be careful.

Is it how love dies? On a dull Monday during a mild quarrel over the same things? Sad. I feel like I’m 15 again and heartbroken, frozen, numb. I don’t wanna see them, I don’t wanna come to them, I don’t wanna share feelings and thoughts with them (though to it anyway just for the sake of a long-lasting habit). I want to be alone. I want to read books, work with people without getting to know each other, just be off alone. It’s saddening me so much. Why did it come to this? What have I done wrong? Why?

был экзамен по информационным технологиям в переводе, сделала его как смогла, лежала на диване.

я болю, значит, я живу.
я живу, значит, могу писать об этом.
могу писать об этом, значит, есть шанс на выздоравление.

wanted to be a better brother, better son, to be a better adversary to the evil I have done

господи, ничего не понимаю в новом вьюи как и все люди, которые остались у меня в ленте.
поэтому черт с тем, что я хотела только что написать. все равно это в слова в итоге не сложилось. ни в какие! ни в английские, ни в немецкие, ни в русские. такие ситуации случаются с завидной частотой, хотя я и лингвист, и учу языки! ого! чтобы на них молчать, видимо. или расписывать свое нытье простынями текста я разучилась, поэтому сегодня попробуем просто рассказать, что происходит.

я изо всех сил последние месяца два пытаюсь работать над собой. расписала себе все эти привычки, которые даже соблюдаю, бегаю, кушаю витаминки, тяну спинку, потихоньку пытаюсь довести до ума немецкий, отвечаю людям на сообщения вовремя, пытаюсь медитировать и промывать себе мозги от всего негатива, накопившегося там. последнюю неделю со всем этим туго ввиду того, что про эмоциональную составляющую я забыла и went off the rails. но я восстановлюсь. это ничего страшного. мне было это нужно. как и нужно сейчас писать сюда, а не курсач по аллюзиям в университетском романе на примере текста Донны Тартт — self-care.

я встречаюсь уже 1,5 года с человеком, который во многом лучше меня, во многом образованнее и умнее, но совершенно не умеет говорить. а мне, человеку привыкшему говорить по душам и на глубокие темы, это все непривычно до сих пор, и мы ругаемся. а потом я чувствую себя ужасной. и виню себя. и это, видимо, все-таки дало свои плоды (ну там плюсом стоит добавить папин рак, нервную учебу и отсутствие денег как таковых) и здоровье у меня потратилось. в декабре 2018 мононуклеоз вынес мне иммунитет, в январе 2019 я месяц лежала с пневмонией и читала достоевского. тогда я не заботилась о себе, бегала с учебой как сумасшедшая и плохо кушала, а потом еще мой одногруппник убил себя и со мной случилась жуткая апатия. помню, как одна фраза спасала от кринжовых мыслей о самоубийстве и проч. "the truth lies". она, на самом деле, абсолютно гениальная. тогда мне казалось, что мне открылась истина, что жизнь правда не имеет смысла и я не справлюсь с ней. так что, повторяя как мантру, что истина мне лжет, и не может быть так все, это состояние получилось-таки преодолеть. потом оказаться в больнице. там чистить себе мозги. пересмотреть свое отношение ко всему. впервые съездить заграницу, в Сербию. побывать на могиле Есенина и Брюсовском переулке. а сейчас вот сидеть здесь в тупике. и резко потерять желание писать.
что ж. думаю, еще вернусь и выдам текст. надеюсь, связнее, чем этот. просто чтобы потом самой было интересно читать!

привет, вьюи! я все еще учусь на лингвистическом факультете местного вуза, все еще мне периодически становится очень грустно и тоскливо, и хочется делать глупости и вести себя как ребенок, поддаваясь нахлынувшим эмоциям. хотя все-таки иногда хочется верить, что за эти года во мне что-то поменялось и я больше не воспринимаю жизнь так трагично, как в 2013-ом в самом расцвете подросткового максимализма (который, как оказалось, все-таки реально существующая штука, хотя и не заслуживает такого снисходительного к себе отношения со стороны взрослых).
так уж получилось, что вчера мне стало плохо.
сначала плакала сто лет в ванной, хотя должна была писать курсовую и тысячу бессмысленных заданий по физкультуре, потом гуляла одна по ночному городу и человек, который стал причиной всему этому, совсем мне не писал. а мне снова 14 лет и от этого было ой как паршиво.
а сегодня пришла сюда за тем, чтобы что-нибудь написать. "что-нибудь написать" всегда действует на меня успокаивающе, помогает распутать клубок из мыслей в голове и выйти из так называемого reactive placе, обрести некое спокойствие. но то, что я хочу написать, должно быть на английском, потому что в моей голове оно так и звучит. учеба делает свое дело.

самое забавное то, что я пишу это в пустое место.
люди, чьи блоги мне нравились и были дороги, покинули это место. интересно было бы узнать, конечно, что с ними стало.

правда в том, что я никогда не возвращаюсь сюда в хорошем расположении духа. так было, так, видимо, есть и так будет. I can't help doing this shit, you know.

мне не с кем об этом поговорить или я настолько заебала всех тех, с кем все-таки заговариваю, что говорить им уже нечего. всем нужна конкретика. никому не нравятся твои абстрактные объяснения. но как ты можешь, блять, говорить конкретными понятиями, когда происходит с тобой какая-то полнейшая хуета? все это - лишь поток сознания и не больше. я больше не могу носить это в себе.

я не знаю, что это такое: шаг назад или первый шаг во взрослую жизнь по несуществующей лестнице, в которой ты вдобавок пропускаешь ступеньку, так что пустота разворачивается под тобой с поразительной скоростью и масштабом.

first of all, i want to say sorry for you, my little angel who loved me so much. прости, что в феврале 16 года не смогла не писать тебе. мне это было нужно. нужно было человеческое тепло. как и сейчас. когда я пишу тебе сюда, от какого-то отчаяния, потому что тепла снова нет.

больше нет сил писать. хочется читать и все.

не думаю, что я смогу выбраться из этого больше. единственное напоминание - джерард.

Не верю, что снова сюда вернулась и что-то пишу.
По правде говоря, жизнь сейчас что-то странное напоминает. Может, попозже напишу полноценный пост и хоть немного вспомню, что такое писать объемные тексты на русском языке, а то от английского уже голова кругом идет, спасибо лингвистике.

а еще иногда чертовски приятно обнаружить в себе инстинкт самосохранения.

момент, когда сидите, феласафствуете о Достоевском и том, что какой он, должно быть, страшный человек, об охуенных реформах Александра Второго, за что Пастернаку все-таки дали премию и почему университетские лекции о "Мастере и Маргарите" такие не о том, что важно, а мимо проходят ровесники, обсуждающие кто с кем спал, кто с кем бухал и кто с кем катался вчера ночью до Петропавловки.

"Просто интересно когда-нибудь наша парочка впишется хоть раз хоть куда-нибудь?" - that is the question of my life.

— Так, значит, туда? - спросил мастер, повернулся и указал назад, туда, где соткался в тылу недавно покинутый город с монастырскими пряничными башнями, с разбитым вдребезги солнцем в стекле.

I didn't realize growing up meant dying inside.
начало апреля - начало июня, до 9.

Как увядающие цветы люди.
Осень - и ничего нет. Как страшно это "нет". Как страшна осень.
(на извозчике)

- озвучивание моих образов и мыслей незнакомым Розановым. Но об этом с весной и думается.
И через пару часов приедет Этот человек. Страшно. Страшно, что не о чем будет говорить. Все страшно.

Придя после школы, потратив время впустую, сидя на кухне и вновь задумавшись о смерти, которая теперь окружает отовсюду, вдруг вспомнилась Цветаева и вместе с ней то, что ничего я о ней не знаю. Открыла небольшой сборник стихотворений начала ХХ века, где были и ее. И, знаете, это лучшее, что я сделала за этот день.
Ни у кого еще не получалось описать меня. Сижу и куда деться от радости какой-то не знаю. Не одна я такая, которой любовь нужна в любом ее проявлении, не одна я такая, что смерти боится и не хочет, но в то же время и бытие желания не вызывает.
С новым открытием меня!

Идешь, на меня похожий,
Глаза устремляя вниз.
Я их опускала — тоже!
Прохожий, остановись!

Прочти — слепоты куриной
И маков набрав букет,
Что звали меня Мариной
И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь — могила,
Что я появлюсь, грозя…
Я слишком сама любила
Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,
И кудри мои вились…
Я тоже была , прохожий!
Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий
И ягоду ему вслед, -
Кладбищенской земляники
Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо,
Главу опустив на грудь,
Легко обо мне подумай,
Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!
Ты весь в золотой пыли… -
И пусть тебя не смущает
Мой голос из под земли.

3 мая 1913

***

«Господи Боже мой! Да я ничего от Вас не хочу. Вы можете уйти и вновь прийти, уйти и никогда не вернуться — мне все равно, я сильна, мне ничего не нужно, кроме своей души!»

***

Для меня каждый поэт — умерший или живой — действующее лицо в моей жизни. Я не делаю никакой разницы между книгой и человеком, закатом и картиной. — Всё, что люблю, люблю одной любовью.

***
Мне, чтобы жить — надо любить.
Вы совсем не знаете, что я Вас уже люблю.
Только одно — ради Бога! — пусть я Вам буду нужна, мне больше ничего не нужно.

***
Спасибо тем, кто меня любили, ибо они дали мне прелесть любить других, и спасибо тем, кто меня не любил, ибо они дали мне прелесть любить — себя.

И, господи, как же ты заебала себя жалеть и проебывать оттого все время дальше. Просто, сука, возьми и сделай.

Было ли у вас чувство такой огромной любви к солнцу за окном, к синим горам и зимнему лесу на горизонте, к любому дуновению свежего ветерка, уже достаточно теплого, чтобы не обжигать нос и щеки, к прерывистому пению птиц и бродяжим котам на улице лишь потому, что оно все живое и живет с тобою рядом? И даже плакать захочется, что вот люблю-люблю и людей люблю, и пусть смеются циники над всем этим. И в этот же момент закрадывается едва ли не осязаемое чувство того, что мне нет места в этом мире прекрасном, что недолго я тут пробуду и в этот момент хоть навзничь упади, и оно покажется вполне оправданным.