|for someone special|

Единственное, чем Я занимаюсь последние дни это - учусь глубоко дышать, чтобы получать достаточно кислорода и держать под контролем истерику, которая пробирается по телу, разрывая сердце и легкие.

Я пытаюсь уверить Себя в том, что Я смогу пережить Тебя. Но время идет, а Мне все больше хочется скулить под Твоей дверью, пока не впустишь.

И мне больше ничего не остается, кроме как просить у себя прощение в тысячный раз, понимая, что Я опять буду наступать на те же грабли снова и снова…

И Я полюбила Его. Медленно, через негодование и отрицание, но полюбила. Дпже точнее, Он влюбил Меня в Себя. Осознанно, Я думаю. Он - игрок, а Я люблю играть. И вместе Мы непобедимы, ибо играя можно все и Всех покорить. С сияющей и искренней улыбкой на губах тронутых Счастьем и Любовью светящимися глазами. Заклинаю.

Если Ты об этом думаешь, значит, Ты это допускаешь, Ты это притягиваешь. Значит, Ты говоришь, что это возможно - возможно именно с Тобой. Значит, Ты ассоцирируешь это с Собой. Значит, это - Твоя мыслетворная Реальность.

Чего же тогда удивляться?

Он рассказывал Тебе, что у Него помимо большой, доброй Собаки есть еще и дикая Кошка? Ты знаешь, эту Кошку завел Он недавно, вроде, около полутора лет назад. Это было очень странно, ведь Он вообще не кошатник. Все удивились, но вмешиваться никто не стал – Кошка, так Кошка, чем бы дитё не тешилось.

Эта Кошка с виду очень милая, спокойная, но Она очень дикая. Она способна и укусить т поцарапать (иногда, знаешь, Она делает это намеренно – дикая натура такая, Нам не понять!). И если быть до конца откровенной, то Кошка эта любит кусаться и царапаться, Она делает это намеренно и с удовольствием. Ему больно, конечно, порой бывает невыносимо даже. Ты спросишь, почему же Ему не избавиться от такой злой и неудобной Кошки? Ах, если бы Он только мог…

Есть что-то в этой Кошке, чего ни в одной больше Кошке в мире целом нет. И это не ее шелковистая шерсть, это не порода или просто желание что-то мягкое и пушистое гладить по вечерам, когда так особенно одиноко. Это то самое, как Она всегда занимает Его вместо в Его кровати, ехидно улыбаясь. Это то, как Она Его понимает и мурлыкает, когда Он на гитаре играет.

У Него есть такая необыкновенная связь с Кошкой (которую Он, конечно, пытается отрицать, но что тут уж поделаешь). Он внутренним чутьем чувствует, где эта Кошка, с кем Она и что делает. Он всегда знает, если Кошка ушла в чужой двор гулять, а не у Него на лужайке валяется под лучами солнца. И Его это задевает, как бы Он не старался сделать вид, что Ему все равно, как бы Он не провозглашал, что дикие животные должны жить в диком и свободном мире! Он не хочет, чтобы Кошка гуляла по чужим дворам. Он не хочет, чтобы Кошка постоянно сидела у Него на подоконнике и наблюдала каждое Его действие. Пойди пойми!

Но Кошка то тоже не дурочка! Кошка понимает, что с таким хозяином (не забывай, что Он закоренелый собачник) ужиться вопрос непростой. Она пыталась сбежать в дикую природу (по Его же советам о правах диких зверей). У Нее получалось. И Он, знаешь, тоже находил весьма приятным такое положение дел. До поры до времени…

Он начинал волноваться каждый раз, когда Кошка не возвращалась неделю, две, несколько месяцев иногда… И клубок Ее на полу среди гостиной валяется, и холодно как-то одному в постели, пусть и на своем удобном месте. Он шел искать Ее каждый раз. Каждый раз Он знал, что Она помурлыкает вечерок, а потом опять начнет кусаться и царапаться по поводу и без (а прихоть, извини, Кошке не повод?), но Он наматывал упорно свой шарф, выходил на холодные улицы и искал Ее.

Знаешь, эта история могла бы легко закончиться, если бы один раз Он не нашел бы свою Кошку. Но что-то было во Вселенной всегда так расположено, что Он Ее непременно находил. Находил Ее холодную, голодную, с дикими-дикими глазами (ибо нет предела одичанью!), часто напуганную, совсем потерянную – Она не привыкла к дикой природе, хоть Ее туда и влекут природные инстинкты. Он каждый раз приносил Кошку домой, мыл, кормил, гладил. Знаешь, Его Собака тоже очень любит эту Кошку.

И, вот, все начиналось сначала. Кошка мурлыкала, царапалась, кусала, а потом очень бережно зализывала эти маленькие ссадины. Он смотрел на свою Кошку и улыбался. Наверное, есть что-то, что заставляет собачников любить таких вот Кошек. И есть что-то, что заставляет этих самых диких Кошек подчиняться глупым командам и делать вид, что Им до безумия интересна «вот та вон косточка». А есть просто Счастье и просто Любовь, когда нет никаких преград и помех, если дикая Кошка хочет, чтобы Ее гладили с утра до вечера, а закоренелому собачнику доставляет неимоверное удовольствие чистить свою черную одежду от кошачьей шерсти.

Красными чернилами

Сквозь осеннюю Мою боль.

Боль от одиночества, в заточении

Чувств, останавливается кровь.

Когда Я совсем больше не смогу,

Будешь ли Ты рядом?

Как в том году,

Когда все казалось адом.

Грустно внутри,

И как-то холодно снаружи,

Между нами нет больше Любви,

И ненависти тоже.

Кручу в руках браслет,

А мысли где-то далеко.

Мне нужен Твой свет,

Под которым было так легко.

Это все осень,

Она виновата,

Что Я не прочь бы,

Ну а надо ли?

Глупая осень вертит Мною,

Или глупая Я,

Что нет Мне покоя

Из-за Тебя.

Листья кружатся, падают на голову,

И чувствую, что тону в этом омуте

Печали, самокопаний;

И не видно берега, куда бы выйти.

Время проходит мимо Меня,

А Я все дышу день ото дня.

Но нет Мне покоя, и нет во Мне огня.

Все осень безумная – заставляет думать, что Я люблю Тебя.

Ты говорил, что согреешь,

Обещал, что спасешь.

Вот только всё блажь,

И Ты никогда не придешь.

Чувств Своих Я не знаю,

Только очень грустно внутри.

К этому уже привыкаю,

И не вспомнить давно глаза Твои.

Пишу, пишу, а толку никакого,

Ни Ты прочитаешь, ни Я сожгу.

Только больнее намного былого,

Я дальше в Свой омут дышу.

Вот бы руку Твою, и сердца стук услышать,

Но Ты так далеко –

Духовно –

И вряд ли Меня ещё услышишь.

Осень, отпусти Меня, прошу,

Мне холодно одной.

В общем, писать

— Это не Моё, признаюсь.

Но Я всё ещё Тебя люблю.

И ночами все не сплю,

Скажи, Я Тебе хоть изредка снюсь?

Ты Мне снишься, знаешь.

Все какой-то другой -

Тихо шагаешь, шепчешь.

Я смотрю и плачу - хочу быть с Тобой.

Каждый раз, когда Она знакомилась с новым мужчиной, Она сразу представляла, как Они просыпаются Вместе с утра. Она видела как солнце ласкает кожу на Его спине. Как Он смешно морщит нос от лучиков, попадающих на лицо, заложив руки под подушку. Как скатилось до пояса мягкое одеяло. Она даже представляла есть ли у Него веснушки на плечах. А эти плечи… Эти мужские сильные и крепкие плечи были её космосом – её гарантом счастья.

Она видела, как Он просыпается. Видит её. Улыбка пробегает по Его сонному лицу. Он достает одну руку из-под подушки и притягивает Её к Себе. Она морщится, смеётся, но не сопротивляется.

Она видела, как гладит эту спину, целует нежно в седьмой позвонок, ложится головой на неё и замирает в тихом предвкушении счастья, которое обязательно принесет этот день.

На улице зима.

Странная девочка, да? Ведь это все происходило во время первых секунд знакомства с мужчинами. Вот Он спрашивает, как Её зовут (чаще всего переспрашивает незамедлительно еще раз), а Она в Своей душе уже целует Его плечи ранним солнечным зимним утром.

И наверняка Она сошла бы с ума, если бы такое происходило каждый раз. Но от чего-то такая реакция была только на мужчин, которые в последствии Ей нравились. То есть все остальные «неприятные» элементы Её повседневности не имели доступа к этому блаженному зимнему утру.

Она видела, как Она танцует на Его кухне. Как Он выходит из душа и застает Её за этим занятием, пока Она готовит завтрак. Как Он тихо смеется от умиления, стараясь не выдавать Своего присутствия. А потом резко, не выдержав всей сцены, Он присоединяется к Ней, хоть и совсем не умеет танцевать – может, это только Он Сам так думает.

Она видела, как идет на первое свидание к Нему. Несмело, но собрано. С видом соблазнительным, но ничего не обещающим. Она чувствовала чулки на Своей коже, кружево белья и шелк. Да, это непременно должен быть шелк, Ей так почему-то казалось. Юбка и туфли на шпильке – в этом была вся Она. Такая юная, свежая и ослепительная в смеси нежности, непорочности и неприкрытой сексуальности.

И, вот, стоя перед Ним в чулках и кружевном белье, единственное о чем Она могла думать были Его плечи, которая Она будет непременно целовать, когда проснется рядом с Ним завтра с утра.

Я проснулась однажды утром рядом с Ним и поняла, что не люблю Его. Я лежала и смотрела на люстру под потолком, Он обнимал Меня. Когда Он что-то говорил, это больше не резонировало со Мной как прежде. Его песни и мысли больше не трогали, не цепляли и мурашки от Его взгляда казались несбывшимся прошлым. Внутри была пустота, полный вакуум, скука. Я хотела домой.

Но Я продолжала лежать там, пропуская Его слова мимо - Он так много говорил в то утро. По привычке, Я была там по привычке. Я чувствовала, что Он хотел, чтобы Я продолжала быть там. Я по прежнему не могла Его ослушаться. Он никогда не говорил Мне - "пожалуйста". Только повелительное склонение, хотя и человек Он по природе Своей нежный: "Сядь!", "Сними кофту!". А что, если Мне холодно и сидеть уж совсем никак не хочется!?

Его песни звучали как случайный набор слов. Он впервые выглядел для Меня просто Мужчиной. Никакого сакрального смысла, никакой Божественности. Только мысль красной беегущей строкой в Моей голове: "Я Его больше не люблю".

Так Я перестала в Нем нуждаться. Так Я перестала Его любить. Я проснулась однажды утром рядом с Ним и поняла, что не люблю Его больше. Просто.

И становится как-то грустно, что Людям нужно Себя заставлять быть счастливыми. Они даже придумали для этого рабочие схемы.