|Stump Star™|

• Вольный, невесомый, как волшебный здешний воздух, напоенный соленым дыханием моря и ароматом пропитанной солнцем листвы, он некоторое время парил на крыльях неведомой ему прежде свободы: какое облегчение — отказаться от борьбы, к которой он вечно себя принуждал, как спокойно на душе, когда проиграл наконец долгую, невообразимо жестокую войну и оказывается, поражение много сладостней, чем битва.
• Никто не ценит того, чего слишком много. У нас тут в избытке овцы, а в городе — люди.
• … смотреть в его глаза, когда перед тобой не он! Жестокая штука, тяжкое наказание.
• Я совершенно здорова. Но когда уже стукнуло шесдесят пять, в этом есть что-то зловещее. Вдруг понимаешь: старость это не что-то такое, что может с тобой случиться, — оно уже случилось.
• Неужели все мужчины такие — любят что-то неодушевленное сильней, чем способны полюбить живую женщину? Нет, конечно, не все. Наверно, таковы только сложные, неподатливые натуры, у кого внутри сомнения и разброд, умствования и расчеты. Но есть же люди попроще, способные полюбить женщину больше всего на свете.
• -… Если нет веры — нет ничего.
  — Весьма непрочная основа.
• Память неосязаема, как ни старайся, подлинное ощущение не вернёшь, остаётся лишь призрак, тень, грустное тающее облако.
• Никому и никогда не испытать чужую боль, каждому суждена своя.
• Как только улажу тут все дела, напишу, когда меня ждать. А пока не забывай, что я хоть и по своему, не по людски, тебя люблю.
• Ведь все деревья кажутся одинаковыми лишь тем, кто не знает, как сердце может отметить и запомнить в бескрайних лесах одно единственное дерево.
• — Почему вы ее так не любите? — спросил он.
  — Потому что ее любите вы, — был ответ.
• Ну что поделаешь, если девчонка с таким норовом. Вот заявит сейчас, что едет в Сиднейский бордель изучать на практике профессию шлюхи — и то её, пожалуй, не отговоришь.
• Ни один человек на свете, будь то мужчина или женщина, не видит себя в зеркале таким, каков он на самом деле.

• Ты мой самый любимый, ты воруешь булочки и хлещешь ром.Ты прелесть!
• Одевался я медленно. Это позволяло мне ощутить воскресенье.
• Шальные деньги приносят счастье.
• Я, например, очень люблю, когда в воскресенье идёт дождь. Как-то больше чувствуешь уют.
• Пусть наши дети заимеют богатых родителей.
• И в этой тишине каждое слово приобретало настолько большой вес, что разговаривать непринуждённо стало невозможно.
• Кто плачет на вокзале, должен платить штраф
• — Хотите яблоко? Яблоки продлевают жизнь!
  — Нет, спасибо.
  — А сигару?
  — Они тоже продлевают жизнь?
  — Нет, они укорачивают её. Потом это уравновешивается яблоками.
• … свежие розы в воскресенье, да ещё в этакую рань, несомненно пахнут воровством.
• Всё-таки странно, почему принято ставить памятники всевозможным людям? А почему бы не поставить памятник луне или дереву в цвету?..
• Она улыбнулась, и мне показалось, что весь мир стал светлее.
• Мне хотелось сказать ей что-нибудь, но я не мог…. И даже если нужные слова приходят, то стыдишься их произнести. Все эти слова принадлежат прошлым столетиям. Наше время не нашло ещё слов для выражения своих чувств. Оно умеет быть только развязным, всё остальное — искусственно.
• Ничего нельзя знать наперёд. Смертельно больной человек может пережить здорового. Жизнь – очень странная штука.
• Человек вспоминает о своих скудных запасах доброты обычно когда уже слишком поздно. И тогда он бывает очень растроган тем, каким благородным, оказывается, мог бы он быть.
• Ведь я всегда говорила: где у других людей сердце, у вас бутылка со шнапсом.
• Человека теряешь, только когда он умирает.
• Мощные голоса испоняли «Лесное молчание». Это было чертовски громкое молчание.
• Я был подавлен, но не мог упрекнуть себя ни в чем. Чего я только ни видел в жизни, чего только ни пережил! И я знал: можно упрекать себя за все, что делаешь, или вообще не упрекать себя ни в чем.
• И когда мне становится очень тоскливо, и я уже ничего больше не понимаю, тогда я говорю себе, что уж лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть.
• — Видишь, как прекрасна твоя комната.
  — Прекрасна, потому что ты здесь. Она уже никогда не будет такой, как прежде… потому что ты была здесь.
• — Но ты не должна меня ждать. Никогда. Очень страшно ждать чего-то.
  — Это ты не понимаешь, Робби. Страшно, когда нечего ждать.
• — Ну-ка, дыхни, — сказала Готтфрид.
  Я повиновался.
  — Ром, вишневая настойка и абсент, — сказал он. — Пил абсент, свинья!
• Только глупец побеждает в жизни, умник видит слишком много препятствий и теряет уверенность, не успев еще ничего начать. В трудные времена наивность — это самое драгоценное сокровище, это волшебный плащ, скрывающий те опасности, на которые умник прямо наскакивает, как загипнотизированный.
• Трудно найти слова, когда действительно есть, что сказать.
• Женщина не должна говорить мужчине о том, что любит его. Об этом пусть говорят её сияющие, счастливые глаза. Они красноречивее всяких слов.
• Меланхоликом становишься, когда размышляешь о жизни, а циником — когда видишь, что делает из нее большинство людей.

• Отнимать чью-то жизнь, когда и так столько жизней было отнято, — это непростительный грех.
• Людям нужны другие люди.
• Раз уж мы заняты безумным делом, то, наверное, надо делать его безумным образом.
• Я не гончар, не гончарный круг, я лишь глина в руках гончара; но разве ценность достигнутой формы не зависит в равной мере от внутренней ценности глины, как и от колеса и от мастерства Создателя?
• Оружие лежит вокруг. И только ждёт, чтобы его подобрали.
• Бог прибавляет несколько лишних сантиметров там, ниже талии, чтобы хоть немного восполнить то, чего Он лишил их в верхних отделах.
• Ты знаешь, и я знаю, что мужчине нет никакой необходимости насиловать женщин. Если, разумеется, ему известно, как пользоваться своей рукой.
• Было бы проще, если бы он хотел только спать со мной. Но любовь гораздо опаснее.
• Перед его именем не стояло слово «дорогой». Перед ее подписью не было слов «с любовью». Она не верила в громкие слова. То, во что она верила, лежало в холодильнике.
• Сны отражают потребность души в регулярной разгрузке. И люди, которые не видят снов - или не могут вспомнить их, когда проснутся - страдают своего рода умственным запором.
• Бог не дает взяток, дитя мое, — прошептала Матушка Абагейл. — Он просто дает знак и оставляет людям свободу воспринимать его, как им заблагорассудится.
• Покажите мне одного мужчину или одну женщину - и я покажу вам святого. Дайте мне двоих - и они влюбятся друг в друга. Дайте троих - и они изобретут очаровательную штуковину, которую мы называем обществом. Дайте мне четверых - и они построят пирамиду. Дайте пятерых - и они сделают одного изгнанником. Дайте шестерых - и они восстановят предрассудки. Дайте семерых - и за семь лет они развяжут войну.
• … он не был тем, кого ее отец назвал бы “двадцатью фунтами дерьма в десятифунтовом пакете”.
• Бог посылает силу, а не такси.
• Когда мы остаемся одни, мы сходим с ума от одиночества. Когда нас много, мы строим мили и мили летних коттеджей и убиваем друг друга в барах субботними вечерами.
• Человек — это стадное, социальное животное, и в конце концов мы соберемся вместе. Когда мы соберемся вместе, мы сможем рассказывать друг другу истории о том, как мы пережили великую эпидемию 1990 года.
• Молодые всегда уезжают. Таков закон природы. Иногда это больно, но это естественно.
• Ответственность лежит на стольких людях, что ее как бы и не существует.
• Никто не знает, сколько длятся пять минут в темноте. Можно даже сказать, что в темноте пяти минут не существует.
• Им нравится голосовать – подумал Стью. – это помогает им поверить в то, что они всновь владеют ситуацией.

• Когда чего-то слишком много, оно убивает всякую радость от обладания достаточным (иначе говоря, слишком много хорошо — тоже плохо.
• У слова «смотреть» — оба глаза широко распахнуты, а у слова «видеть» — оба полузакрыты.
• Анна ищет не иголку в стоге сена, а стог сена в иголке.
• Прикладная математика — это когда вы ищите решение задачи, а чистая — это когда вы ищите задачу для решения.
• Почему малое так стремится понять большое? Зачем ромашке понимать звезду?
• Трудно испытывать восторг по поводу чего-то такого, у чего нет ни внутри, ни снаружи.
• бэби-БОГ
• Если ктото тибя любит он пазваляит тибе войти внутырь.

• Можете, если хотите, отрицать, что мистер Бог существует: все равно никакие отрицания ни в малейшей степени не повлияют на сам факт его существования.
• От ее веселого хихиканья я словно захлопнул дверь ноября и шагнул в теплый июнь.
• День тренировал чувство, а ночь развивала ум, расширяла воображение, обостряла фантазию, пробуждала память и напрочь меняла всю шкалу ценностей. Кажется, я начал понимать, почему большинство людей по ночам спит. Так проще жить. Так куда проще.
• — А ты знаешь, что такое поэзия?
  — Да, — отвечала ему Анна, — это что-то вроде шитья.
  — Понимаю, — важно кивнул Вуди. — Что ты имеешь в виду, говоря о шитье?
  Анна немного покачала слова на языке, прежде чем произнести.
  — Ну, это делать что-то из разных кусочков, чтобы оно было другое, чем все кусочки.
• — Мне достаточно лет, чтобы жить, мистер, — спокойно сказала она.
• У неё была всего одна проблема в жизни- то, что в сутках недоставало часов.
• У человечества бесконечно много точек зрения; у Бога бесконечно много точек обзора.
• — Это просто слова, которые говорят люди.
  — Естественно. Но и я тоже человек.
  — Тогда ты должен знать.
  — Что?
  — Что это просто слова, которые говорят люди.
  — Причина моей любви к темноте в том, что в ней тебе приходится определять себя самому. А днем тебя определяют другие люди. Тебе это понятно?
• Мистер Бог проходит через самую середину меня, а я - через самую середину мистера Бога.
• Чтение Библии тоже особого успеха не имело. Анна считала ее букварем для самых маленьких. Смысл Библии был прост; любой дурак во всем разобрался бы за полчаса! Вера нужна для действия, а не для того, чтобы читать про действия. Однажды во всем разобравшись, не было никакой нужды снова и снова возвращаться на исходные рубежи.
• Это очень забавно: иногда ты смотришь внутрь и находишьчто-то снаружи, а иногда смот­ришь наружу и находишь что-то внутри. Это очень забавно.
• Солнце – это прекрасно, но оно так сильно освещает все вокруг, что нельзя видеть очень далеко.

• Каждый день, каждую минуту Анна полностью принимала жизнь, а принимая жизнь, принимала и смерть. Смерть довольно часто всплывала у нас в разговорах - но в ней не было ни боли, ни тревоги. Она просто должна была прийти - не в один день, так в другой, и было бы неплохо понять ее до того, как это случиться. Во всяком случае это гораздо лучше, чем опомниться на смертном одре и впасть в панику.
• Функция мистера Бога заключается в том, чтобы сделать вас похожим на него. Тогда вы уже не сможете его измерять, не так ли? Как изрекла однажды Анна: «Когда ты какой-то, то ты об этом не знаешь, правда? Ты же не думаешь, что мистер Бог знает, что он хороший, да?» Анна полагала, что мистер Бог — образец джентльмена, а настоящий джентльмен никогда не станет бахвалиться своей «хорошестью». Если бы он стал хвастать, то не был бы джентльменом, правда? Это привело бы к противоречию.
• -Ты ходишь в церковь?
  - Нет
  - Почему?
  - Потому что я и так все знаю
  - Что же именно ты знаешь?
  - Я знаю, что нужно любить мистера Бога и любить людей, и еще кошек и собак, и пауков, и цветы, и деревья… - список был довольно длинный, -… изо всех сил
• Когда ты еще очень маленький, ты идешь в церковь, чтобы познакомиться. Познакомившись, ты выходишь из церкви и начинаешь заниматься своими делами. Продолжать ходить в церковь можно, если ты не встретил там мистера Бога, или не понял, что он тебе сказал, или "понту ради.
• Вся вселенная пронизана чем-то вроде секса. Она одновременно плодотворна и продуктивна. Семя слов порождает идеи. Семя идей порождает… один бог знает что. Все благословенное сущее обладает и мужскими, и женскими качествами сразу. На самом деле все сущее и есть чистый секс. Мы взяли одну-единственную сторону этого процесса и назвали ее сексом, потом окрасили стыдом и прилепили ярлык «секс». Но в этом-то и была наша ошибка. Разве не так?

• Все разнообразные места поклонения, все разнообразные имена, которыми называли себя поклоняющиеся, все разнообразные ритуалы, которые они совершали, имели одно-единственное объяснение — разные комбинации доказательств бытия мистера Бога.
• Проблема с открытием нового языка вовсе не в том, что это само по себе очень трудно сделать. Нет, главная трудность заключалась в том, как выбрать один из такого множества вариантов.

• Ее настоящее место - в сердце мистера Бога, а его настоящее место - в ее сердце.
• Цветок, который не хочет брать желтый свет, мы называем желтым, потому что именно этот свет мы и видим. О мистере Боге такого сказать нельзя. Мистер Бог хочет все и поэтому ничего не отражает обратно! А если мистер Бог ничего не отражает вовне, то мы просто не сможем его увидеть, правильно? То есть, если уж природа мистера Бога в принципе доступна нашему пониманию, остается только допустить, что мистер Бог совершенно пуст. Пуст не потому, что в нем ничего нет, но потому, что он приемлет все, все принимает и ничего не отражает обратно! Разумеется, если вам угодно, можно мошенничать и дальше: можете продолжать носить цветные очки со стеклышками, на которых написано «мистер Бог всех любит», или с теми, где значится «мистер Бог очень добрый», но тогда, извините, вы упустите природу мистера Бога в целом. Только попробуйте себе представить, что собой представляет мистер Бог, если он приемлет все и ничего не отражает обратно. Вот это, сказала Анна, и называется быть НАСТОЯЩИМ БОГОМ. Это-то нас и просили сделать — выкинуть все наши цветные стеклышки и посмотреть невооруженным глазом. Факт, что Старый Ник производит эти стеклышки миллионами, временами несколько осложняет дело, но так уж устроен мир.
• Парадоксальность природы мистера Бога — несмотря на то, что он пребывает в центре всех вещей, он все равно смиренно стучит в дверь и ждет снаружи, пока его не впустят. А дверь открываем именно мы. Мистер Бог не вышибает дверь и не вламывается внутрь во всем своем величии; нет, он стучит и ждет.
• — Почему мистер Бог решил отдыхать на седьмой день? — терпеливо начала она.
  — Наверное, за эти шесть дней он порядком ухайдокался — работа-то была тяжелая, — предположил я.
  — Он отдыхал не потому, что устал.
  — Да ну? По мне, так подумать о таком, и то устанешь.
  — Конечно, нет. Он вовсе не устал.
  — Ну да?
  — Нет. Он просто сделал паузу.
  — А. Да, правда?
  — Да, и это было самое большое чудо. Отдых. Как ты думаешь, как оно все было до того, как мистер Бог начал творить в первый день?
  — Была ужасная неразбериха, я думаю, — ответил я.
  — Ага. А у тебя получится отдыхать, когда кругом ужасная неразбериха?
  — Ну, наверное, нет. И что дальше?
  — Ну, когда он стал творить разные вещи, путаницы стало немного меньше, так?
  — Похоже на то, — кивнул я.
  — Когда мистер Бог закончил делать всякие вещи, он покончил с неразберихой. После этого наступил покой, и вот почему покой и есть самое большое чудо. Неужели непонятно?
  Если поглядеть с этой стороны, то все было понятно, и мне это чрезвычайно понравилось. Во всем этом был смысл. Иногда я чувствую себя двоечником с последней парты, и тогда с готовностью раскрываю рот, как только мне предоставляется шанс что-нибудь вставить.
  — А я знаю, что он сделал со всей этой путаницей, — заявил я, чрезвычайно довольный собой.
  — Что? — спросила Анна.
  — Он набил ею наши черепные коробки!

• — Правильный ответ — «у меня в середине».
  —А этот ответ на какой вопрос, а, Финн?
  — Ну, это просто. Вопрос будет: «Где Анна?»

[x]

Годовщина, 20 дней на таможне.

У нас +20. Погибаю.

saucony привет: з

• Мул пахать не любит. Зато он любит морковку. Вывод: вешай морковку перед глазами. Без морковки он выдохнется. А если перед ним морковка, он еще долго будет трудиться, несмотря на усталость.
• Память — это как линия в песке. Чем дальше, тем труднее её разобрать. Память похожа на дорогу. Тут она реальная, твердая, но та дорога, что была в девять часов, уже неощутима.
• Я сказал, что буду чувствовать себя трусом, а она отвечала: "Это лучше чем чувствовать себя мертвым".

• — Спасибо. — Почему-то проблеск человечности в Барковиче напугал его.
  Он не мог сказать, почему.

• И я прекратил ее трахать. То есть я бы предпочел выразиться поизящнее - прекратил ложиться с ней в постель, но постели то у нас с ней и не было.
• Он слишком много думал об этом. Макфрис, Бейкер, Абрахам — они не думали, они шли, и все. Будто это нормально. А в самом деле, что в жизни нормальнее, чем смерть?

на внутренней губе какая-то штука вскочила, болит: С