Reny Benson

но это только ты.

а фон твой — ад.

смотри без суеты

вперед. назад

без ужаса смотри.

будь прям и горд,

раздроблен изнутри,

на ощупь тверд.

— Коснувшись тебя, Мэри, попробовав раз, звери, живущие в моем теле, хотят ещё и ещё. Ты знаешь, Мэри, есть истина в вине и теле, религии и постели. Но я отыскал ее в тебе.

Он любил её и дарил ей розы

Она любила жёстко и разные позы

На колени встав, извинишься за все ошибки.

скажешь, что друг для друга мы—ледяные оковы.

но, а я со смущенной улыбкой,

"извините, мужчина, кто вы?".

Если ты ее действительно любишь, дай ей то, что ей больше всего нужно, не ставя никаких условий. И не жди за это награды.

Джон Ирвинг, "Правила Дома сидра".

После расставания самое главное - пережить первый бухач и не позвонить

Ты осталась одна. Я остался один.

Кончились игры. Что-то менять слишком поздно.

Ты

Среди самых красивых мужчин

Выбираешь того,

Кому просто не впадлу считать с тобой здёзды.

Дьявол сам выбирает души, которые хочет купить, и никогда не обратит внимания на ту, что сама униженно выставляет себя на продажу.

На самом деле мне нравилась только ты,
мой идеал и мое мерило.
Во всех моих женщинах были твои черты,
и это с ними меня мирило.
Пока ты там, покорна своим страстям,
летаешь между Орсе и Прадо, -
я, можно сказать, собрал тебя по частям.
Звучит ужасно, но это правда.
Одна курноса, другая с родинкой на спине,
третья умеет все принимать как данность.
Одна не чает души в себе, другая – во мне
(вместе больше не попадалось).
Одна, как ты, со лба отдувает прядь,
другая вечно ключи теряет,
а что я ни разу не мог в одно все это собрать -
так Бог ошибок не повторяет.
И даже твоя душа, до которой ты
допустила меня раза три через все препоны, -
осталась тут, воплотившись во все живые цветы
и все неисправные телефоны.
А ты боялась, что я тут буду скучать,
подачки сам себе предлагая.
А ливни, а цены, а эти шахиды, а роспечать?
Бог с тобой, ты со мной, моя дорогая

Дмитрий Быков

Ты серьезна - не по годам:

Мало прожито. Много боли.

Можно, я тебя не отдам

Никому, заслонив собою?

— А. Исаев

Однажды поздно вечером летом 1970 я перевернулся на бок и спросил лежащую рядом со мной девушку, хочет ли она выйти замуж.

- Мы поговорим об этом утром, - сказала она. – Сейчас мне надо поспать.

Утром она сказала, что женитьба – это не очень хорошая идея, а на самом деле, даже очень плохая, но она все равно согласна. Она была права: это была плохая идея. Молодая женщина Табита Спрюс еще не закончила обучение. Я выпустился, но не мог устроиться учителем. Я работал в промышленной прачечной, получая зарплату немногим превышавшую прожиточный минимум. У нас был кредит на обучение, никаких сбережений и никаких льгот. У меня было две пары нижнего белья, две пары джинсов, пара туфель, и проблемы с выпивкой. Мы помнили об этом, назначая дату: 2 января 1971 года.

Той осенью мы сели в автобус, идущий из Старого Города, где жила Табби, до Бангора, где находился известный ювелирный магазин Дейз. Мы попросили показать самый дешевый комплект из двух обручальных колец, который был в продаже. С великолепной профессиональной улыбкой, в которой не было ни капли снисхождения, продавец показал нам пару тонких золотых полосок за 15 долларов. Я достал бумажник, который тогда пристегивал байкерской цепочкой к шлевке джинсов, и заплатил за них. В автобусе по дороге домой я сказал: «Готов поспорить, они оставят зеленый след на наших пальцах».

Табби, всегда колкая на язык, ответила: «Надеюсь, мы проносим их достаточно долго, чтобы узнать это».

Десять недель спустя или около того, мы надели эти кольца друг другу на пальцы. Костюм, который я надел, был слишком велик для меня - я взял его взаймы у будущего шурина, - а моим галстуком гордился бы сам Джерри Гарсия. Моя новоиспеченная жена была одета в голубой брючный костюм, несколько месяцев до этого служивший нарядом подружки невесты на свадьбе ее подруги. Она была великолепна и напугана до смерти. Мы поехали на свадебный прием (бутерброды с тунцом и содовая) на моей машине, стареющем Бьюике с дышащей на ладан коробкой передач. Я все время трогал большим пальцем кольцо на безымянном пальце левой руки.

Несколько лет спустя – три? пять? – когда Табби мыла посуду, ее кольцо соскользнуло с пальца и упало в сливное отверстие. Я вырвал заглушку слива, пытаясь найти его, но в темноте обнаружил лишь заколку. Кольцо исчезло. Тогда я уже мог купить вместо него новое, более изящное, но она все равно заливалась горькими слезами из-за потери первого настоящего кольца. Оно не стоило и восьми долларов - оно было бесценно.

Жизнь хорошо обошлась со мной в вопросе карьеры. Я написал бестселлеры и заработал миллионы долларов. Но я ни разу не снимал это дешевое кольцо с левой руки с того самого дня, как моя жена с дрожащими губами и руками и блестящими глазами надела его. Знаю, знаю, похоже на песню в стиле кантри. Но в жизни так часто и бывает. Кольцо служит напоминанием, как мы жили тогда: крошечная трехкомнатная квартирка, плохо работающая плита и шумящий холодильник, скрипящие половицы, дом с зимней осадкой, уличный шум по ночам и плакат над раковиной с надписью: ДРУГ МОЙ, У НАС СОВСЕМ НЕ ОСТАЛОСЬ СИЛ. Кольцо заставляет задумываться о будущем, помнить, что у нас было (почти ничего) и какими мы были (чертовски хорошими ребятами). Не дает забыть, что цена вещи и ее ценность - не обязательно одно и то же.

Прошло уже 42 года, а зеленого следа все еще нет.

Стивен Кинг

она была первая, кто меня беспричинно ждал
и не клялся, но гладил по волосам,
кто мог без конца молчать,
для кого я быстрее и лучше стал,
как привязанный стал - не заметил сам,
как на сердце нанес печать

к кому я хотел назад

все мы погрязли в болоте, но некоторые из нас еще смотрят на звезды

кто-то солит мои раны на зиму.

сегодня люди намного дешевле, чем их одежда