Never sleep never die

Да, я верю, что ты ее должен драть, а еще ее должен греть и хранить от бед.

И не должен особо врать, чтоб она и впредь сочиняла тебе обед.

И не должен ходить сюда, открывать тетрадь и сидеть смотреть, как хрустит у меня хребет.

Да, я знаю, что ты там счастлив, что ты победил, я усталый псих.

Передай привет паре мелочей, например, тряпью, или no big deal, лучше выбрось их.

Ай спасибо Тому, Кто смыть мою колею тебя отрядил, всю ее расквасить от сих до сих.

Ты молись, чтобы ей не ведать вот этой адской, пустынной, резкой, аж стариковской,

Аж королевской — смертельной ненависти такой.

Дорогой мой, славный, такой-сякой.

Береги там ее покой.

Сегодня прочитала интересное определение слову "краш".

Что это такой человек, который для тебя недосягаем. И факт того, что твои чувства, мысли и желания к этому человеку никогда не сбудутся разрушают тебя изнутри.

Я все это к тому, что перед тем как сделать своему близкому человеку больно, соврать ему или поступить неправильно, подумай о том, что в любой момент он может стать твоим "крашем".

Я тебя пою и молчу тебя

И поэтому связки мои болят,

И поэтому света нет, протекает кран,

И поэтому ангела строчки кладут в карман

И венчают венком терновым, из года в год

Милая… Я любил тебя, теперь твой черед…

Дорогая моя, окрылённая, невесомая…

Мы прошиты небесными нитями-хромосомами,

мы пронизаны общей памятью, болью, люменом.

Что земные законы, земные люди нам?

Ты святая моя, родниковая и проточная…

Мы сплелись перекатами междустрочными,

рукавами реки — протянутыми, бездонными.

Что плотины, что дамбы для нас бетонные?

Сокровенная моя, нежная моя, нужная.

Мы повязаны внутривенными и наружными.

Мы биением выверены — вне времени.

Для чего нам теперь указы по применению?

Для чего чертежи, руководства по эксплуатации?

Заповедная моя, только бы не разлучаться нам.

Пронести бы тебя над пропастями да смутами,

километрами быть тебе и минутами.

Золотая моя, из какого ты света соткана?

Что высокие стены, закрытые окна нам?

Мы взойдём путеводным бисером, млечным оловом,

и восьмёрка — в знак бесконечности — склонит голову.

#Тунис #Махдия #путешествия #старый город

Знаешь, Мэри, в моей голове — звери

Они бы тебя съели, если бы я разрешил

Но я их гоню из прерий

На ключ закрываю двери

Сидят на цепях звери

На ржавых цепях души

А звери мои ночью

Рвут кожу и плоть в клочья

И каждый их клык заточен

Играют на струнах жил

Но все-таки, между прочим

Пусть я и обесточен

Ты вся, до ресниц и точек

Причина того, что я жив

Коснувшись тебя, Мэри

Попробовав раз звери

Живущие в моем теле

Хотят еще и еще

Ты знаешь, Мэри

Есть истина в вине и теле

Религии и постели

Но я отыскал в тебе

И пусть сегодня

Другой одеяло грею

Но спят мои злые звери

Тебя видя в каждом сне…

Можно тебя на пару ночей?

Можно на пару снов?

Тёплыми пальцами на плече, солнцем, что жжёт висок.

Тенью, проникшей в дверной проём, правом на поцелуй,

спешно украденный под дождём из острых взглядов-пуль.

Можно тебя на короткий вдох,

выдох, мурашек бег?

Время плести из мгновений-крох, стряхивать с шапки снег.

Общими сделать табак и чай, поздний сеанс в кино.

Петь под гитару, легко звучать музыкой общих нот.

Можно тебя в неурочный час,

в самый отстойный день?

Куртку неловко стащив с плеча, молча отдать тебе.

трогать ботинком осколки льдин, времени сбросив счёт.

По переулкам пустым бродить до покрасневших щёк.

Можно тебя на недолгий срок

в комнате для двоих?

Следом руки украшать бедро, выстроив ровный ритм.

Звёзды ловить, захватив балкон, кутаясь в темноту,

и перекатывать языком вкус твоих губ во рту.

Можно тебя, крепко сжав ладонь,

вывести за порог?

Выменять скучно-спокойный дом на пыль больших дорог.

Взять напрокат развалюху-додж и превратить в постель.

Громко смеясь, выносить под дождь жар обнажённых тел.

Можно тебя приучить к себе

и приручить тебя?

Мнению, обществу и судьбе бросить в лицо снаряд.

Делать лишь то, от чего в груди будет пылать пожар,

юными, смелыми обойти весь необъятный шар.

Можно тебя без тревог и мук,

без бесполезных фраз?

Знаешь, я всё говорил к тому:

можно тебя сейчас?

Он рассказывал детям, что в морях есть такие рыбы, которые могут выдержать только строго определенное количество соли. И если вода окажется более соленой, чем они переносят, у них начинается помутнение разума. Так же обстоит дело и с нами. Потому что человеческое счастье как соль. Когда его слишком много, теряешь рассудок.

Бернард пишет Эстер: «У меня есть семья

и дом.

Я веду, и я сроду не был никем ведом.

По утрам я гуляю с Джесс, по ночам я

пью ром со льдом.

Но когда я вижу тебя – я даже дышу с

трудом».

Бернард пишет Эстер: «У меня возле дома

пруд,

Дети ходят туда купаться, но чаще врут,

Что купаться; я видел всё – Сингапур,

Бейрут,

От исландских фьордов до сомалийских

руд,

Но умру, если у меня тебя отберут».

Бернард пишет: «Доход, финансы и аудит,

Джип с водителем, из колонок поёт Эдит,

Скидка тридцать процентов в любимом

баре,

Но наливают всегда в кредит,

А ты смотришь – и словно Бог мне в

глаза глядит».

Бернард пишет: «Мне сорок восемь, как

прочим светским плешивым львам,

Я вспоминаю, кто я, по визе, паспорту и

правам,

Ядерный могильник, водой затопленный

котлован,

Подчинённых, как кегли, считаю по

головам –

Но вот если слова – это тоже деньги,

То ты мне не по словам».

«Моя девочка, ты красивая, как банши.

Ты пришла мне сказать: умрёшь, но пока

дыши,

Только не пиши мне, Эстер, пожалуйста,

не пиши.

Никакой души ведь не хватит,

Усталой моей души».

— Каждая большая любовь – своего рода наказание.

Я был попросту слеп.

Ты, возникая, прячась,

даровала мне зрячесть.

Так оставляют след.

Бродский, 1981

Most of the time…most days, I feel…nothing. I don’t feel anything. It is so boring. I wake up and I think, “Again? Really? I have to do this again?” And what I really don’t understand is, how come everybody else isn’t screaming with boredom too? Trying to find ways of making myself feel something. More and more and more, but…it doesn’t make any difference. No matter what I do, I don’t feel anything.

Isn’t it lovely, all alone,

Heart made of glass, my mind of stone

Tear me to pieces, skin to bone

Hello, welcome home

однажды,
будь тебе
14 лет,
28
или 65

ты наткнешься на кого-то, кто зажжет
огонь внутри тебя,
который не сможет погаснуть.

однако, самая печальная,
самая ужасная правда, которую вы когда-либо поймете —
это то, что чаще всего, это не те,
с кем мы проведем наши жизни.

(c) beau taplin, «ужасная правда»