Привіт, я люблю тебе!

люби меня люби. Не улетай. Не исчезай. Я умоляю.

Хочу зробити себе кращою для себе!

кинула палити, дотримуюсь правильного харчування, намагаюсь всю себе віддати навчанню!

а чи варто?

Я боюсь такої штуки як карма!

я боюсь, що все, що я комусь зробила повернеться до мене сторицею!

Якийсь ти такий, що з тобою хочеться обiйматись, пити мiцний чорний чай i байдикувати Бiгати навипередки до рiчки, стрибати у воду бомбочкою, бути розкутою i щасливою Читати потiм щось легке i надихаюче десь у затiнку прирiчкових верб, поклавши голову на твою руку. Якийсь ти такий, що з тобою хочеться красти великi стиглi грушi з сусiдського саду, а потiм регочучи тiкати, коли нас помiтять. Хочеться разом з тобою, радiючи ловити тiлом теплi краплини лiтнього дощу i вбирати босими ступнями дихання вогкої землi. Якийсь ти такий, що з тобою хочеться з самого ранку спiшити до пекарнi за ще теплим, пахучим хлiбом i дорогою назад не втримавшись з хрускотом притаманним лише свiжiй випiчцi вiдривати по шматочку i ласувати ним так, наче це найдорожчий у світі делiкатес. Якийсь ти такий що з тобою хочеться вмиватись крижаною криничною водою у полудневу спеку, а потім бризкати одне на одного краплинками з не обсохлих рук, щиро сміючись. Якийсь ти такий, що з тобою хочеться ловити трепетних метеликів і одразу відпускати їх пожалівши: живуть усього один день. Якийсь ти такий, що з тобою хочеться бажати сонцю, що лягає за цвітучий лан – надобраніч, відчувати приємну прохолоду, що спускається на землю лише надвечір і відмахуватись від надокучливий комах. Якийсь ти такий що з тобою хочеться лягти спиною на сонну землю і милуватись небом, даючи смішні і безглузді імена давно вже відкритим і маючим назву сузір’ям. Якийсь ти такий, що з тобою хочеться всього простого i справжнього, з тобою хочеться дихати на повні груди.

и кто из нас первый не выдержит, сдастся, плевать
и чей телефон разольется в знакомом рингтоне
все будет, как было - парламент, беседа, кровать.
но что-то покажется странным, чужим, незнакомым.
я буду шутить, притворяться, что все хорошо,
ты будешь курить, задыхаясь удушливым дымом.
ты спросишь: "прошло?" я отвечу: "куда там прошло".
но что-то не даст по старинке назвать тебя милым.
и будет накал и будет касание губ
и руки привычно, без спроса скользнут под одежду,
ты будешь, как раньше, напорист и капельку груб.
до боли знакомым, до боли родным, но не прежним.
а после дышать и нести запредельную чушь,
как было давно разговоры с глубоким подтекстом.
- и много велось на короткую юбку и тушь?
- да кто их считал? ну а как поживает невеста?
зажжется рассвет, разогнав темно-серую муть,
заставит взглянуть по-другому на все, что знакомо.
и я очень тихо, боясь ненароком спугнуть,
спрошу, не сдержусь: "может, хочешь начать все по новой"?

У каждой из нас за плечами - странное детство, Большая любовь, которая кончилась плохо, Попытка писать - последнее средство от стресса, Придуманный друг, чтобы было не так одиноко. У каждой из нас в кошельке - последние деньги. И нервная мама, и мерзлые руки в карманах. И каждая осень горчит на финальном забеге, В попытке найти океан за обычною ванной.

— Скажи "люблю", -
меня просили в Риме,
На языке народа своего! -
И я назвал твое простое имя,
И повторили все вокруг его.

"Ваш богатый внутренний мир ночью ведет себя как последняя блядь”

Ярик, ти таке кошеня:3

чого не пишеш, де пропадаєш?

під крилом авіаліній

Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец. © Эрих Мария Ремарк «Триумфальная арка»

тепер мені сниться не любов, а Галицько- Волинське князівство і Володимир Мономах

В четверг четвертого числа в четыре с четвертью часа лигурийский регулировщик регулировал в Лигурии, но тридцать три корабля лавировали, лавировали, да так и не вылавировали, а потом протокол про протокол протоколом запротоколировал, как интервьюером интервьюируемый лигурийский регулировщик речисто, да не чисто рапортовал, да не дорапортовал дорапортовывал да так зарапортовался про размокропогодившуюся погоду что, дабы инцидент не стал претендентом на судебный прецедент, лигурийский регулировщик акклиматизировался в неконституционном Константинополе, где хохлатые хохотушки хохотом хохотали и кричали турке, который начерно обкурен трубкой: не кури, турка, трубку, купи лучше кипу пик, лучше пик кипу купи, а то придет бомбардир из Бранденбурга — бомбами забомбардирует за то, что некто чернорылый у него полдвора рылом изрыл, вырыл и подрыл; но на самом деле турка не был в деле, да и Клара-к крале в то время кралась к ларю, пока Карл у Клары кораллы крал, за что Клара у Карла украла кларнет, а потом на дворе деготниковой вдовы Варвары два этих вора дрова воровали; но грех — не смех — не уложить в орех: о Кларе с Карлом во мраке все раки шумели в драке, - вот и не до бомбардира ворам было, и не до деготниковой вдовы, и не до деготниковых детей; зато рассердившаяся вдова убрала в сарай дрова: раз дрова, два дрова, три дрова — не вместились все дрова, и два дровосека, два- дровокола- дроворуба для расчувствовавшейся Варвары выдворили дрова вширь двора обратно на дровяной двор, где цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла; цыпленок же цапли цепко цеплялся за цепь; молодец против овец, против молодца сам овца, которой носит Сеня сено в сани, потом везет Сеньку Соньку с Санькой на санках: санки- скок, Сеньку- в бок, Соньку- в лоб, все- в сугроб, а Сашка только шапкой шишки сшиб, затем по шоссе Саша пошел, Саша на шоссе саше нашел; Сонька же — Сашкина подружка шла по шоссе и сосала сушку, да притом у Соньки-вертушки во рту еще и три ватрушки — аккурат в медовик, но ей не до медовика — Сонька и с ватрушками во рту пономаря перепономарит, - перевыпономарит: жужжит, как жужелица, жужжит, да кружится: была у Фрола — Фролу на Лавра наврала, пойдет к Лавру на Фрола Лавру наврет, что — вахмистр с вахмистршей, ротмистр с ротмистршей, что у ужа — ужата, а у ежа- ежата, а у него высокопоставленный гость унес трость, и вскоре опять пять ребят съели пять опят с полчетвертью четверика чечевицы без червоточины, и тысячу шестьсот шестьдесят шесть пирогов с творогом из сыворотки из-под простокваши, - о всем о том около кола колокола звоном раззванивали, да так, что даже Константин — зальцбуржский бесперспективняк из-под бронетранспортера констатировал: как все колокола не переколоколовать, не перевыколоколовать, так и всех скороговорок не перескороговорить, не перевыскороговорить; но попытка — не пытка.

Бабы знают. Бабы, блядь, всё знают. Даже если они не знают, они всё равно узнают. Возможно, мужчины не поймут этот пост, но бабы-то знают.