флу + кофе

{Day 3. My favourite quote}

Мы любим трагедию. Мы обожаем конфликты. Нам нужен Дьявол, а если Дьявола нет, мы создаем его сами.

Чак Паланик

{Day 2. 20 facts about me}

1. Люблю кофе с кардамоном.

2. Чем-то похожа на Нину Добрев.

3. Не могу просмотреть ни один сериал полностью.

4. Предпочитаю холод жаре.

5. Обожаю суши, хоть и ем их раз в год.

6. Если читаю какую-то книгу, то взахлеб и быстро.

7. Шипперю Драмиону, Делену и Стидию.

8. Полгода с перерывами принимала флу, доксепин, пенталгин, аналгин, донормил, кофеин и т.д.

9. Два месяца с перерывами курила.

10. Крайне негативно отношусь к "правильным" людям, которые считают, что знают, как надо жить.

11. Могу говорить о человеке гадости и быть против него во всех смыслах просто потому, что он мне нравится.

12. Уделяю этикету и манерам в официальной обстановке много внимания.

13. В неофициальной часто матерюсь как сапожник.

14. По жизни бросаюсь из крайности в крайность.

15. Хотела бы вести дневник, но не могу писать систематически.

16. Мечтаю свалить из этой страны.

17. Когда-то сутками сидела на Ките, а перед этим - на fashiony.ru

18. Имела трех близких мне друзей по Интернету. Даниил, Виталий и София.

19. В последнее время усиленно пытаюсь привести в порядок свою жизнь, начиная чистотой в доме и заканчивая рассортированным содержимым жесткого диска.

20. Больше всех на свете боюсь своей мамы.

{Day 1. Introduction}

Меня зовут Галя и мне 15 лет. Живу в городе Ровно, что на западе Украины, закончила 9 класс.

Я не очень люблю говорить о себе, поэтому будет проще перечислить то, чем я занимаюсь, мои хобби и цели в жизни. Итак, я люблю программирование и все, что связано с software. Из ОС предпочитаю Linux и Android, обожаю open source #капитан_очевидность. В будущем собираюсь стать разработчиком либо стационарных приложений для Windows/Linux, либо мобильных приложений под Android/Windows Phone. К web-технологиям отношусь скептически, считаю приложения для браузера, прикручивание сайту JavaScript, jQuery, Flash, SQL и т.д. немножко несерьезной, хоть и нужной, лабудой, которая прокормить не в состоянии.

Из языков программирования знакома с C++, C#, Python. Ориентируюсь в HTML и CSS. Ни один язык досконально не знаю, основные типы данных и простенькие задачи - то, с чем я в состоянии работать. На счет языка разметки, то не считаю его чем-то достойным изучения, верстальщиком никогда не хотела и не собираюсь быть. Да и разработку сайтов скорее считаю вопросом дизайна и желаний заказчиков, чем логики и настоящего труда/творчества.

Имею огромнейший опыт в написании самых разных произведений, начиная стихами и заканчивая колдографиями. Выигрывала кучу конкурсов, каждый год занимала места на обласных литературных фестивалях. Могу написать школьное эссе халтуру за 5 минут, но не считаю это стоящим достижением. Писать люблю, но не такие произведения, которые сейчас в почете. Я имею в виду рассказы о любви к своей стране, о героическом прошлом моей нации, ну и о воспевании романтических чувств, само собой. Считаю всю вышеперечисленную тематику дерьмом чистой воды и предпочитаю более философские темы, которые интересны немногим. В последнее время из того, что я пишу, ничего подавать на какие-то стоящие конкурсы смысла нет, ибо это либо фанфик, пусть и очень достойный, либо небольшая колдография, что, по сути, то же самое, либо никому не нужное личное эссе. Зачастую все это еще и с матами или рейтинга NC-17.

В личной жизни абсолютное, глубочайшее, всепоглощающее затишье. Парня нормального никогда не было, для особей мужского пола представляю собой не девушку, а друга, который поймет и с которым можно поговорить. Такой участью вполне довольна, так как считаю, что настоящие чувства никому ничего хорошего не приносили. Это только боль, слезы и предопределенное движение в бетонную стену на максимальной скорости. Наслаждайся, пока не вмазался.

Музыкальные вкусы несколько изменились за последние несколько месяцев, практически перестала слушать жесткий рок, максимум - 30 STM. The Neighbourhood, Lana Del Rey, Florence and the Machine, Placebo, MCR, Сплин и Земфира - мои фавориты в последнее время.

В литературе среди классиков предпочитаю Гюго, Оруэлла, Ги де Мопассана, Лермонтова. Что касается более современных авторов, то люблю Кинга, Паланика, Бредбери, Бегбедера, Глуховского, Пелевина. В общем, обожаю антиутопию, минимализм, постмодернизм, саспенс, триллер, научную фантастику и классические произведения, где все по канону. Ненавижу украинскую литературу, любовные романы (хотя и читала "50 оттенков серого") и популярную нынче ванильно-мыльную фантастику ("Орудия смерти", "Дневники вампира").

В одежде предпочитаю строгость, элегнатность и консерватизм, разбавленные элементами сексуальности и современных трендов.

Кажется, я все сказала. Хотя, кроме меня, это никому не нужно.

нашла я вот такой марафон на просторах Pinterest. мне он понравился, почему бы не поучаствовать?

dramione_4

— Здравствуй, Грейнджер.
Полуулыбка и насмешливый прохладный взгляд, под серым льдом которого - океан усталости. Кое-где корка потрескалась, и наружу выплескивается бриз горечи и болезненного, отравленного отчаяния. Не так должен выглядеть настоящий Пожиратель, правда?
Он первым нашел ее, ведь всегда был лучшим в своем деле. Ее — последнюю из Золотой Троицы, последнюю бисерину нанизанных бус из смертей грязнокровок, волшебников, замеченных в связях с Дамблдором и ему подобными, просто гриффиндорцев. Убивали много, убивали без разбору, впитывая в себя каждый предсмертный крик и каждый хруст ломающихся в агонии костей. Брезгуя касаться лакированными туфлями луж крови, разлитых по каменных полах замков и темниц, ласково глядя в глаза человеку, в которого в следующий миг запускали Авадой, задумчиво попивая вино перед окном, за которым горели костры из трупов.
Их было негде хоронить.
Нет, не так.
Их было незачем хоронить.
Темному Лорду не был нужен никто. Ни сведения, ни знания, ни шпионы в виде грязнокровок, преступников и людей, не желающих его власти. Зачем продолжать играть в войну, если она выиграна? Осталось только очистить полученные территории от грязи и мусора.
Очистить мир.
Грейнджер дрожит, мечась испуганными карими глазами из стороны в сторону, зябко сжимая пальцы и слишком громко и часто дыша. В разорванной одежде, под которой просвечивает мрамор тонкой кожи, со спутанным грязным гнездом на голове, такая беззащитная, такая потерянная и испуганная, даже не пытаясь это скрыть.
Не решаясь посмотреть ему в глаза.
Сейчас самое время сказать какую-то колкость, которая в свете последних событий прозвучит ужасающе обреченно. Что-то про ее внешний вид, про положение, в котором она оказалась, про ее дружков. И ей нечем будет ответить. У нее ведь на самом деле не осталось ничего.
Именно поэтому он молчит, просто впитывая ее в себя.
Ты в полной заднице, Малфой.
— Чего ты ждешь? — тихий голос заставляет вздрогнуть что-то глубоко внутри его. Не оставляя выбора, раздирая на клочья сырого мяса осколками того, что только что разбилось на самом дне.
Не надо так, Грейнджер.
Я не имею права сорваться.
— Твоей реакции, грязнокровка. Ты слишком деревянная, даже учитывая шок, — неправдоподобно-равнодушно, оставляя за мутным стеклом его взгляда то, что он сейчас чувствует. Что он вообще может чувствовать.
— Можешь не обращать на это внимания, — срываясь на последнем слове на хрип. Не позволяя слезе скатиться по запачканной от падений на землю грязи, пытаясь сохранить в себе хотя бы часть той Грейнджер, что семь лет отлично училась в Хогвартсе и не позволяла просто так себя унижать.
Сжимая и кусая губы.
Убей меня, но оставь хоть каплю гордости.
Пожалуйста.
А он лишь смотрит. Странным, неверящим взглядом, от которого хочется спрятаться. Который в состоянии ее сломать.
— Давай же! — хриплый крик и рваный всхлип. Слезы по щекам и обхватывающие себя в попытке исчезнуть руки. Невидящий взгляд, направленный куда-то вниз. Еще сильнее пробирающая дрожь.
Вот во что я превратилась Гермиона Грейнджер, Малфой. Смотри. Наслаждайся.
Оскорби меня, ударь, сделай все, что угодно, но прекрати это!..
— Успокойся, — все, на что хватает сил. Сдавленно, отрывисто, так не-по-Малфоевски.
И в этом слове его крах. Фиаско. Оглушительный хруст и скрежет вывернутых наизнанку позвонков того, кем он всегда был.
И хочется выблевать из себя все то, что только что было отравлено этой девчонкой.
Она выпотрошила из него весь его гребаный мир.
Несколько неровных шагов к ней как по углям. Не чувствуя ног, глядя в эти выцветшие от боли карие глаза.
Ощущая, как сердце давится собственной кровью.
А Грейнджер по-прежнему на него не смотрит. Куда угодно, только бы не столкнуться взглядами.
Она знала о том, что Пожиратели любят развлекаться с жертвами перед их смертью. Разнообразить ощущения, начиная средневековыми пытками и заканчивая изнасилованиями.
Она и так уже сломана.
Малфой, прошу тебя, оставь мне хотя бы немножко меня.
— Малфой, просто убей меня. Я-я знаю, ты можешь меня пытать, трахнуть, заставить захлебнуться в своей крови, но пожалуйста, М-малфой — всхлип и еще одна слеза из-под почти закрытых век — я прошу тебя, просто Авада…пожалуйста, — рвано, неразборчиво, дрожа и глотая свои слезы и свою боль, пытаясь похоронить их в себе, пусть убьют, только сейчас, ради Бога, сейчас…
Динь — и струна лопнула.
Оборвалась, разрывая его внутренности пополам.
Это просто его грань. Это воспаленно, это безумно, это до натянутых жил и увязшей в венах крови.
Это Грейнджер, которую он обнимает, путаясь пальцами в ее волосах.

dramione_3

Узкие белые коридоры, пропитанные спокойствием и запахом таблеток.
Холодные и слишком пустые, обволакивающие тревогой и безотчетным страхом. Так, что хочется идти и идти, не останавливаясь.
Не думая о том, что за этими ненормально чистыми стенами находятся смертельно больные души людей, чей смех похож на грохот костей в выкопанной могиле. Чей взгляд парализует мышцы и царапает горло.
Что же ты, Малфой, в штаны наложил, ведь и не такое приходилось видеть.
Неужели вид захлебывающихся в своей крови, которая хлестала из их горла, магглов, был приятней?
Или стеклянеющий взгляд умирающего отца вызывал более радужные ассоциации?
Ну же, ты ведь знаешь ответ.
Да, вызывал.
Будто ты в стерильном белоснежном Аду, что касается кожи кубиками льда, в которых лишь желание бежать, сбивать дорогие лакированные туфли, только бы перестать видеть своих демонов и призраков в каждом отражении отполированного до блеска кафеля под ногами.
Чтобы перестать вздрагивать от каждого шороха и скрипа, уже, кажется, звучащих в твоей голове.
Просто великолепная атмосфера для частной клиники.
Даже здорового человека здесь сведут с ума и запросто сделают своим пациентом. Табличка "Добро пожаловать" перед входом, оказывается, очень кстати.
За полчаса хождения по этим лабиринтам ему встретилась всего лишь одна уборщица, посмотревшая на него, как на дракона и поспешившая исчезнуть.
В ее глазах был седой ужас, пересохшие губы дрожали.
Все в порядке, Малфой. На нее всего лишь слишком долго давила эта атмосфера.
Она не успеет раздавить тебя, не так ли?
Даже у голоса в собственной голове здесь появилось эхо.
Поворот вправо, четыре двери прямо, снова вправо и до упора по коридору. Шаги продолжают звенеть позади него даже спустя несколько пройденных метров.
Слишком чистый и вязкий воздух.
И легкие балансируют на грани того, чтобы перестать проталкивать в себя эту почти ощутимую массу обреченности и отчаяния.
Живущие здесь никогда больше не увидят дневной свет. Только белую вуаль электрических ламп, ложащихся на кожу посмертной бледностью.
Если посмотреться в зеркало, то в этом освещении, он, наверное, увидит в отражении погибшего несколько лет назад мумифицированного мертвеца.
Только вот нет сил столкнуться с собственным взглядом. Слишком много того, что он убивал в себе последние 5 лет, он рискует увидеть.
Отец наверняка бы посмеялся.
Смейся, Люциус. Мне самому почти смешно от бессилия, под которым я уже почти погребен в этом месте.
Бессилия перед своим прошлым. Перед бесконечным мраком той части души, которая отмерла тогда, в Хогвартсе, когда он сидел среди Пожирателей и отрешенным взглядом наблюдал за тем, как кровь омывает каменные полы.
Ее никто и не собирался сводить.
Части, которая, как гонорея, заражает кровь и умервщляет ткани.
Из-за которой я когда-то умру среди своих воспаленных воспоминаний.
Да ты поэт, Малфой. Браво.
Та самая дверь и сжатые в кулак пальцы. Рука - желе, которое никогда не поднимется и не постучит об это старое дерево.
Давай же. Вперед.
Твоя сила всегда была в том, чтобы не показывать свои слабости.
Улыбнуться саркастической полной презрения ухмылкой и еще раз доказать абсолютную каменность своей души.
Или же ее отсутствие, если вам угодно.
Из тебя всегда пытались сделать наследника, Малфой. Достойного, жестокого, непревзойденного в своей бесчувственности.
Без страха. Без боли.
Оправдай же хотя бы раз усилия своего отца. Войди и улыбнись ей.
Она ведь все, что у тебя осталось.
Скрип двери дрожит на натянутых нервах, а глаза смотрят сквозь предметы. Как в первый раз. Как во все те разы, когда он входил в ее палату.
" Он всего лишь мальчик… "
Да, мама. Таким же слабым и беззащитным перед этой реальностью мальчиком я и остался.
Мельком брошенный в сторону кровати взгляд. Дрожащие руки и негнущиеся пальцы, закрывающие за собой дверь.
Глаза щиплет и он никогда не сможет признать, почему.
Как только он выйдет отсюда, сразу же выругается грязным матом и вернется туда, откуда пришел. Где окружающие - слуги, а девушки - шлюхи.
Делить людей на категории в его крови. Чистой, аристократически правильной крови.
И пусть он сам полжизни не имел выбора и делал то, что ему приказывали, он все равно лучше их всех. Выше. Достойней.
Он ведь Малфой. Это вбивали в его голову с тех пор, как он научился говорить.
Тяжелый глоток слюны и закрытые выблекшие глаза.
Смотри, мама, кем я стал. Мое положение ничем не лучше твоего.
Два бесконечно долгих шага и вот он уже у ее постели. Нарцисса спит беспокойным сном, то сжимая, то отпуская из пальцев помятую простынь.
Такую неположенно-помятую для этого учреждения.
Кожа, как и у него. Пальцы, как и у него. Сумашествие, как и у него.
Я скоро тоже окажусь в психушке, мама.
Займешь мне местечко в палате рядом?
Кровь густеет и еле проталкивается сквозь сосуды. Как изломанный покареженный механизм, его сердце с большим трудом продолжает функционировать.
Каждый толчок отдается режущей болью разрываемых вен.
Время остановилось. Земля сошла с орбиты.
Он, Драко Малфой, никогда не сможет отвести взгляд от той половины его Вселенной, которая вот-вот умрет и сожмется в черную дыру.
Одна, под названием "Люциус", уже есть.
С двумя я подохну, мама.

dramione_2

— Все будет хорошо…, - горький шепот куда-то в пустоту ночного неба.
Так обещала мать. Улыбаясь израненной улыбкой она говорила, что когда-то у них обязательно все наладится. Надо просто продержаться еще чуть-чуть.
Твое чуть-чуть длится слишком долго, мама.
Виски на дне бутылки и чувства на дне души.
Их обоих осталось очень мало.
Отец мертв. Мать сошла с ума.
Если это называется "хорошо", то он ничего не понимает в этой гребаной жизни.
Ночь почти без звезд. Глухая и обволакивающая, заполняющая собой до краев.
Мысли болезненные, воспаленные. Заражают кровь, раздирают тупыми лезвиями грудь.
Он здесь один. На этой крыше и в этой жизни.
Ощущения? Холодно и разбито.
Затуманенное стекло радужек отражает огни ночного города, не пуская в сознание.
Там сейчас совершенно другие картины.
Казнь Люциуса. Нарцисса, у которой отобрали воспоминания.
А на фоне - Малфой-мэнор и Хогвартс.
Ни там, ни там, его некому ждать.
Страшно, что больше нет отчаяния.
Сделайте так, чтобы снова было больно. Я сойду с ума, если останусь наедине с этой тишиной.
Забини погиб на войне. А больше и вспомнить некого.
Некого?
Ну что же ты, Малфой, врешь самому себе? Ведь не так учил отец.
Ты же по-прежнему слушаешь своих призраков.
Карие глаза, с которыми он почти всегда сталкивался, когда в них кипела злость.
Цвета черного шоколада и свежесваренного кофе.
Поглощающие.
Успокаивающие.
Вливающие в глотку строго-обеспокоенный взгляд. Застревающий там так, что голос охрипает.
Он и сейчас видит их перед собой. Делает еще один глоток.
Единственное, что он знает - Грейнджер жива. Живет где-то со своим Уизли и наверняка растит десяток таких же отвратительно-рыжих детей.
Бутылка разбивается от сильного броска об асфальт.
Бледные пальцы в светлых волосах.
Уже ничего не исправить.
Ему должно быть все равно, правда?
Стало поздно что-то менять с того момента, как отец сделал свой последний вздох.
Дальше все покатилось вниз по склону его собственного безумия.
И сейчас ему, выпотрошенному, пьяному, на границе каких-либо чувств, хочется выть от бессилия.
А на лице - ни единой эмоции.
Нет сил даже для того, чтобы закрыть глаза.
У него ведь есть все. Возможности, власть, деньги.
Здесь, среди магглов, успеха достичь гораздо легче, чем в магическом мире.
У него не осталось ничего.
- Ни-че-го…, - осыпается с губ холодным пеплом.
Так вышло. Не сложилось, не сошлось.
Именно тот случай, когда говорят "не судьба".
И пусть ты заживо сдерешь из себя кожу, ничего не изменится.
Живые не восстанут из мертвых.
Ты встретишься с Грейнджер на улице и вы оба сделаете вид, что друг друга не знаете.
Так, как и положено.
Как и должно быть.

dramione_1

— Ты не понимаешь…, - усталый всхлип, отрешенный взгляд куда-то в пустоту. Нет правильных слов. Нет способа сказать вслух то, что так давно пульсировало в голове.
- Я не смотрю на вещи с твоей стороны, Грейнджер. Не надо ожидать от меня понимания и принятия, изволь просто сказать то, что собиралась. Сам разберусь с тем, как к этому относиться, - немного жестко, сдавленно и тихо. Надрывный почти-что-шепот хуже крика. Хуже грязи, которая сейчас могла бы на нее политься.
- Это неправильно. То, что между нами происходит. Давай просто постараемся продолжать жизнь обычной жизнью и…
Холодеющее сердце, бьющееся все медленнее и медленнее.
Шлюха.
Сука.
Дрянь.
Подрагивающие кончики длинных ресниц и карий звенящий напряжением взгляд, метающийся из стороны в сторону.
Что же ты нервничаешь, блядь?
Ты же этого хочешь. Тебе это нужно.
Давай, добей меня.
- Забыть? Сделать вид, что ничего не было? Ты очень предсказуема, грязнокровка. Знаешь, да тут даже и вспоминать-то не о чем. Скорее бы уже забыть тот недопоцелуй, а то у меня после него даже на Пэнси не встало. Рад, что ты осознала, что ничего для меня не значишь.
Все правильно. Спокойно, отрешенно. Серый взгляд дождливого неба пустой и пробирающий до костей своим холодом.
- Взаимно, Малфой. Мне, знаешь ли, тоже той ночью снились кошмары, - на грани крика и слез. Скрипучим, озябшим под этим дождевым омутом его глаз голосом.
- Скажи Поттеру, чтобы чаще тебя трахал. Даже целоваться нормально не умеешь. Часто приходится работать с местом чуть ниже рта?
Издевка. Язвительная и колючая, с нотками боли и обиды, которых почти не прочесть.
А она молчит. Смотрит и не видит.
Так, что ему на доли секунды становится жаль о том, что он сказал.
Грейнджер резко смеется изломанным смехом.
- Ничего лучшего я от тебя и не ожидала, Малфой. Такие как ты только и живут сексом и унижением остальных. Мне тебя жаль, понимаешь? У тебя, кроме трахов и ненависти ничего нет, так…
- Закрой свой грязный рот, иначе я собственными руками тебя задушу, не побрезгую…, - мягко, бархатно, обволакивая опасностью и своим превосходством.
Ему нужен ее страх.
Ее боль.
Ее слезы и ее мучения.
Чтобы было легче. Чтобы знать, что ей так же. До пульсации в висках. До дрожащих холодных пальцев.
- Ну так давай же, Малфой! Ты так давно говорил о том, что хочешь это сделать, не пора ли? Или же, может быть, все твои угрозы совершенно пусты и бессмысленны, как и твоя жизнь?
Быстрое движение и застрявший в горле крик.
Бледная рука несильно сжимается вокруг тонкого горла, дыхание - шумное и громкое.
Непонятно, чье.
В карих глазах азарт и ярость. Все ее оттенки в шоколадных радужках и вязком воздухе.
В сером взгляде глухая ненависть и презрение. Губы искривлены и сжаты.
Немой укор.
Немая горечь.
Пока не задохнешься в собственном отчаянии.
- Не тебе, шлюха, судить о моей жизни. Ты не имеешь права даже упоминать о том, что связано лично со мной. Такие, как ты, не стоят того, чтобы просто меня касаться. Ясно? - терпко, непозволительно громко в этой тишине. Близко и отравляюще. В попытке убить, лишь бы это отпустило.
Ее закрытые глаза и побледневшая кожа.
Тишина.
Хочется умереть. Раствориться в этих самых руках, которые только что выжали из нее ту каплю, которая помогала выстоять.
Поломали и выпотрошили.
Не чувствовать. Забыться. Стереть из себя его, выжечь, вырезать, уничтожить Малфоя и себя в бесполезной попытке это прекратить.
Не хватает сил ненавидеть сильнее.
Слеза на кончике ресниц и он на миг теряет над собой контроль. Отпускает мягкую кожу шеи и смотрит.
Впитывает в себя ее унижение в попытке почувствовать, что ему становится лучше.
Ни черта.
Он не может.
Сотри эти слезы, Грейнджер.
От них его душонка захлебывается в бесшумном хрусте ломающихся позвонков.
Рывок - и каблуки тихо цокают по каменных плитах. Неровный бег и растрепанные каштановые волосы во все стороны.
Такие мягкие.
Он однажды пропускал их сквозь пальцы.
Напряженная поза и пустой взгляд вслед. Секунды утекают, как бы сильно он не сжимал кулаки в попытке их удержать.
В горле остался привкус ее запаха и сжатого до размеров вселенной крика.
Пропитанного тем, чем он был заполнен сейчас до края.
Тоска. Безотчетная тоска и разочарование.
Тем больнее от того, что даже на них он не имеет права.
Это глупо.
Это смешно.
Это словно тебя парализовало и ты навсегда останешься в этом коридоре.
Такой же пустой. Такой же темный и холодный.
До самых костей. До самого дна.