А - Я

Я оцепенела. Я могу видеть и воспринимать, но не в силах высказать, что чувствую. Да и что можно сказать в ситуации, когда обнаруживаешь, что потенциальный любовник — абсолютно чокнутый садист или мазохист? Страшно… да. Это самое сильное чувство. Однако, как ни странно, я боюсь не его, думаю, он меня и пальцем не тронет без моего согласия. В голове крутится множество вопросов.

Плюнь на меня и позабыть ты не забудь
Я не родной и не любимый никакой,
Я себя ненавижу теперь, но не в этом суть

***

Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.

Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.

Дух бродяжий! ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст.
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.

Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя! иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.

164

Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.

1921

Мое сердце открыто и Вселенная чувствует это

Он вспомнил, как однажды поймал на крючок самку марлина. Самец всегда подпускает самку к пище первую, и, попавшись на крючок, самка со страха вступила в яростную, отчаянную борьбу, которая быстро ее изнурила, а самец, ни на шаг не отставая от нее, плавал и кружил вместе с ней по поверхности моря. Он плыл так близко, что старик боялся, как бы он не перерезал лесу хвостом, острым, как серп, и почти такой же формы. Когда старик зацепил самку багром и стукнул ее дубинкой, придерживая острую, как рапира, пасть с шершавыми краями, когда он бил ее дубинкой по черепу до тех пор, пока цвет ее не стал похож на цвет амальгамы, которой покрывают оборотную сторону зеркала, и когда потом он с помощью мальчика втаскивал ее в лодку, самец оставался рядом. Потом, когда старик стал сматывать лесу и готовить гарпун, самец высоко подпрыгнул в воздух возле лодки, чтобы поглядеть, что стало с его подругой, а затем ушел глубоко в воду, раскинув светло-сиреневые крылья грудных плавников, и широкие сиреневые полосы у него на спине были ясно видны. Старик не мог забыть, какой он был красивый. И он не покинул свою подругу до конца.

«Ни разу в море я не видал ничего печальнее, – подумал старик. – Мальчику тоже стало грустно, и мы попросили у самки прощения и быстро разделали ее тушу».

Виталина сказала, что серые глаза красивые.

Ну ладно)

Вы помните.
Вы говорили.
Моя шальная жизнь.
Любимая.
Вы помните,
Вы всё, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел -
Катиться дальше, вниз.
Любимая!
Меня вы не любили.
Не знали вы, что в сомнище людском
Я был как лошадь, загнанная в мыле,
Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы,
Что я в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь, что не пойму -
Куда несет нас этот рок событий.
Лицом к лицу
Лица не увидать.

Большое видится на расстоянии.
Когда кипит морская гладь -
Корабль в плачевном состоянии.
Земля - корабль!
Но кто-то вдруг
За новой жизнью, новой славой
В прямую гущу бурь и вьюг
Ее направил величаво.

Ну кто ж из нас на палубе большой
Не падал, не блевал и не ругался?
Их мало, с опытной душой,
Кто крепким в качке оставался.

Тогда и я,
Под дикий шум,
Но зрело знающий работу,
Спустился в корабельный трюм,
Чтоб не смотреть людскую рвоту.

Любимая!
Я мучил вас,
У вас была тоска
В глазах усталых:
Что я пред вами напоказ
Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали,
Что в сплошном дыму,
В развороченном бурей быте
С того и мучаюсь,
Что не пойму,
Куда несет нас рок событий…

Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!
Сегодня я
В ударе нежных чувств.
Я вспомнил вашу грустную усталость.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был,
И что со мною сталось!

Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.
Я стал не тем,
Кем был тогда.
Не мучил бы я вас,
Как это было раньше.
За знамя вольности
И светлого труда
Готов идти хоть до Ла-Манша.
Простите мне…
Я знаю: вы не та -
Живете вы
С серьезным, умным мужем;
Что не нужна вам наша маета,
И сам я вам
Ни капельки не нужен.
Живите так,
Как вас ведет звезда,
Под кущей обновленной сени.
С приветствием,
Вас помнящий всегда
Знакомый ваш
Сергей Есенин.

Он смотрел на нее; в ее лице и в ее фигуреоживала часть фрески, которую он всегда теперьстарался в ней разглядеть, хотя бы только мысленно, когда они были не вместе… Марсель Пруст. В сторону Свана.

И если он останавливался, то не затем, чтобы подумать, и не затем, чтобы помечтать, а просто потому, что смолкал голос, который вел его.Тогда взгляд его белесых глаз упирался в землю, слепой к ее прелести, к ее пользе……Вот он трогается снова, продолжает странствование, переходит от света к тени, от тени к свету, не замечая этого. Сэмюэл Беккет. Мэлон умирает.

Дым табачный воздух выел. Комната — глава в крученыховском аде. Вспомни — за этим окном впервые руки твои, исступленный, гладил. Сегодня сидишь вот, сердце в железе. День еще — выгонишь, может быть, изругав. В мутной передней долго не влезет сломанная дрожью рука в рукав. Выбегу, тело в улицу брошу я. Дикий, обезумлюсь, отчаяньем иссечась. Не надо этого, дорогая, хорошая, дай простимся сейчас. Все равно любовь моя — тяжкая гиря ведь — висит на тебе, куда ни бежала б. Дай в последнем крике выреветь горечь обиженных жалоб. Если быка трудом уморят — он уйдет, разляжется в холодных водах. Кроме любви твоей, мне нету моря, а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых. Захочет покоя уставший слон — царственный ляжет в опожаренном песке. Кроме любви твоей, мне нету солнца, а я и не знаю, где ты и с кем. Если б так поэта измучила, он любимую на деньги б и славу выменял, а мне ни один не радостен звон, кроме звона твоего любимого имени. И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать. Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа. Завтра забудешь, что тебя короновал, что душу цветущую любовью выжег, и суетных дней взметенный карнавал растреплет страницы моих книжек… Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша? Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг.

Я играю у себя во двере, подкидываю мячик. Мне весело. Мяч обычный волейбольный, но на нем очень много иголок, чтобы было удобно держать. Я вижу на дороге бьют человека (когда мы с Ксюхой и Зомби гуляли во дворе у Соколова, парень выкинул мужика из падика. Мужик упал и парень его пнул несколько раз по лицу). Вот так же били человека во сне. Потом его начали расчленять.

Я поднимаюсь домой и мама говорит, что произошло убийство (второе). Зарубили девочку у нее же дома.

Короче, все в шоке от этой новости.

Меня какой-то парень зовет (я его знаю) в квартиру. типо я там в безопасности. Наступает вечер. 1 этаж. Шторы открыты. Я сижу напротив окна за компом. Звонит мама спрашивает где я, плачет, кричит в трубку и говорит, что ту девочку убили малолетки. Они взбесились, что у девочки был комп, а у них нет. Я в шоке подрываюсь закрывать шторы. Вижу в окне группу подросткой. Они меня заметили. Я реву и пытаюсь закрыть шторы. Окно становится все больше и больше. В комнате гаснет свет и остается только свет от монитора. Я справилась, но жутко боюсь. Я представляю как в окно вламываются люди с топорами.

Я чувствую, что все может вернуться.

Пришла мама. Я сижу на табуретке, а она в ванной. Она меня не слушает, говорит, что я все выдумываю. Дверь в ванную открыта и я вижу зал (где стоит комп) я вижу весь коридор из зеркал. У меня истерика. Я говорю ей, что они могут прийти!

………………

Я вижу как убивают эту девочку. Главное, что я чувствую как ей страшно. Ее зарубили на пороге. У нее прическа, как у меня сегодня.

Я летаю… я летаю вместе с каким-то старейшиной. Мы пролетаем дом где меня держали.

Мы очень сложно летим. Среди машин. Короче, все очень сложно. По-моему, с нами летит та девочка, на ее месте оказалась ты, но это не тебя убили. На перекрестке, где Космос старейшина говорит "я чувствую ее". Он не отвечает мне, ничего больше не говорит.

Я вижу как дорогу переходит китаянка в красном. Мы улетаем от нее через дорогу. Она нас не увидела. Мы парил. Улетает. Мы не должны быть с ней на одной параллели.

Старейшина у меня дома в туалете. Я с той девочкой. Тот порог где ее убили (в моей комнате). Мы выметаем под ковром грязь, куски известки, стен, пыль. Мы это вымели все.

Мы улетаем. Эта девочка скоро умрет. Мы быстренько летим в облака. Проходим несколько сфер. Оказываемся на небе. Все, нас не догонит китаянка в красном. Я спрашиваю старейшину: "Мы убегали от смерти?"

—Да.

………

Я понимаю, что все в порядке. Стоишь ты передо мной в греческой тунике с длинными коричневыми волосами.

Но старейшине не нравится, что ты - ангел. Там дальше уже не понятно что.

Но между делом появлялись в моей голове сцены как убивают девочку. Как она превращается в мясо. Я очень боюсь и я в отчаянье на протяжении всего сна.

Эта девочка - я.