Это просто Вьюи блог

Ты — принцесса из царства не светского,

Он — твой рыцарь, готовый на всё…

О, как много в вас милого, детского,

Как понятно мне счастье твоё!

В светлой чаще берёз, где просветами

Голубеет сквозь листья вода,

Хорошо обменяться ответами,

Хорошо быть принцессой. О, да!

Тихим вечером, медленно тающим,

Там, где сосны, болото и мхи,

Хорошо над костром догорающим

Говорить о закате стихи;

Возвращаться опасной дорогою

С соучастницей вечной — луной,

Быть принцессой лукавой и строгою

Лунной ночью, дорогой лесной.

Наслаждайтесь весенними звонами,

Милый рыцарь, влюблённый, как паж,

И принцесса с глазами зелёными, —

Этот миг, он короткий, но ваш!

Не смущайтесь словами нетвёрдыми!

Знайте: молодость, ветер — одно!

Вы сошлись и расстанетесь гордыми,

Если чаши завидится дно.

Хорошо быть красивыми, быстрыми

И, кострами дразня темноту,

Любоваться безумными искрами,

И как искры сгореть — на лету!

Я больше не хочу искать никого, кто меня полюбит.Не хочу больше бояться.Или убивать. Я не хочу больше убивать. Не хочу быть одной. Ничего больше не хочу. Мне не нужна причина, чтобы убить себя. Мне нужна причина, чтобы не делать этого. . . . . . а такой причины нет.

Притча, над которой стоит задуматься.

На задворках Вселенной находится один магазинчик. Вывески на магазине нет уже давно, её когда-то унесло космическим ураганом, а новую хозяин не стал прибивать, потому, что каждый местный житель и так знал, что магазин продаёт желания. Ассортимент магазина был огромен: здесь можно было купить практически всё.

Огромные яхты, квартиры, замужество, пост вице-президента корпорации, деньги, детей, любимую работу, большую грудь, победу в конкурсе, большие машины, футбольные клубы, власть, успех, колечки с бриллиантами и многое-многое другое. Не продавались только жизнь и смерть (этим занимался головной офис, который находился в другой Галактике).

Каждый пришедший в магазин (а есть ведь и такие желающие, которые ни разу не зашли в магазин, а остались сидеть на своей попе и желать) в первую очередь узнавал цену своего желания. Цены были разные.

Например, любимая работа стоила отказа от стабильности и предсказуемости, готовности самостоятельно планировать и структурировать свою жизнь, веры в собственные силы и разрешения себе работать там, где нравится, а не там, где надо.

Власть стоила чуть больше: надо было отказаться от некоторых своих убеждений, уметь всему находить рациональное объяснение, уметь отказывать другим, знать себе цену (и она должна быть достаточно высокой), разрешать себе говорить «Я», заявлять о себе, несмотря на одобрение или неодобрение окружающих.

Некоторые цены казались странными. Замужество можно было получить практически даром, а вот счастливая жизнь стоила дорого — персональная ответственность за собственное счастье, умение получать удовольствие от жизни, знание своих желаний, отказ от стремления соответствовать окружающим, небольшое чувство вины, умение ценить то, что есть, разрешение себе быть счастливой, осознание собственной ценности и значимости, отказ от бонусов «жертвы», риск потерять некоторых друзей и знакомых.

Не каждый пришедший в магазин был готов сразу купить желание. Некоторые, увидев цену, сразу разворачивались и уходили. Другие долго стояли в задумчивости, пересчитывая наличность, и размышляя где бы достать ещё средств. Кто-то начинал жаловаться на слишком высокие цены и просил у хозяина скидку или спрашивал когда будет распродажа.

А были и такие, которые доставали из кармана свои сбережения и получали заветное желание, завёрнутое в красивую, шуршащую бумагу. На счастливчиков завистливо смотрели другие покупатели, перешептываясь между собой о том, что, наверное, хозяин магазина их знакомый и желание досталось им просто так, без всякого труда.

Хозяину магазина часто предлагали снизить цены, чтобы увеличить количество покупателей. Но он всегда отказывался, говоря, что от этого будет страдать качество желаний.

Когда у хозяина спрашивали, не боится ли он разориться, то он качал головой и отвечал, что во все времена будут находиться смельчаки, которые готовы рисковать и менять свою жизнь, отказываться от привычной и предсказуемой жизни, способные поверить в себя и в свои желания, имеющие силы и средства для того, чтобы оплатить исполнение своих желаний.

P.S. На двери магазина висит объявление: «Если твоё желание не исполняется, значит, оно ещё не оплачено».

Источник: https://www.adme.ru/svoboda-psihologiya/cena-zhelaniya-772460/

Можно обнимать, а можно уклониться от объятий. Можно разбросать камни, а можно бережно собрать их и раздать, чтобы хватило каждому. Главное: не упустить момент, когда следует начать это делать. А то может случиться, что твои камни окажутся никому не нужны…

Пить по ночам нельзя. Петь по ночам нельзя. И танцевать без музыки тоже почти нельзя.
Можно смотреть в окно. Можно смотреть кино. Можно глаза зажмуривать, только внутри темно.
Пить по ночам нельзя. Будешь потом рыдать. Только уткнуться некуда, кроме как в свой рукав.
Есть по ночам нельзя. Всяческая еда, не принося спокойствия, переползет в бока.
Петь по ночам нельзя. Нот-то нет в темноте. Ноты - на то и ноты, чтоб избегать темнот.
Ты тут поешь-поешь, ноты не те, не те, да и слова не те, если не мимо нот.
И танцевать нельзя. Снизу соседи спят. Сверху соседей нет. Сбоку соседи есть.
Вот и сиди, сиди. Весь с головы до пят тихий, простой, пустой - даже не факт, что весь.
Быть по ночам нельзя. Воздух вокруг таков, что раствориться проще, чем не раствориться там.
Можно слушать. Сверчок. Четкий стук каблуков где-то по площади. Можно гладить кота.
Можно задернуть ночь. Можно огонь зажечь. Слушать, как лифт ползет, крадучись, к этажу.
Слушать, как гулкий ветер перебирает жесть, как потирает лапки древоточащий жук.
Можно гладить кота. Можно гладить белье. Можно взбивать подушку, нет, не мычащим "ты".
Можно смотреть в окно. Кто-то в ночи поет. Кто-то тоже боится, видимо, темноты.
Мама твердила: "Спи". Или придет Кащей. Бука, Баба Яга, Оле и Олин брат.
Я собрала рюкзак, полный нужных вещей, если что, расскажу, что я решила брать.
Спать по ночам нельзя. Трижды налево сплюнь. Если уснешь - не вынырнешь, слишком там хорошо.
Я собрала рюкзак. Я по ночам не сплю. Двадцать два года жду, чтобы хоть кто пришел.

Во дворе школы учитель прощается с учениками. Он объясняет им, что едет далеко-далеко. Куда, спрашивают ученики. Далеко-далеко. Я наблюдаю эту сцену, стоя чуть в стороне. Внезапно школьный сторож трогает меня за плечо, я оборачиваюсь. Что вы здесь делаете, говорит сторож, школа закрывается. Я хочу сказать учителю несколько слов перед тем, как он навсегда уедет отсюда. Что вы, говорит сторож, учитель уже не здесь. Я смотрю туда, где только что видел учителя, окруженного детьми; там никого нет. Он едет на поезде, говорит сторож, железная дорога пролегает через тайгу, в которой пожар. Но учитель спасется? – спрашиваю я сторожа. Это мы узнаем минут через двадцать, отвечает тот. Я смотрю на школьные стены – недавно, клянусь, они казались белыми и новыми, а теперь пожелтели, потрескались, кое-где осыпалась штукатурка. Он спасен, говорит сторож, но машинист погиб.

Проблема у меня, строго говоря, одна: очень уж достали причинно-следственные связи. Надоело, что одни события вполне закономерно проистекают из других. А другие — из третьих. Даже если не очень явно, докопаться все равно можно.

<….>

Я искренне не понимаю, какого черта мне нужно просыпаться, скажем, в Москве, скажем, 26 мая — лишь потому, что я ложусь спать 25 мая в этой самой Москве? Проснуться 8 августа 1978 года на Аляске или, предположим, 14 апреля в Белграде было бы — не скажу, что приятно, но, по крайней мере, не столь безнадежно.

Эта книга посвящается Бориске,

чье имя все время напоминает мне, что в годы дошкольного детства был у нас во дворе такой стишок:

Прямо, прямо, прямо,

там большая яма.

В яме той сидит Борис,

повелитель дохлых крыс.

А вслед за стишком я вспоминаю, что однажды мы пошли этого Бориса искать.

Нас было человек пять, отважных. Как и положено в детстве, мы много чего боялись, но ежедневно ходили навстречу своим страхам, как будто ничего особенного в этом нет. Нормальный детский способ существования.

И вот мы вдруг решили, что, если идти все время прямо, мы эту яму с Борисом обязательно найдем.

Решили и пошли сразу же. Прямо.

Шли довольно долго, поскольку двор наш плавно переходил в пустырь вполне, по нашим тогдашним масштабам, бесконечный.

И вдруг откуда ни возьмись нам навстречу выворачивает ВЗРОСЛЫЙ МУЖИК!

Мы, не сговариваясь, развернулись и с визгом убежали.

Особо этот случай мы, кажется, не обсуждали, но всем участникам экспедиции был понятен масштаб катастрофы: Борис выбрался из ямы!

И по сей день, между прочим, бродит среди нас.

не люблю пауков, но эти такие клааассные… ;)

В 1988 году немецкий автоконцерн Volkswagen и журнал Time обратились к известным мыслителям того времени с просьбой написать пару слов людям, которые будут жить в 2088 году. Среди тех, кто согласился обратиться с посланием к будущим поколениям, был и писатель-сатирик Курт Воннегут. Его письмо звучит актуально уже сегодня.

Дамы и господа 2088 года:

Предполагается, что вы выслушаете слова мудрости из прошлого, которые некоторые из нас, живущие в XX веке, отправят вам в будущее. Помните совет, который дал Полоний из шекспировского «Гамлета»: «Всего превыше верен будь себе»? Или, хотя бы напутствие Ионна Богослова: «Убойтесь Бога и воздайте ему славу, ибо наступил час его»? Лучший совет из моей эпохи вам и вообще всем в любые времена, думаю, это молитва, которую впервые использовали алкоголики, надеявшиеся больше никогда не пить: «Боже, дай мне душевный покой принять то, что я не в силах изменить, силу изменить то, что я могу, и мудрость, чтобы отличить одно от другого» .

В наш век, в отличие от прочих, слова мудрости не давались даром, я думаю, потому, что мы были первыми, кто получил достоверную информацию о положении человечества: сколько нас, сколько еды мы можем вырастить и собрать, как быстро мы размножаемся, отчего болеем, что нас убивает, сколько вреда мы наносим воздуху, воде и почве, от которых зависит большинство форм жизни, как жестока и безжалостна бывает природа, и т.д. и т.п. Думаете, легко сыпать мудростями направо и налево, когда вокруг столько плохих новостей?

Для меня самым оглушающим известием стало то, что Природа не бережет себя сама. Ей не нужна наша помощь, чтобы развалить планету на части и собрать ее снова по-другому, но не с точки зрения улучшения жизни живых существ. Она поджигает леса разрядами молнии. Заливает пахотные земли потоками лавы, уничтожая все живое гораздо эффективнее, чем огромные городские паркинги. В прошлом она протащила огромные ледники с Северного Полюса, навеки изменив ландшафт Европы, Азии и Северной Америки. И нет причин полагать, что она не сделает это снова когда-нибудь. В этот самый момент она уже превращает африканские заповедники в пустыни, сметает города приливными волнами, а однажды обрушит на наши головы добела раскаленные камни из космоса. Она может не только в мгновение ока уничтожить все живое, но и осушить океаны, и утопить континенты. Если люди думают, что Природа — их друг, тогда им точно не нужно никакого другого врага .

И да, вы люди, живущие через сто лет, должны точно знать, а ваши внуки будут знать это еще лучше: Природа — безжалостна, когда дело доходит до процентного соотношения количества жизни в конкретно заданном месте и времени с количеством доступного пропитания. Так что Вы и Природа будете делать с перенаселением? Сейчас в 1988, мы подобны новому типу ледника — теплокровного и разумного, безостановочного в том, чтобы пожирать все вокруг себя, заниматься любовью, увеличиваться и погребать все под собой.

Хорошенько подумав, я даже предположить не могу, что Вы и Природа сможете справиться с таким большим количеством людей и таким малым запасом продовольствия.

Следующая безумная идея, которую я хочу вам предложить: может, стоит послать водородные бомбы на головы друг дружке, чтобы, наконец занять наши умы гораздо более глубокой проблемой — насколько Природа будет жестока по отношению к нам, будучи, по сути своей, Природой?

Теперь, когда мы можем обсудить создавшийся хаос, надеюсь, вы уже перестали выбирать плачевно невежественных оптимистов на руководящие должности. Они были относительно полезны лишь тогда, когда никто и понятия не имел, к чему приведет их неуемный оптимизм — то есть последние семь миллионов лет. В мое время они стали настоящей катастрофой, руководящей институтами со сложными названиями, которые, якобы делают какую-то работу.

Сегодня нам нужны правители, которые не станут обещать скорую и окончательную победу над Природой, благодаря непрошибаемому упорству, так свойственному нам сейчас, а те, кто разумно и мужественно признают, что нам нужно капитулировать перед Природой в самые разумные сроки:

• Сократить и стабилизировать размер популяции человечества.
• Перестать отравлять воздух, воду и почву.
• Перестать готовиться к войне и начать уже решать настоящие проблемы.
• Учить своих детей и себя самих, как жить на маленькой планете и постараться не убить ее.
• Перестать думать, что наука может решить любую проблему, если вложить в нее триллионы долларов.
• Перестать думать, что c вашими внуками все будет в порядке, вне зависимости от того, насколько бессмысленны и разрушительны вы были, только потому, что в будущем они смогут полететь на большом космическом корабле на новые, более удобные планеты. Потому что это, мягко говоря, очень глупо.

И так далее, и тому подобное.

Почему я так пессимистично настроен по поводу жизни через сто лет? Наверное, потому, что я провел слишком много времени с учеными и слишком мало — с теми, кто пишет речи для политиков. Насколько мне известно, даже бомжи и бомжихи в 2088 году будут иметь собственные вертолеты или ракеты. Никому не придется выходить из дома, даже для того, чтобы отправиться на учебу или работу, не говоря уже о том, чтобы просто перестать смотреть телевизор. Все будут днями напролет сидеть, подключенные к мировым компьютерным терминалам, и посасывать апельсиновый сок через трубочку, как космонавты.

C приветом,
Курт Воннегут

Постоянно спутываются провода от наушников? Можно хранить их в коробочке из-под кассеты — и проблема возникать не будет!

Иногда мне становится нестерпимо грустно, но в целом жизнь течет своим чередом.