to whom it may concern

И Господь подумал: «Что-то Катька моя плоха. Сделалась суха, ко всему глуха. Хоть бывает Катька моя лиха, но большого нету за ней греха.

Я не лотерея, чтобы дарить айпод или там монитор ЖК. Даже вот мужика — днем с огнем не найдешь для нее хорошего мужика. Но Я не садист, чтобы вечно вспахивать ей дорогу, как миномет. Катерина моя не дура. Она поймет».

Катя просыпается, солнце комнату наполняет, она парит, как аэростат. Катя внезапно знает, что, если хочется быть счастливой — пора бы стать. Катя знает, что в ней и в маме — одна и та же живая нить. То, что она стареет, нельзя исправить, — но взять, обдумать и извинить. Через пару недель маме вновь у доктора отмечаться, ей лангеты срежут с обеих рук. Катя дозванивается до собственного начальства, через пару часов билеты берет на юг.

…Катя лежит с двенадцати до шести, слушает, как прибой набежал на камни — и отбежал. Катю кто-то мусолил в потной своей горсти, а теперь вдруг взял и кулак разжал. Катя разглядывает южан, плещется в лазури и синеве, смотрит на закаты и на огонь. Катю медленно гладит по голове мамина разбинтованная ладонь.

Катя думает — я, наверное, не одна, я зачем-то еще нужна. Там, где было так страшно, вдруг воцаряется совершенная тишина.

«Я усталый робот, дырявый бак. Надо быть героем, а я слабак. У меня сел голос, повыбит мех, и я не хочу быть сильнее всех. Не боец, когтями не снабжена. Я простая баба, ничья жена».

Перестала курить. Снилось сегодня: я плачу, случилось нечто страшное, ко мне подходит молодой человек, протягивает сигарету, говорит "отвлекитесь". Робко беру сигарету, недоумевая про себя, мол, на кой чёрт она мне, не курю я больше, не хочу. Держу, держу, а потом отдаю ему "спасибо, 7 лет отвлекалась, мне достаточно".

Что сие означает? Я прошла испытание?

Тео купил себе золотую цепочку, когда подписал контракт со звукозаписывающей компанией, на тот случай, что если вдруг все пойдет коту под хвост, то он смог бы сдать её обратно в магазин и получить назад свои деньги.

Это гениально, как минимум за это Хатчкрафта нужно любить.

Всё чаще смотрю в зеркало и задаюсь вопросом: почему вот это - я? Почему? Почему именно это лицо и это тело? Почему именно такие глаза, такой нос, такие скулы, такой цвет волос, такой тип фигуры, такой размер ноги, такой рост? Почему не другое? Почему это? А будь что-нибудь одно иначе, как бы было? Будь я не шатенкой, а блондинкой всю жизнь, как бы было? Или будь я на пять сантиметров выше, как бы было?

Словно я перескочила через детское апочемунебоголубое, а компенсацию запрашиваю сейчас.

Через три с половиной недели мне 21, а я в зеркале себя не узнаю. Хочется кем-то другим быть, а жизнь вывернуть наизнанку. Зачем? Зачем-то.

…мачты лодок, серебро парашюта, Мэгз смеётся, розовое небо, Бити с трезубцем, Энни в подвенечном платье, волны разбивающиеся о камни… И затем все заканчивается.

Как здорово - встать посреди ночи после увиденного тревожного сна, пойти на кухню, отрезать ломоть мягкого белого хлеба, сесть у окошка, жевать и запивать молоком.

Как здорово. Как просто. Как в детстве.

Есть в жизни минуты и ощущения, которые хочется превратить в какие-нибудь вещи, убрать в коробочку, а потом, когда становится совсем худо, доставать их и проживать душой заново.

У меня это будут колечки, я люблю колечки.

Колечко Раз. Хрущёвка, перовская квартира, третий этаж. Зима, за окном валит снег хлопьями, пять утра. Тихо-тихо, тикают только часы с кукушкой, гудит старый холодильник да чайник на плите свистит. Все спят, поэтому свет не включаешь. Горят только гирлянды над подоконником(мы с дедушкой в этом смысле очень понимаем друг дружку: он снабжает меня гирляндами, а я выбираю подходящие места для них на обеих квартирах). Сидишь на крохотной кухне за крохотным столом в огромных размеров футболке и шерстяных носках и любуешься миганием огоньков. Может показаться, что никого в мире больше не существует. Что везде теперь такое тихое спокойствие. Что время остановилось, а кукующая птица в комнате - это так, глупости. Времени нет. Ничего нет. Есть только ты, твоя семья, эта кружка в твоих руках и этот момент. И больше ничего не надо.

Колечко Два. Лето, дача, август. Четыре часа дня. Пару дней назад тебе сообщили что-то, что очень тебя обеспокоило и опечалило. Сердце не может найти себе места. На столе - отобранная бутылка коньяка. В другой комнате на полную громкость работает телевизор, который никто не смотрит. Делаешь первый яблочный пирог в году, но всё валится из рук. Буквально всё. Ничего не выходит. Начинаешь хныкать, прямо как ребёночек, но резко останавливаешься. Делаешь себе целую кастрюлю теста, чудесного, мягкого теста, садишься на террасе, начинаешь его поедать и, щурясь, смотришь на птиц и небо. Всё внутри тебя - в напряжении, но с ноткой облегчения, как земля, готовая принять дождь.

Колечко Три. Пасха. Дом полон: мама, отчим, сестра и ты. Кипятится чайник, мама разрезает кулич(с фигурками цыпляток), каждый выбирает себе по два яйца из миски. Начинаются бои, в которых, по большей части, выигрывал отчим(только сейчас вспоминаю, с каким холодом мама смотрела на него уже тогда), а затем разливается по кружкам чай, мешаем друг другу сахар и сонно поедаем кулич. На мгновение вся эта компания на одно утро может показаться идеальной семьёй из какой-нибудь рекламы, если убрать с фона пустой холодильник, обшарпанные стены, пожелтевший от многолетнего сигаретного дыма потолок и одежду, сушащуюся на верёвках. Но лишь на мгновение. Случайно промелькнёт мысль "авотбытакбыловсегда", но отгоняешь её, потому что так никогда больше не будет. И так действительно никогда больше не было.

Колечко Четыре. До Нового года - 27 часов. Тем не менее уже за окном песни и бьют салют. Смотришь по телевизору Стиляг, стругаешь слоёный салат с рыбой и пьёшь сангрию. Буквально пару часов назад помирилась с близким другом после трёх месяцев молчания и пришла к мысли "прошлое прошло, будущее недалеко, а настоящее прекрасно". Куда-то спешишь душой, от этого быстрее режешь морковь, подпеваешь песням из фильма во весь почти голос. Всё впервые за этот отвратительный год хорошо. Действительно хорошо. Хо-ро-шо! Хочется любить всех бесконечно и верить, что всему положительному только-только суждено произойти(утверждение ложно).

Колечко Пять. Конец ноября, день рождения сестры. Пахнет мандаринами, на столе стоят маленькие розочки, в холодильнике - шоколадный торт, приготовленный мамой, и бутылка гранатового вина. Мы ждём, когда ребёнок прийдёт из гостей. Сидишь на кухне, поедаешь мандаринки, совсем как семечки, смотришь Холмса с Петренко. Струнки души взбудоражены, сейчас ты - мешок восторга. Холмс жив, брат у него - близнец, а сестре сегодня 13. А тебе никогда не было 13, тебя не существует.

Колечко Шесть. Май, понедельник, шесть утра. На столе красивый букет цветов и два пустых липких бокала. Под столом - две бутылки вина и одна ликёра. Тебе к первой паре, а ты, ещё не совсем трезвая, сидишь на кухне и от резкого яркого света за окном щуришь глаза. Очередной голодный день, очередной день головной боли. Лицо опухшее, в желудке поселился червь, который требует жидкости, но ты всё равно улыбаешься, будто знаешь, что ничего плохого больше не будет(утверждение ложно). На струнках души играет лёгкий весенний ветерок перемен, которые так и не настали.

Колечко Семь. Среда, но кажется, что четверг(мы всегда приезжали сюда в четверг, ба, как ты забыла?). С утра пораньше едем туда, где тихо абсолютно всегда. Тут пусто, местами заброшено, отчего страшно и жутко грустно. Венки, опавшие листья, конфеты, печенье, коньяк. Листья собираешь настолько тщательно, насколько возможно. "Ба, это я отрабатываю. За и для них отрабатываю. Они тоже красоту любят. Пусть порадуются". Здравствуй, дорогая МА. Хочу к тебе, но не принимаешь. Пожалуйста, возьми к себе, а. Молодая, но как старая. Я плащ чёрный и косу жду, как друга из прошлой жизни. Мне не страшно, пусть идёт, но быть обязательно с тобой хочу. Когда рядом с ней - не страшно, не грустно, не одиноко. Спокойно. Так бы и сидеть день и ночь напротив креста. Обещаешь: "я приду ещё". Думаешь, что приедешь летом, но не приезжаешь. Брехушка.

Колечко Восемь. Август, но по ощущениям ноябрь. Холодно, что аж до костей пробирает. Одиннадцать утра. Сквозь тучки иногда пробивается солнышко, освещая крыльцо. За калиткой бегают козы и маленькие дети. Господи, как они бегают, холод такой! Стоишь около газовой плиты в огромном свитере с чужого плеча и греешься от сковородки, на которой пекутся яблочные оладушки. А перед тем яблоки собирала под дождём. Мысль одна: "как же я устала, хочу перестать быть на неделю". Сестра пугает неожиданным появлением из комнаты. Сонная, мятая, взлохмаченная, длинная и худая - улыбается, смотрит в сковородку, нюхает, блаженно кладёт голову тебе на плечо, обнимает со спины, кивает на приказ умываться. Дрожит от холода, садится за стол, пробует оладушек и сразу кладёт себе в тарелку дополнительно штук пять. Иногда ты очень любишь её.

Колечко Девять. Июнь. Полночь, пионерский лагерь, факельное шествие. Играет победный марш, бьют салют над головой, по краям главной дороги строем идут ребята из старших отрядов с факелами, освещая дорогу идущим. Ты плетёшься где-то между отрядами наобум, не осознавая, куда, зачем и где ты идёшь. Идёшь и плачешь, будто твои слёзы смогут смыть кровь более чем двадцати миллионов человек. От слёз тяжело дышать, но остановиться трудно. В душе - что? Восторг? Гордость? Скорбь? Тебе больно, что невинные люди умирали и умирают до сих пор, но ты ничего изменить не в состоянии, ты просто атом. Глубокий вдох, шаг вперёд, ты живёшь. Но лучше бы нет.

Колечко Десять. Зима. Очень холодно, а в лицо бьёт мелкий снег, который потом прекращается. Тихо, даже машины почти не показываются, несмотря на то, что семь вечера. Возвращаешься домой с новеньким паспортом, где тебе перепутали имя - ты стала героиней Трёх сестёр, мои поздравления. Даже Чехов тебе говорит, что счастья тебе не видать. "Мозг высох, похудела, подурнела, постарела, и ничего, ничего, никакого удовлетворения, а время идёт, и всё кажется, что уходишь от настоящей прекрасной жизни, уходишь всё дальше и дальше, в какую-то пропасть". Ирония судьбы. По дороге домой молодой человек попросил зажигалку, хотел познакомиться, но ты отказалась. Глупая. В сумке - клюква в сахаре, такая любимая и долгожданная. Вокруг разруха, а за щекой - кисло-сладкий шарик, и отчего-то вдруг на душе радостно по-детски так.

Вот вам моё любезное лицо, хоть вы и не просили.

Тут такая ситуация складывается, что даже смешно чуточку. Повсюду трагедии, разбитые и не очень сердца, любовь и свадьбы, ссоры и разводы, первые беременности, анальная кара из-за дипломов, а я КУБИК РУБИКА СОБРАЛА!!! Нет, представляете? СОБРАЛА КУБИК РУБИКА! Впервые за свои двадцать лет сама взяла и собрала!

Каа верно говорит, что я никогда не повзрослею.

Вот Элджернон обнаружил, что двигается по незнакомой тропинке, остановился. Действия его стали хаотичными: старт, пауза, поворот назад, еще поворот, снова вперед… и так до тех пор, пока он не оказался в тупике и легкий электрический удар не оповестил его об ошибке. Он забегал кругами, издавая похожий на скрип граммофонной иглы писк, потом начал бросаться на стену лабиринта, снова и снова, подпрыгивая вверх, падая и снова прыгая. Дважды ему удавалось зацепиться коготками за проволочную сетку, прикрывавшую лабиринт сверху, и оба раза он, громко вереща, срывался. Наконец он прекратил тщетные попытки и свернулся в маленький, тугой комочек.

Я - мышонок Элджернон. Долгое время я бегала по лабиринту, зная все пути, повороты и ухищрения, но теперь моя душа покрылась налётом ужаса, потому что повсюду хаос. Внутри меня - лягушатник. Там нет ничего, пустота, всё можно разглядеть, не заходя внутрь, песчаное дно вполне возможно увидеть с берега. Но то ложь. Песчаное дно превратилось в зыбучий песок, если наступить - поглотит с т р а х . Я бьюсь на грани между желанием поглощать и желанием отдавать. Кровь бежит с немыслимой скоростью, говоря всему телу "быстрей, быстрей, быстрей, быстрей". Ничего не успеваю. Дыхание сбивается, глаза не закрываются от ужаса опоздания жить, бегаю кругами и меня разбивает в конвульсиях об стены лабиринта. Я злюсь, веду себя неадекватно, пищу и дёргаюсь.

Мне кажется, ещё немного, и я свернусь в комочек.

Сентябрь, по всей видимости, стал месяцем опрометчивых поступков. Уйти домой к человеку, по которому Птица вздыхает шесть лет? Ага. Уехать на другой край города, не предупредив подругу, с которой договаривались встретиться, ради часов наблюдения за Д и Каа? Это я, да, смогла. Насесть Д на нервы своими просьбами "прошу, найди время для меня", зная, что это выглядит как навязывание, а он хочет быть с Каа? Я в этом стала гуру.

Мне кажется, будто я - не я, будто это всё происходит не со мной, будто я стала малолетней дурой, что не может связать цепь событий должным образом. В погоне за человеком, которого люблю(люблю ли?), я становлюсь неадекватной. Невменяемой. Шарики за ролики. Идиотка. И всё распадается, сыпется, опадает пеплом. Я даже уже не думаю, а стоит ли всё это того. Я не думаю ни о чём. Отче, дай мне немного мозгов и смирения.

Прости меня, Господи, ибо ведаю, что творю, проклинаю зарю, нещадно горю. Понимаю. Много взял на себя, бунтарь хуев. Господи, забери всё. Оставь лишь немного вина и поцелуев.