/

опрометчиво

меня радуют лишь твои неудачи

постоянное "ой"

сердце обретает новые формы, подобно цветам, что прорастают в самых холодных и вовсе непригодных местах. пустоши разливаются яркостью неоределенных красок.
почему так хорошо?

проси спасения

воздушные поцелуи разбиваются о лобовые стекла машин, а мертвые олени украшают обочины. находясь среди тайн зеленых лабиринтов - притворяйся, пока это не станет правдой. мы еще не расквитались.
мы никогда не расквитаемся.

like strawberries and cream
it's the only way to be

слезы стали такими сладкими, что муравьи забираются в мешки под глазами, а засахаренные щеки напоминают клубничное варенье, давно забытое в старой кладовой. сколько мы уже не виделись? никто из нас не помнит. пожалуй, лишь несколько тысячелетий. подожди еще немного.
когда-нибудь кожа на твоих ребрах станет совсем прозрачной. когда-нибудь, держа яблочные глаза в ладонях, удастся рассматривать, покрытые легким инием, кровоточащие травы и клубок хлопковых ниток, намотанных вокруг пламенеющего солнца.
нанеся глубокую радость - котенок проснется. он твой надежный хранитель. он тебя погубит.
это как замерзшая поверхность озера в темном лесу, как рисунки на окнах зимними ночами, как витражи венецианского собора, как лепестки цветов под стеклом в песке. это то, что спрятано за пеленой тумана. это ты. снежинки образуются на кончиках твоих пальцев.
когда-нибудь солнечное затмение закончится.
когда-нибудь зазвенят снежные колокольчики и расцветут христовые розы.

а пока, слишком много эпитетов.

(3) лунные камушки усыпают путь к твоему дому. откашляй свои хитрости, они не помогут.

(2) не нужно подбираться слишком близко, чтобы разглядеть их. гораздо сложнее протащить несколько облаков через дверной проем.

(1) вокруг тебя шумят мерцанием звезды: переливами лазури и алых капель крови под плеврой; играют с солнечными лучами на стенах твоей комнаты, даже ночью. едва ли ты можешь дотронуться, но твои руки куда теплее. по правилам обыкновенности (?), кому-то не достает того, чем ты безукоризненно владеешь. чего не достает звездам, чтобы укладывать тебя удобнее? пугливые, насквозь мягкие, насквозь продрогшие от боли и желаний, которых для них еще не придумали, зажмурясь, они засыпают раньше, чем ты.

холодно

Увидя меня, он до того смешался, как будто я поймал его на каком-нибудь преступлении. Он растерялся совершенно, вскочил со стула и глядел на меня во все глаза. Мы наконец уселись; он пристально следил за каждым моим взглядом, как будто в каждом из них подозревал какой-нибудь особенный таинственный смысл. Я догадался, что он был мнителен до сумасшествия. Он с ненавистью глядел на меня, чуть не спрашивая: «Да скоро ли ты уйдешь отсюда?» Я заговорил с ним о нашем городке, о текущих новостях; он отмалчивался и злобно улыбался; оказалось, что он не только не знал самых обыкновенных, всем известных городских новостей, но даже не интересовался знать их. Заговорил я потом о нашем крае, о его потребностях; он слушал меня молча и до того странно смотрел мне в глаза, что мне стало наконец совестно за наш разговор. Впрочем, я чуть не раздразнил его новыми книгами и журналами; они были у меня в руках, только что с почты, я предлагал их ему еще неразрезанные. Он бросил на них жадный взгляд, но тотчас же переменил намерение и отклонил предложение, отзываясь недосугом. Наконец я простился с ним и, выйдя от него, почувствовал, что с сердца моего спала какая-то несносная тяжесть. Мне было стыдно и показалось чрезвычайно глупым приставать к человеку, который именно поставляет своею главнейшею задачею — как можно подальше спрятаться от всего света. Но дело было сделано. Помню, что книг у него почти совсем не заметил, и, стало быть, несправедливо говорили о нем, что он много читает. Однако же, проезжая раза два, очень поздно ночью, мимо его окон, я заметил в них свет. Что же делал он, просиживая до зари? Не писал ли он? А если так, что же именно?
Обстоятельства удалили меня из нашего городка месяца на три. Возвратясь домой уже зимою, я узнал, что Александр Петрович умер осенью, умер в уединении и даже ни разу не позвал к себе лекаря. В городке о нем уже почти позабыли. Квартира его стояла пустая.

теплее лунного света на твоей кровати

упрощаешь