помолчать с собой обо всём.

пить по ночам нельзя. петь по ночам нельзя.

и танцевать без музыки тоже почти нельзя.

можно смотреть в окно. можно смотреть кино.

можно глаза зажмуривать, только внутри темно.

пить по ночам нельзя. будешь потом рыдать.

только уткнуться некуда, кроме как в свой рукав.

есть по ночам нельзя. всяческая еда, не принося спокойствия, переползет в бока. петь по ночам нельзя. нот-то нет в темноте.

ноты - на то и ноты, чтоб избегать темнот.

ты тут поешь-поешь, ноты не те, не те, да и слова не те, если не мимо нот.

и танцевать нельзя. снизу соседи спят.

сверху соседей нет. сбоку соседи есть. вот и сиди, сиди.

весь с головы до пят тихий, простой, пустой - даже не факт, что весь.

быть по ночам нельзя. воздух вокруг таков, что раствориться проще,

чем не раствориться там. можно слушать. сверчок.

четкий стук каблуков где-то по площади.

можно гладить кота. можно задернуть ночь.

можно огонь зажечь. слушать, как лифт ползет, крадучись, к этажу.

слушать, как гулкий ветер перебирает жесть,

как потирает лапки древоточащий жук.

можно гладить кота. можно гладить белье.

можно взбивать подушку, нет, не мычащим "ты".

можно смотреть в окно. кто-то в ночи поет.

кто-то тоже боится, видимо, темноты.

мама твердила: "спи". или придет Кащей.

Бука, Баба Яга, Оле и Олин брат.

я собрала рюкзак, полный нужных вещей,

если что, расскажу, что я решила брать.

спать по ночам нельзя. трижды налево сплюнь.

если уснешь - не вынырнешь, слишком там хорошо.

я собрала рюкзак. я по ночам не сплю.

двадцать два года жду, чтобы хоть кто пришел.

I

мало радости ждать трамвая в одиночестве на кольце.

всё, что медленно забываешь - отпечаталось на лице.

связь пропала - смени тарифы, абонентам иным под стать.

наплевать на стихи и рифмы. и на прочее наплевать.

дни туманны, и воздух горек. нет бы всё по-другому, но -

перед взором всё тот же город, с той же улицей, где темно.

и когда б соблюдать обычай, то, чем жил, в дневнике храня,

вряд ли много б нашлось отличий одного от другого дня.

и уже не понять, где правда невзначай переходит в ложь,

и от жизни в режиме «авто» до смертельного устаёшь.

II

мало радости быть заплатой на отрепье дурных времён.

не труби о беде, глашатай, - будешь проклят и заклеймён.

век суров: мы живём и дышим, а другие, презрев табу,

променадом по скользким крышам искушают свою судьбу.

но покуда на дне колодца видно небо, что над тобой - сердце бьётся,

как прежде, бьётся, а, верней, продолжает бой.

это значит, что я не сгину, как бы ни был резон высок -

оттого ли, что выстрел в спину предпочтительней, чем в висок;

оттого ли, что жизнь прекрасной предстаёт ещё вопреки прозорливцам,

которым ясно, что случится в конце строки.

не кричи о том, что близко.

не дури, не порти криком это чувство выше неба, ярче солнца и луны.

ты отныне в зоне риска, в диске солнечного блика.

далека твоя планета, счастье просит тишины.

пусть к тебе приходят с боем, пусть горит в мозгу проводка.

не кричи об этом в рупор, не пытайся трактовать.

пусть останется с тобою то что любишь, что - находка,

клад души безумно хрупок, все хотят его сломать.

рифмовать глаголы - плохо. что поделать? так вернее.

так до всех доходит лучше. если нужно повторить - повторю с последним вдохом -

все твое придет скорее, если будешь сердце слушать и поменьше говорить.

заклинаю-уверяю - будьте тихи и безмолвны

я сама учусь такому, набивая синяки.

пролетая над морями, все сомненья бросьте в волны

и скорей спешите к дому, не разжав во тьме руки.

твой образ стерся,
будто кто-то выключил свет.

да, есть фотографии
и голос записан в памяти,
только прикосновений нет.

если мужик закрыл на замок дверь своего рабочего кабинета - раздевайся, будет жарко.

когда 46-летний мужик предлагает тебе съездить с ним в бассейн, чё надо делать???

— наше не кончится "happily ever after":
я, - говорит, - нам живейшей воды добуду.
кто там у наших историй коротких Автор?
я, - говорит, - до Иисуса дойду, до Будды.
я с тобой буду так долго, что надоест:
ныне и присно, и, в общем, веков вовеки.

тихо вздыхаю, целую и на проезд
молча кладу ему пару монет
на веки.

быть тебе, девочка, краше любых принцесс,
коварнее, злее брошенных королев.
доля твоя - перепутье и тёмный лес,
мшистые стены меж вековых дерев.
быть тебе, девочка, горькой, как сизый дым,
гибкой и острой, губительной как булат.
синие очи - яркие две звезды,
волосы - злато, губы твои - гранат.
быть тебе, девочка, крепкой, как тетива,
не прогибаться под гнётом своих потерь.
умной, как ворон, жестокою, как сова -
только такую, быть может, полюбит зверь.
быть тебе, девочка, искуснее ловких прях,
скручивать разум звериный в тугую нить.
не верить в любовь и не изведать страх.
быть тебе, девочка. очень недолго быть.

мне тебя не хватало одиннадцать этих зим, бесконечных, жестоких, с буранами и пургой. как они приближались – я видела их вблизи – так пыталась вслепую опору найти рукой. но вокруг задувало, что не было сил стоять, я порой и не помнила имени твоего. всё считала недели, сбивалась на цифре пять, до весны ещё было немыслимо далеко.

мне тебя не хватало одиннадцать этих зим, когда рыскала в поисках света, тепла, огня, натыкаясь на кучи развалин, пустых руин, понимая, что вряд ли бы кто-то здесь ждал меня. но какой оставался мне выбор? я дальше шла мимо белого леса и скованных льдами рек. иногда ночь казалась добра ко мне и светла, но всегда оставался безжалостен плотный снег.

как тебя не хватало мне, господи, кто бы знал!.. сколько голос срывала я в гулкую пустоту, но в ответ лишь бросался чудовищный снежный вал, и от страха я думала, господи, пропаду…

…не пропала и выжила с мыслями наперёд: будь, любимый, вот так же от смерти своей храним. мне тебя не хватало одиннадцать долгих зим… но, прости меня, милый,

на этом
закончен
счёт.

не осталось ни строчки в повести,
ни спасенья от новых дней.
это божье немое воинство
учит болью, чтоб стать сильней.

из несбыточного снова очередь,
от несозданного - рябь седин.
кто здесь видел любовь воочию,
тот лелеет число "один".

бог играет с тобой и кается,
вновь рождая в тебе любовь.
ты же пятишься каракатицей,
но не в силах разжать оков.

ну поддайся, ну будь же паинькой,
улыбайся ему в лицо,
все равно не дождёшься пряника,
не умножат кнуты рубцов -

не осталось на сердце места ведь,
все исчерчено поперёк.
объяснишь ему, может, жестами?
" хватит, Боже. учтён урок.

мы здесь ходим с тобой за пазухой,
ждём и молим "помилуй мя",
а внутри нас такая засуха,
что не вырастить даже пня.

что ж ты хочешь, чтоб мы любили здесь?…
сердцем, словно бы решето.
из него только боль и вылезет,
оно в общем давно мертво́".

я не знаю, как это выложить,
рассказать, как найти слова.
столько строчек на сердце выжжено,
словно вовсе не двадцать два.
словно я не ромашка-девочка,
а старуха - внутри песок.
от меня к тебе только стрелочка,
да контрольный в седой висок.
только стрелочка в навигаторе
расстоянием в сотни миль.
мы с тобою так много плакали,
что попробуй другой осиль.
мы с тобою совсем не искренни,
и о важном всегда молчим.
я скорее всего не выстою,
я твой преданный пилигрим.
я сотру на маршруте стрелочку
и в карман положу билет.
чтобы снова ромашкой-девочкой
зажигать
для тебя
рассвет.

где достать чернил для моих каракуль,
хоть на заголовка одно словцо?
помнишь, ты стоял под дождем и плакал
о её усмешке тебе в лицо?..

этого хватило на два блокнота
восклицаний, точек и лишних строк.
снова отыскал ты себе кого-то,
с кем вдвоем несчастен и одинок.

и опять, на маленькой темной кухне
наливая кофе в четвертый раз,
говорю, что мир нипочем не рухнет,
ведь еще не кончилось небо в нас.

лгу, нелепо путаясь в каждой фразе,
скрыв глаза по чашкам и по плечам.
как бы в череде этих эвтаназий
истину не вытрепать сгоряча.

пряча тонны нежности лет незрелых
в твидовый жилет для твоих обид,
я таю давно и почти умело,
что не на меня он, к несчастью, сшит.

но, когда вдыхать этот воздух спертый
станет твоим легким невмоготу,
я его сниму и отправлю к черту,
покажу правдивую наготу.

если холод губ обожжет соленый,
ты не принимай его на свой счет.
я люблю тебя, как приговоренный
любит длань, что голову отсечет.

и пускай настанет иная эра
хаоса, чумы, беспощадных вьюг -
ты моя Голгофа, моя Кифера,
райские врата и девятый круг.

не ищи меня.
я сменил паспорта и все свои бары,
отдал свои суммы,
там, где я есть сейчас, – лишь ветра и морось.
не давай мне любви,
даже не думай.
если она меня тронет, я точно тронусь.

не бери меня.
потом придется бегать с бумажками,
оформлять возврат,
ездить к индейским шаманам править здоровье.
не говори обо мне –
о шрамах не говорят.
они вскрываются, и можно истечь кровью.

не ползи за мной.
лучше беги на другой континент,
туда, где глуше,
где нет ни контакта, ни вотсапа, ни твиттера.
я хочу, чтобы ты
не слетала с катушек
и не искала меня на всех станциях Питера.

не пиши мне.
будешь пьяная – бросай телефон в реку
или под поезд.
только сделай одолжение – сама не бросайся.
если когда-то
издашь обо мне повесть,
сделай это под музыку Стивена Прайса.

и не люби меня.
в словарях неправильно определена
любовь.
для меня она – мышьяк и цианистый калий.
просто решись и выпри
меня из снов,
чтобы они тебя больше
не убивали.

я тебя не знаю совсем, похоже:
впору снова взгляд отводить и "выкать".
так, как если бы ты - прохожий,
я - торговка (но с берегов Невы хоть).

а ведь было столько всего! навалом!
не одни различия, континенты..
.. когда ты ложился, то я - вставала,
когда я кричала - молчал. не нем ты?

уходил в работу, я - в песни, танцы
(а потом - в себя. ты? - спокоен, светел.)
умоляла: "повод мне дай, останься! "
повторяла: "ты за меня - в ответе.. "

говорил: "любовь мне твоя - как келья:
не могу ни встать, ни расправить плечи".
и крутил кольцо, добавляя: "с кем я?
не с тобой. помочь не могу и нечем".

я тебя не знаю совсем. и что же?
раз в квартал сидим мы за чашкой чая.
и все наши годы легко итожу:
приручённый боле не от(л) учаем.

мы по разные стороны стен.
видно, что-то пошло не так.
добровольно сдаюсь в твой плен,
самый лучший на свете враг.

добровольно иду под нож,
изнутри достаю слова.
если очень кого-то ждешь,
отключается голова.

рассыпается мой доспех,
разлетается в пух и прах.
ты мне точно дороже всех,
самый нежный на свете страх.

хочешь?
на…
вот держи стихи…
больше нечего мне отдать,
только честно, без шелухи,
дай мне плечи твои обнять.

дай мне пару минут тепла,
разуверь меня в злой судьбе.
ты же видишь, что я пришел.
сам пришел…
проиграть
тебе.