У меня есть подруга, обожающая кошек. Каждый раз, когда мы видели бездомную котейку, она останавливалась со скорбным лицом и крутилась вокруг животного, сожалея о неспособности ему помочь. Кстати говоря, приютила она немало четвероногих, многих раздала, а сейчас держит дома четверых (нет, не воняет дома кошатиной). Из раза в раз я цинично говорила о том, что всем помочь нереально и за всех "беспризорников" переживать никакого сердца не хватит. И когда я одна шла, а за мной бежала собака или кошка, я как-то виновато отводила глаза, когда кто-то из них с надеждой смотрел на меня, старалась делать вид, что не замечаю и тому подобное. На самом деле я не меньше той подруги переживала за каждого брошенного зверька: также больно было смотреть на грязную, голодную собаку или кота с сожёнными усами, хромающего на одну лапу. Я заставляла себя думать трезво и холодно: сами о себе способны позаботиться. Да, может, и способны найти себе на помойках еду, напиться из грязной лужи или, если повезёт, кто-нибудь бросит им немного еды, или бабушки у подъезда молочка вынесут. Зимой в подвал или подъезд забегут, в общем, справятся. Это полбеды. А что они могут сделать против человека? Что они могут противопоставить жестокости человеческих рук, к которым они тянутся в надежде получить немного тепла?..
Я подумала, что и с этого зарождается безразличие человека: с отогнанной собаки, верно следующей за ним по улице. Не со зла, а, может быть, от боли понимания бессилия. Именно от того, что жалость к животному так сильна, что нет сил заглянуть в их полные невидимых слёз глаза. Тогда мы стараемся уйти, отогнать, игнорировать. Сначала собак и кошек. Вырабатывается иммунитет, если можно так выразиться. А потом это переходит на людей. А после перерастает в привычку. И нас уже не волнует ничего, кроме нас самих и того, что как-то нас касается. А остальные сами о себе позаботятся.
Да, позаботятся. Да, всем не поможешь. Но можно постараться помочь хотя бы кому-то? Хотя бы в малой доле…
Большое начинается с малого.