шизанутая шизичка

у этой зимы нету шансов
стать больше чем холод и слякоть.
она холодным дождём
впивается в самую нутряную мякоть.
она ненужным снегом в лицо
бросается,
ищет спасенья.

небо одержимое жаждой мщенья
не знает ко мне прощенья.

этот случай описан многими и для многих,
когда отказываются идти почему-то ноги,
когда все бляди - сразу же недотроги,
утончённые леди, почти что боги.

[мать твою, меня тошнит от непрерывной тревоги]

утро начинается с ударной дозы никотина и музыки,
тебе кажется, что ты с кем-то там связана нерушимыми узами.
ты тешишь себя этими разовыми фантазиями,
и реальность мала для тебя,
она на тебя не налазиет.

ты сидишь в своей комнате, смотришь, как зима корчится,
не начавшись ещё, уже успевшая кончится,
зарезанная, вспоротая безжалостным небом,
нищенка в очереди за хлебом,
девушка, застывшая на стадии "мне бы… "

[мать твою, я захлёбываюсь грязным тяжёлым снегом]

ночь приходит апатией и истерикой,
ты кричишь и чувствуешь себя потерянной,
ты уже ни в чём не уверенна.
ночь тебя жрёт и сплёвывает стихами,
отторгает тебя в улицу размашистыми шагами.
швыряет тебя по ветру пустыми фразами и словами

[а небо почему-то не с нами.
мы - ожидающие цунами]

и он говорит - "у меня нет слов",
хотя их у него полный рот.
только он её таким образом ограждает,
для другого - достойного - бережёт.
только он всё молчит, проклятый,
а она ему пишет - в день по поэме - не меньше,
и каждый раз желает удачи,
и не смотрит в глаза при встрече.
Иногда едко слово швыряет,
надеясь хоть как-то пробить броню,
просочиться в брешь,
поселиться рядом, смешаться с его теплом.
только он всё твердит ей.
" Поёшь как заупокой и всё время врёшь "
у неё скулы сводит - и хоть ты её вот режь.
всё твердит
" когда же ты наконец уйдёшь? "

а в ответ с усмешкой "так ты без меня умрёшь".

он молчит на неё неделями, а потом вот вдруг:
" расскажу тебе, ты мой ангел, ты лучший друг… "
она молча сидит и курит, прикуривая сигарету от сигареты,
и кусает губы, и ненавидит лето,
но молчит.
а он любит её за это.

у неё через месяц игры в молчанку - руки дрожат,
губы трясутся мелко.
он в шутку зовёт её бестией, лицимеркой.
она хочет стать ему ближе чем…
и почти готова идти и молиться в церковь.

" Господи, ты или убей,
или отпусти "

Она давно потеряла надежду себя спасти.

____________________

Он говорит - "у меня нет сил",
а она отвечает - "вот тут мы на равных с тобой, дружок…"

Это лето уже в проигравших и ты за ним,
слава богу, что не нежен и не раним,
слава богу, привык быть совсем один,
а иначе - пиши, пропало всё к чёрту -
прогнило до сердцевин.

Этим летом молчание побеждает с перевесом уже в первом туре
и это гадкое ощущение,
будто тебя
обманули.

у него прострелено правое лёгкое, но он как-то ещё живёт.
из неё достали две пули – шрам через весь живот.
у обоих ещё по парочке ножевых, но они не в счёт.
война между ними длится уже десятый год.
друзья вздыхают – это не кончится никогда.
из комментариев – только короткое «ммдаа…»
у неё вместо нервов оголённые провода,
а ему и с ней беда, и без неё никуда.
иногда заключается перемирие, но срок у него невелик.
максимум, на что их хватает – это миг –
вот он ловит губами на щеке её солнечный блик,
а потом с поля боя снова доносится крик.
кто из них начал эту войну не помнят ни он, ни она.
десятую зиму накрывает собой весна,
а они всё сидят в окопах без еды и без сна –
знают, как обманчива недолгая тишина,
непродолжительное затишье перед стрельбой…

у него взведённый курок, она считает пули одной рукой.

но если в него прицелится кто-то другой –
она, не думая даже, заслонит его собой.

я решил тебя разлюбить.

зачем, думаю,
мне любить-то тебя,
далекого -
ты где-то там,
а я тут.
зачем, думаю,
мне сохнуть по тебе -
ты там с кем-то,
а я тут без тебя.
к чему, думаю,
мне мучиться -
разлюблю-ка я тебя,
и дело с концом.

и я тебя разлюбил.

целый день
я не любил тебя ни капельки.
целый день
я ходил мрачный и свободный,
свободный и несчастный,
несчастный и опустошенный,
опустошенный и озлобленный,
на кого - неизвестно.

целый день
я ходил страшно гордый
тем, что тебя разлюбил,
разлюбил так храбро,
так храбро и решительно,
так решительно и бесповоротно.

целый день
я ходил и чуть не плакал -
все-таки жалко было,
что я тебя разлюбил,
что ни говори,
а жалко.
но вечером
я снова влюбился в тебя,
влюбился до беспамятства.
и теперь я люблю тебя
свежей,
острой,
совершенно новой любовью.

разлюбить тебя больше не пытаюсь -
бесполезно.

бури срывают крыши
бури больнее боли
слышишь
уже не слышишь
и накрывает
что ли
море
важнее мира
мир не важнее веры
память вся в дырах
голос застиран
люди и люциферы
город пронзает горло
ветром и горечью стен
до дребезжащей дрожи
быть чьим-то всем
как оказалось
невыразимо
сложно

а он ей - ни цветов, ни песен, давно ни мысли о ней, ни звука,
а она для него - непролазные дебри, закрытая книга джунглей,
расставались - смеялись, как дети в продлёнке: пора, отпусти мою руку,
уходили без чувств и топтали ногами крамольные красные угли.

проходили недели - не спеша еле-еле, - всё мечталось его окликнуть,
всё мечталось придти под её балкон, бросить мелким камушком в окна.
проходили недели, а они не сумели до конца к пустоте привыкнуть,
чтоб, увидя её со спины \ его слишком близко - совсем не дрогнуть.

неудобно… вокруг ходят люди, которых скоро уже не станет.
беспредметно роняют взгляды в асфальт, каблуками выводят ноты.
она думает: когда город умрёт, не оставив камня на камне,
мне б хотелось остаться с ним безымянной, воздухом, сказкой о ком-то.

она вслух говорит: "я забуду тебя очень скоро - до первого снега, -
тихо-тихо недавно было внутри, так откуда же столько шума? "
а он смотрит в глаза на прощание и быстрым голосом: "я начал бегать,
полтора километра - каждое утро. Чтоб о тебе не думать."

вот так стараешься жить
полной жизнью,
улыбаешься,
шутишь,
смеешься
но
в одно холодное утро
вдруг ноябрем захлебнешься
проснешься
вся в поту,
с дрожью
и бешеным пульсом
с бешеным желанием не вылезать
из под одеяла

он приснился, когда его тебе так не хватало

а ты же вроде выжила,
залатала свои раны
ты молодец.
ты уехала к себе.
а он
совершенно в другой конец

а потом задышали тишиной.

ты же удалила все песни
и старалась не дергаться,
услышав вашего Цоя.
пообещала всем Богам
его больше не беспокоить,
даже если накроет.
ох как накроет.

и накрыло.

ноябрь ни в чем не виноват.
он просто напился.
но с чего этот мальчик
вдруг так резко приснился?

бинт разрезали
корку содрали
рана вскрыта

в ноябре снится лето,
что
«вроде как» позабыто.
девочка,
ты подбита.

а чего ты хотела?
тяжело быть все еще летней.

ты готовься
к новому бою.
этот сон
не последний.

а я ведь долго не могла тебя полюбить
сколько нервов, и криков было в эти моменты
сейчас, просто счастлива от того, что люблю
люблю одного тебя
так сильно, сильно
так крепко, крепко
схожу с ума по тебе
хочу чувствовать тебя рядом, ведь это самое бесценное.
буду ждать тебя вечность,
без тебя-нету мира любимый мой

говори со мной. расскажи какая я. говори. желтым пламенем скверы кутают фонари. мир мне кажется весь сгущеночный, как пастель. 20 градусов вниз по Цельсию - карусель. время движется, время падает и бежит. говори со мной. успокой меня. расскажи. как за звёздами небо прячется на метро. говори со мной. только искренне.с ноткой "но". поцелуй меня, собери меня. не ломай. эти листики пропускными нам станут в рай. эти листики будто нотами для души. я люблю тебя. так хотелось бы не спешить…

Досчитать до ста.
Вот сейчас я открою глаза, и все обязательно завершится. У нас с тобой впрочем-то есть, за кого молиться, но все эти "кто-то" носят разные имена.
Это входит в привычку - падать, но не доставать до дна.
Это даже ничья вина - я могла бы не заболеть тобою, и ты бы понял, чего я конкретно стою, пока возводил бы в степень "теперь-нас-двое".
Или вовсе бы не узнал меня.
Никаких истеричных "кроме". Проводя рукою по кромке воинственного копья, ничего и не остается - перекатываю во рту намоленные имена, точно зная болит - жива.

Все когда-нибудь, да вернется.
Ты б поберег себя.

жить - это значит не просыпаться врозь. В позвоночник врастает земная ось, я делаюсь прямой, я становлюсь самой верной. Ничего из загаданного не сбылось, одергиваю себя, скрещивая пальцы (брось, когда ты успела стать суеверной?..).

жить - значит верить твои словам, узнавать тебя по шагам, по первым гудкам, по родинке на бедре. Выцеловывать на губах губами - точка-тире-тире. Забывать тебя в январе, но снова отыскивать в марте.
жить - это соединять все наши точке на карте, гадать, где нас пересечет, высечет искру. Я улыбнусь тебе самой искренней, оставленной прозапас.
вот, ты по-прежнему ослепительно кареглаз. Редкий окрас, только бы не сейчас, только бы не наткнуться взглядом.
жить - значит где-то рядом ты так же бьешься в пустой квартире, выдуманные стены давят, и не уснуть.
жить - это ловить тебя в каждом ночном эфире. Вчитываться в тебя, выбирая суть, через себя пропуская грусть, шептать неслышно - я не боюсь.

жить - значит помнить тебя наизусть.

и когда он спит, подложив под плечо мою руку, свет замирает, боясь сделать звуки
темнота становится мягче и ночь теплей
и когда он спит, не отбрасывая тень, и сжимает внутри все каменоломни
я держусь
до последнего,
не делаю вдоха
сохраняя внутри каждый миллиметр этого мига
я терплю все эти мысли -что это в последний раз.
было лето и было двое
нас.
две зубные щетки, порой даже одна на двоих.
были закаты запотевшие в диоптриях,
были крики
были «скучаю»-даже слишком много раз
но…здравствуй, осень
привет, пустота.
и опять (или снова?) –п.е.р.е.ж.и.т.ь.
быть рядом и молча о том, где болит.
и любить до последнего каждый участок его тела.
а сейчас он спит на своей синей ветке, что роднее всех моих ночлегов.
я с закрытыми глазами дошла бы до него.
это рассказывать -бестолку, на кой черт?…
он пишет мне про пустоту, про заброшенные железные дороги,
про свое детство, от которого плакать охото.
я ему про «люблю», «ты нужен», «будь рядом»..
но там такие стены, что не пробиться, и надо
ли? и пусть сны не перестанут снится
и пусть внутри них будут апельсины, свежие горсти черники, игристое на кухне и море рассказанных историй под утро
и пусть в одной из этих историй буду я.
та что пишет тебе очередной трехтомный стих
пусть тебе приснится, что ты просто крепко спишь.

У меня всё разваливается прямо в холодных руках,
я банально пропала,
ты банально мною пропах.
насквозь раненый запахом,
ни бежать, ни стоять - смеяться.
нам бы теперь напиться,
да разбежаться.
нам бы теперь решиться,
кто кому чего не договорил,
кто кого не любил,
и оставил дураком - один на один…

и каким клином теперь вышибать этот клин.

раз в столетие кто-то кого-то предаст,
а боги заметят и всё простят.
нами проспекты захлёбываеются,
нами витрины пестрят,
мы с тобой старенький поезд туда и назад,
энтропия,
броуновское движение наугад.
истеричный бал-маскарад.

мы - постоянно чувствующие невпопад.

я ищу оправдание, ты ищешь повод уйти,
типа - "снова не по пути",
" нам нужно ещё подрасти",
а я стою, на самом краю пропасти,
с полным ртом глупости,
не попадая в плоскости,
перебирая возможности,
извлекая тебя из болевой области.
шлифуя болью неровности…

пару лет уже - никакой совести.

У меня каждое утро - война, она заканчивается капитуляцией,
мне не справится с этой душевной прострацией,
мне не найти слов,
доводов,
что бы остаться в живых.
я говорю в толпу слепоглухонемых.
и их молчание бьёт мне с ноги под дых.

как же хочется научится любить обычных,
нуждаться в самых простых.

за этим очередным "концом света" ни кроется ничего,
пустота прощупывается на много лет вперёд.
в карманах не осталось ни черта родного и моего,
глупая попытка пересечь океан вброд,
выйти в стотысячный бесполезный крестовый поход,
заранее зная его печальный исход.

в этих вот твоих "я хочу с тобой каждую ночь засыпать",
я почему-то слышу дилогию "похоть/кровать",
хотя да -
ты клялся мне никогда не лгать.
.
.
.
.
.
у меня без тебя - пожар/потоп/локальный армагеддон,
личная такая плаха, палач, толпа…
в толпе на одного сочувствующего - жаждущих миллион,
/ну да, конечно, толпа слепа/

у меня от тебя - то рай, то ад, то истерика, то психоз,
меня добивает этот вечный уроборос.
мне отключает питание - твой голос, когда он из телефонной трубки,
и я считаю минуты, часы, сутки…
ставлю стихами кровоточащие на мире зарубки,
примеряю длинные, в пол, юбки…
.
.
.
.
.
.
пульс чечёткой бьётся в горле и под ребром,
вот и пришло наше с тобой "потом"…
вчера мне в окно стучал первый град и гром.
и наш очередной "конец света" - оставит нас за бортом…

и от твоих двоеточий, звёздочек, няшных котов в личку
я превращаюсь в апатичную истеричку.
и всё клянусь - "я не напишу о нём даже строчку "
и потом ставлю точку
и ещё
и ещё одну.

/троеточие как якорь - привязывает меня к нему/