Это адское шоу.

Настанет день - совсем другая Раса,
Придёт в наш мир из Хаоса и Тьмы,
Она лишь ждёт решающего часа
Взойти на трон, где нынче "правим" мы

Она летит, кошмарней, чем Хэллрэйзер,
Чем Терминатор, Хищник и Чужой,
С Альдебарана, с Веги, с Бетельгейзе,
С Плеяд, с Медведиц - Малой и Большой…

Она грядёт…В зубах её - младенцы,
И мальчики кровавые, в глазах,
И никуда, людишки, вам не деться
Вас не спасут, ни Яхве, ни Аллах!

Она придёт, как Гитлер, летней ночью
Врываясь в души клиньями Теней,
Прорвав Границы, разрывая в клочья
Мещанский быт зажравшихся свиней!

…Настанет день - совсем ИНАЯ Раса
Запустит в недрах щупальца турбин,
Она лишь ждёт решающего часа -
Прийти в наш мир из сумрачных глубин…

Лишь сильный может на меня смотреть

И ликовать при виде хищной пасти.

В моих глазах развратничает Смерть

В последних пароксизмах страсти.

Посмотри на меня, в глубину моих глаз -

Кроме них ничего ты уже не увидишь.

Мы сегодня умрём, только ты - в первый раз,

Ты не знаешь меня, но уже ненавидишь.

Не кричи "Почему?", не пытайся понять,

Почему я тебя своей жертвою выбрала,

Для чего твою жизнь мне так надо отнять,

Почему я тебя обрекаю на гибель.

Извини, милосердной я быть не могу,

Человеческих чувств я давно не имею.

Ты бежишь от меня - я быстрее бегу,

Я тебя догоню - будет только больнее.

Ты успела понять, что ты скоро умрёшь,

Может быть это сон, но тебе не проснуться,

И когда в твоё горло вонзится мой нож,

Я заставлю тебя для меня улыбнуться.

Ты почти умерла, твоё тело в крови,

Нет приятнее вида, чем кровотеченье.

Ты на шее своей цепь с крестом разорви,

Бог бессилен избавить тебя от мученья.

Нож помог мне как прежде излить свою злость,

Погружая в тебя его с каждым ударом.

Выдох-вдох - и дыханье твоё прервалось,

И конец наступил твоим адским кошмарам.

Ты погибла, и бог был бессилен помочь,

Он ответил тебе: "Я бессилен, прости".

Я уйду, улыбаясь, в кровавую ночь -

Чьи-то боль и кошмар, чья-то смерть во плоти.

И на утро предстанет пред взорами масс

Наводящая бешеный страх панорама:

Ты лежишь вся в крови, в глубине твоих глаз

Только боль, и по телу ножом - пентаграмма.

Королева наденет прозрачное платье, коснётся запястья иглой?
Ей так нравятся девочки, некоторых она забирает с собой.
Королева играет в опасные игры, но кровь её холодна,
Королеве не нужен никто, и она никогда не бывает одна.

Под сияньем софитов — северных звезд — Королева исполнит роль,
И она совершенна, как может быть Смерть, из которой изъяли Боль.
Принимает Любовь внутривенно, смеётся, пришпоривая коней,
Нет того, с чем не сможешь расстаться, чтоб навечно остаться с ней.

Топчемся, чужую грязь меся.

Тошно под луною человеку.

Отвязаться бы от всех и вся!

С темного моста да прямо в реку!

Гибнет осень от кровопотерь,

Улица пустынна и безлиства.

И не всё ли мне равно теперь —

Грех или не грех самоубийство,

Если жизнь тут больше ни при чем,

Если всё равно себя разрушу,

Если всё равно параличом

Мне давно уже разбило душу.

В далеком королевстве, в плед завернутая принцесса,
Шептала своим обожаемым змеям,
Что больше не верит в кошмарные сказки о том,
Что она лишь выдумка писателя с болезнью Альцгеймера…

В осенней каше первого снега
Она лежала – бледна, недвижна.
Какие красивые, стройные ноги,
Такие ноги иметь престижно.
Такую куклу иметь престижно
У изголовья своей постели.
Какое красивое, стройное тело,
Его, как вкусную кашу ели,
И душу тоже, как кашу ели.
Ах, разве ж такой ты судьбы хотела?
И на десерт досталось метели
Как мяса кусок, нагое тело.

Я согласна, надо лечиться,
Тогда может подскажете, с чего мне начать?
Я знаю, люди не птицы,
Зачем же мне ваши больницы?
Я просто всю жизнь хотела научиться летать.

А девочки милые,
А девочки странные,
Они брали drugs,
Чтобы забыть.
Забыть, что тревожило,
Забыть, что им похую
Им похую дальше,
Как ДАЛЬШЕ жить.
А вы все наивные,
Такие вы милые.
Такие прекрасные,
Для того, чтоб убить.
А нам правда всё равно,
Нам искренне ВСЁ РАВНО,
На вас и на всех,
Кто мешает нам жить.

Пьяные голые куклы, высокие блеклые стены,
Обрезки старой бумаги, степлером сколоты вены.
Родное смиренное осталось где-то вдали,
И вместо любви - вгоняют иглы и жгут фонари.
Расправлена дырявая грязная простынь, раскинуты синие руки,
Новая жертва на радость великой науке…
Словами закружены крики о боли,
И чтобы сбежать нет надежды и воли…
На окнах стальные решетки, за дверью виден белый халат,
В глазах горит Люцифер и вены адски горят.
Растраченный гений сходит с ума,
Слепнет здоровый, где чуть правда видна.
Ржавою кровью омоются осколки печали,
В двери войдёт тот, кого мы так ждали…
Пьяные голые куклы, высокие блеклые стены.
Обрезки старой бумаги, степлером сколоты вены.

Я закончу свою жизнь где-нибудь в подвале,
А может быть сдохну в собственной ванне.
Всё равно, где, это мало важно…
Я тот человек, у которого сорвало башню.

Дети сходят с ума
И слетают с катушек.
Дети кричат
и рыдают в подушки.
Режут запястья
и души за деньги.
На то, чтоб набраться,
На новые феньки.
Такие цветные,
Чтоб в грёбаном мире
Все взрослые знали
И не забивали,
Глаза закрывая
На толстые раны
Душевные, рваные.

А дети страдали
И под покрывалом
Они умирали бы,
Чтоб заново, снова,
Приняв за основу
Забраться в подвалы,
Забраться на крыши,
Куда-нибудь выше,
И снова сначала.
Вы спросите: мало?
Но мы-то все знаем
Сколько бы звали
Или кричали,
Их никогда
И
Никто
Не услышит.

***

Даже в кафе "Марсиане "
Люди с тремя глазами.
И может заметишь случайно
Взгляд кого-то отчаянный.
Кому-то тоже не место
На этой планете тесной.
Давай убежим отсюда

Вместе?

Погрузившись в меланхолию,
Нет ошибок, нет смысла, нет боли.
Терпеть эту жизнь, такую долгую
Нет силы и больше нет воли.

Ничего больше не имеет значения,
Прощаюсь с реальным миром.
Я останусь вам в утешение
Адекватной, но только свиду.

Новый мир я себе не придумаю,
Он уже есть в моей голове.
Пусть меня называют безумною,
Мои мысли без меня, но во мне.

Я отдамся им, пусть будет, что будет,
Больше не буду бояться себя.
Меланхолия мою жизнь не погубит,
Лишь спасет от тихого огня.

Промозглые улицы осточертели.
Колючий закат заебался смотреть,
Как пьяные дети ломают качели,
Как в липкой таблетке прячется смерть…

Мне обидно за своих родных,
Из меня хотели счастливого ребёнка воспитать.
Вместо этого, те поступки, что у больных,
Я готова совершать.

Никто не поймёт о чем я молчу,
Но я уже не плачу и не кричу.
Вы слышите? Я боль эту полюбила!
Уже давно не страдаю. Она всю меня убила.