огонёк

—ты когда нибудь слышала, как тикают часы, когда их вовсе в комнате нет?

—нет.

—а я слышала, и знаешь где они тикали?

в моей голове.

на выходных он разговаривал со своим другом из Лондона,
ему нравилось, что друг живет так далеко и мало что знает.
он располагался в кресле поперек сиденья, накручивая на палец шнур от телефона и говорил:
- понимаешь, ветер северо-западный и она не вернется
-а как Ло, Артем, как маленький Ло?
-она не вернется, да и на почте уже никого нет.
-Артем, как дела на работе, клиенты все так же мешают идеям в твоем проекте?
-ключи на второй полке, внутри, вторые лежат, постоянно смотрю.
-прости, что?
-ветер северо-западный, говорю.

он пил чай с медом, размешивая его в кружке и звонко стуча ложкой.
у него были две кружки, он всегда думал и знал, что из этих кружек пьют настоящие дизайнеры.
они появились у него в доме каким-то странным образом,
их подарила его отцу, когда-то на работе, какая-то мелкая фирма домотехники.
в детстве он никогда из них не пил, но всегда думал, что они созданы именно для дизайнеров.
может быть об этом внушало ему изображение на строгих белых кружках,
что-то в виде плана дома сверху.

так вот он пил чай с медом и считал, что рыжие люди рождались от солнца, оно наделяло их особой энергией.

и мед он любил по той же солнечно-золотой причине. мастерская у Артема распологалась на 5ти квадратных метрах кухни, поэтому дно у кружек всегда было в краске. его жене это не нравилось, масло очень сложно было отмыть. а Артем, улыбаясь, говорил, что не стоит отмывать дно, пускай там образуется исторический слой, это ведь кружка для дизайнеров.

—нет, Владимир, нет, вы не правы.

—Нина, я не для этого купил листы.

—нет, Владимир, вы все равно не правы, подайте пожалуйста молоко, оно вон там, на верхней полке.

—ты так не сможешь, в жизни необходим ответ.

Просто есть эту рисовую кашу. В этом «просто делать» нет ни высших, ни низших, ни умных, ни глупых. И ни иллюзии, ни сатори.
Это «просто делать» — суть пути Будды, и именно это «просто делать» является тем, что весь мир не хочет понимать.

Кодо Саваки Роси

Просто закройте глаза и слушайте, что происходит вокруг, — не надо относиться к этому как к помехам. Тем самым, что вы относитесь к этому как к помехам, вы отталкиваете божественное, существование. В такой момент существование может явиться к вам в виде птицы — не прогоняйте. Оно постучалось в ваши двери птицей. В следующий момент оно придет к вам в образе лающей собаки, или плачущего ребенка, или смеющегося безумца. Не отказывайтесь, не отвергайте, примите, потому как, если вы отказываетесь, вы становитесь напряженными. Любое отрицание создает напряжение. Примите. Если вы хотите расслабиться, путь к этому — принятие. Примите все, что бы ни происходило вокруг, позвольте ему стать органичным целым. Так и есть! Вы можете знать это, а можете и не знать, но все взаимо- связано. Эти птицы, эти деревья, это небо, это солнце, эта земля, вы, я — все связано. Это органичное единство. Если исчезнет солнце, исчезнут деревья; если исчезнут деревья, исчезнут птицы; если исчезнут птицы и деревья, вы не смо- жете существовать, вы исчезнете. Это экология — все глубоко связано со всем. Поэтому не отвергайте ничего: в тот момент, когда вы отвергаете, вы отвергаете что-то в себе. Когда вы отвергаете этих поющих птиц, вы отвергаете что-то в себе.

Ошо

владимир сидел на качающемся табурете и говорил о том, что малина в зимние холода вкусна по-особому. он говорил медленно, не торопясь со своей характерной жестикуляцией, иногда даже с паузами на 2-3 минуты. он всегда думал и был похож на измученного цифрами математика. на руках его вылезли вены, а в глазах отражался свет настольной лампы.

а я сидела на полу его кухни с закрытыми глазами и смотрела на море в голове. в холодные зимние вчера оно спокойно и волнительно. оно холодное и большое, стоит только окунуть палец в воду и ты уже касаешься всего моря.

владимир сел рядом, взял в руки зеленую бутылку вина, сделал глоток и свет выключили.

и сегодня, когда мы поднимались по открытым белым лестницам, осторожно шагали по скрипящему полу, смотрели на монументальные стены и вдыхали воздух академической живописи, ничего не имело значения.

имеет ли смысл выглянувшие из-за лестницы ноги, имеет ли смысл этот белый снег или сумка на подоконнике?

важно ли что гера-это герман, а не герасим, и важно ли, что дедушка, вовсе, зовет его максим?

что чай горячий, пока не остынет, а свитер синий и теплый,

что вангоговские ночи коротки и чудесны, а обнимать медведя экко на улице дважды счастливо и радостно.

но ты говоришь себе "это не то", "это не так", а как так?

выяснилось, что космическая еда - это вовсе не тюбики с кофе, супом и мармеладом, а “марс” и “милки вэй”.

а когда полоса на набе растянулась и стала еще шире, он зажал в руках значки, перемешал их вкармане и выставив перед нами свои громадные рущища, сжатые в кулак, стал пристально наблюдать за происходящим через козырек своего огромного темного капюшона.

значок мне достался космический, со спутником и сферой, что был у него в левой руке.

и все стало быть хорошо, и все стало быть как как надо, но появился 109 и я растворилась в суматохе, шуме и звуках закрывающихся дверцев.

все дело в том, что вьюви уже не тот

Я открываю шоу трех рюкзаков.

Со мной теперь мой синий свитер.

Зовут меня Паркер Питер.

уже несколько дней в моём сердце бьётся простая речь, да и я уверен, что об этом многие знают: настоящий друг - это чай, который может сильно обжечь, но который всегда согревает.

— тише, тише. надо как-нибудь отшутиться.

— ну давай, порази нас сокрушительным юмором!

— хватит ржать, идиоты! хватит ржать, что делать, а? где папа, надо папе позвонить.

— а что такое таблеты?

— не знаю, проси бейсболку. ты же на гитаре играешь.

— хватит ржать, бесите.

— а пойдем в окно кричать?

— пойдем.

— хватит орать, кретины, у меня соседка бабушка пожилая, она злая.

Твой ум постоянно проецирует, проецирует самого себя. Твой ум постоянно вмешивается в реальность, придаёт ей свой цвет, форму и образ, который ей не принадлежит. Твой ум никогда тебе не позволяет видеть то, что есть; он всегда позволяет тебе видеть только то, что хочет видеть.

Учёные раньше думали, что наши глаза, нос, другие органы чувств и ум — это не что иное, как выходы в реальность, мосты в реальность. Но теперь всё понимание изменилось. Теперь они говорят, что наши органы чувств и ум на самом деле не выходы в реальность, но часовые, становящиеся у неё на пути. Лишь два процента реальности вообще проникает в тебя, минуя этих часовых; девяносто восемь процентов остаётся снаружи. И те два процента, которые достигают тебя и твоего существа, больше не в первозданном виде. Им пришлось преодолеть столько препятствий, пройти столько согласований в уме, что к тому времени, как они тебя достигают, они совершенно преображаются.

Медитация означает: отложить ум в сторону, чтобы он больше не примешивался к реальности, и ты мог видеть вещи такими, как есть.

Ошо