Lost Carol

Мы шли через нижние улицы, на которых теперь никого не было. Разве что резвились дети. Со звонким смехом и гомоном они носились от дома к дому, играя в салки. Впереди меня шел друг отца – стражник Брамор. Он давно знал отца и частенько приходил после караула к нам в дом.

- Караул сменится через двадцать минут. Нам нужно добраться до городского склепа. Там старый проход, никем не охраняемый. Тоннель приведет нас прямо к береговой линии. – произнес Брамор и мы с отцом лишь молча следовали за ним. Я с опаской осматривался по сторонам, но капюшон талморского плаща был настолько велик, что мешал мне разглядеть даже то, что находилось по бокам от меня.

Отец же всю дорогу до склепа молчал.

Мы прошли пару кварталов, затем спустились по каменным ступеням в центральную часть города. Она находилась на Арочной скале. Прямо над заливом. Здесь дома были большие, двух и трех – этажные каменные, с высокими сводчатыми окнами и витражами. Здесь жила знать и таны Солитьюда. К слову, я знал всех танов. Этот титул удостаиваются люди, которые проделали неоценимую работу на благо ярла города и его жителей. Местные герои, которым дозволялось практически все. Если и были исключения из законов – то это таны. Но, стоило приглядеться поближе, и я понял, что это холеные, тщеславные мерзавцы. Именно такие герои жили в нашем городе.

-Вот и городской склеп. – произнес Брамор. Мы стояли посреди широкой улицы. Справа высилась Коллегия Бардов. А слева находился склеп. Здание более древнее, чем Коллегия. А кладбище находилось поодаль, на ярус ниже улицы. Мы двинулись по ступеням к склепу. От одной только мысли, что там мертвецы, мне стало не по себе. Я ведь частенько слышал от путников о том, что в старых гробницах до сих пор бродят безутешные души. Но, если бы души. Один торговец из Виндхельма рассказал, что в одной Нордской гробнице, что зовется Ветренным Пиком, обитают живые мертвецы – драугры. Их плоть не вся превратилась в тлен. Они – стражи гробниц. Вдруг и здесь так же. Ведь нас с детства пугали этим.

Я пошел вперед за Брамором, а отец шел теперь позади. Мы молча спускались вниз, к кладбищу. Здесь было даже холоднее, чем наверху, словно от земли веяло морозной свежестью.

-Брамор, что это ты там делаешь? – раздался голос сверху и мое сердце на миг замерло. Стражник медленно обернулся и запрокинул голову, глядя на верхний ярус улицы. Я хотел было повернуться и посмотреть, но отец положил мне руку на плечо, мол не стоит этого делать.

-Сигур. Это талморские гости. Показываю им наши достопримечательности. – громко произнес он, после чего отошел от нас на несколько метров в сторону лестницы и тихо добавил. – Ты ведь знаешь, дворец еще не готов к приему гостей. Элисиф…

- Да-да, Ярл Элисиф дала распоряжение – развлекать гостей и отправлять в «Смеющуюся Крысу». Я передам госпоже, что часть гостей уже прибыла. Так что, занимайся пока своими делами… и смотри, чтобы им все понравилось.

Я в напряжении вслушивался в голоса, делая вид при этом, что рассматриваю гробницы. Отец тоже прогуливался мимо могил.

Брамор стал было возвращаться к нам, как стражник с улицы произнес:

-Кстати, а откуда они? Мне нужно сказать это ярлу.

Вот тут я понял, что теперь влип еще и Брамор. Ему придется солгать. Но он, к моему удивлению. Был невозмутим.

-Я уже предупредил госпожу. Это с корабля «Весенняя Вдова». Видел такой у причала? – с этими словами он вернулся к нам.

-Все, он ушел. Уф… надо же. Чуть было не попались. Но… я уверен, он пошел к ярлу с докладом. Никому не доверяет, лизоблюд чертов! – произнес Брамор и отец взволнованно посмотрел на него.

-Ты из-за нас рискуешь, друг. Возвращайся на пост, мы сами как нибудь.

-Нееет, я же говорил, что помогу. Да и без меня вас поймают.

Он махнул рукой и мы последовали за ним. Но в склеп мы не вошли, к моей радости. Мы направились к той части кладбища, где могилы были очень древние. Там была часовенка. Брамор вошел в нее и припал к стене. Я не мог понять, что он делает, но вдруг, перед ним с тихим шорохом, раскрылась каменная стена, открывая проход в темный тоннель.

-Давайте вперед, я пока осмотрюсь здесь. – Он вышел из часовни, и я прошел первым. Кромешная тьма вокруг, ничего не разглядеть. Я стал на ощупь идти вперед и понял, что это лестница, ведущая вниз. Вслед за мной прошел отец, и в следующий миг загорелся факел в его руке. За отцом прошел и Брамор, и снова с тихим шорохом стена закрылась за нашими спинами.

Когда факел осветил тоннель, я поразился. Это была нескончаемая лестница. Мало того, воздух тут был вовсе не затхлый. Запах озерной воды, застойной и цветущей от водорослей. И даже небольшой ветерок.

-Ступайте осторожно. Многие ступени отколоты. Здесь и упасть можно.

Отец держал надо мной факел, и я смело мог идти вперед. Под ногами разбегались крысы с тихим писком. Я не проронил ни слова. В этом тоннеле слова отдавались эхом, отражаясь от скользких от влажности стен, потому Брамор и говорил шепотом.

Так мы шли несколько минут, пока тоннель не стал пологим. Здесь он был шире. Мы могли идти втроем во всю ширину коридора. И запах влажности был сильнее. Значит, мы выходили к побережью.

-Здесь я пойду вперед. Я стражник, если на дороге кто и будет, то не придаст мне никакого значения. Многие старики знают этот проход. Он был построен на случай эвакуации города при его захвате, или же… если скала обрушится.

Брамор пошел вперед и внезапно исчез за поворотом. Затем раздался металлический скрежет. Я пошел было вперед, но отец оттеснил меня назад.

Оказалось, в тоннеле был еще один поворот. А за ним железная решетка, которая открывалась в грот.

Мы вышли в эту пещеру, освещаемую солнечными лучами через трещины в сводах. Здесь все заросло камышом, а посреди грота было небольшое озеро. Судя по шипению, здесь водились змеи.

Вдруг я вспомнил о жутких пауках, о которых так же был наслышан от путников. И слегка передернулся от отвращения и мыслей о том, что эти твари могут быть тут.

В этот самый момент кусты перед нами зашевелились. Отец тут же протянул руку с факелом перед собой.

-Да я это. Идемте, там никого. Все в городе празднуют! – со смешком произнес стражник, и мы последовали за ним через густые заросли камыша. Пройдя несколько метров, я увидел небольшую щель – выход из грота. По одному с трудом, мы протиснулись через нее и оказались на прибрежной тропе, что вела через Снежную рощу к маяку.

Наконец-то я мог дышать свежим воздухом. Здесь даже запах был соленым. Именно тут, под нашим городом река впадала в Море Призраков.

-Отлично, спасибо Друг, дальше мы сами пойдем. – произнес отец, хлопнув по плечу Брамора. Тот лишь пожал плечами и улыбнулся.

-Главное, уведи его как можно скорее отсюда. Кто знает, что заставило Альдмерский Доминион явиться в Солитьюд?

Брамор поправил шлем и, развернувшись, направился обратно в город, но уже по тропе.

Все это время я не мог понять – чем я так не угодил Империи, если они отправили за мной юстициаров. Ведь если верить словам путников, их основная задача в скайриме – искоренение веры в Талоса. Они снесли немало храмов и часовен, посвященных Тайберу Септиму. Да и я не поклонялся богам, кроме, разумеется, Азуры. Меня с детства учили, что она богиня просветления и знаний.

-Идем сын, нужно поторапливаться. К вечеру ты должен перебраться на другой берег.

-Почему нельзя перебраться отсюда? До маяка идти несколько лиг. – нахмурился я, явно чего – то не понимая. Отец же покачал головой и направился вперед.

-Нельзя переправляться здесь. На той стороне лагерь Имперцев. Если верить слухам, легат Рикке отправилась на тот берег, Морфал теперь под их контролем. А Рикке уходила из замка с юстициарами на рассвете.

Теперь мне стало все понятно. Если они взяли под контроль Морфал, то главный тракт был теперь закрыт для меня. Как и южная тропа, начиная от Драконьего моста.

-Значит, идем на маяк. – Произнес я и пошел следом за отцом. Всю дорогу он молчал и настороженно вслушивался. Роща была густой, и опасность здесь представляли те самые пауки. Чтобы избежать угрозы нападения, нам пришлось идти по самому берегу, вдоль кромки воды. Но местами берег переходил в высокие скалы, и мы снова углублялись в рощу.

Временами отец спрашивал, не устал ли я идти, но я упорно отпирался, хоть и взмок весь от быстрой ходьбы в этом талморском плаще.

-Можно мне уже снять накидку? Невозможно в ней таскаться по лесу. Полы задевают кустарники. – Произнес я в тот момент, как накидка запуталась в кустах дикой вишни.

-Конечно, нужно было раньше тебе сказать. Здесь нас вряд ли кто-то из солдат найдет. Они давно здесь не появляются. Боятся пауков!

Я нервно усмехнулся и осмотрелся, пока снимал накидку. Свернув ее, я засунул ее в рюкзак за спиной и пошел следом за отцом. Как раз в этот миг что-то белое промелькнуло передо мной и с сочным чавканьем влепилось в ствол сосны. Я сразу не сообразил, что это, а отец тут же дернул меня за руку и сорвался со всех ног.

-Пауки! Давай живее, выбираемся отсюда на скалы! – крикнул он, вынимая из-за спины лук. Я тут же взял вправо, чтобы выбежать из рощи. Отец пытался отстреляться, но ничего не выходило.

Я обернулся, и увиденное меня ошеломило. Отец рванул с места и уже догонял меня, а за ним бежали через ряды высоких сосен пауки. Самый маленький был размером с добрую собаку, большой с жеребенка. Вдвоем мы, петляя, бежали вниз по склону, к берегу моря. Мышцы стало сводить, а дыхание сбилось, от чего силы тут же кончились. Я уже бежал на последнем издыхании. Временами, между нами пролетали сгустки паутины, которые с хлюпаньем врезались в деревья.

Наконец, из последних сил я выскочил на опушку леса, и с треском споткнувшись о корень, кубарем покатился вниз с обрыва. Рухнув на влажный песок, я не мог подняться. Тяжело дыша, я только старался надышаться кислородом, а отец уже сбегал по отвесной тропе.

-Ты не ранен? – произнес он запыхавшимся голосом. У меня даже не было сил ответить ему, я только качнул головой и встал на четвереньки, стараясь выровнять дыхание.

В голове все гудело, а перед глазами все помутнело.

-Ого. Паутина попала на твой рюкзак. Придется жечь. – произнес отец, и подал мне руку. Поднявшись, я стянул рюкзак с плеч и увидел то, о чем говорил отец. Походный рюкзак, и талморский плащ были в жутко противной склизкой белой паутине.

-Оставь. Главное добраться до маяка. Там и снимем ее. Иначе сейчас ты просто влипнешь в нее руками, и будет только хуже.

Произнес он, и я снова закинул сумку на плечо. Теперь мы двинулись по побережью. Солнце уже склонялось к горизонту. А впереди, на высокой скале высилась башня маяка. Морской воздух приятно обдувал, а северный ветер заставлял ежиться под своим натиском. Мы шли молча по серому песку, пока не оказались у каменных ступеней, что были высечены в скале и вели на маяк.

Солитьюд - большой портовый город, в котором жизнь кипит круглые сутки. На просторных каменных улицах можно встретить разный люд. Это гости из разных стран, но в основном это купцы. Порт Солитьюда - крупнейший во всей провинции Скайрим, и именно здесь мне и довелось родиться. Я всегда жил среди Воинов Империи, празденств, и конечно же, среди моряков, которые частенько рассказывали интересные, жутко невероятные, а порой и страшные истории.

Когда я научился писать, я стал таскать из дома бумагу и перья с чернильницами и записывал самые невероятные имена и истории. Правда, чаще всего я терял эти записи. Или их украдкой выбрасывал отец. Он у меня кузнец и никогда не был сторонником подобных россказней. Он уважал империю и не любил слушать рассказы о сражениях с бандитами и тем более с теми, кто был против империи. Но, я всегда находил лазейки и все таки шарился по портовым районам.

Но, больше всего мне нравились Каджиты. Эти южные гости всегда были со мной приветливы и угощали сладостями. Каджиты - это большие коты. Они похожи на людей, только покрыты мехом, а еще у них большие когти, и кошачьи морды. Говорят, что они очень свирепые воины, но я никогда этого не замечал за ними. Они мне нравились больше всего. Когда я вырасту, я обязательно отправлюсь в Эльсвейер. На их родину, там, где теплые белые пески и высокие пальмы. Я никогда не видел таких деревьев. Но уверен, что еще увижу.

—Мерсер! Мерсер!Этот мальчишка снова убежал за Ворота. Ханна, ну почему ты не можешь за ним присмотреть! - голос моего отца раздавался по всей Верхней улице города, из кузницы. Моя мать, женщина сорока лет, худая, но при этом с добродушной улыбкой, шла из Синего Дворца с котомкой. Отец же склонился с парапета кузницы, что возвышалась ярусом выше, гневно осматривал улицу. А я сидел на крыше "Смеющейся Крысы" и думал о том, как бы незаметно проскользнуть домой. Но единственный путь лежал через улицу, мимо кузницы и рыночную площадь.

— Да никуда он не денется. Я отправила его за ворота набрать мне колокольчиков. Госпожа просила немного украсить холл цветами. - с улыбкой проговрила матушка. И тут я вспомнил, что так оно и было. Я резво спрыгнул с крыши на крыльцо, и чуть было не сшиб пьяньчугу, который там околачивался. После этого я дал деру в сторону городских ворот. Они назывались Грозовыми воротами. За ними была широкая тропа, с одной стороны высилась отвесная скала, а с другой - каменная стена. Этот небольшой участок был закрыт Шквальными Вратами. А за ними и Небесная Башня. Именно там, на нижнем уровне и росли колокольчики.

Я бежал со всех ног, и преодолев последние ворота, тут же проскользнул мимо стражников. Именно здесь, на пригорке росли эти синие большие цветы с пряным запахом. Ходит поверье, что при определенном ритуале эти цветы могут стать ядом. Но, они всегда были у нас дома. И я еще ни разу не отравился, как и мать с отцом.

Нарвав приличный букет, я побежал обратно к Шквальным вратам.

—А ну-ка стой! Кто тебе дал разрешенья на грабеж средь бела дня? - грозно произнес стражник, перекрыв мне дорогу копьем. Его шлем отражал солнце, от чего я слегка ослеп, и мне пришлось прикрыть глаза ладонью, глядя на него прищурившись.

—Это для госпожи Элисиф. Во дворце завтра праздник. - произнес я, слегка смущенно, на что стражник только расхохотался.

—Эх, малой, тебе еще расти да расти.

С этими словами он убрал копье и я побежал со всех ног к Грозовым Воротам. На встречу мне шли торговцы и стражники. Но, они меня словно и не замечали. Они никогда меня не замечали. Меня, и мне подобных. Мы всего лишь люд.

Обливаясь потом, я преодолел последнюю заставу, и проскользнув мимо стражников, оказался на городской площади. Я содрогнулся, бросив взгляд на плаху, после чего ускорил шаг. Ноги уже ныли от напряжения, и хотелось пить. Но я твердо шел в сторону синего дворца. Мне оставалось пройти несколько улиц.

—Мерсер! Ты снова гулял по причалу? - грозный голос отца раздался прямо надо мной. Я поднял голову и увидел сердитое лицо отца, в поте и копоте. Я только пожал плечами и улыбнулся, выставляя вперед целую охапку цветов.

—Матушка велела. Я отнесу в синий дворец.

—Постой, она ждет тебя у колодца. Туда и неси. Ты же знаешь, тебе нельзя во дворец! - грозно произнес отец, после чего добавил. - А потом подымайся ко мне. Наверное измотался на жаре?

Я улыбнулся и побежал к колодцу, что располагался прямо на рыночной площади.

Мимо меня сновали стражники, и толпы разных людей. А здесь их было куда больше, чем за воротами. Я протискивался через них, боясь помять цветы. Но, вскоре увидел матушку. Она пила воду из плошки, и когда увидела меня, с радостью улыбнулась.

—Мерсер. Куда так много? -рассмеялась она, переняв охапку цветов и уложив их на мешковину. Мешковина лежала на тележке. Я же взял деревянную плошку и набрал воды из ведра. Она была ледяная, от чего зубы сводило. Я небольшими глотками все же утолил жажду и расслабленно вдохнул полной грудью жаркий воздух.

—Не ходи за ворота, родной. Отец ругается. Лучше помоги ему. - произнесла мать, связывая пучки цветов в букеты, и вынимая из них травинки, после чего оросила их ледяной водой и снова посмотрела на меня. - Я знаю, тебе скучно в кузнице, но сейчас время такое. Опасно болтаться по докам. Говорят, люди стали пропадать. Вдруг кто-то из моряков украдет тебя.

Я рассмеялся, но тут же осекся. Голос матери был встревожен. Я посмотрел на нее и принялся помогать с цветами.

—Я не буду уходить далеко. Я только на причале гуляю. А там Сьюри. Ты же знаешь ее. Она работает счетоводом в порту. Она и ее друг Дхари. Это Каджит. Мам, он приплыл с южных морей. Представляешь, кот, который плавает в море! - восторженно произнес я, а мама сощурилась.

— Не уж то кот? У них большие когти? - с улыбкой спросила она, вскинув бровь, а я рассмеялся. Мама никогда не видела вблизи Каджитов. Она кроме Дворца и нашего дома ничего не видит. И тут меня охватила тоска.

—Давай прогуляемся с тобой туда после того, как ты все сделаешь? Я познакомлю тебя и папу с ними. Дхари очень добрый. Он всегда дает мне сладости.

—Не могу, родной. Я останусь до завтра во дворце. Мы должны как следует все вычистить там. Знаешь, в западном крыле столько паутины и копоти…

И тут мои глаза округлились. Мама сразу это заметила и подмигнула мне. Ведь я знал, что в западном крыле.

—Маааам, ты ведь не пойдешь туда? - испуганно произнес я. Ведь про Пелагия в городе знают все. И все знают, что люди, которые входили в его крыло в замке - исчезали.

—Конечно пойдем. Это приказ. Мы должны все подготовить там к приезду гостей. Не бойся. У меня есть талисман от призраков. Я уже была там. - уверенно произнесла матушка, а я испуганно ухватил ее за руку. Такая теплая и родная, я поднес ее к щеке и потерся о нее.

—Я не хочу, чтобы ты пропала там. Не ходи. Скажи, что ты заболела. Пожалуйста! -простонал я, но матушка рассмеялась и потрепала меня по волосам.

—Мерсеееер! Я пошутила. Я не пойду туда ни за что. Да и дверь заперта на ключ, а он пропал. Так что, мы просто приведем зал и комнаты в надлежащий вид, и завтра в полдень я вернусь домой. К тому же завтра у кого-то день рождения! -она рассмеялась, и взяв тележку, покатила ее в сторону Дворца. Я помахал ей вслед и побежал со всех ног к отцу. Все-таки, в кузнице работать было не так уж и скучно.

—Мерсер. Мерсер.

Я оглянулся на зов, но никого не увидел. Приятный туман меня обволакивал, а из тепла не хотелось уходить. Вдруг кто-то меня толкнул в бок, и я открыл глаза. Это был мой отец. А я спал.

—Па? Почему так рано?

—Рано? Соня, уже почти полдень. Ты так вчера вымотался, что уснул без задних ног! - рассмеялся отец. Он на удивление, был чисто вымыт. Его лицо, теперь без сажи, да еще и выбрито. А на нем красовался парадный наряд. Точно…сегодня ведь праздник. День Основания. И мой день рождения.

Я тут же подхватился с места и упал на пол.

—Ох.. па, почему ты так поздно меня разбудил? Мне нужно умыться… - я поднялся и тут же пошел в сени. Там стояла кадка с водой. Быстро приведя себя в порядок, я тут же открыл сундук и вынул из него свой наряд. Семья у нас была не бедная, но и не богатая. У нас был один наряд на праздники. И мой был уже маловат. Я с трудом надел штаны, но все таки, заулыбался, когда посмотрел на свое отражение в старом зеркале.

—Это тебе явно подойдет. -произнес отец и положил на скамью сверток. Он был большой. Я тут же развернул его. Там был наряд. Не просто наряд.

—Это же одеяние лучника! Пааа! - я в восторге кинулся на отца, крепко его обняв и рассмеялся. Я давно видел такой в лавке "Одежда на любой вкус", но он дорого стоял. Настоящий сиродильский хлопок.

Я тут же примерил его. Мои глаза не узнавали меня. Я был стройнее в нем, и явно выше ростом. Рубаха с отворотом, кожаный пояс и штаны, такие легкие. Я улыбнулся и поджал губы.

—Но…ведь это стоит сотню золотых… Может вернем?

—Вернем? И ты будешь носить свой смешной наряд, который был у тебя на двенадцатилетие? Ну уж нет.Я кузнец, а не какой-то там торговец вином. И не позволю моему сыну ходить разгильдяем!

Я улыбнулся и услышал задорный смех отца. Он кивнул и развел руками.

—Ну что, готов к празднику?

Я весело улыбнулся и кивнул ему, после чего снова посмотрел на свое отражение.

В этот момент дверь в дом отворилась. На пороге стояла моя мать. Она была напугана. Ее большие голубые глаза были распахнуты, а светлые локоны выбивались из-под ленты.

—Они уже в городе.

Все, что произошло дальше, было словно во сне. С улицы доносились смех и гимны. Кто-то пел, кто-то скандировал стихи и шутихи. Но в нашем доме была тревога. Отец бросился в свою комнату. Оттуда донеслись звуки скрежета. А мать крепко обняла меня.

—Мам, что слу…

—Тише, сын. Беда пришла. Прости, что мы раньше тебя не предупредили. Мы хранили тебя, как могли, но не уберегли от чужих глаз. - она крепко меня стиснула и стала целовать в щеки, а по ее лицу скатились слезы.

—Маам, да что…

—Ханна, ну что ты… не пугай парня! - раздался голос отца. Он поставил походный рюкзак на стол и положил рядом сверток. Продолговатый и небольшой. Похож на…

—Сын. Прости нас, мы должны были тебе раньше все рассказать, потому что сейчас вовсе не время. Они уже рядом, и тебе нужно быстро покинуть город. - голос отца был серьезный и взволнованный. Я не мог ничего понять, и страх вперемешку с непонятным доселе чувством овладел мной.

—Вот твои вещи, все необходимое, и припасы воды и еды на маяке. Надень-ка это! - он вынул из сундука темно-зеленый плащ с орнаментом талмора на отворотах. - Бери рюкзак, и выходи через заднюю дверь, я следом за тобой. Без меня ни шагу! Ханна! - он взглянул на женщину, которая вынула из котомки клинок и повесила на поясе. - Нет, ты остаешься. Приведи себя в порядок и отпрвляйся во дворец. Там безопасно!

Мать послушно кивнула, утерла слезы и улыбнулась. Сейчас она выглядела уверенно, и улыбалась искернне.

—Мальчик мой. Все будет хорошо, если ты не ослушаешься отца. Мы скоро увидимся.Я люблю тебя. - она снова крепко меня обняла, и я в ответ обнял ее так сильно, и не хотел отпускать. Она поцеловала меня и тут же выпорхнула из дома, громко напевая гимн Города.

Я был в оцепенении. Отец что-то складывал в сумку, а я лишь сжал кулаки.

—Что происходит? Па, какая еще опасность? Я ничего не сделал.

В этот момент дверь отворилась и в нее влетел стражник. Я тут же схватил кочергу, но это оказался старый друг отца Брамор.

—Вы уже готовы? - произнес он спокойным тоном, после чего улыбнулся мне.

—С днем рождения, малыш. Ты так вымахал… Накинь -ка плащ, а я возьму рюкзак. Кстати, Барри…

—Да, минуту. - отец повернулся ко мне лицом. Он накинул на себя такой же плащ и взял сверток со стола. Теперь я понял, что это.

Он развернул его. Сталь…темная, вовсе не блестящая. Рукоять, с острыми краями, словно крылья летучей мыши. Клинок.

—С днем рождения. Прости, что так вышло. Но, это мой тебе подарок. Это от твоего прапрадеда. Теперь твой черед его носить с честью.

Он протянул мне клинок. Не очень тяжелый, он лег в руку так, словно был подогнан под меня. На лезвие была гравировка "Моргур". Мое сердце забилось чаще, а я не мог уже разобрать всего, что творилось в душе и голове.

—Носи его с честью, и помни - смелый поступок - не убить. А даровать жизнь.

Отец хлопнул меня по плечу, а я вложил клинок в ножны. После чего мы втроем вышли через заднюю дверь и оказались на задворках домов. Здесь было тихо и пустынно.

Теперь я понял - кажется мечты действительно сбываются. Но, не так, как мне того хотелось.

Слово solitude - в переводе с английского означает: одиночество, безлюдное место.

Солитьюд является самым крупным городом, расположенным во владении Хаафингар, на северо-западе Скайрима, самый северный город Тамриэля. Столица владения и всей провинции Скайрим, жемчужина Имперского Скайрима, соответственно здесь расположена резиденция Верховного Короля.

Солитьюд расположен на восточном побережье полуострова, на мысе, в устье реки Карт, впадающей в Море Призраков. Основанный на большой каменной арке, возвышающейся над устьем реки, в окружении высочайших пиков гор Хаафингар, Солитьюд является неприступной, захватывающей дух твердыней.

"Изначально служившая в качестве ориентира и ветровой преграды порта Солитьюда, удобная для обороны Великая арка также стала древним нордам идеальным местом для возведения города."

Более 80 % населения владения Хаафингар проживает в стенах Солитьюда, что является свидетельством политической важности города, внушительности оборонительных сооружений, а также отличием населения владения Хаафингар от населения других холдов Скайрима.

Укрепления города поражают воображение. Чтобы попасть в город, неприятелю понадобится для начала захватить двое ворот и три башни. Первая из этих башен находится на перекрестке — это Небесная башня. Вторую башню вместе с первыми, малыми воротами называют Шквальными воротами. Последние, самые укрепленные — Грозовые ворота.

За воротами расположен Колодезный район — главный торговый район Солитьюда.

"Когда вы пройдете через ворота Солитьюда, перед вами впервые откроется вид самого города. Высоко и горделиво перед вами возвышается увенчанная стягами Императорская башня. Она служила пристанищем королям Хаафингара еще до объединения Скайрима и возведения Синего дворца. Теперь же она используется исключительно в качестве гостевых покоев для императоров, когда те посещают город.

Справа и слева вас окружают лавки и постоялые дворы Солитьюда. Здесь вы найдете одни из лучших импортных товаров в Скайриме. Как-никак, Солитьюд - процветающий город с прямым доступом к основным морским путям Тамриэля.

Продолжив наш путь, мы подойдем к склону, ведущему наверх к Мрачному замку…

…Сразу за возвышающейся Императорской башней можно разглядеть каменный мост Солитьюда, изящной дугой простирающийся к ветряной мельнице…

…Башня и ветряная мельница являются самыми узнаваемыми достопримечательностями Солитьюда. Когда-то силой Ветряной мельницы открывались ворота нынешнего склада Восточной имперской компании, но в наши дни эта задача ложится на крепкие спины рабочих дока. Под сенью ветряной мельницы вы найдете уличный рынок и колодец."

Мрачный замок — фортификационное сооружение с весьма массивными стенами — штаб-квартираИмперского легиона. Во дворе замка расположен Храм Богов.

"Солитьюд, город верховных королей Скайрима и столица владения Хаафингар, всегда встречал Империю с неизменным радушием. Немало торговых путей сходится сюда по рекам, и вряд ли в Скайриме найдется более гостеприимный народ, чем в этом владении.

Выдвигаясь в поход, надлежит предварительно обеспечить надежный путь снабжения из Солитьюда. Империя хранит значительные запасы в Мрачном замке, откуда генерал Туллий командует всеми размещенными в Скайриме легионами."

В окрестностях города также расположена штаб-квартира Талмора. Одна из причин этого — исключительно удобный для обороны тип города.

Наиболее известное учреждение в Солитьюде — Коллегия Бардов — музыкальная школа, обучающаяБардов — странствующих воинов-музыкантов, поэтов и писателей. Здание легко узнать по горящему рядом со ступенями Огню Калиссоса.

"Основанный во времена долгого внедрения Доктрин Алессии, Колледж Бардов до сих пор отличается некоторой ересью, а его выпускники являются знаменитыми забулдыгами, вполне следуя выбранной профессии. Они вторгаются на базарные площади, где начинают неделю веселья, кульминацией коей является сожжение изображения "Короля Олафа”, забытого теперь участника Войны Престолонаследия. Выпускники Коллежда всегда найдут себе место в домах многочисленных дворян Тамриэля, к которые входит и восстановленный ныне Имперский Двор в Сиродиле, однако многие из них предпочитают бродячий образ жизни, следуя примерам таких известных бардов, как Каллисос и Морачеллис."

На момент игры, город управляется ярлом Элисиф Прекрасной, вдовой покойного Верховного короля Торуга. Резиденцией Верховных королей Скайрима является Синий дворец, расположенный в дальней, наиболее защищенной части города.

"В Синем дворце живут ярлы Солитьюда, которые на протяжении веков также являлись верховными королями и королевами Скайрима. В верхней части северо-восточного крыла, по левую от вас сторону, располагаются жилые покои ярла и ее придворных, а под ними - помещения для прислуги.

Юго-западное крыло, известное как Крыло Пелагия, в наши дни пришло в упадок. Это крыло назвали в честь знаменитого верховного короля Пелагия Безумного, чей призрак, по слухам, скитается там до сих пор. Крыло было закрыто вскоре после смерти Пелагия, и теперь туда никого не пускают. "

Непосредственно на реке Карт около Солитьюда построен один из главных портов Скайрима, рядом расположен Склад Восточной имперской кампании. На переполненных причалах порта, можно увидеть торговые корабли со всего побережья Тамриэля.

"Помимо того, что здесь расположен Колледж Бардов, Хаафингар является также одним из важнейших портов Скайрима; по всему побережью видны корабли, нагруженные древесиной и засоленной треской для рынков Вэйреста, Западного Анвила и Сеншаля."

Мало кто может похвастаться тем, что он рожден в доме Ралов.

И уж точно, никто не может похвастаться тем, что он умирал и видел Хранителя.

Когда я нашел старинный фолиант в библиотеке замка, я долго изучал его. Эти древние ритуалы черной магии мало кто мог совершить.

Но, мне повезло. Я был не таким, как все. Я был особенным. Мой Хан был сильным. И это я понял еще в детстве.

Когда моя мать умерла, а отец прочел пророчество о том, что я свергну его, он не оставил мне и шанса на иную жизнь. Я до сих пор помню этот вечер.

Я находился в гостиной замка в окружении моих Морд Сит. Я изучал Книгу Заклинаний, которую мне предоставил придворный маг. Все, что там было написано, я уже знал, потому я заменил листы старой никчемной книженции на листы Фолианта Теней. Я изучал все настолько досконально, что не замечал ничего вокруг.

Мой отец, Паниз Рал, вошел в гостиную, и был навеселе. Он распустил всех Морд Сит и мы остались наедине.

Он гоготал во весь голос, и подойдя ко мне, выхватил книгу и швырнул ее прямо в камин.

К тому моменту я знал пару приемов, и вовремя успел выхватить книгу из пламени посредством магии.

Мой отец лишь пренебрежительно фыркнул и ударил меня по лицу. Это был первый и последний раз, когда отец поднял на меня руку. Я же смотрел на него взглядом, полным снисхождения и презрения. Именно в тот вечер он, усмехаясь надо мной, произнес слова того пророчества.

-Сын, я знаю, какое будущее ожидает меня. И ты, отродье самой тьмы, убьешь меня. Я знаю, для чего ты запираешься в нижних покоях. Ты занимаешься темными делишками. Создатель, на что ты мне ниспослал мне это отродье? - воскликнул он, но я не сводил с него взгляда. Он был пьян. Но, продолжал глумиться.

-Знаешь, сын, ведь у тебя скоро появится брат. Второй наследник рода Ралов. И ему начертано убить тебя. Он избавит мир от тебя - от монстра, которого мы с твоей матерью породили на свет.

После этих слов я перестал его слушать. Внутри меня образовалась огромная, черная дыра. Я ощущал, как эти слова буквально жгли меня. Словно я проглотил раскаленный металл. Я ощущал, как ярость охватывает меня. Мой собственный отец столько боялся меня, сколько и презирал. Он ненавидел меня. И я понимал, что он говорит правду. Правду ото лжи на тот момент я мог различать.

Несколькими часами спустя я заперся в своей комнате. Я мерил ее шагами от двери до окна и обратно, после чего мне на глаза попался Фолиант. Я открыл раздел Наитемнейшей Магии и стал читать его. Я долго читал, но все, что там было - не подходило мне. Пока я не нашел один ритуал.

Я вмиг все приготовил, и через минуту в своей комнате мое бездыханное тело заливало кровью ковер.

Я оказался в мире потустороннем. В мире мертвых. Это зловонное, наполненное криками боли и страданий место освещалось ядовито-зеленым дымом, который исходил от душ умерших. Они корчились, кричали и стонали. Другие рыдали. Третьи горели зеленым инфернальным огнем, но они уже не могли умереть.

Я поднялся, ощущая холод. Этот холод пронизывал меня насквозь.

Именно тогда я и встретил Хранителя. Мой Господин. Он возвышался на троне над долиной мертвых душ, которые мучались здесь, у его ног.

-Сын Рала. Подойди ближе. Я знаю, ты решился на встречу со мной. Ты знаешь, какой ценой ты проделал этот путь до моего Царства?

Я лишь улыбнулся и склонил голову. Для меня это была великая честь - встретить самого Хранителя загробного мира. Мира, где правит бессмертная Смерть.

-Мой господин. Я пришел к тебе, чтобы заключить сделку. Я уверен, до меня еще никто не служил тебе в мире живых. Иначе, слух об этом распространился по всему миру.

-Служить в мире Живых? И какой мне прок от твоей службы? Люди и так гибнут. Чума, мор, голод, войны. Люди приходят ко мне ежеминутно.

Его голос был настолько уверенным, но я не отступался. Я лишь преклонил перед господином колено и не поднимая головы продолжил:

-Даруй мне бессмертие, и я буду пополнять ряды твоих новобранцев втрое больше. Ты будешь получать столько душ в день, сколько получаешь за месяц. Я обещаю тебе служить верой и правдой.

Господин смолк. Казалось, он забыл про меня, и я снова погрузился в эти крики, вопли, стоны и хрипы измученных душ. Они корчились и горели. Я ощущал неподдельный страх перед тем, что Господи откажет мне в услуге. И моя смерть станет напрасной. В этот миг в голове промелькнула мысль о том, что моему братцу даже некого будет убивать. И пророчество просто исчерпает себя от безысходности.

-Господин! - твердо произнес я и услышал громогласный голос Хранителя. Я вмиг вспыхнул зеленым огнем, который пожирал меня. Я уже не был соткан из крови и плоти. Но я ощущал боль. Такую же боль, что приносили мне эйджилы Морд Сит.

-Ты заключаешь со мной сделку, сын Рала. Каждый день ты будешь поставлять мне по дюжине смертных душ. И если я не получу оных - ты снова окажешься здесь. И второго шанса я тебе не дам. Нравится гореть и мучиться? Нееет. Тогда ступай. И не подводи меня. С этих пор ты - мой слуга!

Передо мной возник свиток и перо. Я немедля подписал его, и понял, что согласие свое я подписываю кровью.

В следующий миг я открыл глаза в своих покоях. Кровь на ковре не успела даже застыть. Рана на теле от кинжала затянулась, не оставляя следа, а сердце по прежнему билось уверенно.

Я поднялся и подошел к зеркалу. Скинув с себя одеяния, я осмотрел свое тело - никаких изменений. Лишь на запястье я увидел тонкий шрам из слов - Я согласен.

Теперь я слуга Хранителя, и первой душой, что отправится в подземный мир моего господина, будет душа Паниза Рала.

Он был очень старым. Не было тех лесов на Северном Хребте. Не было озер и городов, но он уже был.
Еще до того, как вековые дубы стали таковыми, он растил их на склонах гор. У молодых ручьев и озер, где корни маленьких древес могли питаться водами горных источников.
Он приглядывал за ними. Даровал им силу. Они крепли, пускали корни глубоко в земли.
Он бродил по их молодым тогда еще, лесам. Собирал опавшую листву и укутывал их подножия, чтобы предстоящая зима не побила морозами молодые побеги.
Он дал дом зверью и птахам. Они гнездились в их кронах, питались их плодами. Селились в их гнездах и зимой могли укрыться от морозов и снежных бурь в их ветвях.
Он часто наблюдал за ними, стоя днями и ночами на вершине небольшого холма, трепетно отзываясь, нашептывая им колыбельные, что доносил до них ветер.
Деревья росли все больше и больше. Так шли года. Северный Хребет покрылся могучими дубами у подножия. Рябинами, соснами и елями, которые взбирались высоко над землей. Горные ручьи все так же текли, пробегая между рядами стройных елей, орошая зеленые чащобы, где росли рябины и ясени. Впадали в озера, вокруг которых колдовали древнюю магию дубы.
А Он по прежнему был рядом с ними. Деревья росли, старели, забывали о том, кто пел им колыбельные. Они уже не вторили ему с ветрами. Они перестали с ним говорить. Их корни так глубоко ушли в земли, а кроны высились так высоко. Они забыли о Том, Кто за ними ухаживал. Кто взрастил их, и кто оберегал их.
Он и сам был стар. Старее гор, что сейчас его окружают. Старее озер и рек.
Когда деревья выросли, им больше не нужна была его опека. Они сами осыпали себя листвой на зиму. Они забыли о нем. Животные его страшились, а деревья помогали им укрываться в дуплах, в расщелинах корней. Люди научили животных бояться.
Он гулял среди своих лесов, и был чужаком. Он бродил многие годы и века в тишине, лишь иногда слушая тихое и мерное сопение, напоминающее скрип и треск. Деревья давно погрузились в сон от скуки. Он не мог их разбудить. Он остался один среди своих детей.
Он блуждал и тихо напевал старую песнь за песней. Он все еще говорил с ними, не получая ответов.
Однажды, когда равнины неподалеку стали заселять люди, им пришлось рубить деревья у озер, чтобы выжить. Там он больше не появлялся. Он ушел на подножие гор, где был укрыт от глаз людей. Людей становилось все больше, а деревьев меньше. Он видел имперских солдат, что рубили рощу за рощей. Они спускали вниз по реке его деревья. Его сосны и дубы. Рябины и ели они не трогали. Но иногда, зимой, приходили за юными елочками, срубали их и уносили. Позже, на берегу озера он находил их пепел.
Люди оттесняли его все дальше в горы. Подножие редело, и он, не в состоянии противостоять, уходил все выше. Туда, где рябины были без листьев. Туда, где частенько сыпал снег и ели и сосны давно были погружены в сладостный сон.
Там он был одинок, но, спускаясь, он находил в редких аллеях рябин и диких вишень, в зарослях папоротника множество искорок. Эти огоньки летали вокруг него и скрывались. Они боялись его. Временами он замирал на несколько дней, и тогда они подлетали к нему. Маленькие, светящиеся огоньки - светлячки. Они кружили вокруг него, садились на его когтистые лапы-ветви, селились на его ветвистых рогах и щекотали нос. Тогда он нестерпимо чихал. Они слышали скрип и разлетались кто-куда. Через несколько дней они снова прилетали к нему.
Когда приходило время совершать обход, он уходил с подножия Хребта и поднимался высоко в горы, подкладывая больше снега под корни елей и сосен. Украшая их снегом и озеленяя их ветви. Он чувствовал, как отдает им свою силу. Но сам же восполнял эту силу природой. И светлячками. Они не давали ему стареть, не погружали его в сон. И он постоянно возвращался.
Среди людей пошли слухи, что есть в лесу древний Древень. Он питает деревья силой и здоровьем, от того они такие высокие и крепкие. Многие ходили в леса, только бы посмотреть на него. Другие - чтобы пленить. Но, никто из людей не мог его найти. Древень мог хорошо маскироваться.
Спустя века, когда люди забыли о нем, а у подножья Хребта выросли новые рябины, вязы и ивы, они ходили туда гулять.
И кто-то рассказал, что есть одно древо, небольшое по высоте, но вокруг него всегда собираются светлячки. И отыскали легенду о Древне. Вооружившись топорами, они держали путь в рощу.
Он снова стоял там, ощущая, как маленькие светящиеся жучки греют его, они стали говорить с ним, и привыкли к его покачиванию ветвей, его шепота в ветре. Они всегда были с ним. Они ощущали его печаль и старость. Они остались с ним.
Когда люди вошли в рощу, они увидели небольшое, крепкое и древнее древо, которое было окружено светлячками. Деревья спали, Древень же слышал их мысли.
Но, он был слишком медлительным, чтобы противостоять. Да и противостоять он не смел. Тысячелетиями это существо только и делало, что даровало жизнь и заботилось о своих детях. В тот момент светлячки взмыли в воздух, и древень понял, что остается один. Из его глаз янтарем покатились слезы. А люди подступали к нему все ближе. Двое стали рубить его ноги. А он корнями ушел в землю. Из ран стал сочиться его жизненный сок.
В этот момент маленькие светлячки вернулись. Они, подобно урагану, окружили в вихре Древня и засияли так ярко, что люди ослепли. Они бросили оружие и не понимали, что произошло. Внезапно, на них обрушился самый жуткий, самый громкий и грозный шепот, который донес ветер с гор. Это были деревья. Они пробудились, как только янтарные капли Древня коснулись земли. Деревья кричали, скрипели, шумели, осыпали их шишками. Звери же стали кричать и шипеть. Те, кто уцелел от света огоньков, схватили других людей и кинулись прочь из леса. И больше их никто не видел.
Многие путники, что ходят через Северный Хребет, до сих пор поговаривают о том, что слышат шепот деревьев. Многие бояться ходить в лес. Другие ходят, чтобы поклониться Древню, который каждую зиму спускается с гор и собирает на своих ветвях светлячков.
Этот лес уже несколько веков священен. Люди помнят об этом и чтут его. Ведь теперь они знают - деревья живы. Они способны понять, способны помочь. Они способны защищать себя.
А древень снова взрастил на берегах озер новые, молодые ели и сосны, которые вот уже сотню лет возвышаются над ними, даруя кров и людям.

Сегодня была очередная поздняя ночь.

Странно, но в последнее время мне сложно нормально заснуть. Просто взять и погрузиться в сон.

Безмятежность прошла, словно ее и не было. А события последних недель, скорее даже месяца - выглядят довольно размыто. Словно кто-то забрался в мою голову и вычистил там все. В который раз убеждаюсь, не зря я выбрал это имя LostMemories.

Воспоминания потеряны.

Хотя… есть тому причина. Я до сих пор не осознал до конца, что же все таки произошло? Почему все так резко изменилось?

В моей жизни появился человек, который изменил ее очень сильно.

Даже не жизнь, а мое восприятие всего окружающего. Как ни странно, но я снова стал планировать. Ведь мои планы редко сбываются. Обстоятельства, как правило не в мою пользу. Что ж. Здесь у каждого свои заморочки.

Я создал иллюзию будущего, где в красках все расписал, и самое интересное, я был уверен в том. что все получится. А это для меня была самая большая мотивация.

Сегодня, под снегопад я шел и думал. Снова думал. Мысли - причина моей бессонницы. Они не дают мне покоя.

Что же я сделал не так? Что могло все вот так резко разрушить? Или все таки причина во мне? Может, я слишком импульсивен? Или слишком мало уделял ей внимания? Или наоборот, слишком много? Что, что пошло не так?

Снег заставляет погружаться в неспешное течение времени прошлого. Медленно спадающий в свете оранжевых фонарей.

Я поймал себя на мысли о том, что мне не стоило бы делиться проблемами. Которые внезапно вторглись в мою жизнь.

Снова мои графики сдвинулись. Мои планы перечеркнуты.

Наверное это отталкивает отдних людей от других. Не могу дать верный ответ.

В наушниках играет моя любимая Iris & Jasper. И я понимаю, что сейчас мне уже ничто не нужно.

Эта безмятежность. Некая амебность, и пожалуй, это медленное падение, падение одной из миллиона снежинок, которой суждено упасть, составляя ровный слой снега на земле. Скрывая грязь, которую оставила нам осень.

И ведь вправду, наступает некая легкость, что тебе больше не придется бояться разочарования в тебе самом. Больше не нужно доказывать остальным что либо.

Наверное, в глубине души, в этот момент я был даже рад тому, что все так сложилось. Я вернулся. Мое восприятие, которое внезапно открылось, снова исчезло. Я снова перестал искать в людях хоть что-то хорошее, уже не закрывая глаза на их погрешности. Ведь все мы таковы.

Но, пожалуй, самое главное - не открывать себя. Не отдавать полностью.

Я любил, не отдавая всего себя. Не настолько сильно. Не настолько, насколько хотелось бы. Не настолько, насколько было необходимо другой половинке. Не настолько, насколько было нужно нам обоим.

Я всегда знал, что придет время, и все закончится. Я не стану больше менять дружбу на любовь. Ведь, когда любовь проходит, во мне просыпается тот самый Доктор, который в любой момент исчезнет в своей синей телефонной будке. Оставив после себя воспоминание.

Я сжигаю мосты. Я не люблю неловкие моменты ровно настолько, насколько не люблю ставить в них людей.

Для меня проще уйти, проще остаться виноватым, чем разбираться во всем. Чем ставить под сомнения чувства и мысли других.

Я снова понимаю, что каждый раз, открываясь все больше, веря в то, что все будет хорошо - становится намного хуже. Намного больнее и пожалуй, с каждым разом я все глубже и глубже скрываю в себе то, что мне хотелось бы иметь всегда при себе. То, что я хотел бы показать другим. То, от чего я чувствую себя человеком, способным мечтать.

Теперь, все это для меня выглядит так, словно я вернулся в прошлое, на три года назад, когда был таким счастливым.

Сейчас же меня радует только одно - снег за окном еще не растаял, а значит - завтра я снова пойду на работу по этой белоснежной дороге, зная, что впереди выходные.

Странно, но снег меня радует даже больше, чем люди.

Говорит ли это о том, что я остываю, обращаясь в лед?

Правдивая история Доктора и Понд, ИЛИ как я ее вытянул из Дэвэшников.

Как оказалось, жених не явится на свадьбу.

Ну и хуй с ним! Не пропадать же празднику!

Но, после праздника - найду и закопаю живьем!

Это будет самый отвязный новый год!

У нас не будет Блэк-Джека и шлюх.

Только твистер, только хардкор

(+2 кошки+1 собака и море упоротых соседей сверху, снизу, по бокам ахаха)

Когда мама случайно заходит на страницу дочери и видит запись "Ябпомолилась!"

Реакция Лины.

Знаешь, что меня радует на протяжении вот уже года? Наверное тот факт, что рядом есть ты.

Пусть временами мы ссоримся, или обижаемся друг на друга.

(дадада, было такое, не отрицай)

Но, мы ж с тобой быстро отходчивые, да и черт возьми, наши обиды - так, ветренные, мимолетные. Ни с чем не сравнимые с нашим смехом.

(разумеется я имею ввиду дикие приступы ржача, но тсссссссс!)

А наши планы? Пусть и такие маловероятные, вовсе не реальные, но это не мешает нам с тобой мечтать и видеть наше прекрасное будущее.

(будущее нашей жизни на планете. Это я поясняю для особо ревнивых наших фанатов)

Мы с тобой просто какие-то безумные мечтатели. И черт побери, разве это не прекрасно?

Знаешь, все это время я искал волшебство в ком-то. Заискивался, думая о том, что больше не поверю в сказку и во что-то волшебное. Но, черт, как же я был слеп!!!!

(Да да, капитан просто с одним глазом)

Волшебство всегда было при мне. Просто я настолько к нему привык, что считал его чем-то обыденным. Чем-то, что само собой разумеющимся.

Лина, это я о тебе сейчас речи пишу.; 3

В общем то, давай продолжать дарить друг другу волшебство, этот прекрасный мир наших снов.

(потому что остальным мы оставим цинизм, сарказм и… щепотку иронии что ли… ;)

Спасибо, что ты всегда рядом со мной.

Я пришел к тебе на стенку,

Потому что Сало встало.

И оно горячим жиром

Все ебало заплескало!

— Ты где был?
— Оттачивал чувство юмора.
— А почему ты весь в крови?
— ОНИ НЕ ХОТЕЛИ СМЕЯТЬСЯ!

"Пожалуй, многие меня обвиняют в том, что я слишком черствый. Слишком мизантропичен и слишком циничен.
Может они и правы. Только так я могу защитить себя от тех, кому просто на время нужна поддержка. Пока у них все не устаканится." [c]

Нет, ты не видела его рубцов, оставленных людьми, за все то время, что он живет. Он их не показывает никому, держа внутри под слоем своего панциря. Не знаю, поглядывает ли он на них иногда. Да и я не видела этого, но уверена, рубцов много. Или мало, но они достаточно глубоки, чтобы человек так относился к окружающим, без сожаления и прочего. А смысл с ними обращаться гуманно, когда они этого не делают с тобой? Я не встретила его в тот период, что он еще был чист в этом плане, когда душа не была покрыта шрамами, а была светла.
Он сильный человек, действительно. С него надо брать пример. Какая бы ситуация не была плохая, как бы не было больно, как бы его не выворачивало, он уходит, обрывая все нити. Признаюсь, я в тайне всегда восхищалась этим, но в то же время понимала, как это бывает больно - оторвать изнутри человека, который плотно засел, и уйти. Не дав возможности возврата. А может в такие моменты что-то внутри него онемело, как от местной анестезии, и он не чувствовал, что отрывает что-то от себя, лишь потом, как только действие сходило на "нет", он что-то ощущал. В любом случае, я этого не узнаю.
Я привыкла его видеть довольно жестким, циничным, мизантропом. Не знаю какого черта другие жалуются на это, ибо я с этим воспринимаю нормально. Ну а может я просто счастливый человек, один из немногих, кого он подпускает достаточно близко. Поэтому на все это я просто закрывала глаза.
Но недавно я стала свидетелем чуда. Когда он отбросил все то, что было до, и стал счастливым. На момент, но этот момент чуда стоил того, чтобы вокруг все изменилось. Несмотря на то, что за этим взлетом последовало падение, это того стоило. Это я действительно могу назвать чудом, и пусть он отрицает сколько угодно.
И я верю, что пусть сейчас он переживает это падение, впереди будут хорошие моменты, намного больше чем было, намного больше, чем он может себе представить. Если не верит он, я буду верить за него.
Просто, что бы не говорил социум, как бы к нему не относились другие - я знаю правду, хоть она и субъективна с моем стороны. А правда состоит в том, что это один из немногих людей, кто достоин уважения и несмотря на всю грязь и ярлыки, что ему пытаются навесить, он - полная противоположность. Бронированный снаружи и мягкий внутри. И несмотря на все, что с ним случилось, где-то внутри него есть свет, пусть он сам даже об этом не догадывается, идя в кромешной тьме. (c) cazafantasmas