Океан в голове

если рыбка сорвалась с крючка, поймать ее во второй раз куда труднее

Находя только в этом усладу
Ничего не боясь, кораблём управляя шутя
Ничего не теряя уже
Предпочтя дворцовому аду
Рай в шалаше

Сплин

Кто не мечтал в этой жизни хоть раз всё отправить к чертям
В одиночку пройти океан
Посвящая сверкающим звёздам
Строчку за строчкой
Целый роман

Сплин

Я всегда стремлюсь к тишине. Если вокруг разрушается то, что казалось вечным, а надежда вяло трепыхается на иссохшей земле, мне хочется только туда – в тишину.

В одну секунду. Вы берете и прощаете. Как невыносимо видеть кровоточащие глаза. Жалость по цепочке. Жалость к самому родному, который потерял нити возникновения. Жалость к следующему возникшему, забывшему истоки. Слова, которые текут. Они исренне-невозможные. Ещё три месяца назад невозможные. В тот момент можно их излить.
Ты разделяешь скорбь. Возьми себе кусочек. Носись с ней дольше хранителя. Предлагай её другим. Никто не возьмет. Это твой урок и пример.
Всё забыто. Пустые места заполнены. Только в одном месте есть уголочек для кусочка.

Навсегда

Липкие руки собираю пыльную боль. Ну вот и пора. Я бросаю зачерствелый хлеб в молоко. Разве можно так долго плесневеть. А вы говорили, что это всё сгубит.
Монотонно играет игрок. Слова незнакомые, термины, номенклатура. Менденно запихиваешься в мясорубку. Ночи две были тягучие. Озноб и жар.

Нет-нет, я уже знаю,
Я знаю, что юность закончилась.
Теперь я могу только вспоминать.
А я помню, тогда, в юности, я не чувствовал себя счастливым.
Мне казалось наоборот, что все сложно, меня не понимают, меня не
слышат, но теперь-то я знаю, что там и тогда было счастье.
А тогда я ничего не знал.
Тогда так всего хотел!
Как же я ждал тогда чего-то!
И мне казалось, я слышу, что меня зовут…

А чего я ждал тогда?
Я ждал себе удивительной судьбы, неповторимой жизни.
Как я хотел все почувствовать, все попробовать и как можно скорее.
Я тогда мог идти по улице, отражаться в витринах и мог сильно надеяться, что меня обязательно полюбят, что меня ждут.
А еще я мог до утра сладко думать и с трепетом чувствовать, что вот-вот, уже этим утром, уже скоро…уже скоро…
И там, в юности, когда я смотрел на утренний туман над речкой
и возвращался домой под утро, по еще спящему городу, мне всегда казалось, точнее, я был уверен, что
зовут они именно меня…именно меня…

Евгений Гришковец

Где то самое, твое? Меняя дикорации. Сравнивая. Везде одни те же черви. Ты просто их носишь с собой.

Что так важно. Как придумались эти слова без текста. Зачем я не бегу.
Какой-то механизм производит слова со сроком годности в одну секунду. Вокруг дикий, раздражающий и тошнотворный визг. Я знаю, это все они. Они заглатывают, давятся и ненавидят. И что в итогде выйдет.

И ты еще доверяешь силе тяжести. А что, если она в один прекрасный день перестанет действовать? Что тогда? Мы же будем носиться в воздухе, как мыльные пузыри. Кто будет тогда в лучшем положении? Тот, у кого окажется свинец в ногах или самые длинные руки? И как тогда слезть сидящему на дереве?

Где ложь и где правда, знает только Бог. Но если он Бог, то не может существовать ни лжи, ни правды. Тогда все – Бог. Лживым было бы только то, что вне его. Если же существовало бы что-нибудь вне его или противоположное ему, он был бы только ограниченным богом. А ограниченный бог – не Бог. Значит, или все правда, или Бога нет. Видишь, как просто.

Жестоко отсутствие кокона окон икон
хотя ненужны они каждый в своем городе
увидет один не последний не свой сон
как солнце целует его каждый день новое

И если бы кто-то сказал ему сразу что он
не сможет забрать ничего и оставить нечего
что он останеться тем же сменив балахон
снежинкой пустыни в дыхании чего-то вечного

Всему приходит конец, исчезают мечты.
И кто-то будет со мной, но это будешь не ты.
Всё будет только так, как и должно было быть.
И я тебя прошу меня забыть и простить.

Искать все самое важное на страницах чужих книг. Что остается от тихих людей?
Как сложно бороться с собой. Когда стыдно плакать. Когда невозможно действовать. Когда ты слаб. Когда строишь себе лестницу, возносишь себя всё выше. Лишь для других. Когда смываешь болото. И летишь снова вниз. Всегда внизу.
Придумывая новые мерки для оценки других. Я никогда не впишусь в них. Лишь друг качает морской воздух.
Что будет дальше. Раскопки длятся 19.

Когда дойдет до предела. Когда наполнится резервуар.
По ту сторону нормально. Здесь ломит всё. Тупое состояние паузы. Смотришь сквозь туман на улыбки. Все что-то строят. Бессмысленный каркас жажд. Когда всё опошляется. Ты сам становишься частью язвы. Зажевало все мысли. Противно в среде сети. Рвет на части.