Это просто Вьюи блог

Владыка осени вершит моей судьбою

Мне тягостны цветы и сладостны плоды

За каждый поцелуй винясь перед собою

Я в запахах ловлю предчувствие беды

Ты здесь моя пора духовного крепчанья

Ладони блеклых дев легли на твой наряд

С цветов ни лепестка не опадет в молчанье

И голуби летят прощально на закат

Вот жизнь моя ее непрочная основа

Я жду прихода толп стекающих гурьбой

А милая моя печалится и снова

Твердит что цвет любви как время голубой

Прохожие спешат И страстные желанья

Жарой воспламенен лепечет каждый рот

Тот рвется жить в саду порою созреванья

Тот требует любви забыв что сам урод

Я слушаю смотрю я слышу все повторы

Стенаний а поля а горы а леса

Не спят и я ищу хотя бы след который

Смеясь забыла та что дразнит голоса

Вот здесь она спала трава едва остыла

Прилягу переклик передразню с земли

А голос мне в ответ все с той же звонкой силой

Хохочет на бегу и прячется вдали

Я вижу для тебя о нимфа лишь забава

Давно любимое поэтами и мной

Все женщины как ты У вас дурная слава

С трагических времен покрытых сединой

Ведь пламенный Орфей убит руками женщин

Страдающий Терамб скрывается в кусты

Мне мерзостны цветы Они подобье женщин

Я мучаюсь от их бесстыдной наготы

Моя душа вошла в свою скупую пору

Я слышу вполуслух тяжелых яблок стук

А между рук моих расчетливо и споро

Для блеклой мошкары готовит сеть паук

Перевод Г. Русакова

Как понять в чем твое предназначение? Кугом трубят об этом, школьников заставляют проходить тесты с набором совершенно нелогичных вопросов для определения их будущей профессии, их жизненного пути. Неужели это так просто, ответить на десяток вопросов наподобие "Нравится ли вам руководить людьми?" и получить ответ чуть ли не на главный вопрос твоей жизни? Как определить в чем твой талант, если ты не еще в 10 лет не отобрал кисточку у старшей сестры и не начал рисовать картины, от которых все соседи были в востроге? И зачем вообще что-то создавать, если заранее знаешь, что это мусор, это все уже написано, это неоригинально, неинтересно и серо? Но а зачем жить, если ты ничего не оставил после себя?

Глотаем тысячи мертвых фактов, просматриваем мириады сказанных идей, перечитываем миллионы уже исписанных страниц и думаем, что познаем жизнь.

Все меньше тех вещей, среди которых
Я в детстве жил, на свете остается.
Где лампы-«молнии»? Где черный порох?
Где черная вода со дна колодца?

Где «Остров мертвых» в декадентской раме?
Где плюшевые красные диваны?
Где фотографии мужчин с усами?
Где тростниковые аэропланы?

Где Надсона чахоточный трехдольник,
Визитки на красавцах адвокатах,
Пахучие калоши «Треугольник»
И страусова нега плеч покатых?

Где кудри символистов полупьяных?
Где рослых футуристов затрапезы?
Где лозунги на липах и каштанах,
Бандитов сумасшедшие обрезы?

Где твердый знак и буква «ять» с «фитою»?
Одно ушло, другое изменилось,
И что не отделялось запятою,
То запятой и смертью отделилось.

Я сделал для грядущего так мало,
Но только по грядущему тоскую
И не желаю начинать сначала:
Быть может, я работал не впустую.

А где у новых спутников порука,
Что мне принадлежат они по праву?
Я посягаю на игрушки внука,

Хлеб правнука, праправнукову славу.

Как ты можешь смотреть на Неву,
Как ты смеешь всходить на мосты?..
Я недаром печальной слыву
С той поры, как привиделся ты.
Черных ангелов крылья остры,
Скоро будет последний суд.
И малиновые костры,
Словно розы, в снегу растут.
1914, Ахматова

Слово "стабильность". Как тошнит от многократного повторения его политиками применительно экономики и, как тошнит от него в 17 лет, в представлениях своей будущей жизнь под его эгидой. И как наворачиваются слезы на глаза, когда слушаешь очередную историю о потере той самой ненавистной стабильности: "Как же мне хочется обратно свою прошлую жизнь, снова иметь СВОЙ дом, ходить на СВОЮ работу".
Казалось бы, сидишь все-так же на своей кроватке, в своем целом доме, у тебя есть деньги, чтобы купить еду и предметы первой необходимости, ты все так же имеешь доступ в мировым научным ресурсам и гипотетически можешь исполнить любое свое пожелание, можешь отправиться в любую точку мира, можешь устроиться на любую работу и пойти учиться в любой университет (тут важным было слово "гипотетически"). В мире миллионы людей, которым повезло куда меньше. Но тут гремит очередной залп за окном, в очередной сводке новостей читаешь о погибших людях, ужасаешься от мысли, что такие вещи перестали затрагивать, стали банальной повседневностью. Отгоняешь подальше мысль о том, что твоя безопасность сейчас равна нулю, что в любую минуту ты можешь лишиться близкого человека. Быстро вспоминаешь, что именно ты родился под счастливой звездой и все будет хорошо. Это фраза уже самая избитая мантра донбасских жителей, которую неустанно повторяют люди всех возрастов каждую минуту. Ну вот же, вот же еще чуть-чуть и все.будет.хорошо.
Но я даже рада, что ощущаю это все на себе именно в этом возрасте. Только в подобных ситуациях осознаешь ненужность всех навязанных благ цивилизации, бессодержательность - идеалов, глупость - общественноважных целей.

Как никогда ощущаешь свою беспомощность перед этим огромным миром.На секунду хочется забиться в уголок и больше никогда ничего не делать. Никогда ничего не решать. А к чему вся эта борьба одной маленькой песчинки, существование которой можно прекратить в считанные секунды без всякого сожаления, без всяких причин и без всяких последствий? К чему? Если можно просто взять и оборвать ниточки надежды на реализацию своих стремлений, очень скромных стремлений, юной девочки из Донецка, того молодого перспективного парня и той женщины, которая решила кардинально изменить свою жизнь. Просто за то, что они подвернулись под руку финансовым мастодонам в процессе разделения территорий. Просто за то, что ты родился именно здесь. Но будь уверен, появись ты на свет в любой другой точке планеты и там бы до тебя добралась жестокая машина разделения власти, уничтожающая все на своем пути.

Свежим, по-осеннему теплым, ветром студенчество снова ворвалось в мои будни, и снова каждодневно иммитирую жизнь, снова чувствую себя хорошо работающей деталью в огромном механизме общества.

Осень в своей золотой, во всех смыслах, середине и, в очередной раз, она меня не разочаровывает. Согревают не только уютные свитера и чай. Приятно удивить может не только солнечная погода. Очаровать - не только красочный вид за окном.

Снова внутри поселился тот теплый проблеск света, заставляющий улыбаться даже в одинокой темноте. В очередной раз, я настолько полна собой, что никакой пустяк не может вывести из себя, переполнена радостью, вдохновением и легкостью. Кажется, что вот-вот взлечу.

Боюсь, что однажды осень моей жизни подойдет к концу и никогда больше не взбордит прохладой раннего утра. Обоятельность молодости и жизненный огонек угаснут, и останутся только широченные внутренние раны, которые уже никто не в силах будет залатать.

Просто очередной никакой день. И злость, как кульминация этой цепочки лежу-на-диване дней. Но от мысли, что завтра придет смирение, злость вперемешку с обидой на весь мир наростают с небывалой силой. Наблюдаю, как все мои планы расстреливают автоматной очередью в разных частях города. И чувство бессилия пред обстоятельствами совершенно не лучшее, что можно сейчас предложить человеку, который весь год откладывал удовольствия "на потом". Когда наступит моя очередь на безрассудный гедонизм?

Еще мои руки не связаны,
Глаза не взглянули в последний,
Последние рифмы не сказаны,
Не пахнет венками в передней.

Наверчены звездные линии
На северном полюсе мира,
И прямоугольная, синяя
В окно мое вдвинута лира.

А ниже - бульвары и здания
В кристальном скрипичном напеве,
Как будущее, как сказание,
Как Будда у матери в чреве.

Арсений Тарковский. "Из окна".

Funeral Blues by Wystan Hugh Auden (1907-1973) (Уинстен Оден)

Stop all the clocks, cut off the telephone,
Prevent the dogs from barking with a juicy bone,
Silence the pianos and with muffled drum
Bring out the coffin, let the mourners come.

Let aeroplanes circle moaning overhead
Scribbling on the sky the message He Is Dead,
Put crepe bows round the white necks of the public doves,
Let the traffic policemen wear black cotton gloves.

He was my North, My South, my East and West,
My working week and my Sunday rest,
My noon, my midnight, my talk, my song;
I thought that love would last for ever: I was wrong.

The stars are not wanted now: put out every one
Pack up the moon and dismantle the sun:
Pour away the ocean and sweep up the wood;
For nothing now can ever come to any good.

перевод ИОСИФА БРОДСКОГО:

Часы останови, забудь про телефон
И бобику дай кость, чтобы не тявкал он.
Накрой чехлом рояль; под барабана дробь
И всхлипыванья пусть теперь выносят гроб.

Пускай аэроплан, свой объясняя вой,
Начертит в небесах “Он мертв” над головой,
И лебедь в бабочку из крепа спрячет грусть,
Регулировщики – в перчатках черных пусть.

Он был мой Север, Юг, мой Запад, мой Восток,
Мой шестидневный труд, мой выходной восторг,
Слова и их мотив, местоимений сплав.
Любви, считал я, нет конца. Я был не прав.

Созвездья погаси и больше не смотри
Вверх. Упакуй луну и солнце разбери,
Слей в чашку океан, лес чисто подмети.
Отныне ничего в них больше не найти.

Ольга Берггольц

Сейчас тебе всё кажется тобой:
и треугольный парус на заливе,
и стриж над пропастью,
и стих чужой,
и след звезды,
упавшей торопливо.
Всё — о тебе, всё — вызов и намек.
Так полон ты самим собою,
так рад, что ты, как парус, одинок,
и так жесток к друзьям своим порою.
О, пусть продлится время волшебства.
Тебе докажет мир неотвратимо,
что ты — лишь ты, без сходства, без родства,
что одиночество — невыносимо.

Так вслушиваются (в исток
Вслушивается - устье).
Так внюхиваются в цветок:
Вглубь-до потери чувства!

Так в воздухе, который синь, -
Жажда, которой дна нет.
Так дети, в синеве простынь,
Всматриваются в память.

Так вчувствовывается в кровь
Отрок - доселе лотос.
.. . Так влюбливаются в любовь:
Впадываются в пропасть.

Друг! Не кори меня за тот
Взгляд, деловой и тусклый.
Так вглатываются в глоток:
Вглубь - до потери чувства!

Так, в ткань врабатываясь, ткач
Ткет свой последний пропад.
Так дети, вплакиваясь в плач,
Вшептываются в шепот.

Так вплясываются… (Велик
Бог - посему крутитесь!)
Так дети, вкрикиваясь в крик,
Вмалчиваются в тихость.

Так жалом тронутая кровь
Жалуется - без ядов!
Так вбаливаются в любовь:
Впадываются в: падать.
3 мая 1923

Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.

Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все - как будто бы под небом
И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.

Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе…
- Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!

К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!-
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
И только двадцать лет,

За то, что мне прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру…
- Послушайте!- Еще меня любите
За то, что я умру.

Михаил Лермонтов
Монолог

Поверь, ничтожество есть благо в здешнем свете.
К чему глубокие познанья, жажда славы,
Талант и пылкая любовь свободы,
Когда мы их употребить не можем.
Мы, дети севера, как здешние растенья,
Цветем недолго, быстро увядаем…
Как солнце зимнее на сером небосклоне,
Так пасмурна жизнь наша. Так недолго
Ее однообразное теченье…
И душно кажется на родине,
И сердцу тяжко, и душа тоскует…
Не зная ни любви, ни дружбы сладкой,
Средь бурь пустых томится юность наша,
И быстро злобы яд ее мрачит,
И нам горька остылой жизни чаша;
И уж ничто души не веселит.

написано в 1829 году

Вся дрожа, я стою на подъезде
Перед дверью, куда я вошла накануне,
И в печальные строфы слагаются буквы созвездий.
О, туманные ночи в палящем июне!

Там, вот там, на закрытой террасе
Надо мной склонялись зажженные очи,
Дорогие черты, искаженные в страстной гримасе.
О, туманные ночи! туманные ночи!

Вот и тайна земных наслаждений…
Но такой ли ее я ждала накануне!
Я дрожу от стыда - я смеюсь! Вы солгали мне, тени!
Вы солгали, туманные ночи в июне!