огонёк

после того как содержимое пластикового стаканчика полетело в О. а затем феерично облило В. и квадратные сантиметры линолеума, я поняла-вот она дружба.

ловить ощущение, скажу я вам, не самое простое занятие. мы ведь с ним может и вовсе не знакомы, а смотрим друг на друга как на отражение в зеркале.

в детстве, я частенько пыталась поймать воду, которая бежала теплой струей из под крана. я придумывала всевозможные ловушки, заклинания, сжимала руки изо всех сил, дабы не растерять ни одной капельки. но эта поганая вода всегда убегала от меня, убегала как заключенный из тюрьмы, убегала в канализацию, убегала и никогда не возвращалась. сначала меня это удивляло, но вскоре все переросло в злость, и я быстро забросила это дело.

ощущения на много не хватило, оно, видимо, тоже куда-то убежало. а теперь когда, поднимаясь по лесенке, ты пытаешься поймать его руками и пригласить на медленный танец, я могу дать один совет: не строй никаких ловушек, не произноси заклинаний и не сжимай руки слишком сильно. оно придет к тебе само.

некоторые люди не несут в себе значения, они вообще ничего не несут, существуют себе и все. никто не знает как зовут их по-настоящему, кто-то зовет аней или наташей, кто-то ромой, аднреем, сашей, а другие и вовсе не задумываются над именем. они, люди эти, просыпаются ранним утром, едят один и тот же хлеб, носят одну и ту же одежду, спят всегда одни, почти не видят снов и тщательно ждут появления зеленого человечка, когда переходят дорогу. остроумия, оригинальности и других особенностей, как особых примет на теле, в их умах не существует. таких людей в книгах бы назвали внесценическими персонажами. а в жизни их и вовсе никак бы не назвали.

а я не люблю миндаль и ем сережины шоколадки, и это не имеет никакого значения, но все же.

сегодня вечером между нами произошел такой вот разговор:

—арман, ты веришь в волшебство?

—знаешь, верю.

—веришь?

—верю.

—ну и дурак!

а может ну его. может все вернуть, простив прошлое, творить добро и делать вид что все плохо, когда на самом деле все хорошо?

может еще раз вчетвером поорем в открытое окно.

пушкин, грибоедов, лермонтов, тургенев поднимали в своих произведениях тему лишнего человека.

я не в силах тягаться с этими великими людьми, но знаете, а они ведь не ошибались.

есть такие люди, которые никому не нужны, они нигде не пригодятся и не найдут себе применения. правда на то есть свои причины, может быть во всем этом виновата социальная среда, которая не нуждается в этом самом "лишнем человеке", что бывает чаще. а может и сам человек виновник своего несчастья.

как ни крути лишний человек нигде не приживется и ничего хорошего не принесет, общество здесь все же выезжает на первый план. и очень жаль, что проживаю свою маленькую, но насыщенную жизнь, пропитанную эгоизмом и разочарованием, гибнут такие гениальные, непокорные люди.

бродский говорил “настоящему, чтобы обернуться будущим, требуется вчера”.

но в моем случае настоящее, будущее и прошлое связалось в одно целое. и уже не разберешь где вчера, а где сегодня.

да провалиться мне сквозь землю, гореть синим пламенем и быть покусанной тремя злыми псами, но пока все не станет на свои места, черт меня подери, я пожалуй предамся онегинской хандре и буду чувствовать себя самым брошенным ребенком на земле

ох уж эти автобусные истории. коварные молодые мальчики в шапочках с пумпонами, а так же полупьяные забавные кондукторы и весьма противные ворчливые бабки. ко всему этому еще смело можно приписать автомобильные пробки длиною в вечность и жевательную резинку со вкусом фруктового коктейля.

оказывается моя жизнь не так уж и скучна.

Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины.

[Лермонтов "Герой нашего времени"]

отходишь от прежних стандартов и интересов и как будто теряешь самого себя.

мне нравится, что все отличается. мне нравится тишина. нравится молчание и замкнутые взгляды окружающих. нравится музыка в огромном зале, отдававшаяся эхом по всем этажам и пустым коридорам. звонкий стук каблуков по влажному полу после уборки технички и нарастающий бас небольшого, но немного пухленького мужчины.

мне тяжело переживать некоторые изменения, но я знаю, что все это к лучшему. меня так учили.

люди, которые думают что у них все хорошо, вероятно лишь, маскируются под этим словом. в первой половине дня до меня еще не доходили слова натальи николаевны: ” в истории не бывает хорошо или плохо, так же как и в жизни”. хотя сейчас, когда все ясно, их смысл мало что меняет.

чтоб всю осень как сегодня: на термометре +15.

ходить, бродить, перебирая своими слабыми ножками и так случайно оказаться на знакомой улице, в знакомом доме, зайти в знакомые двери и увидеть знакомого человека.

среди своих затертых мыслей вдруг слушаешь человека, и понимаешь, что у тебя-то на самом деле все классно.