Агар агар

Одиночество настоялось как вино.
Теперь хочется его хранить, не разменивая на дешевые сладости.

Маленькая бесконечная поэма

Сбиться с дороги -
это слиться с метелью,
а слиться с метелью -
это двадцать столетий пасти могильные травы.

Сбиться с дороги -
это встретиться с женщиной,
которая режет по два петуха в секунду
и не боится света,
а свет - петушиного крика,
задушенного метелью.

А когда метель задохнется -
пробудится южный ветер,
но и ветры стонов не слышат -
и поэтому снова пасти нам могильные травы.

Я видел, как два колоска воскового цвета,
мертвые, хоронили гряду вулканов,
и видел, как два обезумевшие ребенка
отталкивали, рыдая, зрачки убийцы.

И я знаю, что два - не число
и числом не станет,
это только тоска вдвоем со своею тенью,
это только гитара, где любовь хоронит надежду,
это две бесконечности, недоступные
друг для друга.
и еще это стены мертвых
и напрасная боль воскрешенья.
Цифра два ненавистна мертвым,
но она баюкает женщин,
и они пугаются света,
а свет - петушиного крика,
петухам же в метели не спится,
и поэтому вечно пасти нам могильные травы.

Федерико Гарсиа Лорка. Стихи.

Освободительная сила искусства главным образом в том, что оно заставляет человека забыть о своем существовании.

М. де Унамуно, "Туман"

''Украл и продал!'' - крикнул я, даже притопнул.
Ответ его был замечателен: сперва мотнул головой, что значило ''Не крал'', и тотчас кивнул, что значило ''Продал''. В нем, мне кажется, был собран весь букет человеческой глупости.

— Вот она, — сказал Среда, выруливая с подъездной дорожки, — извечная дурь человеческая. Гнаться за сладкой плотью, не отдавая себе отчета в том, что это не более чем изящная оболочка, упаковка для костей. Корм для червей. И по ночам ты трешься о червячий корм. Никого не хотел обидеть.
***
Есть у меня сын, тупой, как тот парень, что пошел на распродажу тупости и купил себе две по цене одной, – так вот, ты мне его напоминаешь.
***
— В тебе столько дерьма, — сказала она, — странно, что глаза у тебя до сих пор не коричневые. — Она протянула ему пустую тарелку. — Угощайся.
***
Они спускались с заснеженного холма, прокладывая путь через сугробы. Чэпмен шел впереди, ступая красными босыми пятками прямо по снежному насту.
– Тебе не холодно? – спросил Тень.
– Моя жена была чокто, – сказал Чэпмен.
– И она научила тебя волшебным образом не чувствовать холода?
– Нет. Она думала, что я сумасшедший, – сказал Чэпмен. – Она мне, бывало, говорила: «Джонни, надел бы ты ботинки!»

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай… далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Н. Гумилёв

Я не здесь.
Я сижу в кресле посредине пустого участка и смотрю в очень звездное небо. Укрываюсь, потому что немного прохладно. Мне задали вопрос и я думаю над ответом, вглядываясь вверх.

Я не здесь.

Я плыву по небольшому озеру, подо мной - чудовище. Я изо всех сил стараюсь не смеяться.

Я не здесь.
Я поворачиваю голову, чувствуя подвох, и татуированная рука кладет мне на голову пригоршню мокрого песка.

Я - там, где мне хотелось бы быть, и я там навсегда.

Останься во мне,
но не радостью краткой цветов,
а вечным холодным ветром.
Пошли одиночество
бесцветных скал и серой воды.
Однажды боги смягчатся.
Сумрачные цветы царства мертвых
помнят Тебя.

Эзра Паунд

Сохрани меня
в своей памяти
не для тех, кто придет
для меня.
Чтобы я
когда буду тонуть
пришла бы к тебе
и увидела в твоих зрачках
свое отражение.
Я бы увидела себя
там счастливой
наверное
И поняла бы
что все не так уж плохо.
Там были бы наши
письма
шуршащие листья
воспоминаний
И я бы поняла,
что не нужно больше
бояться смерти
Что я здесь
и я существую
и есть опора
и что ты меня
будешь хранить
и хоть где-то я
всегда в безопасности.
Можно будет не
переживать
Плохие сны и бесконечные
понедельники,
которые покажутся меньше
отдаваться чему-то
простому
как будто есть много
времени
как будто мы когда-то
не превратимся в прах.

Размышляя в очередной раз
перед кем обнажить свою слабость
сбросить все стены
и превратиться в легкость
возвращаюсь к начальной точке
ни с кем, никому, не сейчас
оставаясь на берегу
прохладного озера
возле начала
назревающей зимы

правильный медвежонок

медвежонок
которого я ей подарил
пришел сегодня ко мне и сказал
что теперь в фаворе заяц
«ну что ж» сказал я медвежонку
«сегодня отличная погода
давай скатаем на море
искупаемся выпьем пива
кроме того есть много книг
которых мы не читали
и музыки которую мы не слушали»
«начнем с Cruel Hearted Woman Blues»
сказал медвежонок
«мы слышали как ее поет
Эмос Истон
но не слышали Уилла Смита
а если этого будет мало
послушаем We are the champions
c Робби Уильямсом
или Live is Life»
это был правильный медвежонок

© Евгений Дюринг

тесно с теми кто отдалился
а обнимешь близкую — между кожей
и кожей столько ненужного места…(с)

выгулять маленький день
сжатый ночами
твоих объятий

(Михаил Котов)

случилось же: увидела парня в метро, даже заметку про это написала, а потом в этот же вечер увидела его по телевизору)

Желание

Мне бы так говорить научиться,
Чтобы вы меня слышали,
Но не знали,
Что говорю с вами именно я.

Чтобы даже не знали,
Что вообще с вами кто-то беседует.

Говорить научиться,
Как камни.

Эжен Гильвик