии счастье. а в разуме - только ложь.
я врезаюсь затылком в блестящую ширму дождя.
захожу в подворотню.
и вынимаю нож.

Говори со мной.
Говори со мной.
Говори со мной.
Над холодными водами мира взойдет заря.
Все заблудшие корабли возвратятся к пристани,
Даже те, что навек затерялись в седых морях.
Все несказанные слова обратятся птицами,
Будет горд и стремителен царственный их полет,
Засияет надежды свет на усталых лицах, и
Тот, кто был неспособен понять, наконец, поймет.
Говори со мной. Я устала сражаться с мыслями.
Расскажи мне, как тени все время спасают свет,
Как беспомощно-хрупки порой прописные истины,
Как бессовестно врут заголовки дневных газет
И рекламные бренды, и вспышки салютных выстрелов,
И трактаты великих, и люди – глаза в глаза.
Говори со мной. Я же здесь… Я всю душу выскребла,
Докричаться пытаясь в холодно-немое «за»…
Говори, что не сбиться нам, не разбиться нам,
Говори, что для тех, кто верит, пределов нет,
И когда он вернется – она будет ждать на пристани.
Будет радость, и будет правда, и будет свет.
Обещай, что мы все это выдержим, стерпим, выстоим?

Полчаса до зари. Океаны горят внутри.

Говори со мной говори со мной говори со мной.
Где бы ни был ты. Кем бы ни был ты –
Говори…

Девочка, что же ты вечно ревешь ночами?
Дай хоть немного подсохнуть своей подушке.
Девочка, у тебя целый мир за плечами,
А ты все считаешь: относятся как к игрушке.

Девочка, что же ты режешь свои запястья?
Нож не поможет, возьми тогда лучше лезвие.
Девочка, ты обязательно встретишь счастье,
Только сначала потерпишь огромное бедствие.

Девочка, что же ты вечно сидишь в компьютере
И не находишь там для себя спасения?
Девочка, ты можешь найти себе место уютнее.
Все будет лучше, лишь наберись терпения.

Девочка, что же ты вечно не спишь ночами?
Время не тратишь, но делаешь только хуже.
Девочка, ты не поможешь себе слезами.
Каждый на этой планете кому-то нужен.