Это просто Вьюи блог

никто, в наших письмах роясь, не понял до глубины, как мы вероломны, то есть - как сами себе верны.

о счастье уже писала, но что поделать?
такое настало время, что темы ближе,
чем «я теперь понимаю, как пахнет тело
того одного, кто смел без меня не выжить».
того одного, чьи руки нежнее шелка,
чьи губы горчат признаньями, если млею…
я вижу в нем мужа, брата, отца, ребенка.
я брежу им. я так счастлива… я болею…
и эта зависимость, лучшее, что случалось.
нет темы важней, действительно.
силой мысли
я как-то сподвигла бывших своих на жалость,
и тут же послала к чёрту… отныне мы с ним
единое целое – в здравии и в болезни,
и горести стали общими и удачи.
в его комплиментах выгоды нет и лести,
и только лишь с ним я счастлива.
я не плачу.
а если стихи, то хочется о хорошем,
таком, что без слов пропитывает квартиру.
пока он французские булочки в блюдце крошит,
пишу благодарность маме,
ему
и миру…

и эта зависимость, лучшее, что случалось.
нет темы важней, действительно.
силой мысли
я как-то сподвигла бывших своих на жалость.

Собаки попадают в особый, собачий рай
Где рядом всегда хозяин и миска с кашей
Ты не хотел быть свободным или шагать за край
А хотел иметь что-то, что можно называть вашим

Ты будешь стоять, израненный как дуршлаг,
Один, в алкоголе и амфетамине,
и выть
Не от того что она куда-то ушла,
А от того, что её не было и в помине
Вокруг шум машин и вороний грай,
Если бы мог -упал бы на снег и заплакал,
Если все собаки попадают в рай,
То наверное хорошо, что ты родился собакой.

хотела обратно, но вдруг дыхание сперло,
я думала, зашла по колено,
но было уже по горло.

Марс - Бог Войны, не слышащий молитвы,
Вали с Олимпа - пушки на пол, к чёрту битвы
В топку военные карты с планами наступлений
Засыпаем окопы, разбираем укрепления.

я все еще по привычке радуюсь твоим успехам.

Женщина принимает в жизни одно решение - с каким мужчиной ей идти по жизни. Остальные решения принимает мужчина.

думать о прошлом - тщетно: бывает страшно
или же душит горький беззвучный смех -
сколько стихов написано не о важных,
сколько себя потрачено не на тех.

щелкает ржавыми ножницами
красный, глубокий рот.
она была неизвестной художницей:
черты острые как иголки,
резкие скулы,
изумруды в глазах.
так вот.

у нее были белые пальцы.
хрупкие, белые пальцы.
вы знаете, что было дальше.

без обязанностей.
без будущего.
зато никакой фальши.

покажи мне то время, где я сильней, чем сейчас.
это сто сигаретных пачек тому назад,
это два институтских курса и школы часть,
это те, еще неподкрашенные, глаза.

покажи мне то время, где я еще не люблю
никого, кроме мамы и палевого кота,
где часов по двенадцать дома стабильно сплю,
это детское время без «если» и без «когда».

покажи мне то время, когда мне тринадцать лет,
и четверки мои — наивысшая из проблем,
я не думаю о парнях, о добре и зле,
и не еду грехи замаливать в вифлеем.

покажи мне то время, где я не авторитет,
где не нужно рубить младенцев и жечь костры,
где еще не даю в долг, не беру в кредит,
где слова мои еще не совсем остры.

покажи мне то время, где я выхожу гулять
и на старых качелях лечу до любых планет.
где еще после каждого слова не ставлю «..ять».
где вопросов жизни и смерти ни капли нет.

покажи мне то время, когда я живу игрой,
не дежурной улыбкой, ненависть затаив,
и друзья еще умеют стоять горой,
и когда это все, что у них на меня стоит.

покажи мне то время, где под ноги не смотрю,
где только родители вправе прижать к груди,
где крысы тащат сырные крошки в трюм,
и я не знаю, что ждет меня впереди.

Трудно любить человека, которому ты не нужен.

а жизнь обучает людей по своей программе,
от этих уроков, порою, хоть волком вой.
но будь оптимистом, терпи и не плачься маме,
ты чувствуешь боль – это признак, что ты живой.

женщина думает, что достигла дна.
дети распущены как цветы и нити,
по городам и годам.
ужин и дом остывают в тени лица.

женщина начинает себя с конца.

с первых прочитанных сказок на даче
хохота киплинга, греческих масок, индейских трав.
что будет дальше с теми, кто был не прав?
можно идти с середины пути иначе?

в темной кровати прячется жизненный клад:
вот кружева, вот еда, вот я накопила.
вот еще новый наряд.
эти дурные не будут ни брать, ни есть.

у них вместо нашего "дальше" какое-то здесь.

что дальше будет, что будет со всеми и после нас?
мама, слоны упадут с черепахи,
боги покинут парнас
и олень лишится рогов.

после нас будет ничего.

оставьте, наконец, меня в покое,
я износил себя, как старое пальто.
в окне кино, печальное, немое.
мне кто-то нужен?
нет, уже никто.