Ты мой самый любимый, ты воруешь булочки и хлещешь ром.Ты прелесть!
Одевался я медленно. Это позволяло мне ощутить воскресенье.
Шальные деньги приносят счастье.
Я, например, очень люблю, когда в воскресенье идёт дождь. Как-то больше чувствуешь уют.
Пусть наши дети заимеют богатых родителей.
И в этой тишине каждое слово приобретало настолько большой вес, что разговаривать непринуждённо стало невозможно.
Кто плачет на вокзале, должен платить штраф
— Хотите яблоко? Яблоки продлевают жизнь! — Нет, спасибо. — А сигару? — Они тоже продлевают жизнь? — Нет, они укорачивают её. Потом это уравновешивается яблоками.
… свежие розы в воскресенье, да ещё в этакую рань, несомненно пахнут воровством.
Всё-таки странно, почему принято ставить памятники всевозможным людям? А почему бы не поставить памятник луне или дереву в цвету?..
Она улыбнулась, и мне показалось, что весь мир стал светлее.
Мне хотелось сказать ей что-нибудь, но я не мог…. И даже если нужные слова приходят, то стыдишься их произнести. Все эти слова принадлежат прошлым столетиям. Наше время не нашло ещё слов для выражения своих чувств. Оно умеет быть только развязным, всё остальное — искусственно.
Ничего нельзя знать наперёд. Смертельно больной человек может пережить здорового. Жизнь – очень странная штука.
Человек вспоминает о своих скудных запасах доброты обычно когда уже слишком поздно. И тогда он бывает очень растроган тем, каким благородным, оказывается, мог бы он быть.
Ведь я всегда говорила: где у других людей сердце, у вас бутылка со шнапсом.
Человека теряешь, только когда он умирает.
Мощные голоса испоняли «Лесное молчание». Это было чертовски громкое молчание.
Я был подавлен, но не мог упрекнуть себя ни в чем. Чего я только ни видел в жизни, чего только ни пережил! И я знал: можно упрекать себя за все, что делаешь, или вообще не упрекать себя ни в чем.
И когда мне становится очень тоскливо, и я уже ничего больше не понимаю, тогда я говорю себе, что уж лучше умереть, когда хочется жить, чем дожить до того, что захочется умереть.
— Видишь, как прекрасна твоя комната. — Прекрасна, потому что ты здесь. Она уже никогда не будет такой, как прежде… потому что ты была здесь.
— Но ты не должна меня ждать. Никогда. Очень страшно ждать чего-то. — Это ты не понимаешь, Робби. Страшно, когда нечего ждать.
— Ну-ка, дыхни, — сказала Готтфрид. Я повиновался. — Ром, вишневая настойка и абсент, — сказал он. — Пил абсент, свинья!
Только глупец побеждает в жизни, умник видит слишком много препятствий и теряет уверенность, не успев еще ничего начать. В трудные времена наивность — это самое драгоценное сокровище, это волшебный плащ, скрывающий те опасности, на которые умник прямо наскакивает, как загипнотизированный.
Трудно найти слова, когда действительно есть, что сказать.
Женщина не должна говорить мужчине о том, что любит его. Об этом пусть говорят её сияющие, счастливые глаза. Они красноречивее всяких слов.
Меланхоликом становишься, когда размышляешь о жизни, а циником — когда видишь, что делает из нее большинство людей.