ni désirer, ni refuser

…я похиляюсь на телеграфний стовп і думаю, що я ніколи не розкажу, що робиться в моїй душі, які виникають образи, які, як потоки, як жемчуг, протікають біля мого романтичного серця…

… тоді я наливаю себе вишневим соком моєї неможливої муки і молюся, щоб «Боженька» зробив мене генієм

В усталости смертной к земле ты приник.
Прими мою нежность, закатный двойник.

В часы полуночных теней мы одно,
Нам вместе во тьме догореть суждено.

Ревниво хранишь позабытый завет,
Двойник мой,
и кровь розовеет на свет.

22.12.2012

Предыдущую запись блог опубликовывать не стал и выкинул в небытие. Теперь я, пожалуй, даже рада этому: хочу поговорить с вами о чем-то другом. Так о чем же?

Можно о розах, можно о пне,

Можно о том, что неможется мне.

Иногда меня посещают кошмары одного рода, который непросто описать. Ну как объяснить тот ужас, который испытываешь, оказавшись во сне не собой, а домашним питомцем?

"Ой, Жорочка, зачем ты клюнул Петю в палец?" - "Не оставляйте клетку открытой, иначе Жора вылетит" - "Это мальчик или девочка? ООООЙ, это же девочка. Девочка, Пеееееть, Жора девочка!" - "Как нам его, то есть, ее теперь назвать? Да не все ли равно, это же птица, какая разница. Пусть пока посидит без имени, или будет Жоржеттой какой-нибудь"

И я просыпаюсь, хватаясь за лицо, за руки, сжимая и разжимая пальцы, убеждаясь, что я не попугай и не канарейка. Осадок ложится в глубину, но всколыхивается от неосторожной встряски старших родственников, и я снова готова щелкать клювом и бессмысленно топорщить перья.

Нет у меня ничего своего, я слеплена из отдельных частей, а вот как они объединяются - это уже тайна, как писала Марина Ивановна. Так вот, нет никакой тайны: я почитала последний Стасин пост про печеньки и прищемленный палец и вспомнила похожий случай, произошедший со мной - я стирала одну детальку исподнего и загнала металлический крючок под ноготь (если видели мои ногти, то комментариев не потребуется) Так вот, Стася, если ты сдашь нас всех с потрохами в случае войны, я на тебя не обижусь, ибо ай ноу хау ит фил.

— Слушай, я хочу замуж.

— Ты не хочешь замуж.

— Нет, я правда хочу замуж.

— Ты хотела бы замуж, если бы тебе было нечего больше хотеть.

— Я хочу многого, и замуж.

— Ну и что. Ты не будешь счастлива, потому что помешана на гениальных и талантливых.

Отвернулась и продолжила заполнять дневник.

А ведь я просто пошутила, черт.

Теперь я торжественно прошла посвящение в Романтические Поэты. Спасибо скользким дорогам, придавшим моей походке изящество лорда Байрона и Бальмонта. Хромоножка неловко перебирает ногами, на ходу поправляя шапку, рассказывает что-то о юности Сталина и боится смотреть вправо.

Какие красивые вечера этой зимой.

Мне подарили грустный запах угасающего костра, который придется оставить до лучших времен. Мне не хочется писать о рассвете. Во всяком случае, не теперь.

Спокойной ночи всем, заблудшим сюда. Я люблю писать детально и невнятно.

Сегодня с утра, возле кабинета:

— Ты смотрела вчера вторую серию?

— Агааа…

— Первая все-таки интереснее была.

— Агааа…

— Мы смотрели и все думали: Шерлок гей или нет?

И тут я поняла, что если начну отвечать хоть единым словом по теме, то уже не заткнусь.

Вылечите меня.

Он хватал меня за руки, прощался, клялся в чем-то, я потянула его к себе и, гладя по вихрам, улыбалась и утешала: все хорошо будет, уходи, видишь ведь, что не получается, нельзя. И такая нежность меня душила, будто я и не я вовсе. Странный сон, с чего бы вдруг Есенину в нем делать.

Утром мои размахайчики встретились со мной в коридоре, и снова улыбки, заглядывания в глаза и хватания за руки. Я их люблю, да чего там, я всех сегодня люблю, и тебя тоже, алкашня лапотная.

Сегодня очередной день гаданий. Под впечатлением от воспоминаний о гадании Цветаевой я не удержалась и попробовала снова. С первого же раза Блок сказал:

Милый друг, узнаешь, что с тобою,
Ты узнаешь будущей весной.

Товарищи авторы, вы меня интригуете.

А полностью стихотворение звучит так:

Что с тобой — не знаю и не скрою —
Ты больна прозрачной белизной.
Милый друг, узнаешь, что с тобою,
Ты узнаешь будущей весной.

Ты поймешь, когда, в подушках лежа,
Ты не сможешь запрокинуть рук.
И тогда сойдет к тебе на ложе
Непрерывный, заунывный звук.

Тень лампадки вздрогнет и встревожит,
Кто-то, отделившись от стены,
Подойдет — и медленно положит
Нежный саван снежной белизны.

Мы тут ноем и жалуемся на недопонимание друг друга, а на самом деле все куда как проще - вещь, стоящая перед нами единственной препоной - мы просто не умеем друг друга слушать.

Все, с чем человек выходит на свой жизненный путь, дается ему в детстве, оттого так важно (да чего уж там, интересно) наблюдать за его развитием с ранних лет. Дети не отличаются от нас-взрослых ровным счетом ничем, их черты лишь более явны и искренни. Пока маленький человек не научился лгать, он похож на чистый лист бумаги, на котором рисуй чо хочешь, с этим он пойдет по миру. Дети удивительно чувствительны к фальши, при общении им необходимо ощущение взаимной искренней приязни, внимания - всего, на что взрослые, как правило, плюют с высокой колокольни и ограничиваются бестолковым рассеянным "утипути".

Но простите за педлекцию, после общения с младшими классами у меня всегда немного обнажаются нервы.

Меня удивило, с какой радостью дети стремятся рассказать что-то, видя твою заинтересованность - мне читали стихи, рассказывали о своих увлечениях, спрашивали о том, кем я хочу быть (!) и слушали отрывок из "Распада атома" (ничего другого, подходящего для 2-го класса, кроме как про размахайчиков, я в своем багаже знаний не обнаружила)

И меня тут же с двух сторон облепили размахайчики. Тут я просто обязана ввести отсылку к Иванову: "Главными из них были два Размахайчика.
Размахайчик Зеленые Глазки был добродушный, ласковый, никому не делавший зла. Серые Глазки, когда подрос, оказался с характером. Он при случае мог и укусить."

Зеленоглазого Размахайчика зовут Милена. Сероглазого - Егор, и, клянусь, милее существа мне еще не встречалось. Они спорили, с кем из них я буду сидеть на концерте (пришлось посередине сесть), и когда Егор положил голову мне на плечо и я потрепала его по лохматой макушке со словами: "Классный ты парень", он махнул рукой: "Ой, меня с детского сада все любят". Чо сказать, еще и скромный!

А сейчас я вам расскажу, как к нам ходят щедровать.

Сперва мы сидим на кухне и едим плюшки, не ожидая никаких катаклизмов. Потом раздается дикий вой дверного звонка и стук. Я, как самая нервная, бегу открывать.

— Еще бы ногой пнули эту несчастную дверь!

На лестничной площадке стоят несколько девочек 12-15-ти лет. Они мило и растерянно улыбаются.

— А можно пощедровать?

— Но по традиции щедровать ходят мальчики.

Девочки улыбаются еще милее и еще растеряннее.

— Ладно, валяйте.

Одна, в синей шапочке, начинает поспешно тарабанить щедривку из учебника по украинскому. По полу тянет ледяной сквозняк, и я прерываю, шикая:

— Зашли бы уже, что ли.

Они проходят в коридор и возобновляют перепуганную декламацию.

— А еще?

Девочки переглядываются, и следующая начинает монотонно рассказывать то же самое. Я слушаю до конца, потому что нужно поддерживать национальные традиции.

— Все?

Кивают.

— Спасибо. Молодцы. До свидания.

И запираю дверь на три оборота. Приятно, когда приходят пожелать удачи и благополучия. Они же не деньги клянчить пришли, верно?

Встала с постели, расплетаясь и предчувствуя бурную реакцию семьи. Вошла в комнату родителей, поигрывая спицей и мерзко хохоча: "Я убила Сириуса Блэка!", а потом изображала перед Полиной Гиппиус, соорудив из очков подобие лорнетки и складывая губки капризным бантиком. Эх, мне бы демониц по театрам играть, такой актер пропадает! Но вернувшись с улицы я перестала быть сильфидой-сатанессой и превратилась в мокрую болонку. И даже это не испортило моего настроения.

Потому что дома чай, кот, интернет, а в интернете Стася, Аннетт, друзья-поэты и Лис, а это значит, жизнь еще похожа на жизнь и может доставлять удовольствие.

У меня всегда было довольно неплохое чувство времени. В пространстве я ориентрируюсь намного хуже, чем в каком-либо - даже большом - хронологическом отрезке. Флешбеки в книгах меня не нарушают. Нарушаюсь я мемуарами, хоть это и приятно.

Читала всякое. Ходасевича, Иванова, Белого, Одоевцеву, "Живые лица" Гиппиус - только последнее соответствует своему времени, возрасту автора и возрасту "лиц".

"Временность" остальных, особенно Одоевцевой, определению не подлежит - во всяком случае, моему. Впрочем, я путаюсь сама и рискую запутать вас. Попытаюсь объяснить иначе: люди, описанные в мемуарах, как правило, немолоды. Но это невозможно определить. Авторы тоже далеко не юнцы, но в их описаниях, с диалогах такая первозданная свежесть мыслей и слов, что я читаю, затая дыхание - и нарушаюсь. Быть может, дело в том, что эти мемуары - о писателях. Но мне не с чем сравнить. Наверное, они и правда, в сравнении с остальными людьми - не стареют.

Только что выглянула в окошко, а по желтому от фонарей двору движутся две фигуры.

Пригляделась - Сартр и Симона де Бовуар.

Перекрестилась и получше пригляделась - Рембо и Верлен.

Ан нет, просто мое отражение двоится и меньше перед экраном надо сидеть.

P.S. <<И тут что то вылазит из-за поворота, сверкая глазами и делает "мммммррррррр" >>

Только что нечто громкое дребезжаще бахнуло в окно. Как можно так, учитывая, что у меня играет пост-рок и вообще, седьмой этаж, я даже боюсь заглянуть за штору и погрозить пальцем падающим кускам слипшегося снега. Размахайчик Серые Глазки говорит, что на улице собрались серафимы и играют в снежки (ну, помните, как в детстве "Пеееееть, (бах в стекло), выходи гуляяяять!) Нет, серафимы, меня мамка наказала, у меня экзистенциальная тоска и я сижу дома, пока меня не вынесут вперед ногами, а там уж и до вашей компании недалек путь. Подождите хотя бы, пока я закончу оформлять титульный лист на научку и потрачу половину годового семейного бюджета на прошивку этой псевдоинтеллектуальной чуши.

Утром, когда стояла на остановке, мне в голову пришла вздорная мысль: а если подпрыгнуть на месте и полететь (прямо в центр города), то-то окружающие удивятся, а я еще и денежку сэкономлю. Огорчение подстерегало нешуточное: моей необычной внутренней легкости хватило только шлепнуться в коричневатый придорожный сугроб, хотя удивление окружающих я все-таки вызвала, да еще какое. У меня пьяный вид, когда я без макияжа.

Вдохновение - это тонкая временная связь с другим творцом, когда он начинает говорить твоими устами и писать твоей рукой. Это когда вся красота мира соединяется воедино и сильным толчком бьет в сердце (как, помню, меня учили фехтовать и показали один коварный колющий удар). Вдохновение - это космос, в котором нужно открывать новые и новые звезды.