Верь в себя.

Я жду зимы. Любимой зимы. Любимой ещё плюс и от того, что люблю её не только я. Это заставляет меня улыбаться через колючий ветер в лицо, через замёрзшие руки и покрытые инием кончики волос.
Я жду зимы, чтобы холод внутри сравнялся с холодом снаружи, слился воедино в песне хрустящего под ногами снега, чтобы быть похожей на солнце января. Вроде, есть, вроде, светит…вот только никого не хочет греть и сгорает в одиночку, обманывая всех вокруг призрачной надеждой на ласковый лучик по глазам.
Я жду зимы, чтобы пустота белых улиц была равна пустоте во мне. Чтобы всё было гармонично.
А зимой даже, знаете, одиноко по-другому. Легче. Идёшь, а у плеча ветер гонит, одаривая моментально умирающими снежинками. Шумит о том, как все прячут от него лица, бегут куда-то, где теплее, ругают его за присутствие и умоляют скорее уйти. А разве ему не хочется, чтобы и его кто-то, остановившись, просто послушал. Выслушал и не крутил в голове мысли о том, какой он глупый в своей тоске, насколько он неправильно видит этот странный мир, насколько он с ним разный, а от того и неправильный. И ветру этого хочется. И мне. Чтобы без всяких домыслов.
Я с тобой, ветер. Приходи.

Каждая машина, которая покидала студию, обыскивалась. Мне хотелось украсть Дэниела. Положить его в багажник, замотать скотчем и украсть. И он был за! Но мы никогда не пробовали сделать это. Было бы здорово увидеть их лица, когда бы они открыли багажник и увидели Дэниела. (с) Том Фелтон

привыкай становиться старше,
не жалеть о вчерашнем дне.
это вовсе не больно/страшно -
повычёркивать всех, кто "не".
ты ведь знаешь, что было летом,
то останется в нём навсегда.
наша память даёт билеты
на безлюдные поезда.
привыкай уже быть сильнее,
не показывать людям ран.
если небо внутри темнеет,
то пора собирать чемодан.
и уйти бы в монахи, в хиппи
от невысказанной тоски.
мы опасно надолго влипли,
и никто не подаст руки.
привыкай расставаться с лишним,
чтобы им мечту не убить, -
каждый носит под сердцем жизни,
которыми мог бы жить.
привыкай идти гордо по улицам,
не вздыхать так печально, устало.
не завидовать тем, кто целуется,
ведь сердца по сути - вокзалы.
поезжай-ка туда, где не был,
полегчает. пока привыкай.
наши птицы взлетают в небо,
наперёд забронировав рай.
ты до боли мечтаешь быть лучшим,
посвящая кому-нибудь строки.
этот город ночами так душит…
привыкай. как же мы одиноки.

Ам..Зачем пишу не знаю, но это же нормально. То есть как обычно.
В общем, жизнь такая забавная штука. Всё шутит со мной. С середины лета я живу одна, родители изредка приезжают. Теперь уже "в гости". И я "в гости" к ним. Думала, что такие чудеса будут продолжаться до сентября, а потом перееду в дом. Но нет, всё оказалось куда круче. Где-то около недели я живу с подругой. Мы раньше учились вместе. Когда-то были лучшими подругами, потом как-то разошлись. Может быть, поругались. Не помню, ибо давно было. Потом общались на уровне одноклассников. Там уже, кажется, от безысходности, так как класс для обеих был новый, а по одиночке совсем скучно. Мы не называли себя друзьями, хотя знали друг о друге очень многое из того, чего не знали друзья. После девятого она ушла и виделись мы примерно раз в полгода. Я иногда просто хотела её увидеть, поговорить, узнать как дела…В общем, так и продолжалось и, может быть, продолжалось бы и далее, но в один вечер мне стало жутко тоскливо. Настолько, что я позвала её к себе. Больше было некого. Никогда не искала в ней успокоения, слушателя…Но оказалось, что она прекрасно может понять меня во многом. И самое главное, что она уже давно хочет жить отдельно. И моя тоска нас соединила. Теперь мы живём вместе. Теперь мне есть с кем поговорить, поплакаться, а после над этим посмеяться.
Соседей, правда, жалко. Очень уж мы шумные.
Никогда бы не подумала, что всё так получится. Обе удивляемся такому повороту. С третьего класса знакомы, столько всего было…а теперь ещё и будет.
Я удивляюсь тому, как быстро приходят люди, когда уходишь ты.

Собстна, это вот мы.
И всё хорошо…

А твоего солнца хватит
на десять Африк.
А твоего холода —
на несколько Антарктид…

И вот уже моя больная тема совсем скоро будет далеко. За пределами досягаемости. Рада или нет…Не знаю. Смешанное чувство. Рада, что цель моей затянувшейся болезни достигнута. Хотя ни разу в этом не сомневалась. Но я рада. А что касается того, что я больше не смогу смотреть вслед и, возможно, скоро забуду голос, который так редко удавалось слышать…Может, так и правда гораздо лучше. Всё-таки для меня всегда лучше было не существовать вовсе, чем быть частично.
Это ужасно - понимать, что все те люди из некогда твоего ближайшего окружения, стали вдруг так же далеки от тебя, как и тот человек, которого я буду называть "ангина". Они возле этой ангины. Как-то это странно. Я отдала им то, что было для меня невероятно дорого. А сама осталась ни с чем. Без ангины и того окружения. Даже смешно. Нет, правда смешно. До истерики со шрамами смешно. Как так вообще бывает?! Но у меня бывает. Ангина подпускал к себе всех, кроме меня, чем моментально обеспечивала мне кучу комплексов.
И вот ангина проходит. И на моё "буду скучать" отвечает тем же. И тут до меня доходит, что я и так скучала всё время. Всё время я ждала того момента, когда раздастся звонок в дверь, а на пороге то, от чего я постоянно стараюсь убежать, но что-то снова возвращало на исходную позицию. То, что разрешает кому угодно быть рядом. А я этого ждала как чуда. Видимо, всё-таки я очень сильно уступаю во всём очень многим.
И вот я подумала…А какая разница? Другой город ли, соседняя улица ли…Разницы совершенно нет. И чего я гружу свой уставший мозг?!
Я уже своё отскучала. Впустую. Мне не жалко, нет.
Я знаю, что скучать по мне не будет никто. Разве что на словах, но, как я уже говорила когда-то там - слова ценности практически не имеют. Уж от некоторых людей абсолютно точно. А когда скучаешь…ну или знаешь, что будешь, то всё-таки ищешь какую-то возможность, может быть, увидеться или ещё чего. А тут нет…Ну и о чём речь вообще?! Всё предельно ясно. "Я тоже" - вынужденное дружелюбие. Не более того. Лучше бы молчание в ответ. А такого мне не надо, спасибо. Не было и не будет твоего "тоже". Про своё точно сказать не могу. Надеюсь, что и у меня также получится. Не так сложно, если вспомнить все эти дурацкие обидки. Ничего существенного теперь-то, но всё-таки вспоминать больно.
Конец несвязной речи.

расстояние лучший врач
расставания больше встреч

драгоценно то, что хватило ума не присвоить,
не сфотографировать, не облечь
ни в одну из условностей;
молчанье точней, чем речь

того, чего не имеешь – не потерять
что имеешь – не уберечь

Я всегда любила осень. Очень тихо и аккуратно. Я любила обнимающий ветер. Дожди, целующие глаза. Мокрый асфальт и такое же мокрое небо. Листья, так безнадёжно бросающиеся прямо под ноги. Всё очень быстро меняется. Лето, в котором для меня никогда не было спешки, перебегает в капризную осень. И начинается беготня, какие-то заботы, из которых очень немногие можно решить, если ляжешь спать.
Температура падает. Моё настроение туда же. Это нормальное явление для всех. Обостряется чувство одиночества, выползающее из каких-то неведомых уголков. Заполняет. Опустошает. Одновременно. Вроде, чувствуешь что-то так явно, но и не чувствуешь совершенно ничего. Дежурная улыбка. Не для всех, а для себя. Чтобы не забыть. Улыбаешься и становится как-то легче. Чувствуешь, как внутри тебя разгорается маленький огонёк. Его света хватает на какое-то время одиночества, а если повезёт, то он поможет тебе справится с некоторыми делами. Например, стихи пишутся на одном дыхании, неплохие даже, вроде как.
Самое дурацкое, что холод внутри сливается в одно с холодом снаружи. Это не пытка, это своеобразное испытание на прочность. Редко говорю о том, что всё-таки замёрзла и, да, давай уже свою руку. А лучше обе. Это ни к чему. Хотя и тут всё неоднозначно. С одной стороны: люди приходят, а потом уходят. Вопрос времени. И не слишком хочется открывать себя, чтобы получить снова удар прямо в сердце. Это ведь так просто, когда перед тобой нараспашку. Но суть даже не в этом. Просто люди меняются, развиваются, выходят на новый уровень, взгляды начинают во многом расходиться и даже в том, в чём раньше были схожи. Возможно, это и объединило их когда-то. А потом…Спасибо, увидимся в другой жизни. Всё временно. Это вот однозначно. Но временно - понятие растяжимое. Месяц или несколько лет. Разница есть. Но дело в том, что никто из нас не знает, где и когда будет точка. А страх…страх мешает жить. А человек недолговечен. И глупо всё время бояться и осторожничать. Так же, как и доверяться всякому. Моя проверка на прочность не хуже, чем у осени или даже зимы. Хотя в зиме больше шарма. Нет, я не зима. Я осень. Нестабильная, преимущественно слезливая, но бывает и солнце с тёплым, но всё-таки влажным ветром. Я не хочу никого обидеть своим холодом прямо в лицо, я лишь хочу напомнить, что счастье - не пиздец. И само не приходит. Вы же все ждёте лета, так ведь? Большинство. А чтобы до лета дожить, будьте добры, замататься в шарфы через осень. Лето неприменно придёт, если вы не сбежите в тёплые края, которые для всех и одновременно ни для кого.

боже,
ну дай ты счастья тем, кто странный,
ушёл в стихи, как в монастырь.
кто одинок, а в сердце рана,
зал ожидания, пустырь.
тем, кому руки не согреет
вон тот, красивый /ведь не мой/
с синдромом Дориана Грея.
/так тянет с пения на вой/
ну дай надежду и любовь
тем, кто ночами любит выпить,
а после плачет под битлов;
поэтам, музыкантам, хиппи.
тому, кто всё не спит, а пишет,
читает книги и поёт,
тому, кто вечно что-то ищет,
тому, кого никто не ждёт,
тому, у кого в сердце снег,
тем, кому нечего терять,
тем, кто расколот, как орех,
тем, кого некому обнять.
боже,
ведь есть ещё смертельный грех -
грех нежелания понять.

А осень наступила раньше, чем кончилось лето.
И дело не в желтеющих листьях, не в дождях, которые так по-хамски лапают несчастных прохожих, не в холодных ветрах.
Осень наступила в тебе. В тот самый момент, когда ты сказал: "Мне плевать".

Мне плевать на всё это!
Конечно, мы ведь тут все такие равнодушные, циничные.
Чувства? Хах, о чём вы?
Люди? К чёрту их, к чёрту! Ненавижу людей!

Да только каждая просьба: "Уйдите отсюда и оставьте меня одного!" чаще всего означает: "Не отпускайте меня. Удержите меня. Покажите, что я вам нужен, обнимите меня ещё крепче, несмотря на то, что я - такая сволочь, я пытаюсь вас оттолкнуть. Покажите, что любите меня любого".
Люди такие колючие только от ножей в спине. Они до боли хотят, чтобы их любили, чтобы их понимали, чтобы их хотели удержать. Чтобы им показывали свои чувства и постоянно повторяли: "Я не уйду, я всегда буду рядом! "
Равнодушие скрывает огромные кровоточащие раны, скрывает сквозняки в сердце.
Равнодушие - это симптом болезни, и если её запустить, то можно замёрзнуть навсегда.
Что? Тебе наплевать? Конечно, конечно.
Главная трагедия жизни заключается в том, что плюнуть в душу может только тот, перед кем она была нараспашку. Когда-то тебя любили, а потом вдруг оказалось что люди могут менять объекты любви, могут изменять свои решения, изменять своим обещаниям.
Нет уж, хватит этого. Мне плевать!
Только однажды ты проснёшься и поймёшь, что хочется с кем-то поговорить. Просто поговорить. Высказать всё, что накопилось в душе, а не просто бросаться саркастичными насмешками и циничными фразами. Поговорить и попросить о помощи.
Когда людям плохо, они ведь так делают, верно?
Люди?
А как к ним подойти?

Ты забыл это, пока лелеял свою_личную_осень.

Я бы хотела попросить тебя вспоминать обо мне хотя бы изредка, но понимаю, что это слишком много.

Я не знаю, с чего начать. Пусть хотя бы так…
Иногда кажется, что я совершенно зря узнала тебя. Хотя я верю, что ни один человек не приходит просто так. Всё приходит именно тогда, когда это нужно, когда ты к этому готов. Такой странный закон притяжения. Но зачем? Честно, я пока не поняла. Не во всех случаях, если быть точнее. А в этом…Наверное, чтобы звуки голоса по ночам в моей голове слышались более отчётливо. Чтобы они смогли донести, что любовь есть. Что я слишком рано начала над этим насмехаться. Может быть.
А может, чтобы я научилась ценить каждый миг с людьми, которые мне дороги, ведь в любой из них они могут уйти. Счастье в моментах. В секундах. Надо уметь их чувствовать и растворяться в них, пока они не закончились. Если ты этого не умеешь, то именно тогда всё проходит мимо. Ты можешь жить полной грудью, находясь и в одиночестве, иногда разбавляя темнеющую воду от незаконченной картины чьим-то присутсвием. Новыми красками. Но можешь и чувствовать, как рушится на тебя потолок и сдвигаются стены, даже если ты постоянно в самой людной толпе. В толпе людей, чьи краски не попадают в твою воду, не дают никакого оттенка, не растворяются в пересыхающей мутной капле на дне стакана. Ты жив, пока в тебе есть вода. Наполовину пуст ты, или наполовину полон - не важно. Вода ещё есть. И это главное. А краски найдутся, где бы ты ни был. Лишь бы ты быстрее понял, какие из них тебе нужнее, а наличие в твоих руках остальных будет лишь мешать.
Иногда кажется, что я жду не там, где надо. Так бывает, когда долго ждёшь. Сейчас я уже даже слабо понимаю, чего жду. И казалось бы, что пора бы уже прекратить это бессмысленное занятие, но кажется, что если перестану, то упущу самое главное. Хочется верить, что иногда нужно всего-лишь очень много времени. А ещё нужно побольше бы мозгов, чтобы всё-таки ещё и понимать, чего хочешь в итоге получить. Но это потом. А пока вот так. Даже в самой туманной неопределенности есть надежда.
Ближайшее время, наверное, мне будет ужасно трудно дышать. Всё потому, что ни одна из этих стен не будет держать в себя тебя. Ни на одной из дорог передо мной не будет твоего следа. Ни в одной толпе не будет твоей тени. Я увижу первый снег и не смогу думать о том, что и ты сейчас его видишь, что ты радуешься. И это очень тяжело. Где бы я ни была, я всегда знала, что ты есть где-то тут. Становилось спокойнее. Я даже улыбалась просто от этой мысли. Ты есть. Пусть и видит тебя кто-то другой, но ты есть. И мне наплевать с кем, только бы тебе там с кем-то было хорошо. Нет, ты, конечно, и сейчас будешь, но уже совсем не тут. Честно говоря, я представляю, как вечером выхожу из дома одна и…всё кажется чужим. Абсолютно чужим, пустым, бессмысленным и серым. А раньше было совсем иначе. Я прекрасно знала, что ни за что не встречу тебя как-то случайно, но было так хорошо. Будто ты рядом. И я хожу своими любимыми дорогами и рассказываю о том, как тут красиво и насколько чище и легче кажется воздух вокруг. Но когда я всё-таки встретила, то почему-то сразу сменила маршрут. Будто боялась, что если ты действительно будешь идти рядом со мной, то больше я не смогу там появиться, ведь все эти дорожки - моё убежище, но если о нём узнают те, от кого я, собственно, и стараюсь убежать хоть на какое-то время, то как мне потом там прятаться? Но сейчас такое чувство, будто где бы я ни была, никто не сможет меня найти. Чтобы что-то потерять, положи на самое видное место. Вот так и со мной. Мне не придётся больше куда-то уходить, чтобы ощутить какое-то отчуждение от всего. Я просто разобьюсь. Рассыплюсь мазайкой. Меня уже нечему будет сдерживать. Мне будет нечего ждать.
Иногда кажется, что без тебя пропадут все цвета. Моя эмоциональность не беспочвенна и не вечна. И мне иногда хватало пяти минут разговора с тобой, чтобы посмотреть на всё вокруг иначе. Чтобы чувствовать сильнее. Чтобы появились силы на какие-то действия, встречи с кем-то, разговоры…И чтобы не думать о том, что, вообще-то, на их месте я бы предпочла видеть либо пустоту, либо тебя. Я боюсь, что буду очень нуждаться во встречах с тобой хотя бы даже раз в полгода, чтобы совсем не догореть, как свечка. Я не знаю, как и почему у тебя это получается, но ты разжигаешь новый огонь, а не поддерживаешь старый, который вот-вот пропадёт. И я ужасно боюсь сгореть до того, как найду кого-то, кто умеет так же. И пусть он опять же, как и ты, не будет со мной рядом, пусть я опять же не буду входить в круг лиц, по которым будет скучать, в которых будет нуждаться, которым будет звонить, когда вдруг захотелось поговорить или просто стало скучно. Пусть я опять буду где-то там, на дальнем плане…Но пусть будет. Пусть хоть кто-то, хоть как-то приблизится по значимости к тебе. Пусть я ещё кому-то буду писать стихи в блокноты, на последних листах тетрадей и на запястьях мелким шрифтом, натягивая рукав, пытаясь скрыть кривые строчки и рифмы. Пусть я начну рисовать кого-то другого от скуки. Пусть я буду скучать заранее, на всякий случай, по кому-то ещё…
Иногда я боюсь, что не смогу забыть ни тебя, ни того, что было к тебе. Иногда я себя очень виню за то, что так и не смогла уйти, как говорила. Виню за то, что вспоминаю о тебе тогда, когда не слышала и не видела тебя долгое время, когда ты обнимаешь кого-то, а я кусаю края подушек. Я обещала себе быть хотя бы на часть взаимной к людям. Если меня кто-то любит, то и я буду любить настолько, насколько смогу. Если не помнят меня, то и я не буду вспоминать. И тут вот всё валится, как карточный домик. Я не могу не помнить тебя. И это очень обидно. Потому что вот это всё, что выше - итог. Я простила тебе свою боль, причинённую твоими руками. Я простила тебе свою ни коим боким не нужную любовь. Я простила тебе всё, что, казалось, никогда и никому не смогла бы простить. Я простила, но поверить снова так и не смогла. И это даже к лучшему.
И пока тебя ещё обнимает тот же ветер, что и меня, пока твой воздух не отличается от моего, пока…В общем, пока я могу улыбаться ветру в лицо и промокшей насквозь от дождя майке.
Я так боюсь, что твой век закончится в моём. Я так боюсь того, что ты уходишь туда без обратно. Я так боюсь тебя потерять, так и не обретя. Ты был чем-то большим, но так и остался никем.
И всё-таки…всё меняется: люди, города…но чертовски приятно понимать, что человек навсегда остаётся в твоём сердце. Каждым словом.
Я прекрасно знаю, что зря, что глупо и незачем…но обещаю не забывать.

Не будь там излишне дружелюбен со всеми подряд. Это настораживает и отталкивает. Правда.
Спасибо, что был.
И по традиции: будь счастлив. Очень прошу.
Пока.

О псевдолюдях

0.Предисловие

Вы никогда не замечали, что некоторые персонажи пытаются кому-то подражать? (Скорей всего – личности, человеку неординарному, или какому-то образу), но это у них получается крайне убого, словно карикатура дешевыми карандашами ?

Таких персонажей я именую псевдолюдьми (или псевдами). О этих презренных и будет мой труд.

(Я не претендую на лавры великих психологов или просто на звание психолога, посему, возможно, допущение мною неточностей или ошибок)

1.From the cradle…

Изначально ребёнок повторяет поведение своих родителей, что, собственно, развивает его. Он стремится стать взрослее, самостоятельнее, разумнее. А родители, в свою очередь, обязаны его научить анализировать, думать, различать глупость и разумность, важные события и второстепенные, полезное и вредное… Если родители не способны осуществить это в полной мере, то не по дням, а по часам из их некогда очаровательного чада вырастает страшный псевдолюдь.

1,5.Псевдолюди по определению

Псевдолюди – персонажи, неумело (без применения интеллектуальной деятельности) копирующие людей, достойных уважения или внимания. В отличие от Птицы–Говоруна, умом и сообразительностью не отличаются. Анализировать не способны. Уважения или внимания недостойны т.к. своим умом жить не могут. В чистом виде (не копируя кого-либо) незаметны, тихи, серы. В состоянии «ксерокса» блещут тупостью, желанием доказать свою правоту или неповторимость. К этому классу низших безмозглых также могут относится просто тупые люди.

Копирование псевдолюдьми можно разделить на 3 стадии:

1.Помятая фотография.

2.Тень наносит ответный удар

3.Finita la Comedia

2.

В принципе, в том, что человек пытается вобрать в себя лучшее от других, нет ничего вредного, плохого, нецелесообразного. Но только тогда, когда человек адаптирует черты других под свой характер так, чтобы эти черты гармонично уживались с его собственным «Я», это копирование можно назвать разумным и не относящимся к теме этого труда. (1) Но псевдолюди делают все через ж…, пардон, бездумно.

(2) Несмотря на это, зачастую сами объекты подражания становятся жертвами псевдолюдей. Псевдолюдь в какой-то определенный момент перестаёт поклоняться своему оригиналу и пытается превзойти его, что у псевда получается, но исключительно в отношении тупости. Во всех тех качествах, которые ценит в Личности псевд, не превзойти ему свой идеал. Поэтому псевдолюдь пытается дискредитировать свой идеал, подставить его.

(3) И, наконец, псевдолюдь находит свой идеал совсем недостойным подражания и уходит к другой Личности, пожирать чужой талант, чужую самобытность. Есть и другой вариант – более приемлемый – псевд помирает.

В некотором царстве или государстве жил-был Личность. Л. человеком был всесторонне развитым, творчески развитым, обладающим неисчерпаемым словарным запасом а также обладающим многими другими чудными качествами. Но сказка наша не совсем об этом. А о том, что в этом же достопочтенном царстве или государстве жил да был псевдолюдь или Иванушка-подражатель (который, как оказалось, был ещё и Иванушкой-дурачком).

Всё бы было ничего, если б родители таких детей топили, ой, пардон, лупили. Но батька евойный был не из таких родителей. Он отдал сынишку своего в институт при царском дворе для трудновоспитуемых. Там–то и встретил Иванушка товарища Л. Тут и молвил Л.: «Не подскажете, как пройти в библиотеку?».Тут-то и пришла к Иванушке в голову мысль (в первый раз в жизни!!!), что Л.– достойный пример для подражания. И стал Иванушка, как в сказках водится, Л. Подражать. Да получалось у Иванушки это как-то сикось-накось. И книги читать стал те же, и хаера до потолка и прочие радости жизни вкушать стал, но лишь то, что предпочитал Л. И стал Иванушка похожим на Л. как капля бензина на каплю воды. Но дураком оставался на протяжении всей жизни.

Как сказку закончить–то?… Ну да чёрт с ней. Если читатель мой – личность – додумает сам, если псевд – то и читать это ему НЕ ПОЛОЖЕНО !

Прикосновения имеют огромную память.

Собственно, именно из-за этого я не разрешаю к себе прикасаться. Если только это не обнимашки. Хотя и это невероятная редкость.
Я боюсь запоминать людей. А иначе, конечно же, не получается. Я боюсь запоминать их слова, руки, глаза. Я ведь прекрасно знаю, что никто не станет захламлять свою память мной. И никто не вспомнит обо мне через два года за чашкой чая, испытывая дикое желание позвонить и, разрыдавшись, крепко обнять. А меня эти воспоминания душат. Те слова, что мне говорили. Даже просто про любимый цвет. Я же потом этот цвет на все свои безобразные картиночки вылью. А касания? Ды я же умру, если почувствую их снова, находясь наедине с этой чёртвой кружкой.
Для меня это слишком много значит. Вот и всё. И я не хочу помнить тех, кто забывает обо всём с новым утром.