Еду в метро с работы домой, представляю, как вкусно поем и сладко посплю, дел никаких нет, под эту медовую мысль собираюсь дремать. И тут напротив садится прелестный, буквально ослепительный юноша: его чёлка отливает золотом, лукавыми изумрудами мерцают его глаза, из-под расстёгнутого пальто сияет безупречно белая рубашка. Сон как рукой сняло. Ёбаный в рот! Рубашку на завтра гладить!

Чтение вернулось к своему первоначальному состоянию. К тому времени, когда оно было развлечением умных. Книги стали дороже, тиражи стали меньше — примерно как в девятнадцатом веке. Можно по этому поводу грустить, а можно честно спросить себя — неужели сто процентов людей должны любить балет? Слушать классическую музыку? Интересоваться живописью или скульптурой? В конце концов — ходить на футбол или ездить на рыбалку?
Как по мне, так лучше признать: чтение — это удовольствие не для всех.

" Чистовик "
Сергей Лукьяненко

— Дорогой, почему твоя рубашка в косметике?
— Я тебе изменяю.
— Не ври! Ты опять ходил на концерт Placebo, тряпка!

попробуй съесть хоть одно яблоко
без вот этого своего вздоха
о современном обществе, больном наглухо,
о себе, у которого всё так плохо;

побудь с яблоком, с его зёрнами,
жемчужной мякотью, алым боком, —
а не дискутируя с иллюзорными
оппонентами о глубоком.

ну, как тебе естся? что тебе чувствуется?
как проходит минута твоей свободы?
как тебе прямое, без доли искусственности,
высказывание природы?

здорово тут, да? продравшись через преграды все,
видишь, сколько теряешь, живя в уме лишь.
да и какой тебе может даться любви и радости,
когда ты и яблока не умеешь.

Я научился жить с женщиной. Это не так, как пишут в романах. Например, я не знал, что длинные волосы у женщины — это не только редкая красота, касающаяся ее поясницы, ее женственность и шарм. Но и аккуратность в самую первую очередь с моей стороны. Ведь, когда она лежит рядом со мной, я должен обязательно помнить о том, что нужно убрать сначала ее волосы с подушки, а затем прилечь к ней ближе. Это со временем становится привычкой.

Я не знал, что если у нее плохое настроение, то следует немедленно ее обнять, выяснить в чем же дело, а затем успокоить. У меня с этим совсем по-другому. Когда у меня паршиво на душе, я не люблю, когда меня об этом спрашивают, лезут мне в душу — такие моменты мне нужно всегда переболеть самому.

Я не знал, что если она никогда не просит меня о помощи, то всегда ждет, когда я сам предложу. «Не трогай, я сделаю сам!». «Да я могу и сама…» Нет, не может! Точнее, ждет, когда я настою на своем. Ей важно чувствовать себя женщиной, а лошадью могу побыть и я. Кстати! Если не позволять ей поднимать ничего тяжелее букета роз, то в скором времени можно заметить, что плохое настроение у нее бывает реже, а улыбка на лице каждый день.

Я не знал и того, что женщина — это не только любовница, с которой можно разделить постель, ванную, кухонный стол. Но еще и друг, которого нужно внимательно слушать. Слышать, когда слушаешь, даже, когда она говорит ни о чем. Женщина — не загадка, нет. И на каждый свой вопрос, я могу получить ответ, если буду хоть немного внимательнее. Она всегда говорит, что ей нужно. Всегда! Странно, когда мужчины говорят, что не знают, чего хочет их женщина. Скорее всего, им не хочется этого знать.

Я не знал, что отношения — это не только я, но еще и «я» в квадрате. Каждый должен делать свой шаг, пока оба не столкнутся губами. Если ты стоишь на месте, а другой идет тебе все время навстречу, то, скорее всего, однажды ты останешься у него позади. Каждый делает свой шаг. Безногому не место на старте… А столкнуть в пропасть другого — это еще далеко не конец. С любой ямы всегда можно выбраться, главное — не отвергнуть руку того, кто тебя туда толкнул. А вцепившись в нее, не ждать удобного момента, когда можно толкнуть в ответ. Делать «в ответ» и «взаимно» — это пить яд обоим из одного бокала. Даже, когда другой знает о губительном свойстве. Нужно выливать из сосуда то, что убивает, а вместо него наливать то, что пьянит. Например, месть, которая — блюдо, и только в холодном виде, не дает ожидаемого эффекта, а всего лишь аффект. Как, например, нежность рук — от нее пьянеешь гораздо сильнее, чем от любого отменного вина. Нежность, как блюдо, советуют подавать «в ответ»! Но только в горячем виде.

Я не знал, что чувства находятся не внизу живота, а на кончиках пальцев, которыми ты прикасаешься к ней. И если арфа играет, значит это твой инструмент. Ведь пальцы невозможно настроить. В тебе либо есть талант, либо его нет…

Вячеслав Прах,
«Кофейня-2»

нет никакой тоски по прошлому, сопливых статусов, несбывшихся грёз,

все потому, что ты случилась, случилась всерьёз.

и мне бы снилось грустное, снилось мрачное, о жизни тяжёлой я бы писал,

но она такая светлая и прозрачная: финиш, победа и пьедестал.

нет никаких ностальгий и душевных прерий, чертов анальгин пылится на полке,

здоров, чертяга, как бык! это твоё уважение + мое доверие = что-то вроде: эй, счастье пришло, старик.

я теперь все чаще смотрю комедии, от того, что трагизма нет и не тянет вовсе,

к чему? не пишу стихи о забытой далёкой "леди", а напившись только тебе звоню

и со смехом: "картёжник, пьяница, я на проводе, очень рад. как же ты там, моя красавица? волшебства моего фанат?"

—ну а ты, улыбаясь издали, в понимании снисходя, снова светлая,

снова с призмами света, солнца и волшебства, говоришь мне, что сильно дуешься,

мол скорей давай приезжай, мол со стуком колёс вся улица превращается будто в рай!

без упрёков, скандалов, выносов, я лечу к тебе, ветра мне!

я счастливый был с детства, с измальства, а теперь счастливый вдвойне.

сердце бьется, да так неистово, что хоть вырви его с груди!

ты- вселенская моя женщина, оставайся, не уходи.

вместе мы добьёмся великого: твоя мудрость- локомотив.

моя милая, белоликая, ты мой стимул и мой мотив.

хорошо мне, так здорово знаться, и по жизни с тобой прошагать.

как с улыбкой тебе просыпаться,

так счастливым тобой засыпать.

Если бы я мог дать тебе только один совет, я бы сказал: не отождествляй себя ни с чем. Будь абсолютно пустым. Будь никем и ничем. И посмотри, потеряешь ли ты что-либо, кроме иллюзий.

Просто есть эту рисовую кашу. В этом «просто делать» нет ни высших, ни низших, ни умных, ни глупых. И ни иллюзии, ни сатори.
Это «просто делать» — суть пути Будды, и именно это «просто делать» является тем, что весь мир не хочет понимать.

Все абсолютно как я и предполагала:
Солнце берет тебя в плен от ворот вокзала,
Тащит в пыли дорожной, швыряет в порты,
И ты стоишь где-то в Галле в линялых шортах,
Мелочь сгребаешь на терпкий, горячий кофе,
Быстро темнеешь: и в фас, и в анфас, и в профиль,
Чешешь о колкий песок смоляные пятки,
То ли с собой, то ли с миром играя в прятки.

Все абсолютно как я и предполагала:
Будто до этого дня я стремглав бежала,
Ноги сбивала, бросалась на колесницы,
В голову как-то не приходило остановиться.
И ты стоишь под огромным горячим солнцем,
Делишь табак с каждым встреченным незнакомцем,
Тихо по венам струится пина колада… И понимаешь, что дальше бежать не надо.

я не знаю что ты любишь: цветы или книги.
портвейн или театр. боно или бритни.
термос из стали или чашки в горошек.
псов-великанов или карликового роста.
молоко или брют. джойнт на гаити.
я хочу что-нибудь подарить тебе.

я не знаю что ты любишь: зоопарк или джунгли.
дайвинг на сто метров или джомолунгму.
буковски или кафку. помидоры или суши.
только говорить или только слушать.
ван гога или репина. магний или литий.
может что-нибудь другое подарить тебе?

байки или ролики. кеды или сланцы.
мальчиков-чистюль, девочек-засранцев.
трахаться в подъезде, петь в церковном хоре.
пилюли от кашля или в вену уколы.

дергать стоп-кран или следовать политике.
я просто не представляю что подарить тебе!
просто не представляю что подарить тебе!
просто не представляю что подарить тебе!

что скажешь если я подарю тебе город?
сбежим туда порознь. встретимся в полночь.
в портовом перченом районе лабоко -
под боком у смерти под оком у бога.
что скажешь?
врожденным охрипшим гортанным вокалом
вспорота ночь я всему потакала.
и мозг изумленно трогал на ощупь
ответ на вопрос - кто из нас проще?
кто из нас проще?
кто из нас проще?

я знаю что ты любишь: континенты и глину.
курить под дождем. абсент и малину.
газеты в кафе. бортовые журналы.
я знаю что ты любишь больше папу чем маму.
в саду рвать сирень. плавать рядом с монати.
грызть косточки сливы. рвать черное платье.
ходить по земле. улыбаться открытьям.
я хочу все это подарить тебе!
тебе!
тебе!
тебе!

Когда у человека есть все необходимое, главным для него становится стремление оставить память о себе, какое-нибудь доказательство того, что он действительно существовал на свете. Эти доказательства мы запечатлеваем либо на камне или дереве, либо в судьбах других людей. Это стремление глубоко сидит в каждом из нас – от мальчишки, который пишет непристойности на стенах общественной уборной, до Будды, оставившего свой образ в сознании целых народов. Жизнь так нереальна. По-моему, мы сомневаемся всерьез, существуем ли мы на самом деле, и всеми способами пытаемся доказать себе и другим – да, существуем.

Джон Стейнбек

Познание самого себя всегда обходится слишком дорого, как, впрочем, и познание вообще. Когда человек доберётся до глубин, ему не захочется жить. В объяснённом мире ничто не может иметь смысла, кроме самого ничто. Предмет, который досконально осмотрели, лишается своей ценности. После этого ему лучше исчезнуть.

Эмиль Чоран

Без году неделя, мой свет, двадцать две смс назад мы еще не спали,
сорок — даже не думали, а итог — вот оно и палево, мы в опале, и слепой не видит, как мы попали и какой в груди у нас кипяток.
Губы болят, потому что ты весь колючий;
больше нет ни моих друзей, ни твоей жены;
всякий скажет, насколько это тяжелый случай и как сильно ткани поражены.
Израильтянин и палестинец, и соль и перец, слюна горька; август-гардеробщик зажал в горсти нас, в ладони влажной, два номерка;
Время шальных бессонниц, дрянных гостиниц, заговорщицкого жаргона и юморка; два щенка, что, колечком свернувшись, спят на изумрудной траве, сомлев от жары уже;
все, что ДО — сплошные слепые пятна, я потом отрежу при монтаже.
Этим всем, коль будет Господня воля, я себя на старости развлеку:
вот мы не берем с собой алкоголя, чтобы все случилось по трезвяку;
между джинсами и футболкой полоска кожи, мир кренится все больше, будто под ним домкрат;
мы с тобой отчаянно Непохожи, и от этого все Забавней во много крат;
Волосы жестким ворсом, в постели как Мцыри с барсом, в голове бурлящий густой сироп;
Думай Сердцем — сдохнешь счастливым старцем, будет что рассказать сыновьям за дартсом, прежде чем начнешь собираться в гроб.
Мальчик-билеты-в-последний-ряд, мальчик-что-за-роскошный-вид.
Мне Плевать, что там о нас говорят и кто Бога из нас гневит.
Я планирую пить с тобой ром и колдрекс, строить жизнь как комикс, готовить тебе бифштекс;
что до тех, для кого важнее Моральный кодекс — пусть имеют вечный оральный секс.
Вот же он Ты — стоишь в простыне, как в тоге и дурачишься, и куда я теперь уйду?!
Катапульта в райские гребаные чертоги — специально для тех, кто будет гореть в аду.

Психиатр прописал Н. таблетки в связи с тяжелой депрессией. Н. стал читать список возможных побочек, там фигурировали «суицидальные планы». «Я снова смогу строить планы!»- подумал Н. и немножко взбодрился.

Наш секс был ошибкой. Особенно последние 20 раз.