Это просто Вьюи блог

обними меня крепко, выбей труху и скверну. я благодарная, знаешь. я буду до бреда верной. буду сторожем в доме, собакой-проводником, электричеством ночью и в воздухе кислородом, буду Родиной, буду целым тебе народом, миражом в пустыне, в засуху – родником. буду греть тебе ноги, спасать от кошмаров ночью. буду ближе, нежнее, надежнее многих прочих. лишь спаси меня. обрети меня. оживи. как планету – открой, как религию – исповедуй. сделай главной меня, важнейшей своей победой. словно остров необитаемый – назови. отогрей меня, отбери у меня кольчугу. обрети во мне все, что хочешь – невесту, друга, оберег, прогоняющий духов, и талисман. разгляди во мне что-то большее, чем другие. мы вначале пути, наивные и нагие. все, что в прошлом – затёрто, будущее – туман. (с) Ольга Носова

и когда начнешь сомневаться в самом себе, в своих силах и в собственной голове - приходи ко мне. так случается с Миром - он бывает груб, он бывает безжалостен, зол и глуп, не поймешь - и чего ему не хватает. и бывает страшно открывать глаза - за окном тоска и внутри тоска, мир наполнен яростью и тогда всех сметает. когда злишься так, что нельзя дышать, постарайся помнить и повторять: "мир такой, каким я его представляю. он наполнен светом или весь из стен - мир таков, каким я его захотел. и я это знаю". (с) Кот Нетрезвый

Вы меня, безусловно, сделали, я сдаюсь, вот, держите флаг. Вы играете ловко белыми, так решителен первый шаг, так изящен Ваш профиль греческий, и так вкусен Ваш каждый жест. Вы так просто и по-отечески сразу заняли все из мест: и купе и плацкарт в моей душе - все заполнили Вы собой. пару месяцев, а смотри уже, так безудержно мне родной. все по нотам Вы разыграли, и поезд мой ушел под откос… так скажите, в какие дали и каким же чертом унес, Вас, такого мгновенно близкого, ветер гребанных перемен? я однажды наполнюсь смыслом, и, наверное, встану с колен. так что Вы меня точно сделали, Вам остался то шаг до мата. Вы прекрасно сыграли белыми, я сама во всем виновата. (с) Пряша

сегодня в метро мне шепнули: - на следующей выйди! там счастье сегодня даёт кто-то в сером плаще… не веришь? а зря! я - не сплетник и даже не зритель. я сам получил от него миллионы вещей! "какая-то глупость! он пьян?" - были первые мысли. однако взглянув на "лжеца", был слегка удивлен. хороший костюм по цене в многозначные числа. зачем вместо "бентли" он выбрал забитый вагон? - на следующей выйди! поверь, после скажешь спасибо! - шепнул незнакомец, и вдруг… я поверил ему. как верят рекламе: "купите не "якобс", а "чибо". и я оказался снаружи. а дальше к кому? стою посреди, а все люди торопятся мимо. и вскоре на станции "сокол" остался один. ни серых плащей, только я, как герой пантомимы. осталось повесить табличку: "смотрите - кретин!" в "погоне за счастьем" на час опоздал на работу. и вечером злой, как шакал, я зашел на перрон. и вижу ЕГО! ШУТНИКА! - и какой я по счету? - схватил я его, не давая забраться в вагон. - о чем вы? - спросил этот тип, не скрывая улыбки. - о чем я? не помнишь дурацкие шутки про свой серый плащ? - позвольте! - он тихо смеется. - вот тут-то ошибка! ведь в сером плаще тут не я, он на вас, значит - ВАШ. а счастье за вас в этом мире никто не отмерит. лишь вы из мечты создадите реальность вещей. на миг я осекся: "о чем он?" и впрямь, я был в сером… да-да, в своем сером, немного потертом плаще. (с) Deacon

я боюсь потерять тебя. правда. мне без тебя только сдохнуть на побережье. помню секунду, когда шаг до заката, когда дыхание реже. по венам механический скрежет. в голове - осень, я ненавижу зонты. но если под дождём окажешься ты, мгновенно укрою сердцем, его тоже можно раскрыть. как консервную банку. под шум волн буду гнить, если проснусь спозаранку, а ты сбежала на цыпочках из этого мира. перечитывать письма. мило. а еще внутри что-то колет, да, я придурок и меланхолик! просто люблю до последней клеточки. у нас появится мальчик, чуть позже - девочка. я боюсь потерять тебя, правда. если начнется война, обними на прощание. только молю, обещай мне, что будешь хранить мою фотографию. твоя - мне под кожу вклеена. даже если ухожу на мгновение, мне всё равно без тебя никак. как под горячим солнцем два плавника. (с) Мокко fm

От любви до безумия пара шагов. Та же пара шагов от порока до власти. Счастье - это когда понимают без слов. Если этого нет - значит, это не счастье. От любви до потери - минута в пути, И минута в пути от разлуки до встречи. Счастье - это когда ты не можешь уйти. Если можешь уйти - значит, хвастаться нечем. От любви до безумия - сутки бежать, Друг до друга бежать, распадаясь на части. Счастье - это когда тебе нечем дышать. Если это не так - значит, это не счастье.

Лора пишет корявым почерком в линованную тетрадь: "Здравствуй, папочка, помнишь? Завтра мне будет пять. Ты говорил, если что-то случится - пиши письмо, Запечатай в синем конверте и маме отдай его. Ты говорил, если будет чего-то хотеться, О чём-то мечтаться, написать на листке - Это самый быстрый способ с тобой связаться". Лора выводит печатные буквы карандашом: "Синий конверт нашла, надеюсь, ты будешь рад. У меня и у мамы дела идут хорошо. Пап, ты знаешь, я очень хочу посмотреть звездопад. Ты, пожалуйста, попроси у того, кто главный! Я обещаю, буду себя хорошо вести! Чтобы хоть парочка, ну хоть одна упала, Мне это очень нужно. пожалуйста, попроси". Девочка вырывает тетрадный лист, запечатывает конверт. Отправитель, марка, обратный адрес. Адреса получателя нет. Лора бежит на кухню, шлёпает босиком по паркету. Там мама смотрит в окошко уже второе по счёту лето. Она забирает привет отцу, Ловит дочкин - отцовский - упрямый взгляд. "Конечно, милая, передам. Конечно, Лора, он будет очень рад". Тихонечко гладит пальцами бумажное полотно: "А ведь точно, синий цвет был любимей всех". Молли берёт письмо, зажигалку, распахивает окно. Ветер хватает пепел, уносит вверх. Лорин отец проверяет почтовый ящик, Сортирует на "важное" и "ерунду", Находит конверт. он даже почти не плачет, Дочь говорит, взрослые дяди так себя не ведут. Он разбирает неровный почерк и детскость фраз. Солнце движется к ночи. Десять, одиннадцать. Двенадцатый час. Джеймс шепчет: "С днём рождения, милая". Встаёт на небесный карниз. Набирает полные горсти звёзд и бросает вниз.

1. у меня есть мальчик моей мечты, он мой дом, мои дни, опора, стена и рать. обнимает - а у меня цветы где-то там в груди и от счастья хочется танцевать. прижимает к себе - сжигаются все мосты, и по телу ток бежит в миллион ампер, отпускает - плохо до тошноты, мир становится мал, изжит и смертельно сер. он хранитель всяких священных вер. этот мальчик - ты. 2. родинки на спине целовать без устали, слиться в одно - руками, словами, чувствами, целую ночь глядеться в родные карие, тихо шептать: "пожалуйста, не отдай меня". счастье мое, усталое, безупречное, я не прошу у Бога здоровья вечного. только бы мы с тобой разделили старость - это и все, о чем мне мечтать осталось. 3. я слепой подчиненный, сердце мне - командир. моей нежности хватит, чтобы согреть весь мир. я тебя не покину ни в трезвости, ни в бреду и любой ценой отведу от тебя беду. если есть в мире правда - это твои глаза. если есть исцеление - это твоя ладонь. отказали давно уже все мои тормоза, и ничто не погасит этой любви огонь. 4. я люблю тебя всеми своими стихами, босоногими вёснами, сладкими снами, заразительным смехом и запахом роз, одиночеством русских усталых берез. я люблю как могу, изо всех своих сил, я люблю тебя так, как никто не любил. 5. ты мой личный Будда, громоотвод, покоритель всех океанских вод, мой надежный тыл, мой родимый кров, сможешь вылечить правильней докторов. ты моя вселенная, жизнь, душа, стерегу твой образ, едва дыша, ты во тьме ночной долгожданный свет и семья моя через много лет. 6. если б можно было изменить нежность, то не грех уже и со счету сбиться. сколько раз я падала в неизбежность, когда ты меня целовал в ключицы. если б можно было измерить ласку, я бы все давно позабыла лица. сколько раз я вновь попадала в сказку, чтобы права не было возвратиться. если б можно было любовь измерить, то ничто б не стало ее дороже. эту жизнь согласна тебе доверить, да и все дальнейшие, впрочем, тоже. 7. ты даришь мне мир заветный и даришь земной покой. спасибо тебе, мой светлый, что сделал меня такой. среди кутерьмы несчастной надежда моя и честь. спасибо тебе, мой светлый, за то, что ты просто есть.

приезжай.

мне тебя сегодня хочется целовать

долго-долго. медленно. а ещё - тихо-тихо, глядя в глаза,

говорить слова от которых потом тревожно и горячо.

приезжай. заварим чаю, нальём вина - водки-виски – что ты сегодня пьёшь?

приезжай - и к чёрту страны и времена - солнце-снег-холодненький этот дождь…

ну, какая разница – что там - апрель – февраль? – ветер-вечер-вечность-закат-прибой…

мне до слёз, до глупых истерик жаль

каждый миг – убитый – прожитый – не с тобой…

Юлия Вергилёва

тут что не день мой,

так чертова карусель - тонны бумаг,

что были когда-то деревьями,

только собрал, а уже разбирать постель, мы стали частью,

совсем незаметными звеньями.

нам не взлететь к орбите, не стать врачом,

нам уже ближе к тридцатке, чем в общем хотелось,

но если утром целую твое плечо,

то в моем сердце опять просыпается смелость,

что-то вершить и бороться, и просто дышать,

делать, что должно, а дальше пусть будь, как будет.

это не мало… и видишь, моя тетрадь

медленно полнится текстами чьих-то судеб.

все, что заковано в каждый проклятый день:

тонны бумаги, грязи, обмана, глупостей,

все окупается, если цветет сирень прямо на этой свалке житейских трудностей.

все окупается.вечером я стою,

там на мосту, подо мною одни пустоты.

если и держит что-нибудь на краю,

это лишь ты, ждущий за поворотом. (c)

Пряша

За все наши "впервые" в твой первый день рождения в качестве моей возлюбленной жены. Я люблю тебя. К.

Подарков ждут все:девочки, мальчики, фуражки, начальники, злобные хачики, святые источники, красные шапочки, больнички. Оой, мамочки!

Позвонила мама. Сказала, что забрала в редакции журналы с моими публикациями. Сказала, что купила десять штук, и еще два ей дали. Что оставит себе четыре, а остальные пошлет мне. Сказала, что стихи мои прочитала. А потом как начала рыдать, да так горько, так громко, как ребенок. Просила прощения за то, что произвела меня на свет, сюда вот, в этот мир, который ей самой не очень-то нравился. За то, что хотела, чтобы у меня все было хорошо, но одного ее желания оказалось мало. А я ревела и говорила, мам, да ты что, ну ты чего, мам, у меня всё хорошо, это просто волшебная сила искусства. Вот так вот. Вот и поговорили. Я пишу, а мама плачет. Пиздец. Родишь ребенка, а он поэт. Ты его кормишь грудью, на руках носишь в туалет, когда у него жар, тратишь на него все деньги и всё свободное время. Мечтаешь, что будет у него школа с золотой медалью, работа интересная, красивый автомобиль, веселая свадьба, трое детишек и собака. А он, сука, вырастает поэтом, и всё у него плохо. И он пьет горькую и пишет грустные стихи, а тебе уже шестьдесят, и ты уже отдал ему всё, что у тебя было, и больше у тебя ничего нет. А он пишет и пишет, сука, а ты читаешь и плачешь. Анна Ривелотэ " Река Найкеле"

«Мама, я прошу, не ругай меня, если я ложусь спать раньше тебя. Я закрыла дверь, рок-н-ролл ушёл, жизнь моя теперь — чипсы и ток-шоу»… Какой-то четверг. 10:15 утра. Я еду с бабушкой в школу и считаю сколько мы встретим Пивных на своём пути, следом делю на количество людей в автобусе, от которых разит хмелем и проволглой по́том «шинелью»: оккупантам суровых будней тяжело без ста грамм вперёд идти. Понимаю… в четверг, в 10:15 утра, я бы тоже принял на грудь, чтобы ироничнее воспринимать слова учителей. Я их ненавижу. Тех и других. А они, как назло, повсюду. Не дают забыть о том, в каком положении нахожусь: в пути на учёбу, а не в собственный офис, и даже не с крутого концерта в свои покои я сонно мчусь. Нет никакого офиса, и, благодаря семье, регулярное место моих ночлегов покоями не назовешь. А концерты есть. Мне, как и попутчику, тошно от происходящего, но я, чёрт возьми, привлекательный человек, а он — полуразложившийся бомж. Ну как можно в такой, затасканной годами, рынками одежды и нерегулярным душем, шкурке, играть свою социальную роль? Ведь каждый вокруг — чей-то родитель, сосед, сын или мой учитель… Они просто не смотрят в зеркало выходя из дома, или в этот момент в их программе случается самозащитный сбой? Остальные тоже друг на друга глядят, а бабушка — прямо пялится. Наверное, не знает, что это неприлично. Я не такой: всё, что о людях думаю, говорю ей на ушко, чтобы не оскорбить ничью личность. «Ну и что? Чего особенного? Просто не замечай и все! Лучше посмотри в окно, какая хорошая погода», — она пробурчала. -«Не нравятся выхлопные газы заводов, делающие погоду — смотри на собачку у остановки. Жалко бедняжку, драную и кем-то брошенную — просто смотри на меня или на поручни». Мне, конечно, было, что возразить, но, хватило секунды понять — не дойдёт до старой, что бытие в тисках между «только сегодня гречка на рубль дешевле» и диванными спорами о политике, мою утончённую блядскую душу не очень радуют. Как вообще сказать самым близким людям, что их жизнь — самый страшный кошмар моего будущего? А много ли вероятности у меня подобного избежать? Ведь этих людей я видел с рождения, а дети — губки. Моя будущая, желанная жена — бунтарка и солистка из рок-группы, не поймёт ностальгического желания послушать Ваенгу перед сном, всего лишь потому, что меня случайно напичкали ей, ещё когда кормили грудью. Так и падают цены на акции «Желания», ведь, даже эти мысли — просто часть того, от чего меня тянет рыгать. Вместо того, чтобы путешествовать по миру, будоражить массы своими выходками и под каждое утро с новым человеком в новом месте засыпать, в общем, делать то, что хочется, остаётся только лишь об этом рассуждать. А ещё, чуть позже, я додумаюсь до того, что даже у алкашей ненавистных больше свободы — они хотят пить, и пьют. Откуда-то находится бутылка и возможность опустошить её, даже в утро буднего дня. Какие-то ничтожества тратят всё своё время на то, что им нужно… у меня и так не выходит. Даже как у них — заживо себя хороня. Аэропорты, вечеринки, гитара, йога, буддизм, секс, наркотики, рестораны, метро… Осталось только забыть и переварить сей факт — я часть чего-то другого: вместо того, чтобы летать в космос, принимать поломанными руками роды у незнакомки или спасать мир от зла, мне достались «лишний вес», «парень подруги — козёл» и «опять сгорели котлеты». А, примерно лет в двадцать, чтобы хотя бы официально смотреть с высока на мир, вращающийся вокруг меня (жаль, в другую сторону), целью всей жизни станут зарплата и статусные бренды. Вернее, как — станут… Стали. Ведь тот четверг был пару тройку лет назад, а все мечты так и остались в любимом сериале. Рок-н-ролл по-прежнему только в плеере, да и там ему житья не дают, гневные, от родственников, комментарии. Послушать музыку без наушников — это теперь мой самый большой бунт. Разрывавшаяся между «продать себя в офисное рабство, ради успеха» и «по миру автостопом, ради свободы» душонка, застряла в рабстве у бабушки, у новых брюк, которые всё равно хуже, чем у других. Вместо автостопа — автомат-машинка, вместо престижного ВУЗа — халтурка за двадцать пять тысяч в месяц, не каждый месяц. Вместо собственной жизни — «Пусть говорят» на «Первом». Ну, а что? Развлекаем себя как можем, хотя бы чужими скандалами, да подвигами всяких слепых, глухих. А ещё, лет через пять, твоё отражение тебя уже даже не бесит. Не заслужил ни светскую жизнь, ни «Ночь, дорогу и рок». Просто, видимо, что-то пошло не так. Бабушка, кстати, была права: научился не замечать, потому во мне до сих пор не проснулись «Кобейн и его курок». Как такое со мной могло случится? Ведь нормальный был парень, когда в четверг, в 10:15, ехал на начинающиеся в 08:00 урок.