гетеронеприспособленность

Однажды я стояла напротив аквариума с живой рыбой в магазине, знаете ведь – во многих супермаркетах сейчас есть отдел «живая рыба». Разная – осетра, сомы, большие толстолобики, все они плавают в мутной воде, некоторые уже вверх брюхом. И вспомнилась мне одна вещь. В каком-то европейском ТЦ гринписовцы устроили жесткую акцию – выставили клетку с кричащими молочными ягнятами и поросятами в мясном отделе, по типу того, как можно реально выбрать рыбину сейчас, «предлагалось» выбрать животное, которое при тебе забьют и разделают. Акция, конечно же, вызвала резонанс, опять гринпис сыграл всем на нервах, ну разве можно вот так демонстративно показывать реальные вещи, моральный ущерб и прочее бла бла. То есть людям действительно было жаль этих животных.

И вот я стою перед аквариумом и думаю – ну почему же тогда ягненка-теленка жалко, а рыбку нет? Почему никто не падает в обморок в рыбном отделе и не требует убрать аквариумы?

Я нашла ответ на этот вопрос. Дело в том, что человеческий организм очень резко реагирует на плач или крик. Это напрямую связано с инстинктом выживания и сохранения потомства. Женщина, слышащая плач, инстинктивно пытается успокоить, пожалеть. У мужчины, который слышит крик ребенка, подсознательно срабатывает реакция на опасность, что выражается в желании защитить, помочь.

Крик страха или жалобный крик, как людской, так и крик животного, выступает сильным раздражителем. Слушать его не комфортно. Он вызывает у взрослого человека ряд физиологических реакций - учащенное сердцебиение, увеличение силы хватки и резкое повышение давления. Это сигнал к действию - если рядом кто-то плачет, просит своим криком о помощи, хочется его успокоить, утешить. Его жалко.

А рыбку – не жалко. Она ведь молчит.

у этого друга есть свой друг. и у этого. а этот тебе не совсем даже друг, но и у него есть кто-то свой. и так все время. а хочется кого-то родного. чтобы тебя разбудили ночью, а ты, не открыв глаза, уже знаешь что ответить. человек, который твой. [а в детских анкетах на вопрос "самый лучший друг" я отвечала "мама"]

помнить человека с тех пор, как вы сидели вместе за школьной партой.

и взглянуть на него сейчас.

где твоя улыбка, друг? куда пропали все твои мечты? кто нашептал тебе на ухо те ценности, ради которых сейчас ты существуешь?

твоя яркая душа тускнеет в четырех стенах той жизни, в которую ты загнал себя. твой талант (я ведь помню, помню все твои рисунки) умирает с каждым днем.

ты не тот человек, который сейчас явился передо мной.

нам с детства врали и продолжают врать, что изменить мир вокруг себя невозможно.

борись за самого себя.

мой маленький рубеж почти в четверть века пройден.

декорации заметно претерпели изменения. вместо снега меня окружают пальмы, автобусы прочно сменились на мопеды, а за уши дергают совсем другие люди.

22 ноября в хабаровске всегда выпадал снег.

22 ноября поехать на самую высокую точку острова и глазеть на море. возможно ли это?

нет романтики в скайпе.

километры не ломают ничего. они лишь позволяют взглянуть с другой стороны, насколько ты ценишь человека. насколько он нужен тебе.

я не хочу дразнить себя образами на мониторе.

я твержу себе это.

Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
подышать свежим воздухом, веющим с океана.
Закат догорал в партере китайским веером,
и туча клубилась, как крышка концертного фортепьяно.

Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
и, судя по письмам, чудовищно поглупела.

Теперь тебя видят в церквях в провинции и в метрополии
на панихидах по общим друзьям, идущих теперь сплошною
чередой; и я рад, что на свете есть расстоянья более
немыслимые, чем между тобой и мною.

Не пойми меня дурно. С твоим голосом, телом, именем
ничего уже больше не связано; никто их не уничтожил,
но забыть одну жизнь — человеку нужна, как минимум,
еще одна жизнь. И я эту долю прожил.

Повезло и тебе: где еще, кроме разве что фотографии,
ты пребудешь всегда без морщин, молода, весела, глумлива?
Ибо время, столкнувшись с памятью, узнает о своем бесправии.
Я курю в темноте и вдыхаю гнилье отлива.

можно влюбиться в человека за его глаза, улыбку. ты можешь бесконечно любоваться его красотой, но ты так и не узнаешь, о чем он думает, засыпая.

осознавать, что ты понял только сейчас о том, что тебе говорили год, два назад.

только сейчас ты сам дошел до этого.

и кажется стыдным то, что ты не слышал. и не понимал.

я давлюсь собственными мечтами, засыпая под the xx.

ощущение спящего тела и бодрствующей души. как придти под наркозом в себя. и не понимать, но чувствовать многое одновременно.

можно бесконечно менять квартиры, страны, чай в кружке, музыку в плеере. ты можешь даже поменять человека.

ты не будешь чувствовать его физически.

но твоя проклятая неспящая голова будет помнить.

как ты можешь вспомнить цвета осени в любой момент, так ты будешь помнить цвет глаз.

почему нельзя менять воспоминания на красивые вещи?

разделяют не города, поезда и советские верхние полки,
не знаки оффлайна, не разные в связке ключи.
это когда от разговоров до полночи и без умолку,
остается тихое "я устал, пожалуйста, помолчим? "
и простившись в бою, никогда не надеясь на встречи, но
возвратившись без ран, быть прощаньем навек изувеченным.
каждый луч в этом северном царстве - самый глубокий шрам,
но твоему теплу, знаешь, завидует даже всесильный Ра.

соединяют не квартиры, штампы и список общих покупок.
я тебя украду у всех, детективов холмса и пуаро.
быть раздельно - не жить, быть вместе - нужно, покуда
даже если придется превысить свой болевой порог,
ведь не смерть забирает лучших - жизнь разлучает дороги.
я молюсь каждый вечер, хоть верю в людей, а не в бога,
чтобы твой южный город внутри за месяц зимы не простыл,
был наполненный светом, а не мешком темноты.

я с тобой до заслушанных песен и седых самых пор.
будь спокоен, собою я мигом прикрою твой тыл.
мой вагон метро - медлительный телепорт,
где на следующей станции всегда объявляют - "ты".

черт возьми, чего кроме твоих рук не греют ничьи ладони? да и если падать, то лишь с твоего плеча. не стой на морозе. возвращайся, пожалуйста, как соскучишься. или хотя бы замерзнешь.

ее любимое платье с атласною полосой.

который день у него ломается чайник.
" и в этом, -думает он, - причина ее неприхода домой. "
и это, наверно, последний или хотя бы крайний
случай, когда заправляя плед в непослушный пододеяльник,
он не сможет пожаловаться ей, мол, смотри, какой жуткий крой.

который вечер у него отключается свет.
" и это-думает он, - объясняет то, что она, увы, не придет".
ведь как она сядет в кресло и прочитает хотя бы буклет,
а у нее недочитан Есенин. нет, это как с разбитым коленом--
лучше ждать, пока заживет.

которую мрачную ночь у него батареи мертвеют.
" и в этом, -думает он.-причина ее невизитов".
ведь чтобы прийти в такой холод надо быть выносливым зверем.
а она, он знает, мерзнет и возле костров, ламп, софитов.
из него никакой инквизитор.
только для самого себя.

и скрипя то ли некрепкою дверью, то ли своим сердечным клапаном,
он нашел и скупил все, наверно, в магазине прочные чайники.
и ни разу не запнувшись на "надо ли?", даже не гонясь за наградою,
просто ждет. и от этого рад.

а потом пасмурным утром, дошивая плащ для дождя,
восклицает не глядя, как будто она
сидит просто в соседней комнате,
и рисует тонкою кистью небрежно
золотую шершавую рожь.
" дорогая, родная моя,
нам теперь будет, будет чем укрывать дождь! "

но однажды октябрьским вечером у него ломается вера.
после стольких лет ломается стойкий внутренний часовой.
просто он открывает шкаф с дрожью и совсем, ну совсем несмело,
а ее любимое платье с кружевным воротником и с атласною полосой
так нещадно съедает моль.

и всё внутри его тоже так нещадно съедает моль:
нет, она не придет домой.

гранат - 25 рублей.

свежевыжатый овощной сок - 39 рублей.

батат - 50 рублей.

тыква - 30 рублей.

манго - 60 рублей.

кучакучакуча фруктов\овощей\просто вкусных штук - невероятно дешево.

а я хожу и ною о сыре.

берегите друг друга

ты учишься плавать.

пытаешься расслабиться на неспокойной воде. выгнуть спину. грести руками, сомкнув пальцы. барахтаешься. глотаешь воду. всплываешь наверх.

вроде держишься.

вроде тонешь.

и эта соль - повсюду. в носу, на языке, катиться вниз, к желудку, бежит в легкие.

а потом ты вдруг осознаешь, что, чтобы поплыть, надо не думать о том, как ты плывешь. ты просто делаешь вдох. и вот уже руки сами движутся, вода кажется такой мягкой, а твое тело - таким легким. и плавать уже вовсе не сложно.

как только ты перестаешь брыкаться, дергаться, торопиться, захлебываться, бояться, все вдруг становится просто.

именно так и следует жить.