Silence 69 Inside

Пустота. Та - та - та.

Либо я вообще не буду больше писать, либо буду писать в другом блоге. Этот давит на меня, здесь слишком много чувств - мыслей, слишком много истории. Как полупустой альбом с фотографиями. Лежит на полке, ты старые снимки, разумеется, не пересматриваешь, но иногда приходится все же брать его в руки. Чтобы новые снимки разместить, например. На заполненные страницы даже не смотришь, но они одним фактом своего существования воскрешают воспоминания. И выбросить нельзя ни в коем случае. Надо просто купить новый альбом, а старый спрятать в шкаф. В самый темный угол, чтобы не натыкаться случайно.

В общем, для тех, кто хочет продолжать меня читать (я так привыкла к душевному стриптизу, что вряд ли смогу долго без него продержаться): solarfake.viewy.ru

Было бы правильнее и логичнее, если бы я сейчас рыдала дни и ночи напролет и вообще всячески страдала. Вот только мне не больно. Это не самовнушение, это не шок, мне действительно не больно. Совсем. Не знаю, будто не было последних четырнадцати месяцев, будто не было Свята - Дианы, будто ничего не было. Я спала, мне снился какой - то сон, а теперь я проснулась, остатки сна постепенно стираются из памяти. Вполне естественный процесс.

Нет, я помню, я очень хорошо помню. Я помню 9 июля 2012 года, помню 27 августа, помню бесконечные переписки, помню, как летела домой, чтобы включить компьютер и прочитать очередное сообщение, ссоры - примирения ("Извини, я была не права". – "Нет, это ты извини, это я была не права". – "Ладно, мы обе лошары"), скайп помню ("Все, мне пора, пока. Отключайся". – "Сама отключайся". – "Нет, ты". – "Ты". – "Ладно, давай на раз, два, три"), помню принца Дерека, Джона Сноу и Игритт, помню, как смотрели вместе "Игру престолов" и даже гей - порно, лол, помню "Чувааак, скучаю - убиваю", помню первую встречу в парке Горького, вторую встречу на станции метро Горьковская, пятичасовое стояние в очереди, сигареты, невероятно зеленые глаза, родинку на левой щеке, целую россыпь родинок на правой, руки, лопатки, позвоночник. Запах. Он мне теперь постоянно чудится, это напоминает тихое сумасшествие. Нет, я не буду удалять фотографии, диалог, я продолжу носить кулон и пить из чашки. Некоторые вещи должны оставаться неизменными. Я продолжу любить. Ту девушку, которая обнимала меня и говорила, что все будет хорошо.

Мне совсем не больно. Мне пусто. Знаете, как бывает, когда у тебя внезапно отбирают что - то очень важное. Отбирают стремления, мечты, цели, планы, надежды. Отбирают смысл жизни. Остается только стерильная пустота. Ты продолжаешь просыпаться, пить чай, есть, учить лекции, разговаривать, засыпать. Ты продолжаешь существовать. Ты не чувствуешь себя несчастной. Ты себя вообще не чувствуешь. Было что - то типа личности, теперь – пустая оболочка, такие тысячами ходят по улицам. Функционируют по инерции, выходят замуж - женятся, заводят детей - собак - кошек, смотрят телевизор по вечерам, не читают книг и копят деньги на квартиру - машину - дачу - Турцию.

Сколько прошло лет? Что теперь с нами стало?
И мы ли это идем тут и делаем вид, что дышим,
Или наши замены, глупые голограммы,
Которые никогда не дорастут до крыши,
Как нам когда - то мечталось. [c]

P. S. Все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо, правда - правда. У тебя, у меня.

P. P. S. Вспомни обо мне когда - нибудь, ладно?.. Через год, например, или через несколько лет. 25 апреля или 9 июля. Вспомни, когда услышишь где - то случайно мое имя или название моего города. Вспомни, пожалуйста.

А я о тебе и не забуду никогда.

Если однажды меня не окажется рядом с тобой, запомни: ты храбрее, чем подозреваешь, сильнее, чем кажешься и умнее, чем ты думаешь. И еще кое - что. Я всегда буду с тобой, даже если меня не будет рядом. [c]

Весь такой циник - мизантроп - социофоб, "Любви нет" - "Бога нет" - "Все тлен", клевые фоточки в ВК, сотни лайков под ними, почти тысяча друзьяшек (на минутку отвлечемся и вспомним о социофобии, да), татуировочку сделал, курить начал, одеваться нормально. А я еще помню те времена, когда он был толстым и вечно потным почти изгоем в дурацком пиджаке. Нет, я, разумеется, совершенно не против того, чтобы люди менялись после школы в лучшую сторону. Вот только какая она, эта лучшая сторона. Похудел – молодец, занялся своей внешностью, ну, причесочку классную сделал и все такое – дважды молодец, знакомыми - приятелями обзавелся – возьми печеньку… ой, точно, прости, ты же за фигурой следишь… трижды молодец, короче.

Вот только лучше бы писать наконец грамотно научился и выражать свои мысли самостоятельно, а не посредством статусов.

Она напоминает мне кого - то, кажется, какую - то актрису, впрочем, вероятно, и не актрису, вероятно, мы просто пересекались где - то когда - то. Вероятно, дело даже не в этом, а в том, что все девушки, которые меня привлекают, напоминают мне кого - то. Точнее, кое - кого.

В общем, не суть.

А суть в том, что у нее невероятная прическа, охуенный цвет волос, вечно исписанные ладони, потому что она обожает делать на них всякие - разные пометки, браслет с шипами на левой руке, еще пять (да, я посчитала) плохо сочетающихся браслетов на правой и ироничная улыбка. Не знаю, как называется то, что я сейчас чувствую, но мне нравится. Мимими.

Четыре пары в день + БРСМ + волонтерство + редколлегия + успейнайтиивзятьнужнуюлитературудотогокакееперехватяттвоиодногруппники + через неделю начнутся семинарские и практические + эйвсегодвачасаночинеужелитыправдаляжешьспатьпошлиснамивирландскийпаб. Знаете, когда нужно быть в нескольких местах одновременно и приходится постоянно выбирать между "покушать", "поспать еще хоть двадцать минут", "не опоздать на репетицию" и "доучить очередную лекцию", как - то не успеваешь задумываться о всякой хуйне.

А еще "Основы ИТ" ("А теперь откройте Word, напечатайте свое имя и установите выравнивание по левому краю…") заменили на "ИТ в образовании" (10 листов конспекта за две пары, "Эти непонятные и невыговариваемые слова и фразы покажутся вам сказкой, как только мы перейдем от введения к главному. Кстати, вместо зачета ввели экзамен, а количество лекционных часов сократили, потому я не успею дать весь материал, придется готовиться самостоятельно, но учебников в нашей библиотеке, к сожалению, нет. Их вообще нигде нет, впрочем, можете поискать в Интернете").

Ничего удивительного. Королям простительно.
У королей хандра особая. Взирает из глаз холодными рыбинами с мутными зрачками и вялым, прорастающим из самой глубины, чувством обреченности.
Хандра королевская вяло шевелит плавниками, выплескивая при этом из каждого глаза по озеру.
Озера холодные.
От этого у королей немеют щеки и начинают на них распускаться розы.
Короля тянет к земле, воде, пузырям воздуха, и начинает он думать рыбьими мыслями.
Хандра длится, пока все рыбы не замерзнут, пока все озера не изольются на королевские щеки, пока розы не насытятся, плотоядно рыская по лицу короля усмешками злости или раздражения.
Длится, пока не улягутся на дно рыбьи мысли. [c]

Он показывает на какое - то незнакомое блюдо и спрашивает у нее, что это такое. А она отвечает: "Тебе не понравится". Нет, вы только вдумайтесь. Эти слова интимнее даже одних наушников на двоих и прочей подобной хуйни.

В тот момент я внезапно поняла, что хочу замуж.

Я вернулась и поняла, что больше не считаю свой родной город своим родным городом. Больше не считаю свою родную страну своей родной страной. Но дело, разумеется, не в стране и не в городе, а в том, что мой родной город – это тот, в котором живешь ты. Вне зависимости от его названия и географического положения. Любой город, в котором будешь ты, для меня будет более родным, чем тот, в котором я родилась. Ты еще не приехала домой, а меня уже грело осознание того, что я хожу по улицам, по которым ходила и ходишь ты, вижу здания, которые видела и видишь ты.

А потом мы встретились. Я спускалась к платформам и вдруг заметила тебя. Точнее, сначала тебя заметил мой папа (у меня даже в линзах зрение хуже, чем у него, лол), спросил, не Диана ли это, а я ответила, что не знаю. Но почувствовала, что, черт возьми, да, это действительно Диана. Буквально полетела к тебе, приходилось обходить людей, путающихся под ногами и мешающих лететь еще быстрее.

Мы поехали в твой университет. Сначала стояли в этой дурацкой очереди к ксероксу, после ты отправила меня в другую очередь. Я постоянно оглядывалась на дверь, боясь, что ты не найдешь меня в этой толпе. Но ты, конечно же, нашла.

Еще одна очередь, жутко неудобные балетки натерли мне ноги, в другой ситуации я бы уже давно распсиховалась и начала метать молнии в окружающих, но рядом была ты (усталая и совсем замученная), а в твоем присутствии мне хочется улыбаться (не считая тех случаев, когда приходится прощаться. Тогда я тоже улыбаюсь, вот только сквозь слезы). Кажется, я еще умудрялась уговаривать тебя не нервничать и сохранять спокойствие.

Спустя пять с половиной часов мы наконец освободились. Впрочем, знаешь, я бы согласилась хоть каждый день проставивать столько времени в очередях, если бы ты стояла со мной.

Ты учила меня курить, я такая лошара. Когда мне удавалось относительно нормально затянуться, я сразу же начинала кашлять. Наверное, со стороны выглядело ужасно, потому что ты несколько раз спросила, все ли со мной в порядке, аха.

Мы ехали к тебе домой, слушали One Direction из одних наушников, фотографировались (и я как - то совершенно забыла, что ненавижу фотографироваться).

Я познакомилась с твоей замечательной мамой (она еще и готовит потрясающе). И с твоей комнатой, да. (У тебя очень уютная и теплая комната, я говорила?). С твоими книгами по биологии, с твоей одеждой, с твоими мягкими игрушками… Пропиталась атмосферой, так сказать.

Ты провожала меня до метро, показала школу, те скамейки. Мне никак не удавалось сфотографировать нормально момент, когда ты затягиваешься, а ты говорила, что у тебя уже кружиться голова, и угрожала убить меня, если опять ничего не получится.

Потом мы бежали на остановку. Через дорогу (черт, по - моему, там не было пешеходного перехода), через какой - то заборчик, через газон…

И я, разумеется, разрыдалась в метро. Как же без этого. Мы долго обнимались в сторонке, какая - то женщина даже заметила, что хорошо, когда подруги так друг друга любят. А ты убеждала меня, что мы еще увидимся. И рассказала про нечистую силу, которая за тобой ходит (вот лошара, тоже мне, нашла, как успокоить).

На следующий день я ждала тебя возле метро. Я не знала, с какой строны ты подойдешь, еще людей было чересчур много, они шли, шли нескончаемым потоком, а тебя все не было. Но вот и ты появилась. Такая невероятно красивая. Вся в черном, на высоченных каблуках. Невозможно не заметить. Ни одна девушка в том отеле и рядом с тобой не стояла (и я говорю так не потому, что люблю тебя, а потому, что так и есть).

После было кафе, забавные шутки твоего папы.

Только в машине, ну, уже по дороге на вокзал, я в полной мере ощутила, что уезжаю. Это так невыносимо тяжело. Твои родители уехали, а мы с тобой пошли покупать сок. Он, похоже, увеличил приток жидкости к моим глазам, лол.

На перроне я дотрагивалась до твоего лица, до родинок, бровей, волос. Старалась запомнить, какая на ощупь твоя кожа. Обнимала тебя, пытаясь надышаться. Впитать в себя твой запах. Запах солнца, свежей выпечки, кондитерского магазина и яблок. Знаешь, таких желтых, спелых и сладких. А еще чего - то невероятно родного, теплого и… мягкого.

Не знаю, как мне удалось зайти в вагон. А ты осталась там, я смотрела на тебя до тех пор, пока могла видеть. Потом легла на полку, но уснуть получилось только часа через два. На мокрой от слез подушке.

Мне всю жизнь твердят, что я не умею проявлять эмоции. Ни положительные, ни отрицательные. Не умею расслабляться. Умею. Вот только далеко не со всеми. Это магия, это волшебство. Мы виделись второй раз в жизни, при этом мне казалось, будто мы чуть ли не с пеленок бок о бок росли. Еще ни с кем я не чувствовала себя настолько свободно. С тобой легко, с тобой я смеюсь искренне и слез своих не стесняюсь. С тобой не приходится переживать, что я поведу себя глупо или нелепо, выставлю себя в невыгодном свете, выглядеть буду плохо или что - то там еще. С тобой не приходится притворяться. С тобой я такая настоящая. И за это тебе особая благодарность.

Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет. [c]

Через шесть часов мне ехать на вокзал. Я прорыдала полночи, немного порыдала утром, теперь у меня болят глаза и голова, я не хочу никуда ехать, я хочу уснуть и больше не просыпаться.

Здесь еще много чего можно было бы написать, но это все равно бессмысленно, так что.

Привет, меня зовут Карина, и я очень люблю людей. Пользуясь случаем, хочу поблагодарить тех, кто принял деятельное участие в изгаживании моего радужного настроения. Спасибо.

Есть воображаемые весы, раньше я думала, что их чаша склоняется в одну сторону, ну, знаете, по принципу "несмотря ни на что", а сейчас внезапно поняла, что в другую.

Это же действительно не жизнь. Будущего нет, все тлен и суета. Блять, как я могла так заблуждаться. Как я могла настолько себя переоценивать. Зачем. Почему.

Я столько раз говорила об отсутствии выхода, о логическом завершении, но не осознавала, не принимала. И теперь не принимаю, зато хотя бы осознаю. Осознаю, да.

Мне больно, мне страшно, я не хочу. Но я не выдержу того, что впереди. Не выдержу, правда.

Прочитала сейчас пост robin13 про самоубийц и вдохновилась на вот такой вот ответ - дополнение.

Личности, гневно призывающие посмотреть на людей, которые умирают от всяких - разных неизлечимых заболеваний, раздражают ничуть не меньше личностей, утверждающих, будто самоубийцы трусливы и эгоистичны. "Твои проблемы – это не проблемы, взгляни на того чувака, у него *название какой - нибудь смертельной болезни*, но он так хочеь жить, а ты по доброй воле собираешься лишить себя ценнейшего дара под названием жизнь". Или "У кого - то ног (рук, слуха, зрения) нет, но они живут, работают, улыбаются и не жалуются, а ты ноешь, хотя здоровый и полноценный, да и проблемы твои не особо существенны и вполне разрешимы". Эти ораторы почему - то забывают, что каждый вправе самостоятельно решать, когда умереть. Даже если видимых поводов нет, даже если со стороны все в порядке, даже если Бог накажет и не пустит в Эдем. Эти ораторы почему - то забывают, что иногда душа болит сильнее, чем тело.

Впрочем, если кто - то из тех, кого я люблю, вдруг всерьез задумается о суициде, а я узнаю, то ни о какой свободе выбора и речи не пойдет. Собственноручно буду оттаскивать от края крыши, снимать с подоконника, перерезать веревку, прятать лекарства и отбирать колюще - режущие предметы. Попутно пытаясь убедить, что выход из окна – это не выход, что нужно искать другой, что он непременно найдется… И так далее.

а вдруг когда меня не станет
ты будешь с кем то невзначай
на кухне пить блаженно щурясь
мой чай [c]

Все браки разваливаются одинаково, с небольшими вариациями. Мой – со "скорой помощью" и тортом со свечками.

Браки вообще имеют свойство разваливаться. Причин много, но никто, в сущности, не понимает, отчего это происходит. Мы поженились совсем молодыми. Возможно, в этом и была наша ошибка. В штате Нью - Йорк можно жениться раньше, чем тебе разрешат легально выпить рюмку текилы. Мы, конечно, знали, что дети в Африке голодают, а брак иногда кончается разводом. И то и другое было печально, но к нам никакого отношения не имело. Мы не сомневались, что у нас - то все окажется иначе. Огонь нашей любви всегда будет жарок, мы всегда будем друг для друга лучшими друзьями, которые к тому же трахаются каждый вечер до умопомрачения. Нам не грозит скука и самоуспокоенность, мы останемся молоды телом и душой, поцелуи наши будут жадными и долгими, животы плоскими, мы всегда будем ходить держась за руки, болтать шепотом до рассвета, садиться в кино на последний ряд и любить, любить, любить друг друга, покуда нас не скрутит артритная немощь.

[…]

Любовь превратила нас в нарциссов, которые неустанно и беспечно любовались собой, болтали о том, как они близки и как совершенен их союз, точно никто и никогда прежде не достигал такой гармонии. Мы просуществовали в нирване довольно долго: пара тошнотворно - приторных, непробиваемых идиотов, которые без конца пялились друг на друга, покуда все вокруг просто радовались жизни. Когда я вспоминаю нашу непроходимую глупость, нашу отрешенность от мира и поджидавшего за углом будущего, я хочу подойти к самому себе, тощему юнцу, гордому своей постоянной эрекцией, и дать ему в зубы.

А еще я хочу рассказать ему о том, как медленно, но верно и сам он, и любовь всей его жизни станут обыденными, а секс – по - прежнему вполне качественный – станет таким привычным, что его можно будет променять на интересную книжку, телепередачу или ночной перекус. О том, как он и его любимая позабудут, что раньше старались пукать потише, и перестанут запирать за собой дверь в туалет; как он поймет, что не способен больше рассказывать друзьям анекдоты в ее присутствии, потому что весь арсенал его анекдотов она уже много раз слышала; как она не сможет больше смеяться над его шутками, хотя остальным они по - прежнему кажутся смешными; как она по вечерам начнет проводить все больше и больше времени, болтая с подругами по телефону. Как смертельно будут они ссориться по пустякам: из - за некстати закончившегося рулона туалетной бумаги или перегоревшей лампочки, из - за остатков овсянки, которые засохли в раковине, из - за неправильно заполненной чековой книжки. Как появится в их отношениях негласный счет, и каждый будет определять накопленные и проигранные баллы по своей сложной шкале. Мне хочется, непременно хочется напугать этого самодовольного индюка, появиться перед ним этаким диккенсовским Призраком Рождества – и отбить у него охоту жениться. Никаких матримониальных поползновений! Обойдешься! Хватит с тебя текилы. [c] Дальше живите сами (Дж. Троппер)

Ведь это совершенно не одно и то же: делать то, что от тебя ожидают, или делать то же самое, но по доброй воле. [c] Забрать любовь (Дж. Л. Пиколт)