трёхбуквенный мой тотем

Когда вступает в свои права меланхолия, стала замечать за собой привычку доставать нож и точить карандаши, чтобы после этого действия стол был полностью покрыт стружкой, а руки черны.

Пункт первый в эстафете про странности.

В догонку к этим образам, предлагаю новый заголовок.

Много ослепленного Дина,

но к этому мне еще слов не подобрать. Я помню только настроение, с которым смотрела сцену убийства демона ведьмой, а что было бы коснись его Страший? У нас не все в порядке с кровью, так вышла бы эта грязь? Мне бы хотелось, чтобы ты, querida mía!, поделился этими воющими эмоциями, дал впипать другому эту черную горечь.

Вам нужно вспомнить, что вы одинаковые.
Слепок одной души.
Сердце с двумя головами.

я пишу его лицо, я рисую его снова.

Они хотят, чтоб ты любил весь мир, но ты не можешь, ты бы хотел свести его до одного мужчины в ванной, который знает, что делать со своим телом, со своими руками

We are not dirty, he keeps saying. We are not dirty…

Я чувствую, что во мне все перестраивается

ибо сказал же Святой Паисий, что если обнимешь своего одержимого брата и захочешь, чтоб демон вышел из него, он выйдет. Это - любовь.
Ненависть работает примерно так же. (Liv Niggle)

Чертяга для привлечения внимания. Можно посмеяться, если вспомнить на каких словах Джен посмотрел в камеру

Вам понравился подарок? Я про эпизод.

Знаете, я всегда сохраняла некую границу, не публиковала все здесь. Ну, времена меняются. Монотонный напев двух мятущихся душ, которые растаскивают на лоскуты и время, и чужие руки, и даже они сами - но которые всегда тянутся только друг к другу.

«/ если бы ты только знал, как ты прекрасен…

Я смотрю на тебя - всегда, когда представляется возможность, - я просто на тебя смотрю, и из груди вышибает дыхание. когда мы были детьми, Cэмми, если уж возвращаться назад, в ту, другую жизнь, я решил, что одну-единственную вещь я сделаю правильно: я защищу тебя, и выращу тебя, и направлю тебя, и буду тебя любить. будто знал, что однажды мы с тобой будем единственной семьёй друг для друга.
но я никогда, никогда не думал, что приду к ТАКОМУ.
я смотрю на тебя и сгораю заживо. Мне так жаль, Cэмми. Я никогда не хотел, чтобы так случилось. (но матерь Божья, как можно, увидев тебя однажды, не влюбиться тотчас, - никогда не пойму)
так жаль. /

дин мой прекрасный дин. как ты вообще мог сомневаться, как смел думать, что я не люблю тебя в каждом смысле из возможных? сколько я себя помню, всегда был только ты. моё первое слово - а, быть может, и последнее тоже. если я люблю тебя во всех смыслах, которые только знаю - и даже в тех, которым ещё нет названия, - почему ты по-прежнему упорствуешь, отказываясь признать, что так будет лучше всего? есть один рай, дин, один для нас двоих - и если это не ясно как день, то я понятия не имею, что тогда. мне нужно погибнуть ещё раз, или тебе снова умереть, чтобы наконец понять, что каждый раз мы возвращаемся друг к другу и не существует ещё на свете ничего и никого, человека или демона, что могли бы помешать?/

/сэмми. хотя мой рот сгорает дотла от желания выстонать твоё имя, выстонать его в темноту и найти в ней тебя - я не могу. Я умру сколько угодно раз и вернусь всё с той же любовью к тебе, но я не могу. ты заслуживаешь лучшего. заслуживаешь хоть чего-то, чего угодно ещё, только не брата (брата!). Я был монстром, человеком и демоном, да много чем был, чем никогда не хотел бы стать снова, - но это? это слишком даже для меня. Я бы охотно возвратился на пыточный стол, знай я, что они смогут вырвать тебя из мен я. на тебе и так уже достаточно тяжести, достаточно херни, с которой тебе нужно разобраться и за которую я несу ответственность не в последнюю очередь. Хотел бы я сказать, что во мне что-то не так, но печальная истина в том, что моя любовь всего лишь всегда была сильнее. Сильнее, чем любовь одного человека к другому, сильнее, чем любовь брата к брату, сильнее, чем такая беспомощная любовь подсолнуха к солнцу. Просто - сильнее./

/дин. ветры не перестают нам напевать, и в смене времён года я вижу изменения в нас самих, сейчас - больше, чем когда бы то ни было. С каждым днём я склоняюсь всё ниже - и с каждым днём чувствую, как эта любовь вгрызается в кости и выламывает их из тела, освобождая место для себя. И я не сожалею об этой боли - она всего лишь знак того, что даже ты сам не в силах заставить меня разлюбить. если ты можешь найти тихую гавань во мне точно так же, как я нахожу своё утешение в тебе, - ты действительно хочешь мне отказать? отказать нам? бороться с нашей кровью, с нашей душой, только ради сохранения какой-то иллюзии давно утраченной невинности, которая никогда не была мне нужна (ведь в конце концов, ТЫ всегда у меня был) ?
дин. иди ко мне. дом там, где сердце, а мы слишком долго были бездомными. блуждали бесцельно, в то время как и начало, и конец - всего лишь прикосновение. иди ко мне. /

/мне так жаль, мой мальчик. так жаль.

Я не могу./»

Автор: (х)
Переводчики Канзаса, кто именно не видно,
наверное, Мадина, которая уехала на сегодняшний кон в LA

"Я ощущаю, что по большей части бездушного Сэма можно было сравнить с тигром.

Он не любил или ненавидел тебя, он просто хотел выяснить, как тебя съесть "

Джаред.

Это намного больше, верно?

Джеи. 200 эпизод. 10 лет

Дженсен: Джаред, спасибо брат, спасибо.

Джаред: Спасибо. Я люблю тебя.

Винчестеры.

— Мне не нужен символ, чтобы напоминать себе, что я чувствую к своему брату.

Навсегда, моя печальная любовь.
Это навсегда.

мне нравится его присутствие за спиной.
'если присмотришься, то увидишь, как пылинки танцуют чуть быстрее. это от его дыхания.'

…у моей залатанной памяти все прицелы давно безнадежно сбиты.
я гляжу на тебя через комнату, словно с другой планеты…
обреченные генно держаться одной орбиты,
мы всегда по разные стороны ищем свои ответы.
в решете моей памяти слишком много не осталось важного.
ил, да тина, Дин, да рыжий речной песок.
но из сказанных нами слов — я помню и знаю каждое,
которым
врубают
ток:
— не семья. не брат. не искал меня. я тебе не верю.
— уходи. оставь меня. я сумею сам.
Я иду через комнату. Слова, как хищные звери,
выгибают спины, бросаясь к моим ногам.
Я иду через комнату, до нелепого безоружный,
переломанный больше, чем в просто в одном плече.
И боюсь одного: на беззвучное "ты мне нужен "
не успеть услышать прощающее —
" зачем?"…

Я без понятия почему он такой чумазый, но разве это важно?

А вот на кого он так смотрит определить можно на раз-два.