Агар агар

Не скажу, что так хорошо начинать день, но и не плохо, однозначно)

Я смотрела, как на заплеванной остановке мужик выдыхал дым. Подумала, что не мешало бы тоже покурить.
Хотелось сдохнуть. Я подумала про суицид и тяжелые наркотики. К хуям всю эту гребанную жизнь. "Выбери ипотеку, мебель, выбери квартиру. Выбери жизнь. Я выбрал кое-что другое." Старина Уэлш, возможно, далеко не лучший писатель, но кое-что смог понять.
Мне иногда кажется, что я когда-то все-таки дойду до самоубийства. Пошлю все к хуям и наберусь смелости. Правда в том, что тебе не хочется умирать - семь тебе лет или семьдесят. А терпение тоже не вечно. Однажды все дерьмо может просто перевесить все радости, окончательно. Может, что-то сломается внутри. Потому что все осыпается. Все неважно. Когда все теряет смысл, жизнь можно заполнить чем угодно. Всяким дерьмом по типу семьи-работы-счастливой жизни. Куда там.
Любовь? Ребята, это гнилой номер. Расплавляться по другому человеку, потеряв свое "я" мало того что опасно, но и просто невыносимо. Жить в цинизме, опираясь на материальное и осязаемое? Слишком грубо, и слишком неоправданно. Жить с гребанной надеждой, что все станет хорошо? Круто, но изнуряюще. И потому уже не очень-то круто.
Херово быть подростком. Когда гормоны бьют по голове, и мир видится очень красочно и контрастно, как в наркоманском сне. Начинаются сраные болячки, "деточка, что-то ты сильно худая, нельзя столько нервничать." Я не могу не нервничать. Видеть мир взрослым взглядом, уже успевшим заплыть пофигистическим жирком. Хоть и стараюсь.
" Мы не ищем легких путей" - это у меня было всегда по жизни такое. Но это не навсегда. Вообще ничего не навсегда. "Все, кого ты любишь, когда-нибудь умрут." Я слишком часто чувствовала это. "продолжай жить дальше." ну да. Прикрыв старыми газетками свою внутреннюю боль, делай вид как будто так и надо, заводи новые знакомства, жизнь продолжается. Потом снова. Снова. Снова. И эмоциональный диапазон по каждой последующей потере идет на спад. Живи этими половинами, компромиссами, усреднениями. Я всегда ненавидела усреднения. Стерпи, промолчи, подожди. Посмотри, как твоя жизнь превращается в унылое дерьмо. Моя вечная драма - благоразумие не дает совершить безумных поступков, которые так хочется совершить. Потому что хочется идти вперед. Горение или гниение, по-другому ведь никак? Хотя обобщение - это тоже усреднения, ведь так?
У меня собака умерла. И другие собаки теперь для меня ничего не значат. Вот поэтому я люблю произведения с плохим концом. Хэппи-энды оставляют чувство обмана, незавершенности - красивая обертка. Засуньте себе ее в задницу. Я и так потребляю слишком много вашей лжи. В конце все равно всё превращается в дерьмо, и нам остается только беспомощно наслаждаться текущим моментом. Срань.

Я посмотрела на небо. Оно было серым.

выбор
когда одинаково хочешь задать вопрос и не слышать ответ

Мауве толкует в дурную сторону вырвавшиеся у меня слова: «Я – художник», которых я не возьму обратно, так как, само собой разумеется, они не означают: «Я все знаю, я все нашел», а напротив: «Всегда искать и никогда полностью не находить».

Что такое рисование? Как им овладевают? Это умение пробиться сквозь железную стену, которая стоит между тем, что ты чувствуешь, и тем, что ты умеешь.

Великое не приходит случайно, его нужно упорно добиваться. Что лежит в первооснове, что превращается во что: принципы человека в его действия или действия в принципы, — вот проблема, которая, на мой взгляд, неразрешима и которую так же не стоит решать, как вопрос о том, что появилось раньше - курица или яйцо.

Многие считают, что они станут хорошими, если не будут делать ничего плохого. Это ложь, и ты сам прежде называл это ложью.

Неудавшееся самоубийство - лучшее лекарство от самоубийства.

..публика ведь всегда одинакова, она любит лишь то, что гладко и слащаво.

Изучая искусство японцев, мы неизменно чувствуем в их вещах умного философа, мудреца, который тратит время - на что? На измерение расстояния от Земли до Луны? На анализ политики Бисмарка? Нет, просто на созерцание травинки.

У меня огромные расходы, чем я очень огорчен, так как все больше убеждаюсь, что живопись обходится чрезвычайно дорого, хотя этим ремеслом занимаются преимущественно очень бедные люди.

frenzy in the marketplace.
cities burn.
the world shakes and call for
democracy.
democracy doesn’t work.
Christianity doesn’t work.
nor Atheism.
nothing works but the gun
and the man on
top.
nothing changes.
the centuries change and
Man remains the
same.
love buckles and dissolves;
hatred is the
reality
in continents and in
rooms of two
people.
nothing works but the gun
and the man on
top.
all else is
theory.

frenzy in the marketplace.
cities burn.
to be rebuilt to
burn again.

democracy doesn’t work.
it’s just the gun.
the gun and the man on
top.

Charles Bukowski. "Heart in Cage".

Соня сегодня говорила что у нее будет дочка-ребенок и она купит ей велосипед, а я говорю а как будет звать твою дочку, она говорит, мам ну конечно же Маша (c)

Эти слезы умиления на моих глазах

Молодость бывает только раз. Пусть она будет сложной до предела!

Подлинно только счастье, отнятое у страдания; все прочее - просто так называемые "земные блага".

О многом ли я прошу?
Я хотел бы, чтобы рука твоя,
словно бы лягушонок, уснула в моих руках.
Что мне нужно? Вот эту дверь отворить -
в твой мир войти, в замкнутый,
зеленый и сладкий мир.
Нет, в эту ночь, когда кончается совиный год
одиночества,
ты не дашь мне руки?!
Ты - далеко…
Из воздуха я сотворю каждый палец твоей руки,
нежную мякоть ладони,
сотворю тыльную сторону - в переплетенье
прожилок: страну голубых деревьев.
И словно бы от меня зависит само
существование мира,
последовательность всех четырех времен года,
крик петушиный, любовь человеческая -
в руки свои
я беру твою руку.

Хулио Кортасар. "Happy New Year". 31.12.1951.

ты ему такая "привет", а он тебе
А КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К ЭТОЙ ВОЗМУТИТЕЛЬНО НЕПРИКРЫТОЙ МЕТАФОРИЧНОСТИ КАФКИ
как на этих отличных комиксах с телочкой и парнем, где внизу на картинке у них свадьба (с)

)))

птицы. в последнее время часто всплывают везде.

Навсегда расстаемся с тобой, дружок.
Нарисуй на бумаге простой кружок.
Это буду я: ничего внутри.
Посмотри на него — и потом сотри.

И. Бродский

Море гораздо разнообразнее суши.
Интереснее, чем что-либо.
Изнутри, как и снаружи. Рыба
интереснее груши.

На земле существуют четыре стены и крыша.
Мы боимся волка или медведя.
Медведя, однако, меньше и зовем его "Миша".
А если хватит воображенья — "Федя".

Ничего подобного не происходит в море.
Кита в его первозданном, диком
виде не трогает имя Бори.
Лучше звать его Диком.

Море полно сюрпризов, некоторые неприятны.
Многим из них не отыскать причины;
ни свалить на Луну, перечисляя пятна,
ни на злую волю женщины или мужчины.

Кровь у жителей моря холодней, чем у нас; их жуткий
вид леденит нашу кровь даже в рыбной лавке.
Если б Дарвин туда нырнул, мы б не знали "закона джунглей "
либо — внесли бы в оный свои поправки.

Иосиф Бродский. "Новый Жюль Верн".

Франческа

Ты выходила из ночи
И были цветы в руках твоих.
Теперь ты придешь из толпы и шума,
Из болтовни о тебе.

Я, видевший тебя среди начальных вещей,
Как я злился, когда о тебе говорили
В заурядных местах.
Вдруг да холодные волны окатят мой ум
И мир унесется, как мертвый листок,
Или разлетится, как одуванчик по ветру,
Так что я снова найду тебя
Одну.

Эзра Паунд, 1909

Твой локон не свивается в кольцо, и пальца для него не подобрать в стремлении очерчивать лицо, как ранее очерчивала прядь, в надежде, что нарвался на растяп, чьим помыслам стараясь угодить, хрусталик на уменьшенный масштаб вниманья не успеет обратить. Со всей неумолимостью тоски, с действительностью грустной на ножах, подобье подбородка и виски большим и указательным зажав, я быстро погружаюсь в глубину, особенно устами, как фрегат, идущий неожиданно ко дну в наперстке, чтоб не плавать наугад. По горло или все-таки по грудь, хрусталик погружается во тьму. Но дальше переносицы нырнуть еще не удавалось никому. Какой бы не почувствовал рывок надежды, но (подальше от беды) всегда серо-зеленый поплавок выскакивает к небу из воды. Ведь каждый, кто в изгнаньи тосковал, рад муку, чем придется, утолить и первый подвернувшийся овал любимыми чертами заселить. И то уже удваивает пыл, что в локонах покинутых слились то место, где их Бог остановил, с тем краешком, где ножницы прошлись. Ирония на почве естества, надежда в ироническом ключе, колеблема разлукой, как листва, как бабочка (не так ли?) на плече: живое или мертвое, оно, хоть собственными пальцами творим, -- связующее легкое звено меж образом и призраком твоим.

Мое имя

Тебе, наверное, интересно, кто я такой, но я из тех людей, у которых нет обычного имени. Мое имя зависит от тебя. Зови меня тем, о чем ты сейчас думаешь.Если ты вспоминаешь о том, что произошло очень давно: кто-то задал тебе вопрос, а ты не знал ответа.Это мое имя.Может быть, шел сильный дождь.Это мое имя.Или кто-то попросил тебя что-то сделать. Ты сделал. Тогда оно сказало, что ты сделал все неправильно -- «Прости, ошибся», -- и тебе пришлось делать что-то другое.Это мое имя.Может быть, это игра, в которую ты играл ребенком, или мысли, что медленно проплывали в твоем мозгу, когда ты был стар и сидел у окна в кресле.Это мое имя.Или ты гулял. А вокруг росло много цветов.Это мое имя.Может, ты смотрел, как течет вода в реке. С кем-то, кто тебя любил. Вы почти касались друг друга. Ты почувствовал прикосновение еще до того, как оно произошло. И оно произошло.Это мое имя.Или кто-то звал тебя из далекого далека. Голос звучал эхом.Это мое имя.Может, ты лежал в постели, уже почти засыпая, и вдруг засмеялся чему-то, какой-то своей собственной шутке -- так хорошо заканчивать день.Это мое имя.Или ты ел что-то вкусное и на секунду забыл что, но продолжал жевать, потому что знал, как это вкусно.Это мое имя.Может, была полночь, и огонь гудел в очаге, словно колокол.Это мое имя.Или тебе было плохо, когда она тебе все это рассказала. Неужели она не могла поговорить с кем-то другим -- с тем, кто лучше понимает в таких делах.Это мое имя.Может, форель заплыла в пруд, но река оказалась всего восемь дюймов шириной, над Смертидеей сияет луна, а арбузное поле вытянулось так, что стало казаться, будто из каждого ростка поднимаются луна и темнота.Это мое имя.И как бы я хотел, чтобы Маргарет оставила меня в покое.