Это просто Вьюи блог

Борис Пастернак

ОСЕНЬ

Я дал разъехаться домашним,
Все близкие давно в разброде,
И одиночеством всегдашним
Полно всё в сердце и природе.

И вот я здесь с тобой в сторожке.
В лесу безлюдно и пустынно.
Как в песне, стежки и дорожки
Позаросли наполовину.

Теперь на нас одних с печалью
Глядят бревенчатые стены.
Мы брать преград не обещали,
Мы будем гибнуть откровенно.

Мы сядем в час и встанем в третьем,
Я с книгою, ты с вышиваньем,
И на рассвете не заметим,
Как целоваться перестанем.

Еще пышней и бесшабашней
Шумите, осыпайтесь, листья,
И чашу горечи вчерашней
Сегодняшней тоской превысьте.

Привязанность, влеченье, прелесть!
Рассеемся в сентябрьском шуме!
Заройся вся в осенний шелест!
Замри или ополоумей!

Ты так же сбрасываешь платье,
Как роща сбрасывает листья,
Когда ты падаешь в объятье
В халате с шелковою кистью.

Ты - благо гибельного шага,
Когда житье тошней недуга,
А корень красоты - отвага,
И это тянет нас друг к другу.

Лариса Рубальская

СКВОЗНЯКИ

Что-то изменилось в отношениях,
Все не так, как было до сих пор.
Ты уже готов принять решение
И готовишь важный разговор.

Говоришь, что стал мой взгляд рассеян,
Что звонит нам кто-то и молчит
И что в странных приступах веселья
У меня счастливый вид.

Но не было измен,
Все это пустяки,
Не стоит принимать решений резких.
Не ветер перемен,
А просто сквозняки
Колышут в нашем доме занавески.

Просто чей-то взгляд неосторожно
Задержался медленно на мне.
Грустный голос ноткою тревожной
Отозвался где-то в глубине.

Сквозняки мне в сердце залетели,
И озноб покоя не дает.
Но простуду лечат две недели,
Это значит, скоро все пройдет.

Николай Гумилев

ЖИРАФ

Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про чёрную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав.
Ты плачешь? Послушай… далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Максимилиан Волошин

Обманите меня, но совсем, навсегда,
Чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда,
Чтоб поверить обману свободно, без дум,
Чтоб за кем-то идти в темноте наобум.

И не знать, кто пришел, кто глаза завязал,
Кто ведет лабиринтом неведомых зал,
Чьё дыханье горит у меня на щеке,
Кто сжимает мне руку так крепко в руке.

А очнувшись увидеть лишь ночь и туман,
Обманите и сами поверьте в обман.
Обманите меня, но совсем, навсегда,
Чтоб не думать зачем и не помнить когда.

Римма Казакова

Приснись мне сегодня, пожалуйста,
Я так по тебе скучаю.
Только приснись не из жалости,
А так, случайно.
Приснись мне родным и внимательным,
Каким наяву не бываешь,
И любящим обязательно,
Хотя бы во сне, понимаешь?

Приснись мне, а то я уже забываю,
Что надо любить тебя и беречь,
Приснись, не сердись! Я ведь тоже живая…
Приснись, прикоснись, можешь рядом прилечь…
Приснись мне усталым, покорным, тяжелым,
Приснись, как горячечным грезится лед…
Как снятся мужья своим брошенным женам,
Как матери - сын, а ребенку - полет.
И вот я ложусь, Опускаю ресницы,
Считаю до сотни - и падаю вниз…
Скажи, почему ты не хочешь присниться?
А может, я сны забываю… Приснись…

Владимир Маяковский

Уже второй. Должно быть, ты легла.
В ночи Млечпуть серебряной Окою.
Я не спешу, и молниями телеграмм
мне незачем тебя будить и беспокоить.
Как говорят, инцидент исперчен.
Любовная лодка разбилась о быт.
С тобой мы в расчете. И не к чему перечень
взаимных болей, бед и обид.
Ты посмотри, какая в мире тишь.
Ночь обложила небо звездной данью.
В такие вот часы встаешь и говоришь
векам, истории и мирозданью.

1930

Сергей Есенин
«Пой же, пой. На проклятой гитаре»

Пой же, пой. На проклятой гитаре
Пальцы пляшут твои вполукруг.
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.

Не гляди на ее запястья
И с плечей ее льющийся шелк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашел.

Я не знал, что любовь - зараза,
Я не знал, что любовь - чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.

Пой, мой друг. Навевай мне снова
Нашу прежнюю буйную рань.
Пусть целует она другова,
Молодая, красивая дрянь.

Ах, постой. Я ее не ругаю.
Ах, постой. Я ее не кляну.
Дай тебе про себя я сыграю
Под басовую эту струну.

Льется дней моих розовый купол.
В сердце снов золотых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углу прижимал.

Да! есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком:
Лижут в очередь кобели
Истекающую суку соком.

Так чего ж мне ее ревновать.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь - простыня да кровать.
Наша жизнь - поцелуй да в омут.

Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их на х…
Не умру я, мой друг, никогда.

Иосиф Бродский

Я всегда твердил, что судьба - игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако - сильно.

Я считал, что лес - только часть полена.
Что зачем вся дева, если есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.

Я писал, что в лампочке - ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.

Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не даёт побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.

Моя песня была лишена мотива,
но зато её хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладёт на плечи.
Я сижу в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.

Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли, и дням грядущим
я дарю их, как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
1971

Евгений Евтушенко

Ты большая в любви.
Ты смелая.
Я - робею на каждом шагу.
Я плохого тебе не сделаю,
а хорошее вряд ли смогу.
Все мне кажется,
будто бы по лесу
без тропинки ведешь меня ты.
Мы в дремучих цветах до пояса.
Не пойму я -
что за цветы.
Не годятся все прежние навыки.
Я не знаю,
что делать и как.
Ты устала.
Ты просишься на руки.
Ты уже у меня на руках.
" Видишь,
небо какое синее?
Слышишь,
птицы какие в лесу?
Ну так что же ты?
Ну?
Неси меня!
А куда я тебя понесу?..

Воздух такой свежий и терпкий, что даже на языке ощущается горечь молодой зелени. Начало лета. Какого же счастья ещё можно пожелать?

© Вероника Иванова. И маятник качнулся…

— Слушай, бывают у тебя дни, когда ты на стенку лезешь?
- Тоска, что ли?
- Нет, - сказала она медленно. - Тоска бывает, когда ты толстеешь или когда слишком долго идет дождь. Ты грустный – и все. А когда на стенку лезешь – это значит, что ты уже дошел. Тебе страшно, ты весь в поту от страха, а чего боишься – сам не знаешь. Боишься, что произойдет что-то ужасное, но не знаешь, что именно. С тобой так бывает?

© Трумен Капоте. Завтрак у Тиффани

Не плачь, не морщь опухших губ,
Не собирай их в складки.
Разбередишь присохший струп
Весенней лихорадки.

Сними ладонь с моей груди,
Мы провода под током.
Друг к другу вновь, того гляди,
Нас бросит ненароком.

Пройдут года, ты вступишь в брак,
Забудешь неустройства.
Быть женщиной — великий шаг,
Сводить с ума — геройство.

А я пред чудом женских рук,
Спины, и плеч, и шеи
И так с привязанностью слуг
Весь век благоговею.

Но, как ни сковывает ночь
Меня кольцом тоскливым,
Сильней на свете тяга прочь
И манит страсть к разрывам.

Борис Пастернак

за окном развлекается лето,
у меня же в карманах зима.
соберу все глаголы в газету и отправлю письмом в никуда.

тишину заплету я вереском,
пустоту раскромсаю лобзиком;
мятным запахом в поле развеятся бы,
прокатиться трамваем по домыслам.

достучаться.
до самой, до северной.
той вершины, где сны, как мороженое.
тают, тают. без личной истерики.
(вверх взгляни, там ведь небо творожное)

по секундам считают влюбленные,
пробег сердца под крики прощаний.

мы рассыпемся желтыми, желтыми
километрами листьев,
до новых свиданий.

Владимир Опрышко

дым табачный воздух выел.
комната -
глава в крученыховском аде.
вспомни -
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
день еще -
выгонишь,
можешь быть, изругав.
в мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
выбегу,
тело в улицу брошу я.
дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
захочет покоя уставший слон -
царственный ляжет в опожаренном песке.
кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
и в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек..
слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?

дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

© В. Маяковский

так любить, чтоб замирало сердце,
чтобы каждый вздох — как в первый раз,
чтоб душою только отогреться
у огня любимых, милых глаз.
так любить, чтоб за минуту счастья
можно было жизнь свою отдать,
чтобы, несмотря на все ненастья,
все равно надеяться и ждать.
чтобы каждый взгляд — как откровение,
каждый поцелуй — как Божий дар.
чтобы и волос прикосновение
в сердце разжигало бы пожар.
так любить, чтоб каждое желание
воплощалось в жизнь. и их — не счесть…
чтобы каждый день как заклинание
повторять: «спасибо, что ты есть…»

© Борис Пастернак